Осколками льда

      Адена встретила их теплой сухой погодой. Солнышко сияло на голубом, прозрачном, весеннем небе, вокруг простирались холмы, покрытые зеленью и цветами, пахло чем-то пряным и сладким. Внизу раскинулся город, он расстроился за последние десятилетия, появилось много каменных домов, а деревянные были сложены из добротного бруса. На ярмарочной площади царила бойкая торговля, переговаривались и смеялись горожане. И над всем городом на холме возвышался храм Санкта Елизаветы, белоснежный, пятиглавый, сияющий золотом куполов.       Они остановились на постоялом дворе неподалеку от дороги, ведущей к храму. - Вы на праздник? - добродушно спросила их жена владельца, дородная, улыбчивая женщина с редкой сединой в черных волосах, она смотрела приветливо на путников. - Что за праздник? - поинтересовался Алексей. - Как же, господин, - отозвалась женщина, - день, когда Санкта Елизавета изгнала солдат из наших краев. У нас каждый год его празднуют. А в этом году праздник особый - впервые за столетия замироточила икона святой, многие пришли, чтобы ей поклониться. Да и розы в этом году расцвели раньше обычного, а это, как известно, хороший знак - урожай будет богатым. Но сами празднества будут завтра, а ежели хотите увидеть икону, то можете сходить в храм сейчас. - Спасибо, - кивнул Алексей, - обязательно сходим, - он добавил денег сверху того, что они уже заплатили. Хозяйка рассыпалась в благодарностях.       За обедом, который состоял из говядины, овощей и кваса они решили, что уедут ранним утром, еще до восхода солнца, пока не будет паломников на дорогах. И потом разошлись по комнатам, чтобы, наконец, отдохнуть. В комнате, кое-как извернувшись, в мутное зеркало Алина осмотрела свою спину, вокруг повязки расползалась краснота, но болел ушиб уже гораздо меньше. Женщина разглядывала уродливый шрам на плече, было время, когда следы от зубов ничегои наливались чернотой, в такие дни боль становилась невыносимой. Старкова осторожно коснулась пальцами изуродованной кожи, словно боялась обжечься, но ничего не произошло. Со вздохом облегчения женщина накинула рубашку на плечи.       В дверь постучали. - Войдите, - отозвалась Старкова, застегивая рубашку. Заглянул Алексей. - Помочь с перевязкой? - участливо спросил он. Мгновение Старкова сверлила парня взглядом, а потом коротко кивнула. Прикосновения прохладных пальцев успокаивали боль, Алина даже глаза прикрыла. - Ты ведь не скажешь, что это? - пальцы скользнули к плечу. - Много будешь знать, - отозвалась Старкова надевая рубашку, - скоро состаришься, - обернулась, посмотрела в серые глаза, задумчивое выражение делало их темнее. Но потом принц улыбнулся, в глазах сверкнули золотистые искорки, парень легко поднялся. - Хорошего отдыха, Алина. - И тебе, - кивнула женщина.       Хмыкнула, глядя на захлопнувшуюся дверь и, наконец, упала на кровать, закрыла глаза.       Ее сон был прерывистый и беспокойный. Проснулась Алина, когда день клонился к закату. Солнце еще высоко сияло на небосклоне, но свет его уже стал более глубоким, не таким ярким. Уж Алина-то чувствовала все оттенки света. Надев кафтан и захватив с собой оружие, передвигаться без него женщина была не намерена, она спустилась вниз, чтобы узнать, что ее спутники еще не показывались. Попросив подать через пару часов ужин, Старкова направилась прочь из дома.       Она прошла по узким улочкам города, петляющим, скользяшим вверх и вниз, и вышла на дорогу, ведущую к храму. Не стоило, наверное, туда идти, но когда это она делала только то, что стоило? Заклинательница стала подниматься вверх.       Оранжевый свет солнца окрасил белые стены храма в приятный бежевый оттенок, искры играли на золоте куполов. А вокруг простирался сад, усаженный белыми розами. Они действительно уже цвели в полную силу, огромные ровные бутоны источали терпкий аромат, от которого слегка кружилась голова. Пчели жужжали свою песню, вились вокруг цветов. Алина поморщилась, но все же ступила на территорию храма, задрала голову, разглядывая величественное каменное здание. Оно было очень красиво, высокое, большое, но не тяжелое, а изящное, утремленное ввысь, к пронзительно-голубому небу, а расстилающееся вокруг белое море цветов словно было частью строения.       