Осколками льда

      Алина стояла в тени, стараясь не попасться никому на глаза. Она пришла в храм к Илье, чтобы поговорить с ним перед отъездом, и попала на проповедь. Пожалуй, ее появление могло бы произвести фурор, но Старковой не нужно было пристальное внимание. Поэтому она незаметно притаилась в небольшой нише, стараясь даже дышать тише.       Громкий и звучный голос священника разносился под сводами храма, он говорил красиво и складно: о войне, о непременной победе, для которой должен постараться каждый житель Островов, о безжалостном враге, который обязательно будет разбит, о терпении, которое есть благодетель, о Санкта Алине, которая здесь, с ними, рядом и никогда их не оставит. Эти речи было приятно слушать.       И в то же время в это приятное и прохладное утро от этих речей Алине становилось холодно, потому что она видела веру на лицах людей, веру в Солнечную святую, в нее. А она вовсе не была той святой из речей Ильи. Она была гораздо злее и вероломнее. Она всегда поставила бы интересы государства выше жизни этих людей, любого из них, а они ведь верили в нее. И задумчивая старушка, и хмурый мужчина средних лет, и девушка со светлым, одухотворенным лицом, прижимавшая к себе букет синих ирисов, и мать, которая держала за руку мальчишку лет пяти-шести.       Мальчишке было откровенно скучно, он вертел головой по сторонам, рассматривал барельефы, резьбу и витражи. Вот на лице его появилось озорное выражение, мальчик бросил взгляд на мать украдкой, убедился, что та увлечена проповедью, и вытащил из кармана осколок зеркала. И вот уже по полу, соперничая со светом витражей, закружили солнечные зайчики. Алина невольно улыбнулась, это было непосредственно и красиво, мальчик увлеченно играл с зеркалом, его занятие было для него во стократ интереснее громких, хотя и теплых речей. Зайчик скользнул к нише, ослепил на мгновение затаившуюся Заклинательницу. Мальчик ойкнул, глаза его округлились, на него шикнула мать. Алина прижала палец к губам, а потом послала россыпь солнечных зайчиков к мальчишке, заставляя их кружить и танцевать вокруг него. Ребенок серьезно кивнул, обещая сохранить тайну женщины, и озорно улыбнулся, не в силах сдержаться.       Проповедь закончилась, девушка положила цветы на алтарь, старушка поблагодарила Илью, мама мягко отчитывала сына за его непоседливость, проходя мимо Алины, мальчишка нахально подмигнул ей, Старкова подмигнула в ответ. На душе стало тепло.       Как только храм опустел, Алина вышла на свет. - Вы прекрасно говорите, - произнесла мягко. Илья, поправлявший свечи у алтаря, обернулся, улыбнулся, вокруг глаз его собрались морщинки, он смотрел приветливо. - Доброе утро, Алина. - Доброе утро, - произнесла Заклинательница, подходя ближе. - Не буду спрашивать, почему вы не показались людям, - покачал головой мужчина, - но скажу, что они были бы рады.       Алина опустила взгляд, разглядывала мрамор под своими ботинками, в который раз отмечая его красоту. Тот, кто строил этот храм, строил его с большой любовью к Санкта Алине, строил так, чтобы понравилось ей. Кто же это был? С каждым разом она все больше уверялась, что тот, кто знал ее лично. Друг. Возлюбленный. Или близкий враг.       Старкова вздрогнула. Близкий враг у нее был один. Слишком близкий, слишком хорошо ее знающий. Она чувствовала его, свою мимолетную мысль на периферии сознания, мешающую и в то же время необходимую. Мучительно снова было привыкать к всегдашнему, пусть и не явному, присутствию Дарклинга.       - От святых лучше держаться подальше, - ответила Алина, переводя взгляд на Илью, - мы хороши только на картинах да в легендах, оказываться рядом слишком опасно. Вы говорите о красоте и милосердии солнечного света, но, - Алина криво усмехнулась, - забываете о его жестокой безжалостности. Мужчина внимательно посмотрел на Алину, продолжая мягко улыбаться. - А вы порой как раз забываете о красоте, о том, что свет может быть просто красив, как ваши солнечные зайчики - непосредственность во плоти. Старкова хмыкнула удивленно. Все-то он замечал, этот священник, так преданный своему делу, так преданный ей. - Я уезжаю, - произнесла Алина, - на неделю, быть может, больше с инспекцией на противоположную сторону острова вместе с Дарклингом. Мне бы хотелось, - Заклинательница немного помедлила, - чтобы вы донесли до ваших прихожан, что Заклинатели не бегут из Вории, не оставляют их. Опасность есть, она реальная и близкая, мы ведем войну, и мы в осаде, но крепость не взять, а город надежно защищен. Илья серьезно кивнул. - Никто никогда не подумает, что вы бежите, Санкта. Ваши последователи верят в вас и никогда не усомнятся. Алина поморщилась. Ох уж эта слепая вера! Право слово, тот период, когда культов святых было очень мало в Равке, да и те затаились, был самым любимым в жизни Заклинательницы Солнца. Лучше бы в ней сомневались побольше, были бы целее. - Могу я задать вопрос? - спросил мягко Илья. - Можете, - кивнула Алина, гадая, откуда такая деликатность, подозревая, что ей не понравится то, что она услышит. - Ходят слухи, Санкта, - мужчина помолчал мгновение. Алина была далека от мысли, что он нарочно выдерживает паузу с целью повысить градус напряжения, который нарастал, как температура снаружи, но насторожилась еще больше, - что шуханцы просили вашей выдачи в обмен на то, что снимут осаду с Вории. Старкова замерла, побледнев.       Ночью Шухан предпринял еще одну попытку атаки, не жалея снарядов, не боясь быть расстрелянными в упор. Алина провела полночи на стенах и видела гибель людей и кораблей. И в голове зудел противный и злобно хихикающий голос: «это ты, ты, ты. Все ты. Все из-за тебя. Ты можешь закончить это. Можешь. Можешь. Можешь». Она знала, что привыкнет и к смертям, и к голосу, но, право слово, в тот момент была готова бежать и сама сдаться шуханцам. Хотя вовсе не хотела ни умирать, ни становиться объектом опытов. Ей никогда не нравились идеи о мученической смерти во имя чего бы то ни было.       - Это не слухи, - медленно произнесла жещина, глядя в глаза Илье. Она не собиралась лгать, юлить и прикрываться общими, красивыми словами, как не собиралась и оправдываться. Илья молчал долго, в храме было тихо, толстые стены не пропускали не только палящий жар, но и звуки извне. Лишь едва-едва слышно потрескивали свечи, наполняя воздух ароматом воска, да собственное дыхание казалось неестественно громким в этой почти нереальной тишине. - Что же, - произнес, наконец, священник, - вы принесете больше пользы здесь, Санкта. Я уверен. В конце концов, эта война началась не из-за вас, - он покачал головой, - значит, и не закончилась бы с вашей гибелью, которая не нужна народу Слитоловых Островов, уверяю вас, - он взял ее холодные руки в свои и легонько сжал, - это тяжело, Алина, я понимаю, но вам стоит понять, что вы не виноваты в войне и в той крови, что еще неизбежно прольется. Но в ваших силах помочь, сделать все, чтобы мы выиграли, чтобы смертей было меньше. Отправляйтесь спокойно в путь. У вас здесь есть надежный тыл. Только будьте осторожнее. Алина внимательно посмотрела на Илью. Ей хотелось ему верить, его слова утешали, дарили спокойствие. - Я всегда осторожна, - ответила Алина. Священник грустно улыбнулся. - И будьте честны, - произнес мужчина, - прежде всего с самой собой.       Когда Алина вышла на крыльцо, на нее тут же обрушилась жара, хотя легкий ветер со стороны моря немного компенсировал неудобство. Старкова медленно пошла к замку.       Быть честной с самой собой. Она уже давно следует этому принципу, ведь лгать себе, как минимум, невыгодно, а еще это глупо и порой опасно. Самые страшные заблуждения вырастают именно изо лжи самой себе, они имеют последствия куда более, серьезные, чем ложь другим. Что имел в виду Илья? Он поддержал ее, уверил, что ничего не случится за время ее отсутствия, а все же на сердце было неспокойно.       