Правило клуба O(r/d)dinary №72:
Для жаждущего пути все дороги открыты. Даже дороги в другие миры
– Я перед тобой на колени встать готов, только покажи дорогу наверх. Голос Хенджина шелестит на несуществующем ветру. У Сынмина пробежали мурашки по телу. Застряв меж двух огней – Хенджина спереди и Лино сзади, он даже отойти не мог. До Чонина тоже уже дошло понимание происходящего. Он осторожно выбрался из салона и тихонько наблюдал за развернувшейся сценой со стороны. – Вы там умрете, – Ким с сожалением глядит Хенджину в лицо. – Для того, чтобы окончательно переместиться в другой мир, нужно выполнить его условие. Без него время нахождения ограничивается половиной часа. Опоздаешь всего на секунду – там и останешься, бездыханный. – Я выполню условие! – Хенджин на мгновение теряет над собой контроль и буквально рявкает на Сынмина в гневе. – Вот прямо сейчас пойдёшь и убьёшь человека?! – в ответ ему отзывается эхо его собственного гнева. Хенджин накрывает лицо ладонями, зарывает пальцы в волосы, цвет которых сливается с алым в небе. Ради спасения Феликса он бы убил. Но что скажет ему сам Феликс, если потом узнает? Хенджин в ловушке. Капкан захлопнулся, перебив одно из крыльев так, что, кажется, больше не взлететь. – Но это значит, что и Феликс... – вдруг ещё сильнее ужасается Хван. – Он убил человека. Только что. Ответ Сынмина холодный. Но Хенджину он прибавляет грамм спокойствия. Хотя о каком спокойствии в такой ситуации речь? – Тайминг – полчаса. Если знаешь, куда идти, можно попробовать успеть, – Лино хмурится и кладёт ему руку на плечо. – Я тоже прошу тебя. Как бы то ни было, мы не можем оставить Феликса там наедине с этим психом. И Сынмин под таким напором сдаётся. Он и сопротивлялся-то с трудом, потому что прекрасно понимал – им придётся отправиться в другой мир. Если он сейчас откажется вести Хенджина и Минхо на верную смерть, они начнут просить Чанбина, который со своей способностью давно уже раскопал все подробности перемещения. Но тогда отправляться придётся всей командой. И будет только больше смертей. – Едем до ближайшего здания, где есть хотя бы восемь этажей – Ким тупит взор в землю и натыкается на взгляд лисицы. Она недовольно дёргает хвостом. Сынмин легко проводит пальцами по её ушам и первым идёт к машине. Где, прислонившись спиной к двери и сложив руки на груди стоит Чонин. Буквально буравит его взглядом. И Ким знает, почему. – Вообще-то, я не убиваю людей, – Ян ловит взгляд Сынмина своим. – Но для тебя могу сделать исключение. Из рукава выскальзывает и ложится в руку скальпель. Ким молчит, давая Чонину высказаться. Он имеет на это право, пусть у них и совершенно нет времени на разборки. – Где настоящий Сынмин? Как давно ты играешь его роль? – Ян улыбается, готовый вот-вот заплакать. – С самого начала не было никакого настоящего, – слова даются Сынмину тяжело. Каждое – словно падающий на душу булыжник. Добивающий то, что от неё осталось. – Когда-то ты спас именно меня – Сынмина из другого мира. И любил ты всегда именно меня. Я обманывал тебя всё это время, прости. Но это потому что я очень сильно тебя люблю. Скальпель выскальзывает из пальцев. Слезы катятся по щекам градом. Чонин оказывается рядом в два шага и повисает у Сынмина на шее. Этого достаточно. И не важно, из какого Сынмин мира, пока их чувства – искренние. Киму достаётся поцелуй. За ним три удара ладонью в грудь – не сильных, но ощутимых. А потом Ян шмыгает носом и тащит его в салон. – Мы задерживаем процессию, – говорит он в ошеломлении притихшему Киму. – Я иду с вами, и только попробуй возразить. Хлопают двери. Заводятся моторы. Лисица снова взлетает на крышу. – Тебя там не хватало, – бурчит Сынмин. Переплетает с Чонином пальцы. На лице – виноватое выражение. – Лучше бы тебе остаться. – От тебя там мокрого места не останется. А если ты умрёшь, как мне потом, одному? Сынмина от этих слов перемыкает. Одному. Одному. Ужасное слово. Сынмин сжимает запястье Чонина в ладонях и прислоняется к ним лбом. Он бы не хотел, чтобы Чонин проверил, как это. – Как там, в другом мире? – как бы невзначай интересуется Лино. – А хëн не удивлён, – комментирует Сынмин вместо ответа. – Хён давно заподозрил неладное. Ещё когда ты мне притащил "Мяту и ментол". Так что расслабься. Если бы я не доверял тебе – не вручил бы браслет с ловцом снов. Лино чуть оборачивается и ухмыляется. – Потому что все, у кого есть браслет с котиком – дети Кота. Сынмин заливается краской и смотрит куда угодно, но не на него. Фигура Хенджина уже давно скрылась вдалеке. Киму даже представлять было тяжело, что он сейчас чувствует. Для него Феликс – друг и товарищ, и если ему страшно за него до дрожи, то как Хенджин ещё умудряется оставаться в своём уме? – Зачем ты пришёл в этот мир? И почему остался? – Кот делает новую хитрую попытку получения ответов, пока Сынмин отвлекся. – Если выберемся – расскажу. Будет тебе награда, – Ким не ведётся. Качает головой. И ловит за стеклом взгляд пушистой острой мордочки. Значит, и теневая лисица пойдёт с ними. Подмога им не помешает.***
