Осколками льда

      Они покинули побережье через несколько дней, когда были восстановлены укрепления, отданы приказы, а значительная часть гарнизона восстановила здоровье и снова была в строю.       Сама Алина чувствовала себя гораздо лучше, инспектировала земляные валы, редуты и реданы, тренировалась с гришами и отказниками. Носилась по лагерю, как угорелая, пытаясь везде успеть и во все вникнуть. Подобно вспышке появлялась то в одной части, то в другой. До всего ей было дело, во все надо было сунуть любопытный нос. Помогала то тут, то там, словом или делом, но ни минутки не сидела спокойно. Кипучая натура, наконец, нашла выход. В конце концов, умела госпожа Алина не только воевать, восстанавливать после военных действий, Заклинательница Солнца любила гораздо больше. И знала в этом толк. Ей нравилось быть нужной.       Она поговорила с Алексеем на тему военной формы Островов, использования ткани гришей, хоть пока, в условиях войны, поставки, а тем более, производство наладить было невозможно. - Ты наместник, - не уставала повторять все эти дни, - ты должен обеспечить своей армии здесь и вооружение, и снабжение, - а потом обращалась уже к Дарклингу, - ты мог бы тоже принять участие! Мрачный и хмурый Заклинатель Теней пожимал плечами. Он никогда не задумывался о том, каково снабжение отказников, но теперь был не просто генералом Второй Армии, как когда-то, а командующим всеми войсками Слитоловых Островов, а значит, отвечал не только за гришей, и нехотя все же признавал правоту Алины.       Через пару дней после битвы у Алины состоялся разговор с Репиным. - Ты знал, - произнесла женщина, улучив момент, когда ни Алексея, ни Дарклинга не было рядом. Репин не выглядел ни виноватым, ни удивленным темой разговора, лишь буравил женщину привычным не слишком-то любезным взглядом. Казалось, что ему и вовсе не хотелось разговаривать с настырной Заклинательницей и что-то ей объяснять, но элементарные правила вежливости заставляли. - Знал, - подтвердил, пожав плечами. Он смотрел куда-то вдаль, на укрепления, на море, на снующих туда-сюда солдат. Заложив за спину руки, едва заметно хмурился, подтянутый, застегнутый даже в эту жару на все пуговицы, Репин был застывшей, безэмоциональной фигурой. Алина даже позавидовала. С виду он не мучился никакими муками совести, уверен был, что поступал правильно.       - Ты обещал, что будешь наблюдать за Дарклингом, - попеняла Алина. - Я и наблюдал, - отозвался парень, - и наблюдаю. Но решение Алексея я уважаю, в отличие от тебя. Кроме того, ты, - он скривился, - помочь ему не смогла. И он, что логично, нашел иной выход. - Ты гриш, - отозвалась Старкова, стараясь не подавать виду, что ее задели слова сердцебита. Она вновь ощутила себя бесполезной и никчемной, бессильной, а ведь терпеть не могла это чувство, - ты должен понимать, какие последствия несет использование скверны. Лев едва заметно дернул уголком губ. - Алина, даже ты и Дарклинг не знаете о последствиях. Никто не знает, не так ли? - Это риск, - настаивала Заклинательница. - Риск, - кивнул Репин, - но сейчас уже ничего не сделать. Алексей принял решение, он осуществил то, что хотел. Теперь ему и нам всем с этим жить и мириться с последствиями, какими бы они ни были. Скажи честно, - парень прищурился, глядя на Алину, - ты злишься, что я не рассказал тебе? Но, Алина, я говорил уже и напомню еще раз: я предан только одному человеку. А то, что этот человек не захотел рассказывать тебе, - Репин пожал плечами, - что же, он в своем праве, не так ли? Старковой было нечем крыть. Лев был прав со всех сторон. Да, он не был обязан ей рассказывать, как и Алексей. Да, принц принял решение и имел на то полное право. И да, она злилась из-за этого наряду с тем, что страшилась последствий, которых никто из них не осознавал в полной мере. Даже Дарклинг. Алина нашла взглядом фигуру в черном. Он, как всегда, выделялся среди всех. И как всегда, Заклинатель почувствовал ее взгляд, обернулся, посмотрел в их с Репиным сторону и продолжил разговор с капитаном Элевтериади. - Все мы чем-то рискуем на этой войне, - философски заметил Репин, - но кто храбр, тот жив, правда? - парень покосился на Алину. - Правда, - кивнула женщина, поджав губы.       