***
В новой расшитой шелками рубашке, в надетом поверх неё плаще, в натёртых до блеска сапогах и с большой кожаной сумкой на поясе Деймон подошёл к покоям Эймонда, где его встретил сир Кристон Коль. Волосы принца были красиво уложены назад, а его лицо озаряла улыбка. — Что вы здесь делаете в столь ранний час? — удивился рыцарь. — За моим племянником должок, сир. Я пришёл забрать его, — ухмыльнулся Деймон. — Таков был наш уговор. Разбуди своего принца. Коль пристально и хмуро посмотрел на него, а затем нехотя постучался в двери комнаты. Не услышав ответа, он медленно приоткрыл их. — Мой принц, — шёпотом позвал его гвардеец, всматриваясь в силуэт на кровати. Тело Эймонда не шевельнулось. — О, боги, — возмутился Деймон и скорчил надменную гримасу. — Впусти меня, я сам скину его с постели. Деймон попытался оттолкнуть Кристона и войти в комнату племянника, но рыцарь не дал ему это сделать. — Стойте здесь, сир! Принц не позволял вам входить. — Разумеется, он же спит! — ухмыльнулся Деймон. — А должен бы быть уже одет и умыт. Кристон вошёл в комнату Эймонда и закрыл двери прямо перед носом Деймона. Тот закатил глаза. Эймонд, слегка растрёпанный и не выспавшийся, вышел из своих покоев. — В такую рань?! — проворчал он слегка хриплым голосом и уставился на вполне бодрого Деймона. — Я предупреждал, засоня, — улыбнулся старший Таргариен. — Надень что-нибудь сверху, нам предстоит полёт. — Куда мы летим? — удивился Эймонд. — Туда, где ты ещё не был, мой принц. — Деймон загадочно поднял бровь. Эймонд осмотрел своего дядю, улыбнулся и зашёл обратно в комнату, чтобы надеть верхнюю одежду. Сир Кристон вопросительно посмотрел на Деймона. — Вы предупредили короля? — спросил рыцарь. — Зачем это? Я что же, должен спрашивать разрешение своего брата, чтобы полетать на драконах с моим племянником? — с усмешкой проговорил Порочный принц. — Принцу запрещено покидать замок, сир, — строго предупредил Кристон. — Он уже не ребенок, гвардеец! Мой племянник может делать всё, что захочет и с кем захочет, — грубовато, с оскалом на лице ответил ему Деймон. — И всё же... Я сообщу королеве, — неодобрительно кивнул рыцарь, слегка закатив глаза. "Поторопись", — произнёс про себя Порочный принц. Кристон Коль быстрым шагом поспешил к Алисенте. Деймон открыл двери в комнату Эймонда и вошёл внутрь. Его племянник застёгивал на себе плащ, пялясь в зеркало. — Давай пошевеливайся. Кажется, твой верный сторожевой пёс не хочет тебя отпускать, — сказал Деймон, подойдя к нему сзади. Он взял племянника под руку и потянул за собой. — Эй! — возмутился молодой принц, пытаясь убрать руку Деймона со своей. — Я же ещё не закончил. Деймон обхватил его обеими руками за плечи и, чуть приобняв, прошептал на ухо: — Закончишь после, а сейчас бежим! Эймонда немного смутило это объятие, и его щёки порозовели. Его дядя за всего лишь неделю их тренировок стал ему чуть роднее и ближе. И Эймонду это определённо нравилось. Он и не заметил, как эта дистанция между ними сократилась настолько, что они стоят в его покоях, прижавшись друг к другу как близкие друзья. Было в этом что-то странное и давно забытое... Потерянное... Словно бы эта их связь всегда существовала, но была заперта в клетке, как птица, а сейчас она наконец высвободилась и взмахнула крыльями. Общение с Деймоном было таким лёгким и свободным, что не существовало ни преград, ни запретных тем. Хоть Эймонд и ощущал их разницу в возрасте, он не стеснялся делиться с ним измышлениями о каком-нибудь философском вопросе или высказывать своё мнение о тех или иных исторических событиях. Деймон внимательно выслушает и не осудит, даже если его мысли на этот счёт будут кардинально отличаться. Оттого общение с ним было таким приятным. Даже его подколки и усмешки были, скорее, комплиментарны, нежели грубы. С Эйгоном у них никогда не получалось так понимать друг друга, а с сиром Кристоном Эймонд стеснялся обсуждать некоторые вопросы. Да и в последнее время принц стал меньше ему доверять. Он всё же воспринимал его как одного из взрослых — тех, кто властен командовать над ним и запрещать, а не как друга, с которым можно было бы сбежать от родителей. Но, кажется, Деймон был как раз таким другом. Эймонд посмотрел в сияющие глаза своего дяди сквозь зеркало: — Ну что же, бежим, — улыбнулся молодой принц. — Уговор есть уговор.***
Как же давно он не поднимался в небо вместе со Вхагар. И Эймонд, и она соскучились по их безмятежным полётам. Взмах крыла дракона подарил принцу то чувство свободы, в котором он так нуждался последние недели. Эймонд был по-настоящему счастлив сбежать от семьи со своей старой подругой, которая понимала его больше, чем кто-либо на этом свете, но и общество нового обретенного друга в лице его дяди для принца было не менее приятно. Этот полёт на драконе, наверное, был самым запоминающимся и волшебным из всех, которые ему доводилось совершать в жизни. Разве что его первый полёт мог с ним сравниться. Но в детстве, когда Эймонд оседлал Вхагар, он больше думал о том, как бы не упасть и не разбиться насмерть; всё его тело и разум были сконцентрированы на том, как удержаться на спине огромного дракона. Виды вокруг и ощущение свободы в его воспоминаниях отмечены не были. Чего не скажешь о сегодняшнем дне. Принц наслаждался красотой проносящейся под ними природы: причудливостью завихрений рек, что извивались змеями, огибая собою высокие замки и зелёные холмы; острыми пиками гор, чьи заснеженные вершины напоминали оголённые кости; блестящими водами озёр, отражающими солнечные лучи. Они так чудно искрились и бликовали, будто бы кто-то разбил огромное зеркало и рассыпал по утреннему земному пейзажу его переливающиеся осколки. Пролетая над полями, усыпанными рожью или хлопком, Эймонд представлял, сколько же потребуется телег, чтобы развозить эти драгоценные растения по всем королевствам, коими правил его отец, и сколько же крестьян работает в этих полях — должно быть, наберётся народу на целый небольшой городок? Его дядя мчался то впереди, указывая им путь, то далеко позади, когда его дракон уставал махать своими маленькими, по сравнению с Вхагар, крыльями. Пока драконица Эймонда делала один только взмах крыла, Кровавый Змей успевал сделать целых три, оттого и уставал в два раза чаще, несмотря на свой молодой возраст. Драконы сравнялись. — Сколько ещё нам добираться? — выкрикнул Эймонд. Их полёт длился