Алина прошла дальше и замерла прямо у обрыва. С холма открывался потрясающий вид на долину и реку Сокол, что несла свои бурные воды к Истиноморю, на ней были видны редкие лодки и даже небольшие корабли. По широкой дороге шли путники, ехали повозки и кареты, скакали всадники, все спешили в Адену к празднику. Был виден Крибирск с его богатыми домами и звонкими колокольнями на церквях, а дальше... А дальше не было ничего.       Алина еще помнила, как это выглядело, как чувствовалось. Заклинательница словно наяву увидела черную отвесную стену, шрам на теле Равки, плод гнева и ярости, боли и отчаяния одного человека, тщеславие и злоба, облаченные в материальную форму. Показалось, что Каньон вновь там, где сейчас были земли, едва заселенные. Неужели проклятые навечно?       - Потрясающий вид, верно? - раздался мелодичный голос. Алина вздрогнула так сильно, что чуть не свалилась с обрыва. Моргнула, отступая от края, оборачиваясь к девушке, что заговорила с ней. Красивая голубоглазая блондинка со светлой нежной кожей и бледным румянцем на щеках, она смотрела открыто и доверчиво. - Очень красиво, - сдержанно ответила Старкова, ей не хотелось вступать в разговор. Ей по душе была царящая вокруг тишина, которую разбавляло только гудение многочисленных пчел, но оно было фоновым шумом, который не раздражал. - Приехали на праздник? - с любопытством спросила девушка, - отчего же в храм не заходите? Икона мироточит, впервые за многие десятилетия. Дался им всем этот праздник, право слово! Алина едва не поморщилась, но вовремя удержалась, не хотелось оскорблять девушку. В конце концов, чужие чувства следовало уважать, хотя сама Заклинательница никогда не была религиозна. Сложно верить в святых, когда тебя саму таковой нарекли, и ты знаешь, чего ты стоишь. - Нет, я... - Алина пожала плечами, - проездом. Но здесь, - она улыбнулась, - очень красиво. И храм красив. - Вы издалека, - девушка не спрашивала, она утверждала, внимательно смотрела на Зааклинательницу, словно что-то пыталась для себя понять. Алине не понравился этот взгляд. - Издалека, - кивнула Старкова и сделала шаг вперед, желая обойти незнакомку. Та, однако, не двинулась с места, все так же смотрела на Алину. Старкову окутал запах роз и меда, и немного ладана. Впрочем, это, наверное, пахнуло из открытых дверей храма. - И там, откуда вы, не верят в святых? - задала вопрос девушка. Алина нахмурилась. - Отчего же, - ответила сдержанно, - верят. Просто я... не религиозна. - Можно не верить в святых, но нельзя отрицать чудеса, - серьезно произнесла незнакомка, - здесь, в Адене, мы верим в них и чтим их. А еще, - она вдруг улыбнулась и стала еще прекраснее, - мы очень любим розы. Вы нигде в целом свете не найдете таких роз, как здесь. Вот, возьмите! - она протянула Алине белую розу, нежные белые лепестки чуть-чуть дрожали, удушливый аромат окутал Старкову с головы до ног, в улыбке девушки чудилось коварство, но обижать ее было как-то неловко. Тем более это же всего лишь цветок! Нелепо смотреть на него, как на ядовитую змею. - Спасибо, - Алина взяла цветок и вскрикнула, когда в руку впились острые шипы.       Опасайся шипов и не верь святым.       Кончики лепестков вдруг стали алыми, словно бы обагренными кровью, а потом почернели, как будто обуглились, чернота расползалась по цветку, словно болезнь, словно скверна, уничтожала прекрасное творение природы. Бутон осыпался пеплом к ногам Алины, выронившей из руки голый стебель. - Что это такое? - она вскинула голову, но рядом больше никого не было.       Вокруг царила все та же безмятежная тишина, было безлюдно и пустынно. Оцепенев, Алина посмотрела на свою руку, израненную шипами, снова вскинула голову, сделала пару шагов, огляделась судорожно в поисках девушки. Во рту пересохло, голова закружилась. Проклятая Адена! Не зря десятилетия назад Алина не остановилась в этом городе. Там, где процветает религиозный фанатизм, не жди ничего хорошего! Уж у нее-то был опыт тесного общения с фанатиками, Апрат навсегда отбил у нее охоту верить в святых.       