Карты открыты

–А... Где? –Голос был настолько тихий, что пришлось напрячь слух, чтобы услышать хоть что-то. –Тихо, пожалуйста ничего не говори. –Дима попытался аккуратно заставить его замолчать, сразу потягивая таблетки, оставленные на столе. –Выпей. –Юра с сомнением посмотрел сначала на чёрные маленькие пилюли, что лежали в трясущейся руке, а потом на лицо того, кто их ему протягивал. В глазах всё плыло пятнами, и он осторожно, не без помощи поднялся, чтобы опереться на изголовье кровати. Парень принял лекарство и вздрогнул от того, что руки мужчины были непривычно холодными. Мальчик снова постарался посмотреть ему в лицо, немного поморгав, чтобы оно из белого полотна превратилось... В такое же белое полотно, только ещё хуже. Глаза с лопнувшими капиллярами и бледная кожа вокруг них говорили о многом, но так же оставляли много загадок. Неужели всё настолько плохо? Руки его мелко тряслись, а верхняя губа немного кровоточила. Выглядел он, как ни крути, ужасно. Первый раз он видел его таким. Таким... Ничего не обещающим. Обычно именно он не позволял опуститься в себя, как бы грустно и раздражающе это не звучало. А сейчас все было как-то удручающе. Маленькие таблетки ощущались на языке странным образом привычно, и это пугало больше чем что-либо. Было страшно от того, что таблетки, которые он однажды попробовал, превратились в обязательную и неотъемлемую часть его жизни. Это единственное, чего он не хотел, о чем он жалел, и то, чего он не смог предотвратить. Лекарство было принято, и теперь дикий стресс был уже у обоих. Юра уже не обращал внимания на Диму, который уже успел задремать, откинув голову назад. Подросток же сидел в позе лотоса среди диванных , слегка твёрдых подушек, и думал обо всём. Например о том, почему он не в больнице? Неужели Дима догадался не звонить в скорую? Почему? Он бы открестился от него, подарив в руки врачей, которые бы откачали его, а потом позвонили родителям и тогда... Подумать жутко. Но этого не произошло. Глядя на мужчину с жалостью и благодарностью одновременно, он склонил голову на бок, представляя то, что шея и спина спасибо не скажут после такого сна. Можно было бы разбудить как в прошлый раз, грубо и резко, но почему-то не хотелось. Было очевидно, что мужчина и так не слабо с ним на волновался, а поступать с ним так по-скотски он бы не смог. Его задушила бы собственная совесть после такого. Так что Юра медленно поднялся, игнорируя немного трясущиеся коленки. Подросток подошёл к Диме, который сидел на краю собственной, довольно большой кровати, занятой кем-то другим, осторожно, чтобы не разбудить. Хотя, что-то подсказывало, что сейчас его не разбудит даже пушка. Да уж, Юра явно переоценил свои полугиблые силы, попробовав подтянуть спящего повыше, головой к подушке. Хоть и с большим трудом, но у него это получилось. Вытянув его ноги, мальчик накрыл Диму мягким серым пледом, который был свернут в углу кровати. Подросток остановился в дверном косяке и зачем-то обернулся, кинув последний взгляд на крепко спящего мужчину. Была мысль уйти к себе, но дальше коридора он не ушёл и упал там же, поджимая пальцы ног. В глазах снова помутнело, а живот начало выворачивать наизнанку. От дикой боли только и оставалось, что склониться над унитазом в просторной ванной, освобождая желудок и после этого, прополоскав рот, завалиться спать на чужом диване. Кошмары, которые мучали юный организм из ночи в ночь, сегодня не пришли, и оставшиеся пару часов до утра он проспал относительно спокойно. *** Утром Дима поднялся с небольшой болью в голове и ещё долгое время лежал под утренним солнцем, пытаясь прийти в себя, снова и снова рисуя в голове страшный вчерашний вечер. Сквозь чёрные шторы пробивались слишком яркие для зимы лучи, и он задернул их сильнее, оставив только тонкую полоску света под самым полом. В напольном зеркале отражался он. Слишком сутулый и уставший для того, кто только что проснулся. Посмотрев на себя поближе, Дима ужаснулся, когда среди русых волос отчётливо проглядывались поседевшие в некоторых местах корни и пряди волос. Это было на самом деле страшно проснуться утром и увидеть себя старше на десять лет, чем предыдущим вечером. В белках глаз растеклись кровавые пятна, а кровавая корка на губах неприятно их стягивала. Мужчина не сомневался в том, что сейчас в квартире он один, поэтому от дикой жары стянув толстовку, лениво поплёлся на кухню. Его постигло приятное удивление, когда