уже пол дня. Эймонд, наверное, никогда ещё не летал так долго. — Пора бы сделать ещё один небольшой перевал, — прокричал Деймон ему в ответ и указал рукой на небольшое поле рядом с дорогой и лесом, недалеко от которого виднелся маленький замок. Эймонд кивнул, и драконы сменили свою траекторию. Деймон так и не сознался своему племяннику, сколько ещё продлится их путь и куда именно он ведёт. Когда они делали очередной перевал, Эймонд всё думал, что это конечная точка их с Деймоном маршрута, но старший принц каждый раз его разочаровывал. — Это последний, — сказал Деймон, как только вышел из леса, справив нужду. Эймонд вздохнул: — Неужели! Он осмотрелся. Ландшафт поблизости через дорогу начал становиться более бугроватым. — Где мы? Далековато от дома. С пехотой сюда добираешься, должно быть, неделями... Не припомню, чтобы когда-нибудь улетал так далеко. Мы в Речных Землях? Куда мы летим? В горы? — вопрошал молодой принц, пока его дядя улыбался, смотря на его заинтересованное лицо. — Это Простор, мой принц. Но ты в верном направлении. Я хочу показать тебе кое-что в Речных Землях. Взгляд Эймонда наполнился любопытством ещё сильнее, чем прежде. Наконец-то его дядя приоткрыл завесу тайны со своей небесной карты, которую тот держал только в своей голове. — Как думаешь, что это за место? — с ухмылкой спросил Деймон. Эймонд задумался. — Должно быть... Мы на Золотой дороге? — Верно, мой принц. Но это место, где мы с тобой сейчас стоим, прозвали Пламенным полем. Знаешь почему? Конечно же, Эймонд знал. Он хорошо разбирался в истории своего дома и очень был рад возможности похвастать перед Деймоном своими познаниями. — Здесь была одна из самых грандиозных битв во время завоевания Эйгона, — с гордостью ответил он. Эймонд представил ту картину, о которой когда-то в детстве прочитал в учебнике истории. — Это была единственная битва за всю войну, когда Таргариены использовали одновременно всех трёх своих драконов! — восторженно проговорил молодой принц и одарил взглядом сидевшую рядом Вхагар. Деймон одобрительно кивнул. Он подошёл к драконице племянника и погладил своей рукой её морду. — Вхагар рассказала бы об этой битве больше, чем скверные мейстеры, писавшие свои изложения в пересказе от третьих, а то и десятых лиц, если бы только могла произносить слова, — ухмыльнулся Деймон. Старший принц продолжил вместо племянника: — Короли Простора и Западных земель Мерн IX Гарденер и Лорен Ланнистер соединили здесь свои армии, чтобы противостоять Эйгону. Первая атака воинов Простора и Западных земель, которую возглавил сам король Мерн, оказалась успешной — рыцари сметали копейщиков Эйгона со своего пути. Однако в это время с воздуха атаковали драконы. Место битвы давало преимущество Таргариенам, поскольку представляло собой золотые поля со спелой пшеницей, ожидающей уборки, а сухая трава, как известно, хорошо горит. Эймонд улыбнулся. Деймон знал эту историю даже лучше него. Молодой принц с интересом слушал рассказ своего дяди. Вхагар будто бы понимала, о чём он говорил, она приподнялась со своего насиженного места и протяжно взвыла. Деймон понимающе кивнул ей и продолжил: — Драконы взмыли в воздух и начали поджигать поле — с подветренной стороны, тогда как Мутон был на наветренной, в безопасности. Поле вспыхнуло. Армия Гарденера и Ланнистера была ослеплена пламенем и дымом, запаниковала, и строй рассыпался. С опаленными и горящими рыцарями и солдатами, которым все-таки удалось прорваться к врагу, разделались лучники и копейщики. Войска Запада и Простора были разгромлены... — Сколько же солдат тогда пало, — тихо произнёс Эймонд, в его голосе отразилась толика грусти. — Тысячи, — констатировал Деймон и посмотрел в лицо Эймонда. — Иначе на войне не бывает, — уверенно и сухо произнёс он. Принцы пристально и молча смотрели друг на друга, будто бы кто-то объявил минуту скорби о погибших в этом месте. Их долгое молчание прервал Кровавый Змей: он зарычал на Вхагар, и та оскалила свои острые зубы. — Воу, тише, малыш, — успокоил его Деймон. — Не стоит тебе связываться с этой пожилой дамой. Ты будто бы не слышал, о чём мы сейчас тут болтали? Его дракон утих, и Вхагар отвернулась от него, будто устала, как от какого-нибудь назойливого ребёнка. — Должно быть, он заскучал, — вздохнул Деймон. — Пожалуй, нам пора. Он кивнул Эймонду: — Ну же, осталось совсем немного. Седлай свою старушку, мой принц, нас ждёт нечто потрясное.***
Увидев этот огромный бурлящий водопад, Эймонд простил своему дяде долгую к нему дорогу. Это прекрасное место стоило того, чтобы здесь побывать, чтобы остаться здесь на весь день, а то и целую жизнь. Природа вокруг ниспадающих вод была чудна и красива. Столько диких цветов и кустарников в одном месте Эймонд не видел, пожалуй что, никогда. Принц так долго блуждал вокруг, рассматривая каждое цветущее здесь растение и наблюдая за брызгами водопада, что время пролетело совсем незаметно, и к его дивным водам начали подбираться лучи закатного солнца. На улице похолодало, и Деймон разжёг небольшой костёр, чтобы они могли согреться. Принцы сели у огня рядом друг с другом и с наслаждением любовались закатом. Как только последний луч солнца коснулся Черноводной, в которую погружался водопад, завершая свой путь, умолкли птичьи трели, и раздались режущие слух вопли цикад. — Как же шумна и звучна их песнь! — удивился Эймонд. — Их голосов так много, что мне кажется, будто они могут наброситься на нас и поглотить живьём. — Придётся прокричать "дракарис", если увидим выскакивающее войско зелёных вредителей, — шепнул Деймон ему на ухо. Эймонд прикусил губу. — Надо бы возвращаться, — с разочарованием произнёс молодой принц. Ему не хотелось, чтобы этот день так скоро закончился. — Уже? — ухмыльнулся Деймон. — Наше славное путешествие только началось, мой дорогой племянник. Деймон похлопал удивлённого Эймонда по спине. — Летать в темноте и холоде не лучшая идея, мой принц, неужели ты не устал и не хотел бы вздремнуть? Эймонд, конечно же, устал и проголодался. А их запасы еды истощились ещё на втором перевале. Но он не сообщил своей матери куда улетает и как скоро вернётся обратно. Его мучила совесть, хоть он и хотел бы остаться здесь на всю ночь. — Недалеко отсюда, должно быть, Каменная Септа. В городе найдётся гостиница, чтобы разместиться. Но есть ли там место, где можно бы было оставить драконов? — размышлял Эймонд. — Или, может быть, навестим какого-нибудь лорда и останемся переночевать в его замке? Лорд Ларис служит моей семье, рыцари Харренхолла с удовольствием примут нас, дядя. "А ещё я смогу отправить ворона в замок и сообщить, что со мной всё в порядке", — подумал Эймонд. Он стеснялся признаться дяде, что так зависим от родителей, — перед Деймоном ему хотелось казаться взрослым и самостоятельным. — Есть идея получше, — улыбнулся Деймон. — Это ближе, чем Харренхолл, по другую сторону озера. — Не помню, чтобы близ Божьего Ока были какие-нибудь ещё замки... — Кто сказал, что это замок? На то это место и секретное, что никто не знает о нём, кроме меня. Эймонд удивлённо и с восторгом посмотрел на него: — Тогда чего мы ещё сидим? Костёр дотлевает, да и я проголодался. "Надеюсь, там найдётся еда, пергамент и птица". — Тогда полетим.***