Стебель валялся под ногами, как подтверждение того, что Алина не бредила, что ей не почудилось. Да и рука саднила весьма ощутимо, кровавые разводы на ладони не оставляли сомнений в том, что случилось. Пораниться розой, какая нелепость!       Старкова раздраженно поджала губы, вытащила платок и стерла кровь. Алина вновь посмотрела на вход в храм, а потом решительно пошла прочь. Не верила в святых, не стоило и начинать.       Она быстро спустилась с холма, но у подножия не удержалась, оглянулась, словно что-то толкнуло ее в спину. Солнце расцветило алым стены храма, казалось, что он залит кровью, а белые розы стали бордовыми. И чудилось, что рядом с храмом стоит тонкая фигура девушки с золотистыми волосами. Алина застыла, не в силах оторвать взгляда от прекрасного и в то же время тревожного зрелища. Алый храм на холме. И море крови вокруг. Сколько ее было? Сколько еще будет? Сама земля Равки была пропитана ею. В горле пересохло, Заклинательница с трудом заставила себя отвернуться. И медленно побрела к постоялому двору.       На улицах постепенно становилось все пустыннее, огоньки загорались в окнах домов, суля покой и уют. Ради чего она покинула свой дом? Неужели и вправду верила, что может помочь Алексею? Николаю она помочь не смогла. Да здравствует второй шанс? Это ведь не ее история, ей никто и никогда не давал второго шанса.       Алина вошла в дом и сразу же увидела Алексея и Льва, ужинавших за столом в углу. Алина направилась к парням, ее едва не снесла с ног спешащая служанка, кто-то окликнул, отпустив похабную шуточку, но Старкова научилась не обращать внимания на подобные мелочи.       - Где была? - полюбопытствовал принц, когда Алина села за стол и почти с отвращением покосилась на еду. Ужин выглядел вкусно, а запах был еще лучше, но аппетита не было. Саднила рука, в груди отчего-то ворочалось глухое раздражение. Хотелось уколоть кого-то, поранить, как сама поранилась шипами. - Гуляла, - коротко ответила Алина. - Что с рукой? - спросил Лев. Старкова бросила на сердцебита быстрый взгляд, выражение его лица было нечитаемо. А сама Заклинательница только сейчас осознала, что невольно сжимает пострадавшую руку в кулак. - Не поверите, но поранилась розой, - вздохнула женщина. Парни переглянулись, потом с губ Алексея сорвался смешок. - Алина, ты знаешь, что ты ходячая катастрофа? - Мне говорили, - проворчала женщина. - Поужинаешь? - спросил принц.       Алина еще раз оглядела стол. Неразумно было отказываться, но к горлу подступала едкая тошнота, словно Старкова была больна, шум людского разговора и смеха за спиной вдруг стал напоминать гул роя пчел, и от этого стало не по себе настолько, что пот выступил на лбу. - Нет, - отозвала женщина, - пойду перевяжу руку, - она поднялась, - встретимся завтра на рассвете. Не проспите, молодые люди.       Она уже хотела уйти, но Алексей мягко удержал ее. Нахмурившись, Алина смотрела на руку принца, который удерживал ее за запястье, перчатки неприятно холодили разгоряченную кожу. - Точно все в порядке? - с нажимом спросил Ланцов. У него был внимательный взгляд, а проницательность принц явно унаследовал от деда. - В полном, - Алина мягко освободила руку, слабо улыбнулась и пошла к себе.       В комнате она скинула кафтан, обмыла руку и, смазав ладонь мазью, забинтовала. Если так пойдет и дальше, то никаких лекарств ей не хватит. Совсем стемнело, дрожал огонек единственной свечи, тени танцевали на стене причудливый танец, явно насмехаясь над Заклинательницей.       