Ей предстоял разговор с Алексеем и Натальей. Все знали о том, что Дарклинг отправляется с инспекцией на противоположную сторону острова, но пока никто не знал, что Заклинательница Солнца едет с ним. Она сказала Дарклингу, что сама поговорит с принцем. Заклинатель Теней только ухмыльнулся многозначительно в ответ на ее слова. - Твой верный щенок, - прокомментировал ехидно Дарклинг. Алина пожала плечами, не отвечая на этот выпад. Если Дарклингу так нравится задевать ее на этот счет, пусть забавляется, это меньшее зло, которое он может совершить. И не зло даже вовсе, так, ерунда.       Наталья, Алексей и Лев нашлись в столовой, они как раз заканчивали завтрак. - Алина! - улыбнулся ей принц, - доброе утро! Где ты пропадала? - Была в городе, - Старкова села за стол напротив дочери и принца, рядом с сердцебитом. Репин бросил на Заклинательницу мимолетный взгляд, уж он-то чувствовал ее смятение, слышал беспокойно бьющееся сердце. - Кофе? - предложила Наталья. Алина благодарно приняла чашку от дочери. В глазах Наташи не было злости, и это радовало так сильно, что у Алины задрожали руки.       Наверное, она никогда не перестанет испытывать вину и благодарность за то, что ее не простили, нет, но пытаются простить. Это дорогого стоило. Ее пытались понять. Хоть откровенного разговора с дочерью так и не случилось, не представилось возможности объянить, чем руководствовалась Алина, оставляя Наталью, но Старкова верила, что все впереди. И за каждый миг, когда ее не отталкивали, благодарила судьбу.       Алина отпила кофе, поставила чашку на стол, смотрела на темную жидкость так, словно там могла найти ответы на все вопросы. На Островах гадали на кофейной гуще, Алина не верила предсказаниям. А еще никогда не любила тянуть с плохими новостями, предпочитая говорить сразу, не слишком-то подбирая слова. Знала, что скорее всего не встретит одобрения. Но едва ли нуждалась в том.       - Я еду вместе с Дарклингом, - произнесла. На мгновение повисла тишина. - Что? Нет! - тут же отозвался принц. - Отличная идея! - одновременно с ним воскликнула Наталья. Посол и принц ошеломленно переглянулись. Алина часто-часто заморгала. Репин весело хмыкнул, но предпочел пока промолчать. - Ничего отличного, - тут же заспорил Алексей, - это может быть опасно! - Я не в стан врага отправляюсь, - произнесла Алина, глядя на недовольного Ланцова, - никакой опасности. - Я не о врагах, - отрезал Ланцов, сверля Алину взглядом, - я о Дарклинге. Старкова поморщилась. Пусть Заклинатель пообещал ей безопасность, но причин не верить ему было слишком много. Хотелось ехидно напомнить, что еще недавно Алексей был готов идти за Дарклингом сам хоть на край света, но она не стала. Это было низко и ни к чему. - Меня не так-то просто убить, - произнесла Старкова, - у Дарклинга не выйдет, поверь мне. Алексей скривился, в глазах его были вызов и сомнение. - А, по-моему, все отлично складывается, - сказала Наталья, - в конце концов, при условии, что мы не можем доверять Дарклингу до конца, хоть он и пытается быть открытым, складно объясняя каждый свой шаг, нам не помешает свой человек, который присмотрит за ним во время его путешествия. И Алина - лучший кандидат для этого, равный ему по хитрости.       Открытый едва ли то слово, которым можно было охарактеризовать Заклинателя Теней, но все же максимально близкое к тому, что происходило. Дарклинг действительно обосновывал каждое свое решение весьма ловко, но этого у него всегда было не отнять, и Алина не обманывалась. Он просто продумал все на несколько шагов вперед, создавал красивую легенду, как и всегда. А она сама, что бы там ни думали окружающие, которые слишком верили в нее, не равна ему по части плетения интриг. Ее опыт меньше на целых шестьсот лет. Но говорить об этом она точно не станет.       