У огромного озера, спрятанная за высокими деревьями и зелёными холмами стояла башня в три этажа. Белый камень её стен придавал ей романтичной чистоты, а плющ, что сковал её в свои сети, и поросшие вокруг кустарники диких роз облачали её в заброшенный и одинокий вид. Принцы оставили своих драконов недалеко от неё, в поле, сокрытом деревьями. Пусть и длины их стволов не хватало, чтобы спрятать собою Вхагар, вряд ли какой-нибудь случайно забредший в эту чащу грибник, завидев дракона, надумает к ней приближаться. Скорее, он убежит сломя голову, опрокинув свою корзину с лесными яствами, чем захочет попадаться ей на глаза. Принцам пришлось бы наверное потрудиться, чтобы найти для драконов добротную пищу в лесу. К счастью, Деймон был здесь не раз и знал несколько деревень неподалёку, где они и побывали перед тем, как отправиться на ночлег. Местный фермер продал им нескольких коз из своего большого стада, и в качестве даров для "дорогих гостей королевских кровей" преподнёс для принцев свежего сыра, молока и недавно заколотую куропатку, чтобы они могли приготовить её на ужин. Они поблагодарили мужчину, насытили драконов и к ночи отправились в заветное логово Деймона. Эймонд подошёл поближе к кусту красных роз, растущему у стены белой крепости. Ему захотелось вдохнуть поглубже аромат этих очаровательных ярких цветов. Принц хотел было дотронуться до одного, несмотря на время суток, всё ещё раскрытого бутона. Он потянул свою ладонь к алым его лепесткам, но брезгливая до объятий роза обожгла его нежное запястье своими острыми, как валирийский клинок, шипами. И кожа молодого принца надорвалась, а по его запястью стекала тонкая струйка кровавого цвета той самой розы. Эймонд слегка простонал: — Ай... Деймон подошёл к нему сзади, приподнял его руку и осмотрел порез: — Оу, неприятно, должно быть. Прости, надо было предупредить тебя, что эти детки кусаются, несмотря на свой привлекательный вид. — Ничего, — вздохнул молодой принц, — мне следовало быть осторожнее. — Пойдём вовнутрь, я её обработаю, — сказал Деймон и указал рукой на вход в башню. Они поднялись на второй этаж. К удивлению Эймонда, башня внутри была вовсе не пуста, как могло показаться, когда он осматривал её стены снаружи. В комнате, куда привёл его дядя, располагался обеденный стол, гардероб, длинные подсвечники на полу и огромная высокая кровать посредине. Несмотря на скопившуюся на полу и поверхностях пыль, Эймонд подумал, что здесь даже уютно. — Располагайся, — Деймон улыбнулся и указал принцу на кровать. Эймонд приземляется на мягкую постель. — Что это за место? — спросил он. — Люблю иногда побыть в одиночестве. Места лучше, чем пустующая башня неподалёку от заброшенной деревни, и не найти. Эймонду понравилась эта мысль. Хорошо иногда улететь и провести ночь вне замка, подальше ото всех и их назойливых глаз. Надо бы и ему отыскать свой остров спокойствия, куда бы и он мог отправиться, когда в этом возникнет потребность. Перина Деймона оказалась настолько мягкой и удобной, что Эймонду захотелось лечь на спину. Что он и сделал. — Приятно обволакивает, правда? — ухмыльнулся Деймон, смотря на наслаждающегося мягкостью его ложа принца. — О, да, — вздохнул Эймонд и разразился протяжным зевком. — Перевяжу твою рану, и можешь уснуть прямо здесь, если хочешь, — с улыбкой произнёс Деймон. — А пока вставай, запачкаешь кровью мою кровать. "Ещё успеешь, милый". Его племянник так блаженно и уязвимо лежал в его постели, что Деймону захотелось укрыть его одеялом и приласкать. — А пока будешь отдыхать, я приготовлю нам ужин, — предложил Деймон, вопросительно смотря на своего племянника. Эймонд поднялся в сидячее положение и с улыбкой потянулся: — Звучит очень заманчиво. Не знал, что ты умеешь готовить. Смотри не отрави меня, дядя. Моя матушка решит, что ты пытался меня убить. "Вовсе не пытался, — произнёс про себя Порочный принц. — Я хотел лишь наказать тебя, унизить и проучить. За то, что ты такой дерзкий и юный. За то, что ты сын моего брата, и его корона от меня ещё дальше лишь потому, что ты существуешь и дышишь. Но твоё тело оказалось слишком гипнотизирующим, совершенным и хрупким. Оно было не готово к моему жестокому уроку, милый. Я будто вошёл в транс, пытаясь владеть тобой полностью: до самых костей, до самого сердца и лёгких. Но я впредь не допущу такой глупой ошибки. Такое нежное хрустальное тело нужно подготавливать тщательнее, прежде чем иметь его до упора." Деймон присел рядом с постелью и выдвинул из-под неё большой деревянный ящик. Он открыл его и достал оттуда моток белой ткани и небольшой сосуд. Старший принц сел на кровать рядом со своим племянником. Он открыл сосуд и капнул его содержимое с резким алкогольным запахом на оторванный от мотка ткани кусок. Деймон взял руку Эймонда в свою и приложил влажную ткань к его свежей ране. Младший принц зашипел и зажмурился, прикусив губу. Запах крови племянника высвободил воспоминания Деймона. Он сглотнул слюну. Руки старшего принца начали слегка трястись. Эймонд заметил это. — Неужели ты боишься крови, дядюшка? Ты побледнел... — прошептал принц, всматриваясь в лицо Деймона. — О нет, Эймонд. Я чувствую себя нехорошо лишь потому, что вижу кровь на таком юном и нежном теле. — Деймон вздохнул. — Знаешь, не стоило мне соглашаться на поединок с тобой боевым оружием. Это было опрометчиво. Если бы это был более глубокий порез, не от шипа розы, а от моего клинка... Я должен был быть разумнее. — О, что ты, не переживай. Это всего лишь царапина. Бывало и хуже, — улыбнулся принц. "Да. Бывало, — подумал Деймон. — Я оставлял тебе глубокие раны и вовсе не острым клинком."***