В детстве они с Малом устраивали настоящее представление из теней на стене. Женщина сложила руки и пошевелила пальцами, на стене появился заяц. Старкова грустно усмехнулась и убрала руки. Ах, Мал. Все могло бы быть иначе! Алина покачала головой и уже собиралась задуть свечу, как вдруг в ее голову пришла мысль настолько простая, что Старкова даже замерла с вытянутой рукой, которая готовилась откинуть одеяло. Женщина снова покосилась на свечу и на стену, где еще минуту назад танцевал теневой заяц, созданный ее руками. Ведь есть простой способ проверить, вернулся ли Дарклинг.       Когда-то она украла часть его силы, эта сила ушла вместе с Заклинателем Теней, но если он вернулся, если только взращивал вновь свою силу, то и кусочек его могущества вновь вернулся к Алине.       В горле пересохло, мурашки побежали по рукам, заставляя волоски встать дыбом. Было страшно, если честно. Если тени вновь ей подвластны, то это значит, что Дарклинг нашел способ вернуться, и это катастрофа. Если не подвластны, то это не исключает вероятности того, что Заклинатель ищет способ возвращения, просто еще не нарастил свою силу достаточно, а это значит, что Алина не знает, с какой стороны ждать удара, что, наверное, было еще хуже. Старкова вновь села на кровать, подышала глубоко, пытаясь успокоиться, считая вдохи и выдохи, как ее учила Женя, заставляя напряженное тело расслабиться. Но внутреннее напряжение никуда не ушло, оно лишь росло.       Мелькнула подлая и трусливая мысль о том, чтобы не делать этого, не проверять, ведь правда может оказаться слишком ужасна. Алина заставила себя затолкать эту мысль подальше. Она не трусиха. Последний глубокий вдох и медленный выдох.       Заклинательница вытянула вперед руку, пытаясь почувствовать материю, те частицы тени, что были рассеяны в этой комнате. Дернула пальцем и... отшатнулась, вздрогнула сильно, перехватило дыхание. Тени на стене дрогнули в такт ее движениям, покорные ее воле.       - Нет, - прошептала Алина, - святые! Нет же, нет! Нервно облизнула губы, собираясь с силами, словно повела рукой, чтобы убедиться: ей не почудилось. И тени заскользили по стене, подобные хищным зверям с их убийственной грацией.       Старкова сжала руку в кулак, опустила голову, уставившись в пол. Дарклинг вернулся. Нашел лазейку в этот мир. Но это было невозможно! Алина надежно заточила его! И только она могла его вернуть! Она и... Улла? Возможно, ведь сильдройра знала, как заточить Дарклинга, лишив его силы, знала, вероятно, и как вернуть, но она утверждала, что это может сделать только Алина. Лгала?       ... не верь святым.       Раньше надо было думать об этом! Десятилетия назад. А теперь уже поздно. Алина уткнулась лицом в колени, глухо застонала. - Будь ты проклят! Проклят! - прошептала, чувствуя, как наворачиваются на глаза злые слезы. Хотелось выть от боли и отчаяния. Она столько отдала тогда! Она убила любимого человека! По ее вине погибло столько людей! Она прокляла себя, навсегда связав самую свою суть с магией крови! А теперь... что теперь? Неужели все жертвы были напрасны? Неужели права была Багра, которая из раза в раз твердила, что им не победить?       Алина кусала губы, чтобы не закричать от безысходности, которая накатывала на нее ледяными волнами ужаса, сжимающего сердце, выворачивающего наизнанку душу, выламывающего кости, заставляющего дрожать, словно в лихорадке. Алина вновь стала считать вдохи и выдохи, сосредточилась только на них, чтобы изгнать все посторонние мысли из головы. Постепенно тело расслабилось, и женщина забралась в постель, задула свечу.       Лежала, уставившись в потолок и чувствовала, как волны злости и ненависти накатывают, захлестывая с головой, как они не дают нормально дышать. Она снова победит! Она не даст Дарклингу ни единого шанса! Где бы он ни был, она найдет его и на этот раз убьет. Алина думала, что не сумеет уснуть, слишком взбудораженная своим горьким открытием, но сон все же сморил ее. И во сне к ней вновь пришел Дарклинг.       