Алексей сверлил Алину напряженным взглядом. Заклинательница догадывалась, каким будет следующий аргумент. И Ланцов ее не разочаровал. - Ты мой статс-секретарь, я тебя никуда не отпускал, - старался звучать грозно и властно, а вышло немного капризно. - Так отпусти, - мягко произнесла Алина, - я хочу принести пользу, а не только бумажки разбирать. Хотя, - вздохнула, - стоит признать, что эти бумажки - основа нашего будущего. Алексей, - подалась вперед, опираясь локтями на стол, - я же не навсегда ухожу. Но сидеть на месте, - поморщилась, - я не могу. Это меня угнетает. Ей не хотелось говорить с ним резко. Она могла бы сказать, что все равно поступит так, как считает нужным, что никто не может ее удерживать, что она, задери ее волькры, Заклинательница Солнца, и никто не смеет ей приказывать! Но Ланцов стал ее другом, ссориться было ни к чему, не из-за чего. Да и она старше, мудрее, опытнее. Алина знала, что поступает правильно. - Отправим с Алиной несколько верных людей, - произнес Репин, - она не будет одна, - голос разума, а не эмоций. Потому что Алексей сейчас руководствовался эмоциями, это было ясно. Это все осложняло. Алина в который раз поругала себя за неосмотрительность. Могла бы и догадаться, что симпатична мальчику, который теперь не только переживал за нее, но ревновал. Это было совсем уж некстати. - Хорошо, - кивнул Ланцов, - несколько верных людей - это отличная идея. Признаться честно, Алине было бы проще одной. Ей всегда было проще одной, так она отвечала только за себя, но, стоило признать, что и спину ей никто не прикрывал. - Я сама решу, кто поедет, - тоном, не терпящим возражений, произнесла Алина, - никакой огромной свиты. Два, максимум, три человека. Сердцебит, целитель и кто-то из не-гришей. Все. Алексей мгнозначительно посмотрела на Репина. - Нет, - тут же отреагировал Лев, - даже не думай. Я твой телохранитель. И останусь при тебе. - И мне тоже будет так спокойнее, если вы, - подхватила Алина, посмотрев поочередно на принца и на дочь, - будете здесь под защитой Льва. С остальным я уж как-нибудь разберусь сама. - Вот и решили, - Репин поднялся, давая понять, что разговор окончен, не позволяя разгореться новому витку спора, - идем, - он посмотрел на друга, - у нас тренировка.       Алина была ему очень благодарна. Его неприязнь к ней сыграла на руку в этот раз. Ей действительно не нужен был недовольный сердецебит под боком, и только ему она могла доверять в плане защиты дочери и принца, потому что, пусть она уведет с собой главную опасность, но здесь достаточно тех, кто не слишком-то жалует Ланцова, считая, что никакой наместник им не нужен, ведь они отлично жили раньше при совете.       Молодые люди откланялись, поднялась из-за стола Наташа, а вслед за ней и Алина.       Дочь посмотрела на Заклинательницу, взгляд ее остановился на поясе. - Ты всегда носишь с собой пистолеты? - спросила Наталья, - хорошо стреляешь? - Сносно, - пожала плечами Алина. - Мне казалось, что ты со своим даром не нуждаешь в оружии отказников, - произнесла Ягужинская. Алина покачала головой. - Я не всесильна, Наташа, - произнесла мягко, - и если можно чему-то научиться, то стоит это сделать. Тем более что времени у меня достаточно, - сказала и осеклась, смотрела на дочь исподлобья, не зная, как та отреагирует на такие слова. Но на лице женщины не было ни малейшего следа гнева или раздражения. - Составишь мне компанию? - спросила Ягужинская, - я всегда стараюсь гулять немного после завтрака, когда нет заседания совета. Это полезно, - она улыбнулась мечтательно, коснувшись живота, и вдруг ойкнула. Алина оказалась рядом в мгновение ока. - Что такое? - спросила встревожено, - целителя? Может быть, отдохнешь? - вглядывалась в лицо дочери. А та вдруг рассмеялась. - Дай руку, - произнесла и в ответ на недоуменную медлительность Алины сама схватила Заклинательницу за руку, приложила к своему животу. И в следующий миг Старкова ощутила энергичный толчок. - Привет, малышка, - пробормотала, улыбаясь. Это было похоже на чудо, на какое-то таинство, которое завораживало, что-то настолько интимное, что хотелось говорить только шепотом, чтобы не нарушить всю магию момента. - Она приветствует свою бабушку, - лицо Натальи озарила улыбка, а потом она засмеялась тихонько, - это так странно звучит, знаешь. - Что именно? - уточнила Алина. - Бабушка, - произнесла Ягужинская, - ты выглядишь моложе меня, и все же ты бабушка для нее, - указала на свой живот. Алина не знала, что ответить, пожала плечами неопределенно.       