— "Крохотный мальчик в воду глядел, Крохотный мальчик быть старше хотел, Но вместо себя в отражении том Он брата увидел и был огорчён, Крохотный мальчик жить так хотел, Но крохотный мальчик не повзрослел!"
Джейхейрис проснулся и закричал: — Маааама! Пусть она замолчит! — Он поднял свою подушку, положил её на голову. А руки он сложил замком на ней, так, что подушка прикрыла его уши. — Вот видишь, ты разбудила брата! — возмутилась Хелейна. — Маленькая негодница. В комнату вошла служанка. — Я уложу её. Вам следует отдохнуть, принцесса, — с улыбкой произнесла она. Хелейна встала с кровати своей дочери, кивнула служанке и быстрым шагом покинула покои детей. Служанка пришла очень кстати, на эту ночь у принцессы были и другие планы, помимо убаюкивания своих любимых отпрысков. Запыхавшись, она добралась до покоев своего брата. У дверей её встретил сир Кристон Коль. — Моя принцесса, — удивлённо поприветствовал её рыцарь. — Ты же знаешь, туда нельзя. Он встал перед ней, преграждая путь к двери. — Мне нужно поговорить с ней, — уверенно и громко произнесла принцесса. — Боюсь, что сейчас слишком поздно, Алис уже наверняка спит. — Не спит. Разве у неё нет своих покоев? — возмутилась Хелейна. — Если ей нужно спать, то пусть спит в своей постели! Не в его... — Она ухаживает за твоим братом. Потерпи, осталось совсем немного, и ты его увидишь. Я знаю, ты за него переживаешь. Как и все мы. Кристон положил свою руку ей на плечо. — Она его заберёт! — закричала Хелейна. — Не позволяй ей! Дверь в комнату отворилась. — Сир Кристон. — Из покоев выглянула слегка растрёпанная Алис Риверс со свечой в руках. Ведьма посмотрела на принцессу: — О, я ждала тебя раньше. Пройдём. Она вышла из комнаты, закрыла за собой двери и указала в сторону соседних покоев. — Я тебе не нравлюсь, — сказала Алис, как только они вошли в комнату. Ведьма обошла покои, зажигая свечи. Когда все свечи в комнате горели, она села на кровать и жестом позвала Хелейну сесть рядом с собой. Принцесса опустилась на край кровати: подальше от ведьмы. Алис строго проговорила: — Я не обязана тебе нравиться. Хочешь ты того или нет, но жизнь твоего брата в моих руках. — И как ему придётся заплатить за это? — возмутилась Хелейна. — Твоя мать, а не он, у меня в долгу, это ей я обещала спасти его, — спокойным тоном ответила Алис. — Но платить придётся ему... — фыркнула принцесса. — С чего ты это взяла? — искренне удивилась ведьма. — Мне снился сон за день до твоего здесь появления, — с глазами полными ярости и отчаяния призналась Хелейна, пристально смотря в лицо жрицы. — Ты впилась в его шею и начала высасывать его кровь. Напившись вдоволь, твоё тело стало сиять красотой. — Принцесса оценивающе, с завистью смотрела на ведьму. Её глаза прошлись по её шее, декольте и бёдрам. — Ты стала ещё моложе и прекрасней... — Хелейна сглотнула слюну. — И он, ослеплённый твоею магией, принёс тебе своё сердце. О продолжении своего сна принцесса умолчала. Алис настороженно и удивлённо смотрела на неё. — И часто тебе снятся такие сны, принцесса? — раскрывши глаза, тихо, с интересом спросила она. Хелейна промолчала и лишь опустила взгляд. Жрица подвинулась к ней ближе и подняла двумя пальцами её лицо за подбородок. — Ты так беспокоишься о его сердце, — шёпотом сказала Алис. Хелейна неодобрительно посмотрела на неё. — Родители выдали тебя не за того брата, да, принцесса? Хелейна покраснела. Алис улыбнулась и прикусила губу. — Детские невинные поцелуи для него были лишь экспериментом, для тебя они значили большее... Хелейна широко раскрыла глаза. — Ты давно его любишь, да? И эти чувства далеко не братские. Когда ты со своим мужем, ты представляешь другого, — уверенно с наслаждением