***
Алис выходила из покоев Эймонда только для принятия пищи, а затем возвращалась обратно. Перед трапезами и после них семья принца пыталась выудить у неё информацию о состоянии Эймонда, но на допросы его родных Алис отвечала немногословно и сухо: — Принц поправится, нужно лишь время. Слуги старались обходить ведьму стороной, но некоторые пажи и стражники заглядывались на притягательную колдунью и даже пытались её обольстить. Алис и вправду обладала неким магическим шармом. Ей без труда удавалось очаровать любого мужчину, будь она в своём родном Харренхолле или здесь, в Красном Замке. Однако, как бы она не любила внимание противоположного пола, в эти дни ей было не до тайных свиданий и поцелуев. Когда Алис спасала чью-то жизнь, она погружалась полностью в этот процесс и отдавала частичку себя навсегда тому, кого она пыталась вытащить с того света. Такова была цена её службы Красному Богу. И это не могло не оставить свой след. Сколько бы мужчин она не осчастливила, которых всегда выбирала сама и всегда самых лучших, ни один из них так и не смог сделать счастливой в ответ и её, подарив ей столь желанного ребёнка. Все младенцы, которых она являла на свет, рождались мёртвыми. Но незадолго до этого дня Алис увидела в огне себя и прекрасное сереброволосое дитя у своего подола. Это видение настолько впечатлило жрицу, что она начала им грезить. От того Алис не могла проигнорировать просьбу своего единокровного брата Лариса явиться ко двору и спасти молодого принца Таргариена. В Красном Замке короля один из его сыновей валирийской крови вполне мог оказаться отцом её будущего ребёнка, думала Алис. Пока Эймонд спал непробудно, жрица нашёптывала над ним свои заклинания и капала зелья на его раны. На столике у постели принца она разложила множество магических атрибутов: то были разные снадобья, порошки и амулеты. По всей комнате приятно пахло благовониями и горело множество свеч. Алис Риверс не давала их огню угасать. К третьему дню цветы, что оставила в постели принца его сестра, начали увядать. Тогда жрица аккуратно собрала их в свой широкий рукав и, придерживая его второй рукой, подошла к камину. Она села в кресло у очага, положив рукав с цветами себе на колени, и медленно, один за другим начала бросать бутоны в костёр. Когда пламени коснулся бледно-синий цветок зимней розы, перед Алис возникло видение: Над знакомым ей озером развернулась драконья схватка. Красный и зелёный драконы кусали спины друг друга и сражались своими огненными мечами. Они кружили над озером, и их силы были равны, но как только в битве один из драконов коснулся воды, та закрутилась в воронку. Она разрослась по всему озеру, образовав огромную пропасть, куда засосало обоих драконов. Как только зверей накрыла вода, озеро утихло и разровнялось. Алис внимательно всмотрелась в его чистую прозрачную воду. В середине озера вновь образовалась воронка, но она так и осталась маленькой и не расширялась, как прежняя. Внутри неё что-то виднелось. У озера Алис увидела себя. Овальный силуэт с брызгами выпрыгнул из середины воронки и упал прямо ей в руки. Это было драконье яйцо... В двери постучали. Картина растворилась в огне. Завороженная ею Алис продолжала смотреть в пламя, в надежде уловить её вновь. Стук в двери не утихал, и она встала с кресла, чтобы встретиться с посетителем. Без сомнения, это был сир Кристон Коль. Все три дня он практически не отходил от комнаты принца, держа свой караул. Увидев рыцаря, Алис вышла за порог и прикрыла двери позади себя. — Сир Кристон, — кивнула она. — У вас для меня послание? — Королева приглашает вас присоединиться к ней и её детям за ужином, — смотря на неё настороженно, проговорил гвардеец. — Это честь для меня, сир, — улыбнулась Алис. — Могу я пойти подготовиться? — Разумеется, миледи, — рыцарь жестом указал на соседние покои, которые были выделены для неё на дни её пребывания в замке. Однако времени там она проводила мало, не появляясь в них и по ночам. Уже две ночи подряд Алис спала на кушетке рядом с постелью Эймонда. А иногда и вовсе засыпала прямо с ним на кровати, гладя его по волосам и напевая ему на ухо молитвы на высоком валирийском своим бархатным голосом. Грядущая ночь должна будет стать для неё последней в Красном Замке... От осознания этого она должна бы испытывать радость, ведь её ритуал удался, и всё идёт именно так, как и предполагалось: раны принца затягиваются, и он набирается сил. Но так грустно Алис не было ещё никогда после её успешных исцелений. Лоно жрицы всё ещё не грело валирийское семя.***