Хенджин находится у большого торгового центра. Ухо прислонено к телефону, сам кусает губы. Видно, что едва не впадает в истерику, но стоит Лино затормозить у байка, он весь подбирается, готовый к бою. Все следом за Сынмином направляются к лифту. И с удивлением наблюдают за тем, как он набирает цифры от одного до восьми. Створки закрылись. Кабинка загромыхала, поднимаясь вверх. – И что, это всё? Так просто? – даже несмотря на серьёзность ситуации Лино возмущён. – Как тогда решившие побаловаться с лифтом не перемещались в ваш мир? – Для начала нужно иметь чёткую цель туда попасть, – отвечает Сынмин. Хенджин все не оставляет попытки дозвониться. Чонин стоит с левого бока от него, внимательно следит за выражением его лица. – Хенджин, у нас маленький отрыв во времени. Мы успеем, – говорит Ян куда уверенней, чем чувствует. Хенджин кивает только для вида. Он оставляет телефон в покое, только когда механический голос сообщает, что абонент вне зоны доступа. Лино со своего края видит, что шея у Хвана исполосована следами когтей. Видимо, передатчик отобрали нехилой такой силой, буквально выцарапали. Возможно, он сначала и не заметил пропажи, но когда осознал, уже было поздно. Хенджин заметил, что Лино пялится. И перевёл осторожный взгляд на Чонина. Кот намёк понял – не будет пока палить его контору, не до лечений сейчас. Феликсу помощь может понадобиться куда сильнее, а силы Чонина не бесконечны. – Ты знаешь, куда нам? – спрашивает Хенджин у Сынмина. – Попробуем проверить старое убежище. Других идей у меня нет, но он наверняка там. Спустя бесконечные восемь минут створки открываются. Перед ними узкий коридор, освещённый всего парой лампочек с другого конца. Стены растресканы так, что отваливается штукатурка. И в отвалившихся дырах нет просвета от бесконечных надписей маркерами и рисунков. – Мы на месте. Не стойте там слишком долго, лифт здесь старый и от веса сразу нескольких человек может обвалиться. Сынмин говорит об этом спокойно. Ребята же с ошеломлением замечают, что пространство вокруг изменилось – беспорядочные надписи переползли и на стены лифта. Целое же до этого зеркало оказалось разбитым. – Вряд ли здесь работают наши местоположения. Придётся проверять все комнаты, – заключает Чонин, когда коридор заканчивается и перетекает в холл с бесконечными рассыпающимися от времени дверями. – У нас всего полчаса, – напоминает Лино и смотрит на Сынмина. – Может, есть предположение? Но не успевает Ким рта открыть, из тени стены выныривает лиса и, слегка потянув Кота за подол накидки, бросается к лестнице. – Думаю, лучше довериться ей. Проворный лисий хвост то появляется перед ними, то исчезает. Они спускаются все ниже и ниже, в самые недры старого здания. Пока лестница окончательно не упирается в пол. Но лисица спешит дальше, минует ящики и разбитые склянки, ведёт их по коридорам и проходам. Пока под одной из дверей не обнаруживается полоска белого света. Хенджин вырывается во главу процессии и распахивает двери одним резким толчком. Если на них и был замок, от его рвения он рассыпался в пыль. Помещением оказалась лаборатория неизвестного назначения. По углам ютились шкафы с препаратами, повсюду стояли приборы с мигающими лампочками датчиков. А посреди всего этого стояла огромная пробирка. Она не была пуста. В ней висел опутанный бесчисленными проводами человек. В чёрных, как смоль волосах вплетено украшение из драгоценных камней в виде паучьей паутины. А приборы, к которым он подключен, оглушительно пищат. Потому что жизненные показатели пропали. Хенджин хотел бы, чтобы он обознался. Хенджин хотел бы, но рука касается стенки пробирки и та осыпается осколками. Он безжалостно обрывает провода. Режет руки о собственноручно неровно обломаные края прохода. Подхватывает Феликса так нежно, насколько способен и осторожно укладывает на пол. Веснушки на щеках читаются до невозможности ярко. Хенджин касается их. Холодные. Как зимняя стужа. Руки – ледяные. Как корка, покрывающая его сердце. – Феликс. Эй, – тихо зовёт он. Но в ответ ни звука. Ни улыбки. Ни смеха. По щекам Хенджина катятся слезы. И он не может остановить их поток. Не пытается. Секунда – и он окончательно срывается. Прижимает безжизненное тело к груди. Обнимает, надеется отогреть своей ледяной душой замершее сердце Феликса. Плач перерастает в рыдания. – Феликс... У тебя ведь такие красивые глаза... Позволь взглянуть в них... Ещё хотя бы один раз... Нет ответа. Сердце Хенджина промерзло до основания. И разбилось на неровные черепки. Феликс... Его Феликс... Он умер.