Тот, кого он безумно желал, кем грезил, из-за кого не спал ночами и проклинал себя, лежал сейчас в постели его тайного логова такой доступный и близкий, такой доверчивый и мечтательный, возбуждающий и красивый. Дотянуться рукою и взять. Никто не остановит. Он заслужил своё. Он всю неделю звено за звеном выковывал их отношения. Словно мейстер, что собирает свою цепь в Цитадели, овладевая новым ремеслом, Деймон изучал все грани своего племянника: его вкусы, повадки, то, что его волнует и вдохновляет, что пугает, тревожит и веселит. Такое нелёгкое дело требует вознаграждения. Возьми он сейчас его силой, воспользуйся и убей, как в Красном Замке об этом, конечно, узнают, ведь это с ним он совершил свой последний полёт. Но если он сделает то, что желает его обезумевшее от похоти тело, то какая жизнь его ждёт после? Даже если он улетит далеко, где его не найдут, что он будет делать один в далёких краях, а главное, что он будет чувствовать? Одиночество. Злость. Боль. Потерю и вечное смятение. Зачем же убивать такой драгоценный цветок, угодивший в его порочные руки, если можно ухаживать за ним, оберегать и лелеять, и тогда он спрячет свои колкие оборонительные шипы, и Деймон сможет наслаждаться им снова и снова. Старшему принцу стоит лишь изменить тактику, и тогда он получит то, что так страстно желает, иначе...***
Ужин был готов, и Деймон, затушив вечерний костёр, поспешил обратно в башню, чтобы пригласить к столу своего племянника. Когда он поднялся в комнату на второй этаж, то застал Эймонда спящим. "Свернулся клубочком, как милый пушистый котёнок. Ещё мгновение, и он замурлычет", — подумал Деймон. Длинные волосы его племянника накрывали его спину словно одеялом, его колени были подогнуты и упирались в грудь, а руки он сомкнул вместе и так по-детски положил под свою голову. Деймон, оторвав от него взгляд, поставил на стол блюдо с жареной куропаткой, затем он подкинул ещё дров в дотлевающий очаг, а после сел на кровать рядом с Эймондом. Он смотрел на него и думал, стоит ли разбудить его и накормить или позволить ему проспать так до утра. Но пока Деймон размышлял, его племянник проснулся и, открыв глаз, пробормотал: — Вкусно пахнет... — Вставай, иначе остынет, — ответил ему Деймон, встал с постели и протянул руку молодому принцу. Эймонд взял своего дядю за руку и поднялся на ноги. Деймон указал на бочонок, стоявший рядом со столом: — Вина? — спросил он, с улыбкой смотря на своего племянника. — У тебя и вино здесь есть, — удивился Эймонд. — Что же, не откажусь. Деймон подошёл к бочонку и поставил его на стол. Затем он открыл большой деревянный ящик и достал оттуда два красивых стеклянных кубка, украшенных камнями, серебряные столовые приборы, фарфоровые блюда и кувшин для вина. Принцы сели рядом за столом и принялись разделывать жареную куропатку. — А знаешь, вышло весьма неплохо, дядя, — сказал Эймонд, попробовав маленький кусочек. — Я бы даже сказал, что хорошо. — Оу, как лестно слышать это от тебя. Я заметил, ты довольно придирчив к еде. — С чего это ты взял? — с подозрением спросил Эймонд. — За ужином с твоей семьёй, когда за столом присутствовали мои дочери и жена, я не помню, чтобы ты что-то съел, племянник. Должно быть, блюда на столе были не в твоём вкусе? "Скорее, компания", — подумал Эймонд. — А ты весьма наблюдателен, дядя. Я был не голоден. И вообще предпочитаю не переедать перед сном. — Это ты правильно делаешь, Эймонд. В ином случае таким стройным и быстрым в бою ты бы не был. "И таким чистым в тот день..." — добавил про себя Порочный принц. Эймонду был приятен его комплимент. Ему даже захотелось оправдаться за то, что он с таким аппетитом уплетает сейчас куропатку. — Мы проделали сегодня такой большой путь, отчего я действительно проголодался и устал. И дядя... — замешкался принц, вспомнив о том, что письмо в Красный Замок отправить он так и не смог, поскольку в этой покинутой башне уж точно нет воронов, — ты ведь сказал сиру Кристону, моей матери или отцу, куда мы летим? "Разумеется нет, милый", — проговорил про себя Деймон. — Не переживай из-за этого, мой принц, твой отец доверяет мне, ему не страшно отпустить тебя в дальнее путешествие, если ты будешь со мной. "Как он когда-то отпускал со мной и Рейниру. Твоя сестра осталась довольна, надеюсь, и ты останешься." — Ведь я опытный воин, как ты знаешь. В случае чего, я смогу защитить тебя, Эймонд. — Я и сам могу себя защитить, — возмутился молодой принц и пристально посмотрел на своего дядю. "Не от меня", — произнёс про себя Деймон и улыбнулся. — Я в этом не сомневаюсь, племянник. Когда они закончили трапезу, Эймонд спросил: — Что же на третьем этаже, дядя? Там есть ещё одна комната для меня? — Третий этаж заброшен, там нет ничего, кроме пыли и призраков, мой принц. Но моя кровать достаточно большая, чтобы разместить нас обоих. Это ведь только моё логово, помнишь? Деймон не знал, какой реакции стоит ожидать от его племянника на такое провокационное предложение. Вряд ли это обласканное дитя королевских кровей, не видавшее ни войн, ни лишений, ни даже, наверное, рваной одежды, предпочтёт мягкой постели, обременёной лишь его, Деймоном, обществом, холодный и твёрдый пол. Деймону же не раз приходилось спать на таком, не зря ведь его прозвали лордом Блошиного конца, в честь улицы в столице, на которой он часто бывал. Но это вовсе не значило, что он уступит свою постель племяннику и уляжется спать на полу, особенно, когда есть перспектива лечь рядом с ним. — Должен сказать, что я не ожидал, что наш полёт будет таким далёким и мне придётся ночевать вне замка, поэтому ночной сорочки с собой я не взял, — смущённо произнёс молодой принц. "О, мне будет даже приятно, если ты будешь спать без неё", — подумал Деймон. — Можешь спать в одежде, если хочешь. У меня с собой тоже ничего нет. Как и здесь я ничего не оставил. Я, видишь ли, уже многие годы предпочитаю спать без неё, — ухмыльнулся старший принц. — Как и я... — покраснев, произнёс Эймонд. Надо же, подумал он, даже в таких мелочах они с ним похожи. — Что же... Было бы весьма неловко, — прошептал Деймон. — Условимся на штанах? Эймонд кивнул.***