За ужином, где собрались королева, её дети и десница короля, Алис, наконец, поведала о том, чего все так долго ждали. — С рассветом принц проснётся, — сказала она. — Он здоров?! — с воодушевлением спросила королева. — Он больше не при смерти, ваша милость, — ответила Алис. — Вашему сыну потребуется время, чтобы полностью восстановиться. Юноша долго не ел и исхудал. — И что ему можно есть? — спросил сир Отто. — Всё, что он любит, — улыбнулась жрица. — Но небольшими порциями вначале. Его рана его больше не побеспокоит. След её не останется. Сир Отто вздохнул: — Это просто замечательно. Но как же его душевное состояние? Он сможет прийти в себя, после всего... — Об этом не беспокойтесь, — успокоила его Алис. — Если принцу не рассказывать о том, что с ним произошло, то его дух не пострадает. — Но как... — перебил её Эйгон. — Владыка Света забрал его боль и горестные воспоминания. Когда ваш брат проснётся, он и не вспомнит, что с ним произошло, и будет лучше придумать для него безопасную легенду, которая объяснит его состояние. — Алис одарила всех сидящих за столом серьёзным взглядом. Королевская чета смотрела на неё с недоумением. Она продолжила: — К завтрашнему утру пройдёт уже десять дней с тех пор... — Алис сделала паузу. — Надо будет поведать ему, почему он их не помнит. — Но как же тогда наказать преступника? — растерялась королева. — Откуда мне знать, что он не сделает этого снова... — Алисента повысила голос: — Мои дети не в безопасности, пока он на свободе! Сидевшая слева от королевы Хелейна затряслась и упёрлась взглядом в стол. Алисента заметила это и обняла дрожащую дочь. — Не беспокойтесь, моя королева, — попыталась утешить её Алис. — Ваших детей охраняют лучшие мечники Семи Королевств! — Жрица навела взгляд на рыцарей в белых плащах, стоявших позади стола. — Прикажите им не покидать свои посты, и никто не пострадает. Алисента настороженно смотрела на жрицу. — Поверьте, ваша милость, правда для вашего сына может быть губительна. Лучше, если он никогда её не узнает. Сир Отто Хайтауэр кивнул в знак согласия с ней. Алис продолжила: — Если кто-то расскажет ему, что с ним произошло, это может вернуть воспоминания, и принц навсегда изменится. Он замкнётся в себе или того хуже, — она посмотрела на Отто. — Есть множество случаев, когда после такого девушки и юноши кончали с собой... — с горечью тихо проговорил рыцарь. Он взял руку своей дочери в свою: — Миледи права, Алисента. Будет лучше, если Эймонд останется в неведении.***
В Красном Замке его сегодня не ждали. О своём прибытии Деймон, конечно, предупредил короля, но если верить его письму, то Деймон со своей дочерью и свитой появится в столице лишь через несколько дней. Рейна и правда прибудет позже: он оставил её в Высоком Приливе повидаться со своей сестрой. Через пару дней её корабль продолжит путь в Королевскую Гавань, который продлится неделю, когда как Деймон на драконе преодолел то же расстояние менее чем за день. Он оставил дракона в надёжных руках у своего доверенного драконоблюстителя недалеко от столицы. Приведи он Караксеса в Драконье Логово, о его прибытии тут же бы сообщили королеве. Он поступал так каждый раз, когда хотел оставить свои визиты в Королевскую Гавань тайными. Этот визит должен был стать таковым. Деймон знал бесчисленное количество скрытых коридоров, лестниц и дверей в Красном Замке. С помощью этого знания ему удавалось быть в курсе многих секретов, откровенных разговоров и скелетов в шкафах, что прятали благородные леди и лорды. Он ведал множеством тайн и загадок, которые скрывали эти древние стены. Когда он проводил время в замке, будучи командующим городской стражей, ему удавалось подслушивать заседания Малого совета, подглядывать за купающимися служанками, разглядывая их прелести, и за сношающимися рыцарями, что марали свои белые плащи. По тайным коридорам, которые