на своём диване в гостиной он увидел недовольно собравшееся в комок тельце, отвернутое лицом к спинке. Было видно, что мальчик жался от холода, поэтому, немного повеселев, Дима накрыл его оперативно принесенным тёплым пледом. Юра проснулся в чужой квартире в самый разгар полуденного солнца. Ничего не болело, но сильно отдохнувшим он себя тоже не чувствовал и, подтянувшись на локтях, осмотрелся, щурясь под солнцем и ежась от холода. Вставать не было никакого желания, поэтому он, вытянув шею, заглянул на кухню. Было непривычно сидеть утром без телефона, даже не зная сколько сейчас времени. За кухонным столом с ноутбуком сидел Дима. Рядом с ним стояла чашка кофе и новая пачка таблеток, видимо только купленная. –Дим! –Немного повысив голос, чтобы мужчина услышал, позвал Юра. –Дима в царящей тишине услышал всё ещё тихий возглас и обернулся с вопросительным взглядом. –Я пить хочу! –Всё также говорил подросток, сидя с вытянутой шеей, которая начинала болеть, в том числе из-за неудобного сна. –Тьфу! Я думал что-то важное. Сейчас принесу, подожди. – Он поднялся со стула, налил воды в большой стакан и, подхватив таблетки, подошёл к дивану, облокотившись на его спинку. –Выпей штуки четыре. –Оба старались не вспоминать то, что было и говорить из-за этого было максимально неловко. Ну, наверное неловко было только самому Юре, потому что мужчина держался вполне себе молодцом, стоя над ним и опираясь локтями о диван. Мальчик после чужого ухода обратно на кухню буквально чувствовал себя вареной клецкой. Следы от самых глубоких ссадин на лице до сих пор оставались, тело ощущалось ватным и мокрым, не видевшим душ после таких испытаний. Про волосы, наверняка спутавшимися в колтун, говорить вообще не стоило. Он поднялся с дивана, аккуратно и медленно, держась за спинку и чуть не упав. Кое-как встав ровно, он пошёл к двери за которой, скорее всего была ванная и когда туда зашёл, снова чуть не упал от того, насколько ужасно выглядел. Догадки оказались верны, и можно даже сказать, что всё было гораздо хуже чем думал он сам. Заплывшие и опухшие от слез, пролитых во сне, лицо было раскрашено пожелтевшими уже синяками слипшиеся ресницы и красный, прямо как у клоуна нос. Нос напрочь заложен, поэтому дышит он ртом, иногда сглатывая слюну. Кудрявые ранее волосы почти выпрямились, а тонкая резинка запуталась так, что её не было видно. Раздражающие прядки у лица прилипли к вискам и делали его вид ещё комичнее. Тихое «блядь» сорвалось с приоткрытых красных губ. Парень побоялся лезть руками, попросту не зная, за что хвататься в первую очередь. Возможно, его забота о внешнем виде была немного странной, особенно для парня-старшеклассника, и ему исправно напоминал об этом отец раз в неделю, видя, как его сын выходит из ванной в повязке для волос и чёрной глиняной маске на лице. А за то, что выщипывал брови, вообще убегал от летящей мухобойки. Эх, а всего лишь дверь забыл закрыть. Тогда отец жаловался друзьям, получая от них многочисленные шутейки и подколы, из-за этого злясь на сына ещё больше. Юра устал просто так стоять и первым делом просто пару раз умылся тёплой водой, но быстро понял, что толку было мало. Дальше в шкафчике была найдена та самая мазь, которой ему в прошлый раз великодушно мазали синяки, а чуть порывшись он откопал подарочную коробку, всё ещё закрытую кстати, а потом ещё одну, и ещё. В общей сложности таких наборчиков было штук шесть. Все как один содержали шампунь и гель для душа. Разница была только в подписях. «С Новым годом», «С днём рождения», «С 23-им февраля», и даже просто «Любимому сыну». Богатый выбор подарков, ничего не скажешь. Было страшно представить, сколько было носков, духов и свечек и сколько фальшивых улыбок в ответ. Вот чего никогда не мог понять Юра, так это таких вот-подарков. Это даже не подарки, а просто показатель того, что про тебя не забыли. Лучше бы деньги подарили, или шоколадку. Ещё в детстве, когда мама не хотела идти к кому-то на праздник, она всегда покупала что-то подобное, позже заставляя мальчика дарить это, краснея. Да ещё и все как один с ароматом какого-нибудь «морского бриза». Ага, а поискать что-то другое лень, как обычно. Юра без особого зазрения совести разорвал одну из упаковок, приманившую его больше остальных. Это были два стильных чёрных флакона, с шампунем гелем для душа, ещё как бонус вывалился пробник кондиционера. Сроки годности были в норме, а на полке как раз