656

Время идёт. С того самого момента прошло недели две или три. В общем, опять никто не считает. Сегодня пятнадцатое декабря, до нового года осталось полмесяца. Кстати, аудиторию так никто и не украсил. Деканат просто забил на это всё, а у жены ректора появилась новая шуба. Куратор тоже не хотел особо содействовать, но дети уговорили, и в углу красовалась небольшая ёлочка. Что собственно произошло за две с половиной недели. На прошлых выходных Милю и Саву случайно закрыли в одной комнате. Отношения, конечно, развивались, но подругам хотелось чего-то более. Ну, в общем, в субботу вечером девочки приготовили тесто для вкусных булочек, утром испекли, пригласили парня, а потом закрыли их на ключ. Всё было бы классно, если бы ключ не сломался. Ребята просидели вместе порядка шести часов. Но скучно им, правда, не было. Парочка успела посмотреть несколько мелодрам, сготовить ту самую трендовую пиццу сердечком, и даже попробовать все виды поцелуев, а их порядка двадцати. А завершением стало плетение из бисера. Миля увлекалась давно, поэтому через некоторое время на безымянном пальце у обоих красовалось по колечку. Не скучали короче. Девушка, наконец, почувствовала эту любовь. Сава был идеальным. Заботливым, милым, красивым, умным, любящим. Возможно, раньше ей этого и не хватало. За этот месяц потихоньку в спине росли крылья, а сегодня она их распахнула. Через ещё час дверь, наконец, открылась. Устина с Дашей получили по голове и от куратора, и от коменданта, и от Илюши с Кирюшей, но только не от пары. Ребята были довольны. В четверг был ненавистный русский. Илье он давался слабо. Виталина Сергеевна решила оставить студента, чтобы хоть как-то натянуть оценку хотя бы до четвёрки. – Илья, я выйду в коридор в соседний кабинет, только попробуй мне решить списывать! – учительница вздохнул и вышел из класса. А юноша всё сидит и думает своей головой над морфологическими признаками слова «любимчик». Да, неудобно конечно думать, когда телефон забыл в общаге, а один друг ушёл к девушке, а другой просто ушёл. Он напрягает голову, пытаясь вспомнить хоть что-то, но не получается, так ещё и какая-то маленькая девочка дёргает уже итак растянутый свитер. – Папа попросил передать это тебе. Дописывай и давай поиграем, – голубые глаза девочки лет шести смотрели на растерянного парня так ясно, что это тоже пугало. Девочка держала бумажку, в которой были нанесены знакомым почерком ответы, Илья узнал в почерке куратора, – давай скорее, а то мама разозлится. Юноша не стал долго соображать, он перенёс ответы на разлинованный листок и спустился к девчушке и дернул за аккуратно заплетённую косичку, – что же, у тебя классный папа. Меня зовут Илья. А как тебя? – Ева-Мария, – девочка так мило улыбнулась, что парень мог поклясться, что почувствовал прилив нежности и доброты к крохе, но он быстро опомнился, что это всего лишь для того, чтобы не портить отношения с преподом. Девочка всё также пристально смотрела на мальчишку, но услышав шаги в коридоре быстро развернулась и пошла к двери. Она знала эти шаги, – Дашааа, я соскучилась! Ты принесла, принесла, принесла? – Конечно, солнышко, – девушка покопалась в сумке и достала мягкую игрушку в виде голубого леопардового единорога. Пока Ева обнималась со странным зверьком, Даша последовала вглубь аудитории прямиком к другу, – ну что, любимчик, как дела? – Всё путём, а ты собственно какого тут? – В прошлый раз Еве обещала принести игрушку, – Даша прервала друга. Дело в том, что девчушка навострила ушки, а такие слова ей нельзя было слышать никак, – домой собралась, смотрю, историк с руссичкой, вот и вспомнила. Не знала, что Ева тоже здесь, но это даже на руку. Виталина Сергеевна вошла в аудиторию, за ней проследовал куратор. Преподаватели уж очень мило смотрелись вместе. Илья уже начал думать про название этого шипа, но Ева его опередила. – Мама, папа, смотрите, какой единорог, это мне Даша принесла. Да, вы не ослышались. Мама и папа. Молодой куратор был женат на самой привлекательной девушке. Виталина Сергеевна была невероятно красивой, да и к тому же умной, не без перчинки конечно. На парах она элегантно подшучивала над студентами, а после них болтала с ребятами обо всём. В этом они были похожи с куратором, не зря женаты больше семи лет. Илья благополучно списал дописал работу, пожал руку преподавателю, потрепал