Правило клуба O(r/d)dinary №322:
Нет места милее дома. А в доме найдётся место для тех, кто его ищет
Створки лифта открываются. Джисон опасливо выглядывает наружу. Долго не решается сделать первый шаг. До тех пор, пока Феликс ободряюще не касается его руки. – Всё будет хорошо. Не переживай. Улыбка Ликса придаёт Джисону сил. И он ступает наружу. Хенджин с Феликсом, которого он ведёт за собой под руку, вырывается вперёд, показывая дорогу. Чан приобнимает напряжённого как струна Хана за плечи. Хотя и сам не менее взволнован. Но деваться уже некуда. Впереди показывается красный барьер. Он исчезает по щелчку пальцев Хенджина, и из палаты сразу же показывается взволнованный Крис. Но замирает в проходе. Потому что видит перед собой не только живых-здоровых Хенджина и Феликса, но и Хана другого мира. А ещё самого себя. Феликса мгновенно воруют у Хвана, стискивая в таких крепких объятиях, что рёбра трещат. К своему отражению и отражению Хана протягивается ладонь для рукопожатия. Уже и остальные ребята осознали, что потерянные товарищи вернулись. Они высыпают в коридор, набрасываются на Феликса, наперебой знакомятся с "пришельцами", совсем не боясь. Потому что это Хан и Чан. Уже заведомо их близкие друзья, пусть и немного другие. В какой-то момент Джисон растерянно поднимает глаза. И видит перед собой... Минхо. Ли Минхо. Лино. Кота. У него много имён. Он – один человек. Живой и здоровый. Каким ему положено быть. В этом мире. Хочется закрыть глаза. И одновременно смотреть, смотреть и смотреть столько, сколько позволяет время. Их половина часа. Слезы накатывают на глаза. Но Джисон ярко улыбается. Снимает с пальца кольцо и передаёт его владельцу. – Знаю, как оно важно для тебя! Хотел лично отдать! – Джисон все же не выдерживает и отводит глаза. – Спасибо, Хани другого мира. Ты меня выручил, – Минхо действительно испытал облегчение. Надел кольцо на прежнее место. А сам продолжал глядеть на хрупкую фигурку Хана. Своего и нет одновременно. Одинокую и такую разбитую. Но упрямо цепляющуюся за жизнь. И наверняка за воспоминания. Его, другого Лино, видимо, нет с ним уже очень давно. Кот протягивает руки и заключает его в объятия. Джисону больно. И одновременно тепло. Обманывать себя бесполезно. Он всегда хотел встретить Лино ещё хотя бы раз. Чтобы просто обнять. Часовой стоит капельку поодаль. Вспоминает белые хризантемы. И ему даже представить трудно, сколько боли перенёс другой он. Чан-отражение робко глядит в сторону двери. Он сражался с сильными мира сего, разбирался с целыми группировками. Да он почти голыми руками с Хенджином дрался, и никакого страха не испытывал! Но сейчас ему было страшно. Однако он переступает через себя и через порог. Оказывается рядом со своим Чанбином, присаживается на кушетку. И глядит на него во все глаза. Чанбин все тот же. Наконец он его нашел! Живого, даже почти здорового. Кажется, всё действительно не так плохо. Со ошеломлён его появлением. Вот уж чего он не ожидал от сегодняшнего дня, так это того, что объявится его неразделённая любовь. И будет вот так смотреть на него, по доброму, в желании что-то сказать, но не имея возможности. Чан достаёт телефон. Смущенно хмурясь что-то печатает в нём. А затем поворачивает экран: "Я очень сильно тебя люблю. Любил всегда. Сможешь меня простить?" Вместо ответа у Чана повисают на шее. Обнимают так крепко, что он знает – никогда не отпустят. – Ой, как это мило, они теперь вместе, – тихонько радуется Коршун, глядя на своё отражение и отражение Чана. Крис смущенно кашляет, привлекая его внимание. Чанбин непонимающе щурится, ожидая объяснений. Чан заливается краской. – А мы... Всё ещё можем быть вместе? Я бы... Очень этого хотел. Потому что я люблю тебя. Непонимание переростает в ошеломление. А ошеломление в радость. Столько лет прошло, а хитрый волк всё тот же – боится своих искренних чувств. Чанбин вместо ответа обнимает его. И дарит нежный поцелуй.***