висело свежее полотенце. *** Когда Юра вышел после душа, за его спиной валил пар. Усталость сошла на нет, а ноги уже уверенно держали его над полом. Голова не болела вовсе. Подросток будто заново родился. Распаренная и немного саднящая кожа приятно встретила холод, а чистые и вкусно пахнущие волосы спадали на лицо, откидываемые рукой. Юра зашёл на кухню и под внимательный чужой взгляд потрогал чайник, приложив к нему ладонь. Он всегда делал так, когда сомневался в том, достаточно ли он горячий. Конечно, обжигался не раз и не два, но привычку изменить уже не мог. Найдя воду вполне приемлемой, он начал было рыться по шкафчикам, как почувствовал что сзади кто-то подошёл, без малого прижав к столешнице. –Тебе чёрный или зелёный? –Голос тихий и уставший. –Зелёный. Без сахара. Пакетик чая из глубины шкафчика и прозрачная чашка под хрусталь. –Слушай, а ты не заболел? –Юра упал на мягкий стул напротив Димы, который точно так же сел за ноутбук, как будто и не двигался. Подросток обнимал руками чашку, грея пальцы о горячий напиток. Вопрос был без ответа уже очень долго и Юра уже собирался повторить. –Да нет, нормально всё, спасибо. Переволновался просто. –Дима на секунду отвёл глаза от ноутбука, чтобы посмотреть на мальчика. Это скрытое беспокойство было приятно. –Сделай мне чай, пожалуйста. Юра закатил глаза, но с места поднялся, взяв чайник, в котором уже почти не было воды. Никто из них не знал, которая эта по счету чашка выпитого. Юра не знал, а Дима не считал. Чай согревал горло изнутри, успокаивая. –Чёрный. Тоже без сахара. Отвлекаясь от работы, он смотрел на снующего по кухне подростка. Он убирал мокрые волосы назад и шаркал тапочками по паркету, поднимать на носочки, для того чтобы вытащить из глубины полки заварку. Это выглядело таким родным и привычным. Любимый человек, делающий тебе чай на кухне. Что может быть лучше? Мальчик открыл этот ящик пандоры над разделочной доской и начал рыться в бесконечном количестве чая. Чашка хлопнула по столу и Дима подхватил её тремя пальцами, выпивая за несколько больших глотков, всё ещё летая в своих мыслях. От кипятка стало немного больно, но это привело в чувства и отвлекло. –Ты точно в порядке? –В голосе была явная настороженность. Было конечно странно такое спрашивать, особенно у этого человека. –Точно. –Кстати, а ты почему скорую не вызвал? –Было интересно спросить именно это. –Всё очень просто. –Дима закрыл ноутбук и отложил его на край стола. –Ты бы меня возненавидел после такого.–Он пожал плечами, будто говоря о погоде. –А тебе не всё равно? –Да, возможно Дима ничего плохого Юре не сделал. Ну почти. А там, где была потенциальная опасность сам мужчина огребал гораздо больше, нежели он сам. Просто он почему-то не привык к такому поведению с чужой стороны. Нахальному и решительному. Первая встреча их была до невозможности обыденная и простая, чего не скажешь о последующей жизни, которая сплелась и буквально сводила их вместе, желая, наверное, поскорее убить обоих. Чай был выпит, а неспешная беседа ни о чем, закончена вместе с ним. Без лишних сантиментов они распрощались. И каждый остался в своей квартире один, приходить в себя после весёлых праздников. Обсуждать это между собой всё ещё было неловко и казалось каким-то неуместным. Но выговориться хотелось ужасно, поэтому Юра, как только дверь в квартиру захлопнулась, нашёл телефон и немного погрустнел, когда не увидел ни одного смс или пропущенного звонка. Хотя, время было ещё раннее, так что шанс был. Ну, почти раннее, уже полдень. С приходом в пустой дом вернулась заторможенность. Он снова ощущал холод кожей. Хотелось вернуться в относительные тепло и уют. Туда, где подростку было уютнее просто потому что была компания. Ну, или потому что компания была в лице определённого солдафона... Номер был набран оперативно, и после долгих гудков он услышал голос в трубке. –Юра, привет. С прошедшим новым годом тебя! –Спасибо Марин, тебя тоже можно я зайду? Нужно поговорить. –Хоро... Конечно, можно. Только напугал ты меня не много. –Речь была местами неразборчива и скрипела, как наждачная бумага резала по уху. –Спасибо, тогда жди через полчаса. Юра немного поморщился от звуков, но успешно договорив, повесил трубку. И почти сразу натянул новый свитер и сверху на него куртку. Ведь идти было на самом деле далеко. С каждым разом путь казался дольше, чем в предыдущий, но ничего. Потом пришло осознание того, что он действительно