по голове малышку и потащил Дашу за собой. Даша лишь успела обнять Еву и помахать паре. На улице юноша достал любимую ашку и приятно затянулся. Даша поморщилась. Черничный пар кружил голову девушке, из-за этого не хотелось идти рядом. Она ускорила шаг, но друг догнал. – Кислая, как эта штука сегодня. Что же с тобой не так? – Илья убрал сигарету в карман. Видимо, всё-таки додумался, что «штука» не такая приятная для других, – алёё, Дашенькаа, ты меня слышишь вообще? Но Даша почему-то не отвечала. Девушка была погружена в свои мысли. И Илье это не нравилось. Конечно, за пять минут ни одного слова не прозвучало, даже вздоха. В одно время парень даже засомневался, дышит ли она. И несмотря на свою какую-то внутреннюю неприязнь взял девушку за плечи и хорошенько потряс. – Что ты делаешь? – Даша наконец-то ожила, но взгляд её был таким грустным. Она еле держалась, но Илья сделал своё дело, – не видишь, что я не хочу разговаривать? Мне плохо, у меня проблема, я не хочу это обсуждать. Можешь хотя бы раз подумать своей головой и ничего не делать? Хотя нет, это же Илюша – центр вселенной, что я ожидала? – это случилось. Нервная система попросту не выдержала. Уже на протяжении месяца Даша всегда ходила с улыбкой, а по ночам плакала. Этого никто не знал. Девушка тщательно всё скрывала. Сейчас она вновь захотела закрыться, но спасибо, Илюша, ты гений. По щеке покатилась слеза, потом ещё одна, ну а потом Даша обнаружила, что рыдает в комнате Ильи уже полчаса. Парень знал, что он накосячил, но как именно он не понимал, Было ясно одно, Дашу отпускать никуда нельзя. В комнате были только они, друг об этом позаботился. Илья выгнал абсолютно всех под страхом разбитого носа. Сейчас он переживал больше всех. – Илья? – М? – Почему ты это делаешь? – Потому что ты мне дорога. Потому что ничего не стоит твоих слёз, потому что ты самая фантастическая девушка, которую я встречал, – Илья утих. Варианты из интернета кончились. Всё повылетало из головы. Поэтому юноша только прижал её к себе. – Я не должна была этого говорить. Это слабость, её надо искоренять. Прости меня. – Я ещё раз повторяю, ничего не стоит твоих слёз. Подними голову выше и смотри на всё свысока. – Тут так не получится. Проблема сложная, – Даша вздохнула, – я могу доверить тебе секрет? Только ты никому не скажешь, – Илья кивнул, – в следующем семестре я перевожусь. Эта новость ударила по ушам. Даша уходит? В другое место? Зачем? Почему? Из глаз парня вытекла слеза. К глазам стали подступать слёзы. К этому он был не готов. Он был готов справиться со всем, но точно не с переводом. Это было внезапно. – Мы что-нибудь придумаем, ты можешь сказать причину? – Не надо, родители хотят, чтобы я училась в лучшем месте. Я не могу их подвести. – А сама ты чего хочешь? – Я не знаю. Даниил говорит, что я слишком умна для этого места. – Который куратор? – Да, – Даша поняла, что это было лишним. Она говорит слишком много. Слишком. Но Илья так смотрит. Ему довериться можно. Ведь да? Да, – который куратор, то есть не совсем. Он мой отец, отчим. – Чего? – у Ильи сегодня день открытий. Опять шок. Опять сметение, – а Виталина твоя? – Мама, – заканчивает предложение Даша за парня, – я не знаю, почему так. С Даниилом спорить нельзя. Это с самой свадьбы. Но отец он хороший. Так что, такие дела. Родители просили не говорить ни кому. Но тебе я доверяю, – последовала пауза, – Я люблю тебя. Это третий шок, но это приятно. Наверное, единственное, что было хорошего сегодня, – и я. Даш, не представляешь, насколько сильно я люблю тебя. Я никому не скажу, но ты не уйдёшь. Я не дам. Не позволю, – Илья обнимает Дашу. Крепко. Четверг приближается к своему завершению. Телефон звонит уже сотый раз, а Даша его опять сбрасывает. Есть только она и Илья. Есть только они. Да, девочки переживают, но они уже взрослые, могут и не переживать. Друзья тоже переживают. Несколько раз они пытались вышибить дверь, но Илья тактичным выражением «идите нахуй» объяснил, что им там не рады. Но вскоре стучаться опять продолжили, но это были уже девочки. Их стук был страшнее. Они переживали. Что может сделать Илья с Дашей? Изнасиловать? Вполне. Избить? Ну, тоже как вариант. Делать было нечего, пришлось отворить. Дальше можно продолжать. Илью чуть не побили, а Дашу, что Дашу, просто заобнимали. Они беспокоятся за подругу. Даша им важна.