Когда он проснулся утром, его племянник ещё спал. Деймон повернулся на другой бок и уткнулся взглядом в Эймонда, лежавшего к нему затылком. Старший принц задумал провести так всё утро, наблюдая за медленным дыханием своего племянника, пока Эймонд не откроет свой глаз. Твёрдому члену Порочного принца уже давно следовало бы стать мягче, оттого что Деймон так долго пролежал в постели после пробуждения. Но от его желаний и чувств естество принца было твердо, как рукоять Тёмной Сестры. А в его голове поселились грязные, полные похоти мысли и не думали её покидать, ведь объект, на который они были направлены, всю сегодняшнюю ночь проспал с ним вместе. Он и сейчас продолжал лежать рядом с ним, так близко, как только возможно. В одной комнате. В одной постели. В одно утро, в одно мгновенье. Эймонд был на расстоянии одного от него взгляда и вдоха, одного единственного прикосновения... Деймон придвинулся поближе к обнажённой спине Эймонда, дотронулся до его мягких и гладких волос, чуть отодвинул их и, едва касаясь своим носом его нежной шеи, сделал глубокий вдох. Как же сладко он пах... Деймон сглотнул слюну. Старший Таргариен приподнял их общее одеяло и принялся рассматривать молодую тонкую и хрупкую, но при этом подтянутую спину своего племянника. Он вспоминал все места, где он оставил на ней засосы и царапины, и пытался углядеть, не осталось ли на этом юном теле следов от его, Деймона, зубов. Но с их первой, полной боли, страдания и вожделения ночи прошёл уже ровно месяц, и следов от неё не осталось не только на теле его племянника, но и в его голове и сердце, в его чувствах и воспоминаниях. В отличие от воспоминаний Деймона. На своём языке старший принц до сих пор ощущал сладостно-кровавый вкус тела Эймонда, а в своей голове слышал его протяжные, похожие на мычание раненого зверя стоны. Ему бы хотелось услышать их вновь, но чтобы они были гораздо громче и насыщеннее, чем прежние, когда рот его племянника был скован повязкой, а его болевой порог был понижен с помощью макового молока. Тогда их секс должен был быть тихим настолько, чтобы королевские гвардейцы его не услышали. Но здесь, в одинокой башне, в тёмном лесу, какова вероятность, что его крики кто-нибудь услышит? Насколько уши Вхагар чувствительнее, чем у Караксеса? Предполагает ли её огромный размер более усовершенствованные органы чувств, чем у других мелких, по сравнению с ней, драконов? А быть может, её возраст значит больше, чем её размер в таком вопросе, и эта старушка не так уж остра на слух? Нет, нет, нет... Не стоит допускать и мысли об этом. Эймонд отдастся ему сам, без насилия, без кляпов во рту, скованных рук за спиной и без макового молока в желудке. Стоит лишь приложить больше усилий, лишь попытаться... — Доброе утро, дядюшка. — Эймонд почувствовал щекочущее дыхание Деймона на своей шее и повернулся. — Уже не спишь? Сердце Порочного принца заколотилось от того, как Эймонд неожиданно застукал его за непристойными мыслями и прервал его в них погружение. — Оу, прости, — прошептал Эймонд и потянулся рукой к оставленной рядом с подушкой повязке. — Должно быть, моё лицо напугало тебя... — Не надо, Эймонд. — Деймон взял руку Эймонда, в которой тот зажал повязку, в свою и выхватил у него это кожаное изделие. — Я вовсе не был напуган, мой принц. Я лишь слегка удивился. Не стесняйся меня, повернись. — Не стоит на это смотреть, дядя... — торопясь, пробормотал Эймонд и потянулся рукой к своей повязке, пытаясь выхватить её обратно у Деймона. — Зрелище не из приятных, знаешь. Отдай её мне. Деймон размахнулся и, прицелившись, бросил повязку Эймонда на выпирающий изгиб подсвечника в виде полумесяца, стоявшего рядом с постелью. Бросок принца оказался весьма ловким, и она повисла прямо на нём. Эймонд скорчил недовольную гримасу, но вставать с кровати ему ещё не хотелось. — Позволь мне взглянуть на тебя, Эймонд. Я хочу увидеть тебя настоящего, — проговорил успокаивающим тоном старший принц. — Что же... — Эймонд решил дать своему дяде то, что он хочет, и повернулся к нему. — Ты лежишь в постели с уродом... — прошептал молодой принц, упёршись подбородком в ключицу и смотря на Деймона снизу вверх, стесняясь своего лица. — Кто тебе такое сказал? — возмутившись такой самооценке принца, строго спросил Деймон. — Они бы не стали произносить это вслух, дядя. Но хоть я и имею всего один глаз, однако не слепой. Зеркало не обманешь. — А по-моему, ты всё же слепой, — вздохнул старший принц. — Что?! — Эймонд возмущённо закрыл лицо руками. Деймон взял его руки в свои, убрал их с лица племянника и продолжил: — Раз ты, посмотрев в зеркало не увидел, какой ты красивый... Деймон завороженно смотрел в его украшенное сапфиром лицо так, будто бы видел его без повязки впервые. — Это какая-то шутка? — смутился молодой принц. — Зачем ты так со мной... Деймон зажал его руки в своих ещё сильнее. — Разве похоже, что я шучу? Я правда так считаю, Эймонд. Пусть и гла́за у тебя не достаёт, но ты ведь придумал, как изящно обойти эту небольшую проблему. Камень выглядит весьма впечатляющее. Не стесняйся себя, твоё лицо действительно уникально. Оно завораживает. И не только твой сапфировый глаз заставляет меня им восхищаться, но и твои тонкие скулы... Деймон коснулся лица своего племянника и провёл своими пальцами, едва касаясь его кожи, по его ярко очерченной скуле сверху вниз, от виска, а затем пальцы Деймона остановились на его губах. Эймонд покраснел и опустил взгляд. Голос Деймона становился всё тише и перешёл в шёпот: — И очаровательный изгиб твоих губ так чудесно завершает твои острые, прямые, идеальные, как лезвие меча, черты. — Это весьма лестно, дядя, — смущённо произнёс Эймонд, взглянув на него исподлобья. — Ты красивый, пусть и сам этого не осознаёшь, — улыбнулся Деймон, и его пальцы медленно опустились с губ Эймонда на его шею, обхватив прядь длинных серебристых волос. Деймон так откровенно и очарованно смотрел на него, наматывая на свой палец его волосы, что Эймонду стало интересно, что скрыто за этим взглядом. Он любуется его лицом, словно каким-нибудь бюстом в зале искусств, или в этом взгляде сокрыто нечто большее. Какие у его дяди к нему чувства? Интересен ли он ему не только как племянник или друг... Деймон, оторвав глаза от шеи своего племянника, вновь поднял их на его губы. Эймонд заметил это и, нервно их облизав, дотронулся до них своими пальцами, сглотнув слюну. Деймон прервал это неловкое молчание: — Пора бы подумать о завтраке, — быстро проговорил он. — Пожалуй, — выдохнул молодой принц.***