Он соткался из так любимых им теней, появился нежданным, нежеланным гостем. Алина села на кровати, настороженно посмотрела на мужчину, который опустился на постель, оказываясь так близко, что перехватило дыхание. Знакомо заныло сердце, и дрожь пробежала по спине. - Убирайся! - рыкнула Старкова. - Как всегда нелюбезна, моя милая Алина, - по губам мужчины скользнула легкая улыбка, словно его забавлял гнев женщины, - как всегда лицемерна. - Почему это? - раздраженно спросила Старкова, откидывая с лица растрепавшиеся волосы. - Потому что сама вновь позвала меня, - просто отозвался Заклинатель. - О хватит этой самодовольной лжи! - закатила глаза Алина, - ты можешь сколько угодно тешить себя этой мыслью, но это ты приходишь ко мне и приходишь, потому что тебе одиноко. А не потому что... - А тебе не одиноко? - перебил ее Дарклинг, впиваясь взглядом в ее лицо, Алина невольно отвела взгляд, выдавая себя, - о, - насмешливо протянул мужчина, - такой простой вопрос, и вот ты уже выбита из колеи. Так и не научилась прятать свои эмоции, моя Алина. Как... нелепо и жалко, - презрительно закончил Заклинатель. Каждое его слово било в цель. Да, ей было одиноко. Да, она так и не научилась его бесстрастности, деланому равнодушию, показному безразличию. И да, это было и нелепо, и жалко. - А ведь я предупреждал тебя, Алина, - продолжал Дарклинг, - я говорил, что ты будешь одна, обреченная на вечность. - Уходи, - выпрямилась Старкова, глядя в глаза своему врагу, - убирайся прочь! И не смей больше являться ко мне! Не смей! - она махнула рукой, посылая разрез.       В ушах звучал злой смех. Но мужчины больше не было рядом. Алина вновь упала на подушку, понимая, что больше не спит, осознавая, что это было не сон. Их неестественная, порочная связь все еще была жива. Вязкая горечь собралась на языке, заставляя поморщиться.       Старкова могла бы коснуться нити, что их связывала с Дарклингом, как это делала в первые годы после падения Каньона, проверяла, что Заклинателей Теней никогда ей больше не ответит. И связь молчала, на том конце нити была пустота, темная, словно бездна, словно беззвездная ночь, тихая и спокойная. Это был покой. Связь и была, и одновременно ее не было. Постепенно Алина успокоилась, перестала проверять. И многие десятилетия не вспоминала о том, что была связана с Заклинателем Теней.       Видимо, зря. Видимо, стоило время от времени касаться нити. Но она расслабилась, забылась. И теперь платила за свою беспечность.       Сейчас же попытаться пройти по связи было слишком страшно. Ей хватило уже и теней, и этого полночного свидания. Алина поморщилась, закрыла глаза. Ей нужен был отдых. Ей нужен был сон.       Проснулась Алина, когда едва-едва начало светать. Вокруг царили серые сумерки, скрадывающие очертания предметов. И первое, что сделала женщина - потянулась к теням. И... ничего не произошло. Во рту пересохло. Алина поднялась, сделала пару беспорядочных шагов по комнате, снова дернула рукой, пытаясь призвать тени. И снова ничего не произошло. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Зажмурившись, чувствуя, как волны ужаса и облегчения накатывают на нее, Заклинательница все же решилась, потянулась к Дарклингу, пытаясь позвать его. Глухо. Пусто. Темно. Как было все эти годы.       Значило ли это, что ночное свидание было просто сном, а танец теней на стене - лишь ее воображением, подпитанным страхом и ожиданием чего-то ужасного? Ведь если Дарклинг вернется - это будет поистине ужасно. Он не пощадит никого, желая отомстить Заклинательнице Солнца. И если пожелает убить ее, то сделает это в самом конце своего пути мести. Он захочет, чтобы Алина страдала, чтобы видела, как гибнут близкие ей люди. Вновь гибнут из-за нее.       Вчера ночью женщина была в отчаянии, сейчас же облегченно засмеялась. Ей почудилось. Это был лишь сон. Один из ее привычных кошмаров, так похожих на реальность.       Алина быстро умылась, заплела волосы в косу. Краска уже начала слезать с волос, обнажая светлые корни, цвет волос стал ржавым и неприятным. В Адене краски было не раздобыть. Оставалось надеяться, что в Крибирске лучше с торговлей, на крайний случай оставался Ос Керво, но к тому времени, ее волосы станут неприятного желтоватого болезненного оттенка. Алина вздохнула. Она не пополнила свои запасы, ей только должны были привезти новую краску знакомые купцы, но она отправилась в путь. Что ж, в конце концов, наденет платок, но спрячет волосы.       