Теперь, находясь уже в своём родном мире, Хенджин дождался, когда Феликса переобнимают все желающие. А затем сам обнял его крепко-крепко, вцепился как в спасительную соломинку. – Больше никогда тебя не отпущу, слышишь? Ни за что. – Знаю, Хенджин, – Феликс зарывает пальцы в его ярко-красные волосы. Чувствует в сердце любовь и тепло. Он и сам не отпустит. Ни за что и никогда. И все у них будет хорошо.***
– Теперь всё будет хорошо, – произносит Сынмин тихим шёпотом. – И ты просто обязан на это "хорошо" посмотреть. Я буду ждать столько, сколько нужно. Ригель сжимает запястье Чонина. Ян всё ещё спит. И сон, видимо, снится не самый лучший, потому что он хмурит брови. Перед ним стоит теневая лиса. Глядит своей наглой мордочкой прямо в лицо. Недовольно фыркает, отбегает на несколько метров и запрыгивает на какую-то поверхность. Чонин смотрит на свои руки, источающие свет. На темноту вокруг. А затем снова на лису. Вернее, там, впереди, точно должна была быть лиса. Но теперь на её месте сидит он сам. Беззаботно болтает ногами в воздухе. И хмурится. – Ты такой дурак, – в итоге не выдерживает другой он. – Я тебя и в прошлый раз услышал, в лифте. Хватит называть меня дураком, – возмущается Чонин, подходя ближе. – Откуда ты взялся и зачем пришёл? – Смотря, что ты имеешь ввиду, – охотно отзывается Чонин-отражение. – Я всегда был рядом с Сынмином. С нашей первой встречи. И даже после смерти. Моя душа заблудилась по дороге на небеса, потому что я из верхнего мира, но меня убили в нижнем. И я решил продолжать следовать за Сынмином, раз появилась возможность. А если ты имеешь ввиду, что я делаю именно здесь, то я просто решил ещё раз напомнить тебе, что ты дурак. Больше ничего. – Понятно, – пожимает плечами Чонин. – Ну, хорошо, я дурак. Дурак, спасший своих товарищей, и Сынмина в том числе. Ни о чем не жалею. – Ты потратил энергию своей души. И очнешься примерно никогда. Об этом тоже не жалеешь? Ты же никогда больше не сможешь быть с Сынмином, – хмуро спрашивает отражение. Но Яну нечего возразить. Всё равно он больше ничего не может сделать. – У него всё ещё есть ты. Пусть и в образе лисы. Чонин присаживается рядом с"лисой". Смотрит в чёрное небытие. – Тебя он любил сильнее, – вздыхает "лиса". – И с этим ничего не поделаешь. Чернота на горизонте потихоньку начинает светлеть. Чонин ошеломленно смотрит на себя-отражение. То ему мягко улыбается. – Береги Сынмина. И себя. Передавай от меня привет. Фигурка Чонина-отражения рассыпается белыми искрами. Сынмин чувствует, что рука Чонина сжала его руку в ответ.***
– Чонин снова проиграл! По воздуху пикируют подброшенные игральные карты. И разливается смех.***
Половина часа для путешественников между мирами... Это много или мало? Если разобраться – не так уж и мало, раз выбрал пойти в Паредайз. Ключ от ворот увеличения количества времени – добрые дела. И, если ты сам по себе не такой уж и злой, просто прихвати что-нибудь вкусное, для своих друзей из другого мира. Этого достаточно, чтобы находиться в нём столько, сколько хочешь.***
Той короткой встречи Чанбину, Чану и Хану из Хеливатора не хватило. Расставаться с новыми друзьями не хотелось от слова совсем. И принуждать их в этом деле было некому – Странный Клуб тоже полюбил их маленькую Странную Команду. Потому они фактически стали жить на два мира. А чёрные палороиды на стене Сынмина постепенно стали проявлять свои краски. На них два Чана играют на приставке. И два Чанбина копаются в системе старого компьютера. Два Хана и Лино показывают в кадр пальцами сердечки. Сынмин с Чонином плетут ловцы снов для Чана, Чанбина и Джисона Хеливатора. Хенджин и Феликс держатся за руки. И Хван оставляет поцелуй на веснушчатой щеке. Феликс. Тот, благодаря кому два совершенно разных мира смогли объединиться. И стать частью чего-то более чем целого – семьёй. И домом.***
Карты разбросаны по всему полу. На Чонина набрасываются все пары рук, что участвовали в игре. Он и сам смеётся. Потому что ему никогда и не везло в картах. Зато повезло в любви. И с друзьями.