День выдался жарким. Принцы, насытив себя, а затем и драконов, решили, что в такую погоду было бы, конечно, неплохо и искупаться. Они направились к озеру, прихватив с собою воды, покрывало, дикой ежевики, что они собрали в лесу, и фляжку с вином. Озеро было действительно огромным, таким, что у горизонта не было видно его берегов, но Эймонд помнил о том, что посреди озера должен быть остров. Так говорят. Он слышал, что храбрые рыцари из Речных земель будто бы добирались до острова на лодках и мельком видели тамошних сказочных обитателей, пока не были прогнаны то ли поднявшимся ветром, то ли стаей ворон. Но у принцев Таргариенов есть кое-что получше, чем деревянное судно. И узнать, если ли тот остров на самом деле, не составит для них и труда. Стоит лишь им воспарить на своих драконах, и одной загадкой в голове Эймонда станет меньше. — Неужели и правда посреди Божьего Ока есть таинственный остров, чью землю покрывают лица старых Богов? — с придыханием произнёс Эймонд, вглядываясь в даль. — Я в этом не сомневаюсь, мой принц. Его называют островом Ликов, — уверенно произнёс Деймон. — Ты был там? Что ты видел? — с любопытством спросил младший принц. — Я лишь пролетал над ним на Караксесе. Если честно, я так и не осмелился ступить на их землю, — с грустью в голосе ответил Деймон. — На чью? — На землю Детей Леса, конечно, — улыбнулся старший принц. — Хах, старые легенды тебя напугали, дядюшка? — рассмеялся Эймонд. — Ты что же, боишься, что некие волшебные существа, жившие здесь тысячи лет назад, тебя съедят? Тебя! Драконьего всадника, брата короля, который ныне властвует над этой землёй. — Об этом месте ходит много неведомых слухов... Когда я летел над ним, то с высоты он казался мне закатным красным облаком. Его берега окутывал густой белый туман. Я опустился поближе и увидел, что он весь порос деревьями, кроны большинства из которых насыщенно-кровавого оттенка чардрев, таких же, как то, что растёт в богороще Красного Замка. — Так это правда. Должно быть, там жутко красиво. — Или просто жутко... — фыркнул старший принц. — Мы должны непременно там побывать, дядюшка! — с восторгом проговорил Эймонд. — Я бы лучше искупался. Подниматься вверх под палящее солнце в самый пик его жа́ра не лучшая затея, Эймонд. — Или ты просто трусишь, — ухмыльнулся молодой принц. — Ты испугался, что дикие и страшные Дети Леса затянут тебя в свои тёмные пещеры и сделают из твоей плоти кровавый пирог... — Ах так, кровавый пирог, значит... Деймон подошёл к своему племяннику, стоявшему на краю берега и толкнул того прямо в воду. Эймонд с воплями, размахивая руками, плюхнулся в глубокую заводь озера, так и не успев снять с себя одежду. Деймон ехидно посмеялся над своей удавшейся шалостью, а затем лёг на землю и потянул злому и ругающемуся на него Эймонду свою руку. — Да как ты посмел! У меня же нет запасной одежды, — вынырнув из воды, прокричал молодой принц. — Она не понадобится тебе в такой жаркий день! — улыбнулся Деймон. — Ну, берегись! Я тебе покажу... — проворчал Эймонд и, проигнорировав помощь своего дяди, поплыл к более пологой части берега, чтобы выбраться. — Ну, как хочешь, — фыркнул Деймон и, поднявшись на ноги, принялся снимать свои вещи. Раздевшись полностью, старший принц с небольшого разбега нырнул в воду, пока Эймонд, только выбравшись из неё, начал избавляться от своей мокрой насквозь одежды. С трудом стянув с себя штаны, Эймонд выжал свои вещи и, явно показывая своё недовольство, принялся развешивать их на освещенных солнцем длинных ветвях росшей рядом одинокой ивы, пока Деймон с интересом наблюдал за ним из воды. Завершив сей процесс, младший принц нырнул обратно в воду вслед за своим дядей и резво поплыл в его сторону. "Что же, попробуй догони", — произнёс про себя Деймон и двинулся от него ещё дальше вглубь озера. Воды Божьего Ока были чисты настолько, что принцы могли рассмотреть в них собственные ноги и мелких рыбок, что здесь обитали. Дно озера покрывало множество разноцветных камней. Оттого, что вода в нём была такой кристально-прозрачной, казалось, что эти цветастые камни так близко, что до них можно было бы дотронуться рукой, если опустить её вниз. Но это была лишь иллюзия. Глубже озера во всех королевствах и не сыскать. Стоит лишь одинокому пловцу поддаться его чарам, он и не заметит, как окажется слишком далеко от берега; как ледяные источники, бьющие с его глубокого дна, начнут сковывать его онемевшие от холода ноги, словно в железные цепи, и потянут его вниз, на кладбище к таким же потерявшемся бедолагам, кому не повезло оказаться в глубине этих дивных вод... И, может, однажды, когда пройдут сотни лет и климат сменится настолько, что озеро высохнет и дно его оголится, быть может, тогда исследователи отыщут их голые кости. — Далеко же ты собрался, дядюшка?! — крикнул Эймонд вслед уплывающему от него Деймону. — Боишься глубины, племянник? — громко ухмыльнулся ему в ответ старший принц, продолжая размашисто загребать воду своими руками. — Я ничего не боюсь! — возмутился Эймонд и ускорил темп. Спустя время Деймон замедлился, и его племянник наконец смог нагнать его. Оказавшись за его спиной, Эймонд ухватил старшего принца за его холодное скользкое плечо, и, запыхавшись, прошептал ему на ухо: — Если я доберусь до берега первым, то твоя сухая одежда станет моей, если не окажется на дне озера, конечно... — Ах ты мстительный мелкий засранец! — обругал его Деймон и обхватил рукой его талию. — Эй! Это не безопасно, пусти! — завопил младший принц, пытаясь убрать руку Деймона со своего живота. — Я же держу тебя, Эймонд, не бойся. Ты можешь расслабиться и дать своим рукам отдохнуть, чтобы затем поплыть к берегу с новыми силами. — А как же ты? Ты разве совсем не устал? Почему же тогда я догнал тебя, дядя? — Потому что я этого хотел... — тихо произнёс Деймон и отпустил его. — Взгляни на мои руки, Эймонд, а затем на свои... Я могу погрузить тебя на спину и доплыть так до самого берега. Эймонд осмотрел его влажные, покрытые шрамами плечи и руки. Выразительные мускулы его дяди красиво переливались под солнечным светом, несмотря на все бугры и неровности на его коже, оставленные огнём и войной. При таком освещении его руки казались совершеннее, чем у каменных статуй почивших королей в чертогах Красного Замка. Руки Эймонда были заметно тоньше, чем у его дяди, и не могли похвастать столь же искусно выточенными мышцами. Деймон