В конюшне Варава встретила Алину коротким ржанием. Женщина закрепила седельные сумки, скормила лошади морковку и погладила по красивой морде. Лошадь переступала с ноги на ногу, явно желая поскорее отправиться в путь. Алина и сама желала. Ей не нравилось в Адене.       Алина!       Женщина подпрыгнула от неожиданности, когда знакомый голос позвал ее, задрожала и резко обернулась, чтобы вновь вздрогнуть. Нет, за спиной стоял не Дарклинг, а вчерашняя незнакомка, что подарила ей розу. Рука все еще болела, неприятная краснота расползалась по ладони. - Уже уезжате? - спросила блондинка, в ее голубых глазах мерцало что-то до крайности похожее на удовлетворение, когда она заметила повязку на руке Алины. - Пора, - пожала плечами Старкова, пристально разглядывая девушку. - Жаль, - отозвалась девушка, не стремясь приблизиться. Раздалось жужжание, пчела села прямо на грудь незнакомки, но так, казалось, не обратила на это внимания. Алина почувствовала, как по спине пробежал холодок. - Кто вы? - спросила резко. Голубые глаза хищно блеснули, руки крутившие розу, сломали стебель с оглушительным треском. Незнакомка с сожалением посмотрела на цветок, а потом бросила его под ноги, прошлась по белому бутону, втаптывая тот в грязь. Алина невольно подалась назад, рука ее легла на кинжал на поясе. Незнакомка же подошла вплотную, окутывая запахом трав, роз и меда. - Я та, кого ты будешь умолять о пощаде, когда придет время, - прошептала девушка на ухо Заклинательнице. Та дернулась в сторону, отскакивая, с губ блондинки сорвался тихий смех. - Как рука? - весело спросила девушка. Алина сжала руку в кулак. - Кто вы? - повторила вопрос, стараясь держать себя в руках. Знала, что может защитить себя, но в то же время чувствовала, что силы, по крайней мере, равны. А еще чувствовала необъяснимый страх, колкими мурашками пробегающий по коже.       - Алина! Ты ранняя пташка, - послышался веселый голос Алексея. Старкова бросила взгляд в сторону принца, а когда обернулась, то рядом уже никого не было. Только растоптанная роза валялась в грязи, да беспокойно всхрапывала Варава. - Доброе утро, - тихо произнесла Старкова, напряженным взглядом обшаривая пространство вокруг, все еще слыша тихий смех. - Ты какая-то бледная, - прокомментировал Ланцов. - Нам пора, - резко произнесла Алина, решив на отвечать и вскочила на лошадь, - не отставайте.       Женщина хотела убраться из этого города, как можно, скорее. Она начинала догадываться, кто такая ее собеседница. Вот только одного не могла понять: чем она навлекла на себя гнев святой?       Они пустили лошадей в галоп и к середине дня добрались до Крибирска. Солнце уже припекало вовсю, и Алина сняла кафтан, закатала рукава до локтя, подставляя бледную кожу теплым ласковым лучам, щурилась, как кошка на солнце. Ночные кошмары и пугающие утренние встречи остались позади, все это казалось лишь сном, который никак не может повлиять на твою жизнь.       Ланцов откровенно любовался ею. И, наверное, Алине стоило бы обеспокоиться этим фактом, но сейчас она не хотела. Принц болтал без умолку, Алина смеялась в ответ. И только Лев сохранял мрачную бдительность. Хотя в густонаселенном городе среди бела дня едва ли им что-то угрожало.       Они подъехали к большому и красивому дому, стоящему на высоком берегу реки. Алина заметила на воде множество лодок и небольших кораблей. Теперь, когда Каньона больше не было, водный путь передвижения стал очень популярен, а еще удобен и быстр. Еще по дороге они договорились, что из Крибирска оправятся в Ос Керво на корабле, что в великом множестве сновали по Соколу. Ланцов был в восторге. И пусть река не была морем, но корабль оставался кораблем. Алексей же, судя по всему, скучал по годам службы. По крайней мере вспоминал он их с теплотой.       