***

Чёрная полоса имеет свойство заканчиваться. Правда? Нет. Чёрная полоса поселилась и крепко затянула Дашу болезнью. Температура под сорок, видали? Бедная девушка всю ночь ворочалась. Снился Илья. Он покрасился в розовый (в смысле телом), женился на синем бегемоте, и они летали по радужным облакам. Суперские сны. Хорошо, что было жаропонижающее под рукой. И уже под утро всё было относительно великолепно. Температура держась в районе тридцать семи с половиной, голова была тяжёлой и сильный сушняк. А так нормально. Девушка черкнула родителям, что слегка приболела и сегодня её не будет. И отправилась досматривать сон. Подруги настаивали на том, чтобы остаться с ней, но Даша отправила их получать знания.

***

Русский язык первой парой. Продолжение чёрной полосы? Виталина Сергеевна разбирала задания вчерашней работы. Слушать её не хотелось от слова совсем. Девочки переживали за подругу, Илья тоже. А Кирилл с Савой тоже чувствовали что-то неладное. Звонок был таким спасением, что просто представить себе нельзя. После выяснилось, что физкультуры опять не будет. Почему-то физрук по пятницам брал себе отдых. Класс. Девочки уже собрались домой, как их перехватил Илья. – Ты что, придурочный? Даше плохо. Что ты от нас хочешь? – Миля с Устиной отбивались. Но из-за того что парней трое, да ещё они сильнее, им пришлось сдаться. – Скоро Даше будет ещё хуже, если вы не поможете, – Илья кричит. Сердце парня беспокоится. Он должен сделать всё, что можно, – мне не следует этого говорить. Нельзя, но ситуация ужасная. Даши может с нами скоро не быть. Её хотят перевести, – эти слова встают поперёк горла. Эти слова режут сознание. И не одно. Ребята попросту не могут представить, что девушка уйдёт. Их компания стала настолько привычной, что по-другому никак, – у нас есть две недели. Даша просила, молчать, но я не могу. Вы никогда не видели меня таким, и я прошу вас это забыть. Сейчас мне важно, чтобы она была со мной. С нами. Я не могу представить свою жизнь без неё. Я не могу представить себя. Сейчас у Даниила окно, я пойду к нему. Я не могу этого допустить. Илья срывается. По щекам парня текут горячие слёзы. Каждая прорезает щеку настолько, что остаётся красная дорожка. Ноги подкашиваются. Илья хочет встать и идти, но он не может. Эта новость слишком быстро обрушилась на него. Он только нашёл любовь, как её хотят отнять. Ребята ничего не говорят. Они обнимают друга. Его трясёт. Он не готов. Сейчас он морально убит. Сейчас он ничего не сделает. Пустое время они проводят в библиотеке. Когда они входят, тётя Оля спрашивает, где девочку вашу потеряли, но ребята молчат. «Потеряли» – это слово больно ударяет по голове. Нет. Не потеряли. Даша не уйдёт. Не дадут. Но голова не соображает вновь. Компания опускается в апатию. Что можно сделать, когда родители – ваши учителя? Одно неправильное движение, и они падают в пропасть. Отсутствие подруги – пропасть. Надо придумать план. Найти спасательный шест. Тростиночку, за которую они ухватятся. Что любит преподаватель? «Я конечно всё понимаю, но отправить бедную Изольду Ростиславовну в чулан к бомжу и не оставить им выпивки – это вы додумались конечно. Я говорю вам сразу, красное сухое, запоминайте» Бинго! Красное сухое вино. То самое. Людочка продаст его легко. На паре по английскому ребята сидят, как на иголках, отсчитывая минутки до конца. Преподаватель спрашивает вопросы, требуя рассуждать на темы поэзии, но насколько же молекулярно похуй всем. В итоге каждый выходит с красиво нарисованной парой. Это особо никого не волнует. Ребята прямиком направляются в магазин, а спустя полчаса сидят в аудитории с лесенкой. Куратор очень удивляется визиту, но бутылку он принимает охотно, пропуская компанию в аудиторию. Сначала ребята мнутся. Каждый подбирает слова. Илья всё-таки начинает. – Даниил Александрович, у нас к вам очень деликатный вопрос, – Илья глотает воздух. Сейчас всё зависит