произнесла ведьма. — Поэтому ты здесь. — Я лишь... — принцесса замешкалась и нервно начала перебирать свои волосы. Её тайна больше ей не принадлежала. — Я хочу, чтобы он был в безопасности, — тихо, со слезами на глазах произнесла она. — Ты знаешь, что это не я нарушила его безопасность. Ты знаешь его имя. Так почему ты не назвала его своим родителям? — с упрёком сказала ведьма. Хелейна закрыла заплаканное лицо руками, и сквозь слёзы, стыдясь своих слов, она произнесла: — Ты ведь обладаешь магией, ты и сама знаешь, кто он. Так используй своё волшебство... и убей его... — И зачем же мне это делать? Ваш дядя больше для него не угроза. — Откуда ты это знаешь? Он пытался убить его! — оскалившись, чуть крича проговорила принцесса и встала с кровати. — Он пытался... — Алис сглотнула слюну. Она встала на ноги вслед за Хелейной. — Если бы он захотел убить его, то убил бы сразу, не давая шанса выжить. — Он может вернуться... — Он уже здесь, в Королевской Гавани, — спокойным ровным тоном произнесла ведьма. Хелейна закрыла от удивления раскрытый рот руками. — Завтра он вернётся. Но твой брат от него не пострадает, — попыталась успокоить её Алис. — Ты обещала ему, что никто не узнает, что это был ваш дядя, ты помнишь, принцесса? Но и ему самому теперь об этом знать запрещено. На убийство ты не способна, ведь так? Да и как тебе, девчонке, одолеть его? Ты настолько чиста и честна, что эта тайна умрёт вместе с тобой. Мне тебя жаль... Глаза Хелейны забегали в разные стороны. Она рухнула на кровать от бессилия и зарыдала. — В тебе есть магия, принцесса, — прошептала Алис. — Твой дальний предок, Эйгон Завоеватель тоже был сновидцем. Наверное, мне стоит задуматься о твоих снах.***
Рассветное розовое небо встретило его этим утром. Давно он не просыпался так рано. Спать уже совсем не хотелось, но и сил встать с постели не было вовсе. Из-за окна доносились громкие птичьи голоса. Их песни, как сладкий мёд, лились в уши молодого принца. И едва услышав птичьи трели, он улыбнулся. Не будь губы Эймонда такими сухими, эта улыбка далась бы ему без боли, но принц почувствовал, как кожа на его нижней губе слегка надорвалась. Он облизнул образовавшуюся трещину своим еле влажным языком и сморщился от того, что она защипала. "Как же хочется пить", — подумал Эймонд и потянулся к кувшину с водой, стоявшему на столике рядом с его постелью. Жажда ощущалась настолько сильно, что принц не стал наливать воду в чашу, а начал жадно глотать её прямо из кувшина. Осушив его полностью, насыщения он не почувствовал. Эймонд подумал, что сейчас мог бы съесть целого ягнёнка. Он встал с постели, желая поскорее добраться до кухни и стащить чего-нибудь у поварих, чтобы заполнить свой пустой желудок. Но едва его ноги коснулись пола, как он почувствовал слабость и головокружение. В глазу резко потемнело, и принц без сил упал на колени. Как только взгляд прояснился, Эймонд попытался встать на ноги, но живот принца резко скрутило, и его стошнило прямо на собственные руки и волосы. К счастью, ничего кроме только что выпитой воды в его желудке не было, и его красивые длинные волосы не пострадали. Эймонд выругался: — Седьмое пекло! — посидел ещё немного на полу и встал на ноги. В комнату постучали. Эймонд накинул на себя одеяло, чтобы прикрыть свою наготу. — Войдите, — еле слышно произнёс он и закашлялся. — Кхм, кхм, войдите, — повторил он ещё раз. Во второй раз у него получилось произнести это громко. Дверь в комнату слегка отворилась. Принц присмотрелся. Кто-то смотрит в щель, но не заходит. — Вы можете войти, — с осторожностью произнёс принц. Сир Кристон Коль показался в пороге. — Мой принц! — с удивлением и радостью воскликнул он. — Кристон, — кивнул