собирался переть по снегу, да не глубокому, но всё же снегу, полумертвому городу, на другой его конец без какой либо причины. Ещё и с мокрыми волосами. Реально дурак. Ключи от дома и несколько сотен рублей в кармане, и вот он уже идёт по улице, разглядывая одинаковые серые дома вокруг и пуская облака тёплого пара вверх. Тёплая и единственная в его гардеробе шапка, которую он носил очень редко, сейчас грела уши, не давая ледяному ветру обдавать слегка влажные кудряшки, которые он почему-то не высушил перед выходом. Было как-то лень. Он не знал почему, но вот уже второй раз он терялся из-за этой рыжей девушки, забывая делать элементарные вещи. Правда, почему-то это ещё ни разу не приводило его к чему то хорошему, но он, разумеется этого не понимал. Ну, или не хотел понимать. *** Спустя долгое-долгое время он всё-таки дошёл до нужных домов времён Хрущёва, если не старше. Неровно утоптанный снег, кое-где посыпанный песком, покрывал дорогу, делая её сизой и скользкой. И, конечно, он упал, поставив ногу на лёд. Рука немного болела и не слушалась, но грела только мысль о том, что он наконец-то дошёл, грела так же как и темный подъезд. На этаж поднялся без происшествий и также встретился с Мариной. Она налетела на него, чуть не сбив с ног, едва он вошёл квартиру, даже не успев закрыть за собой дверь, обнимая ногами и руками. –Привет! –С диким визгом Марина обхватила его шею, заставляя обнять, чтобы не упасть обоим. –Привет, я тоже очень рад тебя видеть. Только слезь, пожалуйста, а то упадём же сейчас. –Юра не сдержал широкой улыбки при виде такой счастливой Маринки. –Ладно-ладно– Она немного успокоилась, но всё же слезла. –Срочно пойдём на кухню. Расскажешь, что у тебя случилось, раз так резко сорвался. –Ну, я бы не сказал, что это очень позитивная история. Скорее даже наоборот. –Он прошёл за уже ушедшей на кухню девушкой. Да, он прибежал сюда почти не думая, просто потому что нужно было поговорить и кому-то рассказать о своей истории, пережитой накануне. Теперь, за время прогулки, которая остудила голову и освободила от большей тревоги, подросток сам не понимал, зачем это сделал. Зачем было рассказывать об этом? Но в Марине чувствовалось что-то приятное. Эта энергетика окутывала приятным коконом какой-то суеты. В этом всём проблемы забывались и отпускались на самотёк, на второй план. Юра втягивался в суету этой солнечной девочки. Таких как она называют «поцелованными солнцем», с маленькими светлыми веснушками на всегда счастливом лице. Марина, за пару встреч стала близкой подругой, и он вполне был готов считать её кем-то большим. Но пока было рано. И для него и для неё. Хотя, многие в его классе уже и встречались и расставались. Гуляли на вписках и курили на переменах, в то время, как его самым бунтарским поступком до четырнадцати лет было то, что он попробовал мамин кофе без её ведома. Да уж... И даже сейчас, когда он оставался в квартире совсем один уже около месяца за него никто не волновался. Его оставили с полной уверенностью, что ничего в квартире он не натворил. –Юра! Ты меня слышишь?–Марина пихала его локтем с недовольным лицом, пока на фоне оглушительно свистел чайник. Мальчик очнулся и вздрогнул, ведь это было скорее всего не в первый раз и далеко не во второй. –Юр, ты уже пять минут сидишь без эмоций и смотришь в никуда. Очнись. –Она пощелкала перед глазами, спуская его с небес на землю. Парень похлопал глазами, кидая взгляд в разные стороны и морщась от звука чайника. Марина смотрела на него с непонятливым взглядом, а потом будто что-то осознала и, положив руку ему на плечо, тихо и осторожно спросила: –Это как-то связано... С этой темой. –Да... То есть нет. Нет, не связано. –Он отвернулся, не вынося таких беспокойных глаз и хлопающих ресниц. Марина подумала немного и шёпотом сказала идти в комнату. Сама сделала чай и, взяв пачку печенья, на полном пошла по коридору, осторожно неся его перед собой. Дверь с тихим скрипом открылась, и поднос оказался на столе. Подростки сели на кровать, заправленную старого типа колючим покрывалом. Атмосфера комнаты не нагнетала, даже после дикого контраста с широкой, светлой Диминой квартирой. Почему-то казалось, что именно в этом домишке была душа. Старость и хлипкость не страшила вовсе, а перспектива приятного и тёплого разговора с подругой радовала больше чем тот огромный диван, стеклянный стол с бархатными стульями и огромные, всегда на его памяти зашторенные окна.