заметил толику зависти во взгляде своего племянника. — О, не расстраивайся, мой принц, ты ещё совсем молод, с годами твои мышцы окрепнут, — улыбнулся Деймон. — Ну же, потрогай их, я же вижу: ты хочешь. Эймонд мягко обхватил бицепс своего дяди. — А теперь надави... Молодой принц попытался сжать руку Деймона в своих пальцах сильнее. — Чувствуешь, какая она твёрдая? — улыбнулся Деймон. "О, если ты не отпустишь мою руку сейчас же, то увидишь сквозь эту прозрачную водицу, как твёрдой станет ещё одна часть моего тела", — добавил про себя Порочный принц. — О, да, впечатляет, — улыбнулся Эймонд. — Ну что, готов побороться за мою одежду, племянник? — ехидно спросил Деймон и брасом бросился прочь. Старший Таргариен прибыл к берегу раньше, и пока Эймонд только коснулся своими ногами озёрного дна, Деймон уже успел обтереться покрывалом и натянуть на себя свои штаны. — Ты опоздал, — сказал Деймон, едва Эймонд, недовольный и дрожащий от холода, ступил на берег. — Лови, — старший принц кинул своему племяннику покрывало и приложился губами к фляге с вином. Он сделал несколько больших глотков и протянул её Эймонду. Младший принц завязал покрывало на своей пояснице и взял фляжку в свои руки. — Что же, и снова ты победил, — грустно пробормотал Эймонд, сел под дерево и сделал глоток вина. — Ещё наверстаешь... Не расстраивайся ты так. Не последнее поражение в твоей жизни, — ухмыльнулся Деймон, подсев к нему рядом. — Я слышал, и у тебя случались неудачи, дядя, — тихо проговорил принц, повернувшись к Деймону. — О, их и не сосчитать сколько было, — улыбнулся он в ответ. — Тогда, на Ступенях... Говорят, что если бы мой отец не отправил тебе на подмогу своё войско, то война была бы проиграна. Это правда? — с любопытством спросил Эймонд. — Если бы мой дорогой брат помог нам намного раньше, то жертв могло бы быть меньше, Эймонд. И, быть может, война закончилась бы быстрее, — строго произнёс Деймон. — Тот, кто это тебе сказал, наверняка и не был на той войне. Эймонд прикусил губу. — Ну, не будем о грустном. И всё-таки на время мы победили, а знаешь, что было слаще той победы? — Что же? — задумался Эймонд. — Вознаграждение. — Ещё бы, тебя ведь нарекли королём Ступеней и Узкого моря, дядюшка. — Не о том вознаграждении я говорю, — ухмыльнулся Деймон. — Что может сравниться с короной... — удивлённо пробормотал Эймонд. — Ничего нет слаще ласк красивой женщины, — улыбнулся старший принц ему в ответ. — Или мужчины... — тихо добавил он. Эймонд посмотрел на него, широко раскрыв глаз, а затем смущённо опустил взгляд вниз, на свои колени. Так его дядюшка бывал не только с женщинами, но и с представителями своего пола, задумался молодой принц. У Эймонда не было опыта ни с первыми, ни со вторыми. Хоть он и не раз представлял, как целует прекрасных дев и лезет им под юбки, у него и в мыслях не было вообразить, как бы он целовал другого юношу. Он слышал, что такое бывает нередко, когда между двумя мужчинами возникает связь, он даже видел поцелуй двух гвардейцев его отца в купальне Красного Замка, когда был ребёнком. — Ты уже бывал с женщиной? — с любопытством поинтересовался Деймон, взглянув в смущённое, окрасившееся румянцем лицо его племянника. — Не доводилось, — стыдливо произнёс Эймонд шёпотом, не поднимая на него своего взгляда. — Быть может, с мужчиной? — игриво спросил старший принц. — Что? О, нет... — Эймонд покраснел ещё больше. В своей голове Деймон торжествовал. "Так я был у тебя первым, мой милый принц. Как жаль, что твой первый раз был таким мрачным... Тогда это к лучшему, что ты его не запомнил. Но мы можем всё исправить." — А тебе бы хотелось заняться сексом, Эймонд? Твоё тело уже созрело для этого. — Деймон осмотрел его плечи и торс. — Наверное... — пробормотал молодой принц. Его дядя своими вопросами вгонял его в краску и заставлял его сердце колотиться с бешеной скоростью. — Кто бы это был? — Я... Я не думал об этом. — Ну, конечно, — с недоверием проговорил Деймон. — Прям уж ни разу не представлял, как кого-нибудь трахаешь? Ты хотя бы видел, как это происходит? — Однажды. Эйгон привёл меня как-то в бордель, чтобы показать... — И? Ты этого не сделал? — Мне было тринадцать... — Ой... Ну... Сейчас-то ты уже не ребёнок. Твоё тело ведь хочет этого. Так с кем бы ты хотел переспать? — Её звали Лоллис... — прошептал молодой принц и сглотнул слюну. — Звали? — Служанка. Она убирала мои покои в тот день и наполняла ванну... — Почему ты так с грустью о ней говоришь? Она тебе не отдалась, поэтому ты так расстроен? Знаешь, скольких служанок я перетрахал? Их будет ещё много... — Она умерла! — повысив голос, перебил его Эймонд. — Прости... — замешкался Деймон. — Я не знал. Что с ней случилось? — В том то и дело. Её смерть окутана тайной... Моя семья говорит, что её казнили за колдовство. — Я не слышал об этом. — Это случилось после ужина, что устроил для нас отец, когда ты и Рейнира были в замке. Этой же ночью, после того как все разошлись по своим покоям, я лёг в ванну и отправил её за вином. К горлу Деймона подступил ком. История его племянника была и его историей... Он вспомнил ту девчонку, над которой посмеялся и облил вином. Неужели всю его вину возложили на её хрупкие плечи, и её голова вместо его полетела с плеч? Она такого не заслужила... — Что было после? — будто бы не зная подробностей той ночи, спросил Порочный принц, сделав заинтересованное лицо. — После... После я проснулся и узнал, что с тех пор прошло десять дней... "Ты спал всего три из них, мой принц, остальные дни ты умирал..." Деймон вздохнул: — Я не понимаю... — Как и я, дядя... Моя мать утверждает, что в том вине обнаружили яд, который должен был свести меня с ума и заставить возлюбить Лоллис. И только её смерть могла снять проклятье. Быть может, в том вине и правда был яд, который свёл с ума его, Деймона, и заставил его сделать то, что он сделал, задумался Порочный принц. — Я никогда прежде не слышал о подобном. Не знал, что такие зелья вообще существуют. — Я думаю, что я бы запомнил, что пил вино... "О, ты многое не запомнил с той ночи, милый. Пусть и вина в ней действительно не было. Разве что в моём животе." — Если это была магия, то ты мог и забыть. — Так ты мог бы поверить в такое? Разве это не выглядит странным? Если бы ты только слышал, как моя семья со мной разговаривает с тех пор, как глупо и нелепо они все отвечают на мои простые вопросы, то