ему Эймонд. Рыцарь подошёл ближе к принцу. — Как ты? — Кристон обхватил плечи Эймонда и обнял его. Принц не ожидал таких нежностей и слегка попятился назад. — Что? Что-то случилось? — удивлённо произнёс Эймонд. — Всё хорошо. Всё в порядке... — сир Кристон обхватил руками щёки принца, внимательно посмотрел в его лицо, а затем опустил руки ему на плечи. — Мать на меня всё ещё злится? — Эймонд опустил взгляд. — Вчера за ужином... Это ведь была шутка... — Эймонд, — перебил его рыцарь и улыбнулся, — никто тебя не винит. Как ты себя чувствуешь? — Наверное не выспался. Слегка крутит живот и... — он показал на лужу воды на полу. — И поэтому... — Позову слуг, чтобы убрали здесь и набрали тебе ванную, да? — Я бы сначала поел. Кристон улыбнулся: — В королевстве пока нет закона, запрещающего принимать пищу в ванне. Рыцарь направился к выходу. — Я быстро, мой принц. Как насчёт лимонных пирожных? Эймонд одобрительно кивнул.***
— На кухне уже готовят пирожные, а пока подкрепись этим, — сказал Кристон, войдя в покои принца, и кинул в него большим красным яблоком. Эймонд от неожиданности выпустил из рук свой халат, который ещё не успел надеть, и поймал фрукт. Он поднёс его к своему носу и вдохнул его аромат. Яркий сладостный запах лета и детства ворвался в его лёгкие и пробрал его до мурашек. Сир Кристон смотрел на него, улыбаясь, но про себя думал о том, как же тот исхудал. Синяков и царапин на его теле уже не осталось, и, как утверждает ведьма, внутренние раны принца тоже затянулись, как и душевные. Но так ли это на самом деле? Эймонд поднял халат и, накинув его, принялся вкушать сладкий плод. Рыцарь внимательно наблюдал за ним. Если у принца совсем не осталось воспоминаний о последних днях, значит, он не только не сможет признать своего мучителя, но и не вспомнит тех, кто был с ним, заботился и оберегал его в эти трудные дни. Не вспомнит их добрых слов и объятий? Кристон вздохнул. "Значит, нужно восполнить эти пробелы, — подумал он. — Нужно одарить и его, и других детей короля той любовью, что им недостаёт от отца. Тогда трагедий в их жизнях будет меньше?" Каким бы ужасным не было это несчастье с Эймондом, Кристон не мог не заметить, что оно сплотило его семью. Они стали проводить больше времени вместе. Рыцарю бы хотелось, чтобы так было и впредь. В каждом королевском чаде он замечал одиночество и тоску. И каждый из этих детей справлялся с ними по своему. Эйгон предавался плотским утехам, Хелейна сбегала в мир собственных фантазий и грёз, Эймонд же погружался в книги и тренировки. Хотя бы там Кристон мог немного разговорить его, но зачастую выяснить, что у него на душе, рыцарю не удавалось. Был ли также одинок, как и его братья, младший сын Алисенты, Дейрон, Кристон уверен не был. Он слишком мало его знал. Юноша не казался покинутым, его глаза искрились жизнью. Может быть, в Староместе обстановка вокруг иная, чем в Красном Замке, и у юноши есть друзья и поддержка. Может, хоть кто-то счастлив в этой семье? Не оттого ли, что живёт от неё подальше... Пока слуги наполняли для Эймонда ванну, Кристон поспешил к Алисенте, чтобы донести до неё хорошие вести. Час был ещё ранний, и королевская чета должна была ещё спать, но рыцарь обязан был разбудить королеву, ведь её сын спустя десять дней наконец-то поднялся на ноги. Кристон прошёл по едва пробудившимся коридорам замка, которые ещё не заполнили торопящиеся по своим важным делам его обитатели и их шумные голоса. Стены замка в лучах рассвета, заглянувших в эти окна, казались такими свежими и яркими, будто бы им и не было сотню лет. Но если присмотреться, то в этот час можно было разглядеть каждую покрывающую их царапину, трещину или паутину. Сир Кристон смахнул