заросли паутинами и были населены крысами, он мог добраться куда угодно и остаться незамеченным. Таким он остался и в этот вечер, без труда и сопротивления проникнув в чертоги замка его брата. С этой стороны, с изнанки Красного Замка, комната принца Эймонда не охранялась. Должно быть, белые плащи не знают о потайной двери, что была здесь скрыта? Изнутри покоев она выглядит как обычная стена, украшенная гобеленом. Но Деймон Таргариен знает, что это лишь иллюзия. Да и здесь, снаружи узкого тёмного коридора, на первый взгляд не скажешь, что в каменной стене есть какой-то вход вовнутрь, но стоит схватиться за рычаг, что скрыт под камнем в полу, потянуть его на себя, и дверь отворится... Слегка толкнув уже ничем не закреплённую секретную дверь, Деймон всмотрелся в щель, что открылась в стене. В покоях его племянника было светло от множества горящих свечей. Порочный принц осмотрелся: силуэт Эймонда он заметил в его кровати, там, где он и оставил принца. Рядом с постелью никого не было. Деймон внимательно рассмотрел каждый уголок его комнаты. Никого... Принц был один. Успел ли он рассказать кому-нибудь? Станет ли Деймон главным подозреваемым, если перережет ему горло и выйдет из замка незамеченным — так же, как он и вошёл сюда? Деймон толкнул дверь сильнее и протиснулся в открывшийся проём, а после чего медленно прикрыл его. Он тихо подошёл к постели принца, не упуская из вида двери основного входа в его покои. Едва завидев своего племянника, Деймон вздрогнул. Эймонд смотрел на него своим блестящим сапфировым глазом. Он выглядел мёртвым. Его лицо осунулось, а кожа была белее самой Великой Стены. Сердце Порочного принца заколотилось с бешеной скоростью. Ему казалось, что это биение слышно и за пределами комнаты, и кто-то может прийти сюда на этот звук. Он всмотрелся в это юношеское изувеченное лицо и коснулся пальцами этих серебристых валирийских прядей волос. Он сын его родного брата, как он мог так поступить с ним? Деймон почувствовал что-то... Такого он не ощущал никогда прежде до этого дня. В его горле образовался ком, а глаза налились слезами. Неужели это чувство вины? Когда он воплощал в жизнь свои грязные фантазии, ни стыда, ни вины он не испытывал. Почему же сейчас? — Прости... — прошептал Порочный принц и вытащил из ножен кинжал. Он медленно погладил племянника по волосам и нежно коснулся своими дрожащими губами сухих губ Эймонда. С них сорвался поцелуй стыда, вины, тревоги и страха. На сапфир Эймонда капнула солёная слеза его дяди. Оторвавшись от губ принца, Деймон хотел было сделать вдох, но воздух в комнате будто бы магическим образом растворился. Порочный принц схватился за горло и упал на пол. Деймон с ужасом ворочался на полу, пытаясь поймать воздух своими губами. — Я знаю, почему ты здесь, Деймон... В комнату вошла Алис. — Ты здесь, потому что тебе страшно, — уверенным звонким голосом произнесла жрица. Она присела на корточки рядом со схватившимся за горло Деймоном и с наслаждением посмотрела ему в лицо. Он смотрел на неё в ответ молящими широко раскрытыми глазами. Алис улыбнулась, приложила руку ко лбу Деймона и закрыла глаза. Принцу наконец удалось сделать желанный и жадный глубокий вдох. Жрица поднялась на ноги: — Юноша никому не расскажет о том, что ты с ним сделал. Тебе не нужно его убивать. Деймон закашлялся и хрипло ответил ей: — Раз ты знаешь, значит, он рассказал об этом тебе. — Он оскалился.— Придётся мне убить и тебя тоже. Деймон поднял свой кинжал с пола, встал на ноги и подошёл к ней. — Когда я убью принца, то в его смерти обвинят тебя, ведьма. Убила сына короля и скрылась... После чего её так и не нашли... — Поверь, я могу убить тебя быстрее, чем твой кинжал коснётся моего горла. — Алис смотрела на него без страха и с презрением. — А зная что ты совершил, я бы сделала это с наслаждением. Ты мог бы задохнуться, но я спасла твою жизнь. — В обмен на что ты спасла меня? — улыбнулся Деймон. — Что жрице Красного Бога от меня нужно? — Только то, что есть у мужчин... Она коснулась своими пальцами его губ. Деймон ухмыльнулся и облизал их. Он оценивающе посмотрел на неё с хищной улыбкой. — Это будет честный обмен, — сказал он и, убрав кинжал в ножны, обхватил её талию.