ты бы тоже усомнился в этом, дядя. — Как скажешь... Меня ведь там не было... — соврал Деймон, смотря в лицо своему племяннику. Над принцами повисло неловкое молчание. — Но почему она? — выпалил Деймон спустя минуту. — Почему именно она должна была стать твоей первой? — Она была милой... И, я подумал... — Эймонд сглотнул слюну. — Мне кажется, я тоже понравился ей. — Ты можешь выбрать любую. Кого угодно, мой принц. Каждая бы тебе отдалась. — Но так не бывает! — возмутился Эймонд. — Должно быть влечение, взаимное чувство, понимаешь? Если я ей не понравлюсь? Я хотел бы заранее знать о её чувствах. — Ты принц. Какая разница, что они думают? Если тебе что-то нравится или кто-то — просто возьми это. — Но это не правильно, дядя... — возмущённо прошептал молодой принц. Деймон пододвинулся к нему ближе и взял его лицо двумя пальцами за подбородок. — Мы Таргариены. Я и ты. И нам дозволено всё. Каждый простолюдин или лорд — все поклоняются нам и боятся. Они знают, что мы выше них не только по статусу, не потому что один из нас носит корону. Корона твоего отца не делает его лучше других, но его кровь — да. Мы, Таргариены, превосходим всё человечество. Всю их расу. Когда Боги нас создавали, они подмешали в нашу кровь и свою, и кровь драконов. Оттого никто, слышишь, Эймонд, никто не может с нами сравниться! Все они — кучка тараканов под нашими ногами. И они должны нам подчиняться. — Лицо Деймона приняло волчий оскал, пока он говорил, пристально смотря в лицо своего племянника. — Их чувства вообще не имеют значения. Важны лишь наши желания. У Эймонда от его речи пересохло во рту. Он убрал пальцы Деймона со своего лица, попятился назад и нервно пустил в себя вино из фляжки, осушив её до дна. Деймон с улыбкой наблюдал за ним. Что он такое, его дядя? Он безумный нарцисс, возомнивший себя одним из богов, или же просто разбалованный своим царским положением глупец? Как так получилось, что он считает других людей — тех, кто не входит в его семью, — низшим классом? Значит ли это, что он способен причинить вред или убить того, в ком не течёт его кровь, вопреки всем законам? Веймонд... Убил ли он его за измену или за этим было скрыто нечто большее. Он защищал бастардов Рейниры, в них течёт кровь Таргариенов, а значит, они и его кровь... — Дядя... Скажи мне, ты женился на Рейнире, потому что она — Таргариен? Потому что она единственная, кто достойна тебя? — с интересом спросил Эймонд. — Быть может. Но были и другие причины. — Ты хочешь стать королём... И поэтому ты с ней, — уверенно произнес младший принц. — Я всегда это знал. Вино придало ему смелости, язык Эймонда стал распущеннее, а мысли всё более откровенны. — И ты бы хотел носить корону, Эймонд. Но ты лишь второй сын. Даже если бы твой отец передумал насчёт Рейниры, корона досталась бы твоему брату, а не тебе. — Однажды он изменит своё решение, Деймон, — строго произнёс Эймонд, впервые назвав своего дядю по имени в обращении к нему. — Женщина ещё никогда не правила королевствами... И тогда ты останешься ни с чем... — прошептал молодой принц. — Как и ты... — презрительно фыркнул Деймон ему в ответ. — Я всегда любил её, Рейниру, — спокойным тоном, сбавив жар их разговора, проговорил старший принц. — Но это не значит, что я не могу быть с другими... — Так ты изменяешь своей жене? — удивлённо произнёс Эймонд. — Она знает, — сухо ответил ему старший принц. Эймонд смутился: — Тогда это не любовь, дядя... — Не тебе, ни разу не бывавшему с женщиной, рассуждать о любви, — строго отчитал его Деймон. — Любовь может быть разной. Кроме неё есть ещё страсть, наши тайные желания, перед которыми устоять мы не в силах. — Ты прав, — вздохнул Эймонд. — Я не ведую в этих вопросах... Но ты сказал, что любишь её. Разве это не значит, что ты хочешь быть только с ней? — Когда ты влюбишься, ты поймёшь. Ты будешь хотеть быть с этим человеком всю жизнь, разделять с ним радости и несчастья. Но секс... Секс — это другое. Желаниям нашего тела сложно сопротивляться. — И много у тебя было других женщин после вашей свадьбы? — с интересом спросил молодой принц. Он почувствовал, что пьянеет. Взгляд Эймонда стал слегка затуманен, а язык заплетался. — Женщин... Мужчин... Их было достаточно, чтобы забыться, чтобы удовлетворить моё, жаждущее новых ощущений тело, — Деймон вздохнул, придвинулся ещё ближе к своему племяннику и шепнул ему на ухо на валирийском: — Но оно всегда хочет бо́льшего... Эймонд прикусил губу. От этого шёпота по его телу поползли мурашки. Он почувствовал, что такое близкое дыхание его дяди его слегка возбудило. "Должно быть, это от вина", — подумал молодой принц. Давно он не удовлетворял себя. А тут такие откровенные разговоры. Чтобы возникшее между ними напряжение улетучилось, Эймонд встал на ноги, потрогал свою одежду, висевшую на ветвях подле него, и с огорчением вздохнул. "Ещё не высохла". Молодой принц, покачиваясь, подошел ближе к озеру. С обрывистого побережья он начал всматриваться в даль, будто бы там было что-то, что ожидало его обязательного внимания. Деймон увидел, как тот шатается, и быстро поднялся за ним следом. Он подошёл к нему ближе и положил свою руку ему на плечо. — Чего ты там заприметил, Эймонд? — с неодобрением поинтересовался Деймон. — Отойди подальше от берега, ты можешь упасть! Эймонд ухмыльнулся: — Ммм, значит, сейчас ты боишься, что я упаду? Ты ведь сам сегодня скинул меня туда! — возмущённо провопил он. — Да, скинул. Но ты был трезв! — выкрикнул Деймон, пытаясь одернуть его назад. Но Эймонд с силой оттолкнул Деймона и, скинув с себя покрывало, проговорил: — Я требую реванша, дядя! Ставка прежняя — твоя одежда. Мы доберёмся до него вплавь... — Куда доберёмся? — подозревая, что его племянник имеет в виду, на всякий случай уточнил Деймон. — На остров Ликов, — с предвкушением проговорил Эймонд. — Кто первый ступит на его берега — тот победил. Проигравший отправится в башню голышом, — усмехнулся принц. — Ты с ума сошёл? Он может быть очень далеко, если вообще стои́т на месте. Некоторые люди говорят, что остров подвижен. Он может быть где угодно! — Боишься? — В тебе говорит вино, Эймонд. Я ни за что не соглашусь на такое. Это опасно, — строго произнёс Деймон. — Да ты просто струсил! Деймон Таргариен боится несуществующих волшебных существ! Тогда я сделаю это один, раз ты такой трус! — прокричал Эймонд и, неожиданно для своего дяди, нырнул в воду.