паучка, плетущего свою вязь, с лестничных перил. Поднявшись на этаж выше, рыцарь добрался до покоев королевы и, не заметив рядом с ними охраняющих их гвардейцев, осторожно постучался. Ответа не последовало, и он постучался вновь. Тишина. Рыцарь толкнул дверь. Заперто. Должно быть, Алисента сегодня в покоях короля, решил рыцарь и направился к ним. Завернув за угол, он почувствовал, как в него влетел какой-то рыцарь. Их доспехи ударились друг о друга и произвели звонкий скрипящий звук. От быстрого и неожиданного столкновения они оба повалились на пол. — Деймон? — удивлённо произнёс Кристон, завидев перед собой брата короля. — Оу, сир Крисфен? — ответил ему Деймон, притворившись, что позабыл его имя. Они поднялись на ноги. — Кристон, мой принц, — исправил его рыцарь. — Извините, я вас не заметил. — Как и я вас. — Вы прибыли рано, — удивился Кристон. — Были кое-какие дела в столице, — начал придумывать оправдания Деймон. — Переночевал у друзей... — Принц замешкался. — Кровать была не самой удобной, проснулся сегодня рано и решил, что стоит отправиться в замок. — Вы были у короля? И как его величество? — Спит, полагаю. Гвардейцы к нему меня не впустили. — Это они могут, — ухмыльнулся Кристон. — Отправлюсь на кухню, надо бы чем-нибудь подкрепиться. Удачи, сир, — попрощался Деймон, похлопав Кристона по плечу. — И вам, мой принц, — вздохнул рыцарь. Кристон задумался, какие дела у того могли быть в столице, что для их свершения понадобилось надевать доспехи. Рыцарь посмотрел ему вслед. Как только Деймон скрылся за углом, Кристон направился к покоям короля.***
Деймон приблизился к кухне. Оттуда до него доносился сладкий запах свежей выпечки и фруктов. У принца заурчало в животе, и во рту увлажнилось. Как только он пересёк порог кухни, взгляды всех поваров и кухарок направились на него, и маленький мир одной этой комнаты будто бы замер: ложки перестали вращаться и биться о стенки кастрюль, ножи стучать по разделочным доскам, разговоры утихли. — Мой принц! — широко раскрыв глаза, сказал один из поваров в большом колпаке, вытирая свои руки о фартук. Он небрежно поклонился. Остальные последовали его примеру. — Не ожидали вас так скоро увидеть. Чем желаете угоститься? — Чем это здесь так вкусно пахнет? — О, это лимонные пирожные, мой принц, только из печи. Принц Эймонд их очень любит. Попробуйте, сир, и не сможете остановиться, — улыбнулся повар. — Принц Эймонд... — прошептал себе под нос Деймон. — Что же, не откажусь, как и от кубка вина. Отнесите всё это в мои покои. Повар кивнул, и Деймон вышел из комнаты. "Так он поправился?" — задумался Деймон. Как и говорила ведьма... Действительно ли он не помнит... А может, Алис соврала. Надо бы проверить и убедиться.***
Прошла неделя с тех пор, как он проснулся от долгого десятидневного сна. Эймонд до сих пор не мог в это поверить. Молодая дерзкая служанка решила опоить его любовным зельем, чтобы соблазнить его, затащить в постель и получить от него бастарда. Девушка подлила некую волшебную субстанцию прямо в его вино, которое принц выпил перед тем, как уснуть. По крайней мере, именно так доложила Эймонду его семья. Саму служанку допросить он уже не сможет. Ведь, пока он спал, девушку казнили за её ужасный поступок. Говорят, что на это злодеяние её подговорила мать. Впрочем, сам принц не помнил всего, что случилось в тот вечер, после их семейного ужина. Он не помнил как выпил вино и как после уснул, принц помнил лишь тёплую ванну и её. Лоллис... Её рыжие волосы, робкий взгляд и милый румянец на щёках. Он помнил, как хотел было застать её врасплох, когда она войдёт в его покои снова. Он бы предстал перед ней нагишом, а она бы смутилась. Тогда он бы подошёл к ней