Они вышли из замка и неспеша побрели по дорожкам сада. Здесь было прохладнее, чем в городе, из-за обилия растений и фонтанов, вода красиво переливалась на солнце, легкий ветерок трепал волосы. - Я могу задать тебе вопрос? - спросила Наталья. - Ты можешь задать любой вопрос всегда, - серьезно ответила Алина, - и я отвечу. - Честно ответишь? - требовательно спросила Ягужинская. - Да, - солгала Алина, и ей даже не было стыдно. Она знала, что какие-то вещи ее дочери лучше не знать, а какие-то она не хотела бы говорить сама. Знала, что полной откровенности не позволит себе ни с кем. Наталья кивнула, поверив ей, или сделав вид, что поверила. - Ты оставила меня, потому что я стала бы задавать вопросы, когда подросла бы? - спросила Наташа, - вопросы о том, почему ты совсем не меняешься. Алина вздрогнула, начала нервно теребить ткань кафтана, взгляд ее скользил по саду, вновь и вновь отмечая буйство красок, разнообразие цветов. На дочь она смотреть не могла. Молчала долго, не зная, как выразить то, что было на сердце, как дать понять, что не это было главным. - И поэтому в том числе, - произнесла, наконец, - но прежде всего потому, что рядом со мной было опасно. Время от времени, - она помедлила, - меня находили. И не всегда это были благодарные последователи или восхищенные сторонники. Порой это были враги или фанатики, которые пытались меня убить. Узнай они, что у меня есть та, кто ближе мне всех на свете, и ты могла пострадать. А я, как уже сказала тебе, не всесильна. Однажды ты могла пострадать из-за меня. Я бы никогда себе этого не простила. На самом деле, ты все еще можешь. И ты, и твоя дочь. Быть моей семьей очень опасно, Таша. Назвала детским прозвищем случайно, машинально и умолкла испуганно, бросила на дочь быстрый взгляд. Вздохнула, приготовившись покорно выслушать отповедь, вынести вспышку гнева. Но дочь молчала. Не оборвала резко. - Мне было четырнадцать, когда дедушка рассказал мне о том, кто ты. Он говорил, что ты не хотела меня оставлять, что он вынудил тебя, - произнесла Наталья. - Нет, - тут же отозвалась Алина, помотала головой энергично, - это ложь. Я не хотела тебя оставлять, никогда не хотела. Я безумно тосковала и всегда с жадностью читала письма, которые мне писали твои бабушка и дедушка. Но ответственность лежит и на мне тоже. Я понимала, что делаю и почему. Твой дедушка лишь подтолкнул меня к решению, которое я приняла самостоятельно. Я должна была тебя оставить, ради тебя самой.       На глаза невольно навернулись слезы, которые Заклинательница стерла быстрым движением. Будто бы вновь переживала расставание, понимание того, что, возможно, больше никогда-никогда не увидит единственного родного человека, самого любимого и дорогого, плоть от плоти ее.       Плоть от плоти твоей если будет силой обладать, сила та всегда будет принадлежать мне.       Среди лета повеяло вдруг стылым морозом севера. Алина побледнела. Ей никогда не стоило забывать, что она в долгу. И это еще нерожденное дитя может пострадать из-за ее ненависти и опрометчивых решений. Признаться в этом Наталье было бы немыслимо, тем более сейчас, когда они только-только пытаются найти общий язык, словно ступают по тонкому весеннему льду, и каждый след от их шага заполняется темной и страшной водой, в которой так легко утонуть.       - И дело было не в том, что я отказница? - тихо спросила Наталья. Вопрос был задан тихим и робким тоном, так не свойственным Ягужинской, что Алина остановилась, как вкопанная, посмотрела на дочь, на лице которой застыло выжидательное, полное надежды выражение. Она смотрела на мать жадно, взгляд ее был ищущим. Святые, как же хотелось ее обнять! Погладить по голове. Защитить своими объятиями от всей жестокости этого мира. Алина не смела. - Никогда, - ответила твердо, - это не имело значения. Я любила тебя, люблю тебя, буду любить всегда, даже если ты будешь меня ненавидеть. Ты моя дочь. Частичка меня и любимого человека. Я не могла бы не любить тебя. Наталья нервно выдохнула, улыбнулась неловко. Они пошли дальше. Ягужинская подозвала мальчишку - помощника садовника, что-то шепнула ему на ухо. Паренек помедлил немного, кивнул быстро, умчался куда-то. И нашел их, когда она свернули на дорожку, ведущую к тренировочной площадке. Он протянул княгине охапку маков. Наталья наградила его монеткой. А потом протянула цветок Алине. Старкова несмело улыбнулась. Это было, как в детстве, когда маленькая Таша дарила любимой мамочке яркие маки, самые любимые свои цветы. - Спасибо, - Алина попыталась изобразить реверанс, что в штанах было не так уж и удобно. Наташа прыснула, но важно склонила голову, принимая благодарность.       - Расскажи мне об отце, - попросила Наталья. - Он был лучшим, - не задумываясь ответила Алина, вертя цветок в пальцах, - добрым, смелым, умным и красивым. Ты вся в него, только глаза мои. Но это ты и сама знаешь. Он был героем войны, грамотным командиром. От него в восторге были все женщины в Ос Керво. А он выбрал меня. - Нелегко тебе, должно быть, пришлось, - произнесла Наталья. - Да нет, - пожала плечами Алина, - я была мещанкой, мимолетным увлечением знатного дворянина. Меня едва ли воспринимали всерьез. Я не была конкуренткой всем знатным дамам Ос Керво. Да и не хотела. Это был красивый роман. Мы любили друг друга. - Он знал, что ты Заклинательница Солнца? - спросила княгиня. - Нет, - ответила Старкова, - я не собиралась ему говорить. Я же не собиралась связывать с ним свою жизнь. Наверное, есть судьба, и она услышала меня, - женщина грустно усмехнулась, - свои жизни мы так и не связали. Но зато появилась ты, - Алина тепло улыбнулась дочери, - лучшее, что со мной случилось. Мне жаль, что я пропустила столько лет твоей жизни, жаль, что я пропущу еще. Но я хочу, чтобы ты знала, ты можешь рассчитывать на меня. Я буду рядом. На расстоянии, потому что так безопаснее, но рядом. Всегда. Наталья протянула руку и крепко сжала ладонь Алины, показывая, что понимает и принимает и покаяние, и помощь. Это было еще не прощение, но что-то очень близкое к нему.       Они молча вышли к площадке, откуда слышался звон клинков, чьи-то подбадривающие крики и смех. Алина вскинула брови, увидев, как фехтуют Дарклинг и Алексей.       Принц был быстр и стремителен, вот он провел серию последовательных ударов, атакуя противника, Дарклинг парировал, казалось, с ленивой неспешностью. Его движения были изящны и тщательно выверены.       Алина невольно залюбовалась им, его опасными движениями, его грациозными выпадами. Прядь волос упала ему на лоб, привычный лоск исчез, не застегнутый на все пуговицы, в одной рубашке, взмокший, растрепанный, он был очень красив.       Словно почувствовав ее взгляд, Дарклинг на мгновение отвлекся, находя ее взглядом, и это едва не стоило ему шпаги, которую он чудом удержал, когда Алексей попытался выбить ее из рук противника.       Наталья и Алина подошли ближе, их заметили, кланялись им. Гриши косились в сторону Алины не слишком-то любезно. Она собирала на себя свет, напоминая всем и каждому, кто она есть. Здесь было столько солнца, что это практически не требовало усилий, его даже не приходилось звать, свет сам спешил к Заклинательнице, обнимая ее, заставляя кожу светиться едва-едва заметным сиянием, которое можно было и за обман зрения принять.       Заметил их и принц. - Наталья, Алина! - он прервал спарринг, глаза его сверкали озорством, - Алина, ты фехтуешь? - Немного, - пожала плечами Алина, слукавив.       Со времен тренировок у Боткина она предпочитала холодное оружие огнестрельному, а потом училась всему, что было ей доступно. На шпагах она фехтовала отлично. Но знать об этом всем и каждому было вовсе не обязательно. Кажись слабее, чем ты есть, и тогда у тебя будет преимущество перед врагом, эту тактику Алина усвоила очень быстро и активно ею пользовалась.       - Спарринг? - предложил неугомонный мальчишка, заставив толпу загудеть. Он тяжело дышал, пряди волос прилипли ко лбу и вискам, но весь был воплощенная энергия и сила. Глаза сверкали расплавленным серебром, только сейчас Алина заметила, что он не скрывает черноты на шее и груди, словно напоказ выставляет. Что это было? Отчаянная смелость? Или покорное равнодушие? Ведь бесконечно бояться человек не может. Всему наступает предел.       Алина перевела взгляд на замершего за спиной принца Дарклинга. Он был тенью, угрозой, нависшей над Ланцовым. Старкова скрипнула зубами. Он мог освободить Алексея от ужасных мучений, но предпочитал держать принца на коротком поводке. И этого Старкова никогда ему не забудет. - Хорошо, - кивнула Заклинательница. - Выбирай, с кем, - широко улыбнулся Алексей, вскинул голову.       Конечно, хотел, чтобы она фехтовала с ним. У Алины была другая идея. Откуда в ней взялась эта шальная бравада, она и сама не знала, почему вдруг захотелось бросить вызов не только Дарклингу, но и всем присутствующим, показать, что с ней связываться опасно. Это было ей совершенно несвойственно. Она уже давно никому и ничего не доказывала, все и так о себе знала. Знала границы своей силы и своих возможностей, знала, в чем сильна, а в чем ее слабость. А то, что собиралась сделать сейчас, было чистой воды позёрством. И все же, Заклинательница не собиралась останавливаться. Она сняла кафтан и накинула его на плечи дочери. Наталья хихикнула совсем по-девчачьи и, просунув руки в рукава, даже застегнула верхнюю пуговицу. - Тебе идет, - хмыкнула Алина и протянула Ягужинской пояс с пистолетами. Та приняла их с нарочито серьезным видом.       Алина же собрала волосы на затылке в пучок, закатала рукава рубашки, чтобы не мешали. И подошла к стойке со шпагами. Помедлила немного, а потом взяла две. Толпа загудела, кто-то восхищенно присвистнул, кто-то даже начал делать ставки. Алина дерзко ухмыльнулась, взмахнув шпагами, заходя в круг. Обеими руками она владела одинаково хорошо, левой лишь чуть хуже, чем правой. - Итак? - приподняла бровь, - готовы? И напала первой.       Звенела сталь, и кружилась голова. Алина всегда выигрывала за счет скорости и ловкости, никогда не гнушалась подлыми приемами, за что ее не раз ругал Боткин. Но ей было плевать. Она выросла в приюте, там нельзя было быть честной, иначе можно было остаться ни с чем. Солнце льнуло к Заклинательнице, словно давало ей свою силу, вспышки света играли на стали клинков. Старкова улыбалась, чувствуя себя свободной. Кружилась, вертелась и не давала своим противникам ни малейшего преимущества. По лицу Дарклинга нельзя было прочесть ничего, на лице принца застыла почти обида. Он словно упрекал: «вот это твое «немного»?       Удар, удар, удар. Звон стали заглушал другие звуки, кровь колотилась в висках, собственное дыхание было прерывистым и шумным. В какой-то момент Дарклинг и Алексей, объединившись, стали теснить Алину к границе площадки. Старкова извернулась немыслимым образом, клинок Заклинателя почти коснулся ее, в последний момент женщина ушла в сторону, едва не напоролась на удар от Алексея. И, вывернув руку под углом, почти чувствуя, как хрустит запястье, резким и точным движением выбила шпагу из руки принца. Ланцов ойкнул и отшатнулся.       Алина и Дарклинг замерли друг напротив друга. Старкова чувствовала, как по спине и вискам струится пот, грудь высоко вздымалась, и пересохли губы. Но в глазах горел отчаянный огонь. Губы Дарклинга раздвинула медленная улыбка, глаза его сверкнули. Алина чувствовала его азарт. И он, и она знали, к чему вел этот спарринг. Остались один на один. И даже шум зрителей отодвинулся на задний план.       Алина демонстративно откинула одну из шпаг. Дарклинг насмешливо фыркнул, снимая со своей шпаги защиту, Алина последовала его примеру. - Алина, - в голосе Ланцова было полно тревоги, он хотел остановить их. Но разве можно остановить вечность? - Все в порядке, - не глядя на принца, отозвалась Старкова, - никто никого не собирается калечить. Лишь, - на губах ее змеилась холодная улыбка, - повысить ставки.       