от него. Илья должен так филигранно выстроить свою мысль, чтобы историк не слетел. – По-другому никак, Пидцан. Если вы принесли мне такой подарок, это определённо что-то значит. – Вы правы, – продолжает Илья, – мы с Дашей встречаться начали. – Ты ко мне за благословлением пришёл? Ещё и сватов привёл, – куратор относится с интересом к ситуации. Всё-таки не каждый раз ученики притаскивают такое чудо. – Почти. Вчера у Даши случился нервный срыв. Ей было плохо, сегодня ещё хуже. Я знаю, вы имеете отношение к этому. Почему вы хотите забрать её? – этот вопрос вгоняет в ступор. Преподаватель ожидал всего, но не такого. А Илья продолжает, – почему вы даже не разрешили ей попрощаться с друзьями? Если бы она вчера не сорвалась, мы бы даже не знали, о её состоянии. Она бы уехала. Она нам дорога. Мы не отпустим её. – А вы умные детки, умеете думать. Я предполагал. Но раз Даша уже начала, то можно и закончить. Она гениальна. Слишком умная для этого места. Девочку я знаю давно, больше вас точно. Она всегда была лучшей. Когда она поступила сюда, она стала портиться. Мне это не нравится. Её мать души в ней не чает. Для неё она всегда уникальна. А я знаю, что ей просто не дают раскрыться. Я позволю дочери быть превосходной. – Она вам не дочь, – Илья вновь срывается, – она вас любит, но вы не знаете, что без друзей ей плохо. Она рыдала на моих коленях вчера весь день. Она умна, не спорю, но ей будет лучше с друзьями, – юноша кричит. Парень просто не выдерживает. Его любимый преподаватель оказывается таким мудаком. Илья влепляет крепкую пощёчину и выходит. Он не сдастся. Не допустит. Ошеломлённые друзья выходят под натиском чужих глаз. Они проиграли. Проиграли первый бой. Но не войну. Куратор оказался цирковой куклой. Жалкой перчаткой, которую ребята кинули на дуэль. Когда честь дамы задета её молодой человек разорвёт всё в клочья. И Илья готов вновь бить. Но тут кулаками не поможешь. Надо действовать сильнее. Ребята решают забить на уроки и не идти завтра на злосчастную физру. Илья просит девочек дать ему немного времени посидеть с девушкой, а потом продолжить. Девочки соглашаются. Дав указания, они заталкивают друга в комнату. Илья проходит вглубь. Даша не спит. Она машет рукой, но больше сделать ничего не может. Юноша берёт из шкафчика микстурку и наливает вязкую жидкость в ложку. – Открой ротик, летит самолётик, – это заставляет Дашу улыбнуться. Илья целует Дашу в горячие губы, потом даёт градусник, – как твои дела? – Нормально, вы сегодня долго, – хрипит Даша. – Нужно было уладить некоторые дела, – Илья вздыхает, – смысла молчать, нет. Мы ходили к Даниилу Александровичу. Я обещал. Но я боюсь тебя потерять. Если ты уедешь, то мы не сможем видеться окончательно. Я не смогу этого представить, – Илья улыбается. Вымученно улыбается. Даше не обязательно знать о драке. Всё хорошо. Всё нормально. Ещё пару минут ребята проводят молча. Илья не знает, что сказать, а Даша просто не может. Температура опять лезет выше. Градусник показывает тридцать девять с половиной. Так дело не пойдёт. Оставлять так нельзя. Парень зовёт девочек, а потом набирает номер куратора. «Даше плохо. Спасайте» – цедит Илья в трубку. Друзья понимают, что Дашу заберут. Друзья понимают, что другого выхода нет. Друзья понимают, что, скорее всего они больше не увидятся. Меньше чем через пять минут добирается преподаватель. Осматривая всю картину, он не раздумывая, собирает девочку. Его дочь. Он до чёртиков сам напугался. И он ненавидит себя, за то, что он не доглядел. Он позволил ей простудиться. Он не доглядел, значит, падчерица разгуливала где-то без куртки. Но это потом. Бросая быстрое «спасибо» он выносит Дашу из этого ужасного места. И всё. Эта ужасная звенящая тишина. Комната вмиг затихает. У шумных соседей что-то как обычно происходит, но только не здесь. Казалось бы, да, Даша сейчас поедет на лечение, а с другой стороны никто не может