поближе и поцеловал её губы. Видимо, всё это было навеяно любовным заклятьем. Как жаль... Его симпатия оказалась ложью. За неделю он немного окреп и решил, что сегодня же вернётся к своим тренировкам. Сидение в замке и бесконечная опека окружающих ему порядком поднадоела. Сир Кристон, его мать, сестра и даже Эйгон вечно таскались за ним следом и не оставляли его в покое. И их общество ему наскучило. С кем ему было действительно интересно проводить время, так это с Дейроном. Эймонд давно не видел своего младшего брата. Тот изменился, слегка возмужал, стал намного больше болтать. И как собеседник теперь он для Эймонда интереснее, чем в последнюю их встречу, видно, что он уделяет внимание книгам больше чем прежде. Однако Дейрон надолго не задержался в Красном Замке и отправился в Старомест уже через четыре дня после их встречи. Его брат оставил его одного здесь со своим любимым семейством. Вот бы сбежать от них всех... Принц думал о том, чтобы поскорее оседлать Вхагар и отправиться куда-нибудь подальше отсюда.***
Очаг в комнате дотлевал, но Деймон всё продолжал смотреть в искрящееся пламя, пытаясь уловить в нём истину, о которой всё твердила Алис. Она не могла узнать о его переживаниях и тайнах от королевских гвардейцев или городской стражи. То, что она знала о нём, было совершенно новое для него самого, настолько личное, что об этом не знал никто и не должен был узнать. За такие откровения ему стоило бы убить ведьму. На следующий же день после их страстного животного секса он пришёл к ней в покои лишь с единственной целью, но ведьмы и след простыл. Как только Эймонд встал на ноги, Алис в замке не видели... Алис ушла, не желая показываться Эймонду, иначе к ней было бы слишком много вопросов. Она бы такого не вынесла, только не от него. Она бы очень хотела посмотреть на него живого и улыбающегося. Пусть прошло всего лишь три дня с их знакомства, и большую часть времени он спал, но жрица успела к нему привязаться. Ей ещё долго будут сниться его серебристые волосы, тонкие скулы и сапфировый взгляд. Перед её уходом, королева, как и обещала прежде, предложила ей всё, что та пожелает. Но всё, что нужно было Алис от этой семьи, у неё уже было. И жрица, прижав свою сумку к своему животу, сказала, что ей ничего не нужно взамен. Алис рассказала королеве несколько историй о том, как она спасала других людей. Главным выводом было то, что те вещи, что являлись источником страданий для тех юношей, девушек, стариков и детей, что ей удавалось спасти, в их второй жизни манили их больше прежнего. Так мальчик, упавший с лошади, стал много ездить верхом и побеждать, участвуя в скачках. Девушка, отравившаяся ядовитой ягодой в детстве, сейчас опытна в ле́карском деле, а её снадобья, как считает Алис, одни из лучших в Семи Королевствах. Но не всем так повезло, как этим двум. Был один юноша, которого покусали волки. Алис вы́ходила его и подняла на ноги, но уже через неделю он отправился в лес, чтобы понаблюдать за этими тварями. Всё повторилось вновь, но на этот раз живым он уже не вернулся... Оставив королеву озадаченной, Алис втайне встретилась со своим братом Ларисом. Никто в замке не знал о том, что у них общий отец. И они предпочитали и дальше хранить это в тайне. Обменявшись сплетнями и ехидностями, они попрощались, и Алис вместе с рыцарями дома Стронгов направилась домой в Харренхолл.***