Она чувствовала будоражащее волнение, мурашки бежали по коже, азарт захлестывал, подобно волнам прилива. Это была ее внутренняя буря, которой Алина позволила взять верх.       Шаг. Еще шаг. Они кружили с Дарклингом напротив друг друга, словно два хищника. Серия стремительных ударов. Разошлись. Снова схлестнулись в поединке.       Свет и тьма кружили вокруг них. Свет и тьма - две стороны одной медали. Два хищных зверя, покорные воле людей. Равновесие в действии, ведь ни один не уступал по мастерству другому.       - Почему ты мне помогаешь? - Алина смотрит на Уллу устало и настороженно. Святая Волн едва-едва заметно улыбается, но в глазах ее древний холод севера. - Потому что этот мир должен быть в равновесии. Дарклинг не остановится сам никогда. А, значит, ты должна его остановить. Звучало правдоподобно. Впрочем, Алина готова была принять любое объяснение, если это поможет ей уничтожить злейшего врага, заставит его страдать вечность. - Отчего ты уверена, что я остановлюсь? - все же задает вопрос Заклинательница. - У тебя не останется выбора, - загадочно отвечает Улла.       Сталь пела в руках Алины, свет окутал клинок, сила кружила вокруг, наполняя невиданным доселе могуществом. Дарклинг неосознанно призвал тени, они тянулись к нему, подобно змеям, пытались погасить солнце.       Алина отступала и нападала, уворачивалась и почти подставлялась под клинок. Ноги ее скользили по песку, не раз и не два Старкова оказывалась почти под ударом, но в последний момент уходила от стали. И все же ошиблась.       Шпага вылетела у нее из рук с очередным сильным ударом, заставив зашипеть от досады и боли. А чужой клинок уперся в горло. Алина невольно приподняла голову выше, словно могла уйти от прикосновения стали. Рука Дарклинга не дрожала, хотя сам он тяжело дышал и выглядел вымотанным этим поединком так же, как и она сама. Зрители затихли. Никто не смел издать ни звука.       Алина медленно подняла руки вверх, показывая, что сдается, смотрела прямо в глаза злейшему врагу. В его взгляде мелькнуло что-то темное, злое. Алину словно током ударила его ненависть. Женщина вздрогнула.       - Я мог бы убить тебя прямо сейчас, - вполголоса, так, что слышала лишь она, произнес Дарклинг. - И остаться один, - слова сорвались с губ прежде, чем Алина успела их удержать.       В глазах Заклинателя мелькнула растерянность. Они словно вернулись на столетие назад, в тот миг, где остановились. Там Дарклинг еще боялся остаться один на один с вечностью, там Алина еще верила во что-то хорошее в нем. Там был Каньон, полный чудовищ. Там были кровь, боль и смерть. И война, которой, казалось, не будет конца. Но все это было в прошлом. А здесь и сейчас все могло закончиться с одним движением клинка.       Алина не боялась. Верила, что Дарклинг вполне способен ее убить. Его никто не остановит, просто не успеет. И это было бы так глупо - самой подставиться. Но Алина давно уже научилась принимать последствия своих решений. Дарклинг опустил шпагу так резко, что сталь все же чиркнула по ключице женщины, заставив ту невольно отшатнуться и зашипеть от боли. Кровь пятнала рубашку алым. Дарклинг досадливо поморщился, словно его волновал этот беспорядок.       Старкова фыркнула и, подобрав шпаги, молча вернула их на место.       - Это, по-твоему, немного? - подскочил к ней возмущенный принц. Алина хмыкнула, глядя на него. Лев осторожно коснулся ключицы, останавливая кровь. - Это было красиво, - произнес сердцебит. - Спасибо, - кивнула Старкова. - И неразумно! - воскликнула подошедшая Наталья, - чем ты только думала?       Она и не знала, чем думала. Она вообще не думала. Пошла на поводу у эмоций. И это было плохо. Она вновь теряла голову и себя, чем и воспользовался Дарклинг. Удивительно, что все же не убил.       Она бы убила.