Князю Якову Крыгину представили Алину как Ксению Прокофьеву - спутницу Его Высочества принца Алексея и его спутника графа Льва Репина. Князь поглядывал на Алину с любопытством и интересом, но, что бы он ни думал, мысли свои держал при себе, был любезен и гостеприимен.       Пока Алексей и Лев обсуждали с хозяином дома, владевшим помимо всего прочего несколькими кораблями, доставлявшими грузы по реке из Крибирска в Ос Керво и обратно, возможность на ближайшем корабле отправиться к морю, Алина, извинившись, вышла из дома.       Ей понравился вид, который открылся из сада: бурные воды реки, зеленая цветущая долина на другом берегу и ни единого признака того, что когда-то здесь была черная и страшная бездна.       Женщина побрела по дорожкам сада, с опаской поглядывая в сторону роз. И, наконец, вышла на небольшую поляну, которая заканчивалась обрывом. Здесь за мольбертом сидела молодая девушка.       Алина замерла, не желая мешать, но, видимо, все же выдала себя неосторожным шорохом, потому что девушка подскочила и настороженно уставилась на женщину. Она была совсем юной, в белом платьице, кое-где перемазанном краской с тонкими чертами бледного личика и огромными темными глазами.       - Привет, - поздоровалась Алина и представилась, - Ксения. Девушка смотрела насупившись, а потом нехотя сделала небрежный реверанс. - Вы, должно быть, гостья отца, он ждал Его Высочество принца Алексея и его спутников. - Верно, - кивнула Алина, - а ты дочка князя? - Елена, - она кивнула. - Что рисуешь? - приблизилась к девушке Алина, бросила быстрый взгляд на мольберт, где были попытки изобразить реку и противоположный берег. Попытки, сразу было видно, оказались не слишком удачными. Девушка поморщилась, она и сама, видно, осознавала, что картина далека от идеала. Хотя все было не так плохо. - Позволишь? - спросила вдруг Алина. Юная княжна настороженно передала Алине кисть. Старкова взяла ее в руки, как незнакомое оружие. Это было почти забытое чувство, ведь она так давно не рисовала. Сначала было не до того, слишком была занята государственными делами, потом не хотелось, а потом и мысли не возникало купить себе принадлежности для рисования. Алина склонилась к картине, помедлила немного, а потом стала осторожно исправлять пейзаж. - Ух ты! - послышалось сзади, - вы художница! - Не совсем, - Алина откинулась назад, критически разглядывая картину. - И я не совсем, - скривилась княжна, - вообще терпеть не могу рисовать! - Зачем же тогда рисуешь? - спросила Алина, добавляя еще красок в картину. - Ну, - поморщилась девушка, - осенью мы с отцом едем в Ос Альту, а приличная молодая девушка должна быть образована, знать языки, уметь танцевать, рисовать и играть на фортепиано. С фортепиано и танцами я еще справляюсь, а вот рисовать... не умею. А отец хочет, чтобы я была безупречна, ведь ему выдавать меня замуж. А я не хочу замуж, - вдруг пожаловалась, - я... в университет поступить хочу! Алина с интересом посмотрела на Елену, личико которой раскраснелось, становясь не просто милым, но красивым. - Вы знаете, - продолжала девушка, - что Царской академией наук и художеств в Ос Альте руководит женщина? Алина отрицательно покачала головой, отложила кисть. - Да! Женщина! Наталья Ягужинская - просто легенда! Ближайшая подруга царицы, ее соратница, ее называют образованнейшей женщиной своего поколения! Она бывала за границей, все-все на свете видела! И никакой муж ей не нужен! Алина побледнела. Смотрела на княжну и не могла вымолвить ни слова. - А в своем имении под Ос Альтой княгиня принимает самых образованных и просвещенных людей не только Равки, а всего мира, представляете? Она сама управляет поместьем, а еше организовала там мастерские кружевниц. Наняла фабрикаторов для того, чтобы они создали исключительную нить. Прочнее и красивее кружев из ее усадьбы нет на свете! Вот! Смотрите, - девушка вытянула руку, демонстрируя тончайшей работы кружево, которым были отделаны рукава.       Алина потрогала ткань, ей была сразу видна работа гришей. Прикасалась к кружеву, а сама думала о Наталье. О Наташе. Какой она стала? Сердце билось неровно, кривились горько губы. Подруга царицы, соратница, директор Академии наук и художеств. Приятно и больно было это слышать.       - Возможно, тебе удастся познакомиться с ней в столице, раз она пример для подражания, - мягко произнесла Алина, надеясь, что сама никогда не встретится с Натальей, это было бы слишком страшно и в то же время... так желанно. Святые, как же она хотела ее увидеть! Как же она боялась ледяного презрения в теплых карих глазах! - И попросить ее протекции, - продолжала Старкова, пытаясь взять себя в руки, пытаясь подавить эту предательскую дрожь, не позволить эмоциям взять верх. Вновь и вновь говорила себе, что поступила правильно, вновь и вновь, как все эти годы, убеждала себя, что иначе было нельзя, что иначе было бы слишком опасно для Натальи. А ее безопасность была превыше всего. - Думаете? - девушка прижала руки к груди, пачкая белоснежное платье. - Можно попробовать, - улыбнулась Алина. Елена несмело улыбнулась в ответ и кинула взгляд на картину. - А вы прекрасно рисуете, - произнесла, - у вас, наверное, был хороший учитель? Алина усмехнулась. - Да, - солгала, - не самый плохой. - Вы, должно быть, очень талантливы, - грустно произнесла Елена, - меня не могут научить самые лучшие учителя. - Значит, не стоит и мучить себя, если к рисованию не лежит душа, - отозвалась Алина. - Легко вам говорить, - протянула княжна, - а отец, - она осеклась и махнула рукой, - а вы к нам надолго? - спросила. Алина отрицательно покачала головой. На самом деле, ей хотелось уехать, как можно, скорее. Ей нужно было бежать, мчаться на север. Но все зависело от того, когда отходит следующий корабль князя Крыгина. - Жаль, - произнесла Елена, - думала, что дадите мне пару уроков, вы так ловко исправили пейзаж.       Алина склонила голову набок, разглядывая несчастную девушку.       Когда-то Алина мечтала заботиться о детях в Керамзине, учить их. Когда-то они с Мальеном желали спокойной жизни отказников. Но на пути ее мечты встал дым пожара, убитые учителя и похищенные дети.       Словно наяву Алина чувствовала запах гари, вновь видела пепел и руины. И чувствовала эту удушающую, сводящую с ума ненависть, бессилие, от которого хотелось зарычать, завыть диким раненым зверем.       Алина!       Порыв ветра принес ее имя, заставил вздрогнуть. Старкова запретила себе оглядываться и озираться. Нет, он не найдет дороги обратно. Он будет мучиться вечно за все, что он сотворил, за все, что сделал. А она... будет здесь один на один с последствиями своих действий и ошибок.       - Вы замерзли, - внимательно посмотрела на нее Елена, - идемте в дом. - Не нужно, - произнесла Алина, - садись. Покажу тебе пару приемов. Княжна просияла.       Они провели в саду несколько часов. Девушка была неглупой и внимательной, но таланта к рисованию у нее действительно не было. Тем не менее, Алине нравились рассуждения и суждения юной княжны, которая была начитана и действительно легко переходила с керчийского на фьерданский, а с фьерданского на шуханский, восхищаясь Алиной, которая запросто болтала с ней на всех трех языках.       - Вот вы где! - раздался позади голос Алексея, - а мы вас потеряли. - Ваше Высочество! - Елена поспешно вскочила, присела в реверансе, на щеках ее заиграл румянец. - Елена, - раздался строгий голос Крыгина, - что за вид? Изволь переодеться к ужину. - Да, отец, - прошептала княжна, бросила на Алину последний взгляд, одними губами сказала «спасибо» и скрылась в доме.       Принц проводил ее задумчивым взглядом. Алина хмурилась. Но кто она такая, чтобы указывать отцу, как ему говорить с собственной дочерью? - Когда мы отплываем? - спросила. - Сегодня вечером, после ужина, - ответил Ланцов, он смотрел на картину за спиной Алины, потом перевел взгляд на ее руки, кое-где испачканные краской, - не знал, что ты рисуешь.       Старкова пожала плечами. Обернулась, глядя на картину, на которой реку Сокол пересекала черная отвесная стена, раскалывающая безмятежную долину надвое.       И на мгновение показалось, что скверна вновь здесь.