Деймон наблюдал за Эймондом втайне. Он не приближался к его покоям, но подсматривал за принцем, затаившись в потайных коридорах замка. Старшего Таргариена всё терзали мысли о том, в действительности ли его племянник забыл всё то, что Деймон с ним делал? Как он его брал: кусал его тело, царапал рёбра до крови и продавливал его упругий зад до мучительных стонов. Забыл ли он его грубые руки, скользящие по шее, плечам и животу? Забыл его жаркое дыхание, его острые укусы, его твёрдый член и жар его семени внутри себя? Если всё так и есть, то Деймон и вправду свободен? Свободен от возмездия, от справедливого суда. Когда он был командующим городской стражей в Королевской Гавани, то каждое преступление, о котором было известно, наказывалось по-достоинству. В своём новом доме, на Драконьем Камне, Деймон установил те же порядки. Ворам отрубают руки, убийц лишают жизней, а насильников... Насильников оскопляют. От одной только мысли об этом его тело облилось холодным потом, и он почувствовал, как кольнуло в паху. Но что бы он сделал, будь он командующим стражей, с тем, кто изнасиловал сына короля? Ответ был очевиден. Хорошо, что король и гвардейцы об этом не знают. И пока это так, Деймон и вправду свободен. Он свободен от смерти, но только не от себя самого... Он может жить дальше, как прежде, окунаясь в пучину похоти и разврата, верша свои собственные суды над теми, чьи преступления не удалось скрыть, как его собственные. Меч законности и справедливости будет карать всех тех бедолаг, кому не повезло родиться в королевской семье и творить свои злодеяния безнаказанно, кому не повезло повстречать загадочную колдунью, которая бы стёрла память их жертвам взамен на их драгоценное семя. И лишая преступников рук и голов, Деймон будет поднимать кубок за благополучие и процветание королевства, за избавление его от смрада и грязи, чем являлись эти недостойные мужи, и свою лицемерную сущность он прикроет невидимым волшебным щитом. Лишь один этот щит стои́т между ним и иным палачом. Ему бы убраться отсюда подальше, обратно к себе на Драконий Камень или вовсе за Узкое море в Эссос, где его не найдут. Прожить свою жизнь с любимой женщиной и своими детьми, забыть свои притязания на трон брата, летать на своём драконе и изучать новые земли. И никогда, никогда, никогда не приближаться к Эймонду! Деймону следовало бы быть где-то там, вдали за горизонтом, и не возвращаться. Тогда Эймонд навсегда позабудет, как выглядит его дядя, как он пахнет, как говорит и молчит. И он, и Деймон прожили бы свои лучшие, полные горестей и радостей жизни, не вспоминая друг о друге. Но Деймон не был бы Деймоном, если бы из всех возможных путей, он бы не выбирал невозможный. Это ведь должно было стать спасением для него, что Эймонд всё забыл. Но Деймон... Деймон не забыл ничего. Он помнил каждый сантиметр тела Эймонда, его одурманивающий запах, его сладкий вкус, болезненные стоны, солёные слёзы, шум его сердца и его мёртвый сапфировый глаз. Если бы только Алис не покинула замок так рано, то Деймон заставил бы её стереть и ему память, чтобы он тоже сумел наконец забыть своего племянника, как и тот его. Но этому не суждено было случиться. И каждый день, и каждую ночь Деймон страдал. Не приближаться к Эймонду для него было испытанием. Эти последние дни на Драконьем Камне для Порочного принца теперь казались не такими мучительными, как неделя, проведенная здесь, в Красном Замке. Улететь и забыть? Чем дальше он от Эймонда, тем ему легче дышать и существовать. Но чем он к нему ближе, тем живее он себя чувствовал. Деймон смотрел в яркое, режущее глаза пламя и думал: "Вот бы ещё раз попробовать на вкус его кожу, зажать его плечи в своих руках, войти в него и ощутить себя на вершине этой грёбаной жизни..." И эта навязчивая идея не давала ему засыпать по ночам, пока он не завершал свою мысль об Эймонде, опустошая свою мошонку от тяжести на свой живот. Нет. Он не покинет это место, пока здесь, прямо у него перед глазами мелькает запретный плод, который так хочется надкусить.