сказать, вернётся ли она вновь. Даниил Александрович сделает всё, чтобы этого не случилось. Плюс на парах их ждёт скорей не самое лучшее время препровождение. И так проходит день. Затем ещё один. На пары так никто и не сходил. Одногруппники отписываются, что от физрука им будет что-то явно не очень привлекательное, но компании всё равно. Кстати, об этом доложили и куратору, что ребята решили устроить прогул, тот на это, только, хмыкнул, да и всё. Так прошла и половина воскресенья. Прошла бы и вторая, если бы пацаны не притащились в тридцать шестую комнату, и силой не заставили подруг выйти на улицу подышать. Илья, было, достал черничную ашку, но убрал. Это слишком убивает. Совсем недавно в студенческом городке поставили небольшой амфитеатр. Деканат планировал хоть как-то превосходить шарашку. Студенты часто там тёрлись. Место недурное. Компания расположилась на шестом ряду последнего пятого отделения. Девочки достали термос и налили тёплого какао. – И что теперь делать будем? – это мысли, но Устина произносит их вслух. Девочка понимает, что вопрос не к месту, но молчать больно. Она решается продолжить, – до нового года две недели. Нас вроде как должны были отпустить домой на каникулы. Даша занимается обычно этими вопросами. – Не знаю. Ну, я планировал остаться. Закроемся, наверное, с Милей в комнате, наедимся мандаринов и уснём в обнимку. По-моему шикарно, – шикарно. Действительно неплохо. Сава наконец обустроился в личной жизни. Этот новый год пройдёт весело. Юноша взглянул на друга. Илья сидет с кружкой неподвижно. Он не притронулся к напитку. Его гасила обида. Сначала он обещал никому не рассказывать про тайну подруги, потом обещал не отдавать любой ценой, а потом… Илья не мог простить себя за это. Размышление Ильи прервал звонок. Телефон у Устины вибрировал, увидев контакт «Данилка» у девушки глаза стали больше раз пять. – Устина, добрый день, – девушка поставила на громкую связь. Ребята очнулись, – я не мог не сообщить. У Даши ковид. Сейчас она в больнице под тщательным присмотром. Ей чуть лучше, температура упала, – ковид. Больница. Даше стало чуть лучше. В этом чуть-чуть чувствовалось утешение, – но для вас у меня новости не очень. Вас пятерых администрация планирует посадить на карантин. Выезд вам не разрешён. Вы переедете на пятый этаж вашего общежития. Сейчас там изоляционный отдел. Две недели до нового года вы проводите там. Если будут вопросы, коменданта я предупредил. Звоните, – Даниил Александрович будто изменился. Будто не было того дядьки, который запрещал оставаться подруге с друзьями, будто был их прежний куратор. – А Даша, мы сможем её увидеть? – Ты, Пидцан, точно нет, – ответ куратора больно ударил, – задания предам. Увидимся.

***

Пятый этаж казался очень призрачным. Освещение слабое. Мебель старая, техники мало. Своя родная комната очень скучает. Эти больше похожи на больничные палаты. В некоторых лежат другие студенты. Даже не верится, что это та самая родная общага. Ребята получают две комнаты в середине коридора. В одной есть холодильник, а в другой плита. Кровати заправлены белыми комплектами. На полу советские ковры, да стена у парней украшена им же. В туалете отходят обои, а под кроватью линолеум. Условия шик и блеск. Девочки закидывают вещи на кровать. Унылая атмосфера. – Приберёмся? – Миля осматривает комнату. В туалете есть ведро с тряпкой, и ещё капля моющего средства. И хозяйственное мыло. – Давай. Уже через час комната начинает сиять. На родное место похоже мало, но уют немного имеется. Ещё через полчаса готовы макароны. Миля пересыпала соли, на что Устина подколола, якобы «влюбилась», на что Миля положительно закивала. Но вкуса нет. Ни капли. И запаха тоже. Забавно, но друзья тоже не почувствовали. Теперь стало страшно. Ничего. Абсолютно ничего не чувствовалось. Даже ядреные Милины духи и горький чеснок. В понедельник к ребятам добрался врач. Пять положительных тестов.