Тем же вечером они решили отправиться в крепость по морю. Часть кораблей Шухана была разбита, двум удалось уйти. Но все равно осада Вории теперь была лишь частичной, а это значило, что они при поддержке орудий крепости могли зажать флот врага в тиски и ударить. Решение было принято единогласно, и они стали готовиться к отплытию. ***       Алину вновь мучали кошмары, проникали под кожу, въедались в кости. Прошлое, настоящее и собственные опасения переплелись в клубок, опутывавший темными сетями, которые сдавливали горло, не давая дышать, не давая издать ни звука.       В ее снах были кровь и смерть, и боль, и тьма. Так много тьмы, которую она никак не могла рассеять, не могла призвать свет. В ее снах она была беспомощна и зла. Так сильно зла. Прежде всего на себя.       Костя говорил, что Алина не склонна к напрасной жестокости, и был не прав. Она совершила много поступков в своей жизни, которыми не гордилась. И теперь мысли настигли ее, не давая спокойно спать.       Что это было? Проснувшаяся через столько лет совесть? Страх потерять близких? Ведь до этого Алина всегда была одна, ни за кого не отвечала, кроме себя. Да она даже собственную дочь бросила, потому что была слишком труслива, чтобы быть рядом и защищать от любой опасности! А теперь ей было кого терять. И от этого мурашками по коже расползался ледяной ужас, сковывая каждую мышцу в теле, заставляя просыпаться по ночам с бешено колотящимся сердцем.       Старкова вглядывалась во тьму, прислушивалась нервно к звукам лагеря, таким привычным, почти уютным. И знала, что сегодня вновь не уснет. Это было, конечно, плохо, отплытие было назначено на раннее утро. От Алины и так не было пользы на корабле, а если она будет вялая и невыспавшаяся, то и того хуже.       Но спать, а еще оставаться в душной палатке Алина больше была не в силах, потому тихонько выскользнула наружу, и отправилась к морю в надежде в мерцании, красоте и тишине, прерываемой только шумом волн, найти успокоение. И нисколько не удивилась, найдя там Дарклинга. Их притягивало друг к другу, ведь они были связаны тонкой, но прочной нитью. Так странно и так нелепо.       Сначала Заклинательница не хотела нарушать уединение мужчины. В конце концов, ее страхи и так мешают ему спать. Но Дарклинг сам позвал ее. Это было словно приглашение, разрешение, уверенность в том, что Алину ждут, в том, что не оттолкнут. От этого что-то сжималось в груди.       Одинокая фигура в черном, стоящая у кромки воды, повернула голову в сторону Алины. И Старкова, тряхнув голосами, двинулась к нему. Встала рядом.       - Признаться, твои кошмары мешают мне спать, - в его голосе не было ни упрека, ни раздражения, только лишь задумчивое участие, от которого Алина вздрогнула, - что тебя тревожит? Старкова замерла. Между ними не было мира, только лишь перемирие, но почему же вдруг стал возможным этот разговор? Тишина и темнота ночи располагали к откровенности. Казалось: то, что будет сказано здесь и сейчас, забудется, как только взойдет солнце. А пока тьма властвовала над миром, можно было просто по-дружески поболтать. - Думаешь, у нас получится? - спросила женщина. Она не могла высказывать эти опасения никому, потому что, если уж она начнет сомневаться, то и остальные перестанут верить. А вера им была нужна не меньше, чем умение, ведь их все равно было меньше.       Впрочем, воевать следовало не числом, а умением, так всегда говорил Николай. И был, конечно, прав.       Высказать опасения Дарклингу оказалось неожиданно легко, правильно. Словно он был единственный, кто мог ее понять в полной мере.       - Вероятность этого очень высока, - ровным тоном ответил Заклинатель. Они помолчали немного. Алина в равной мере чувствовала и спокойствие и напряжение, которое неизменно возникало, стоило им только оказаться рядом наедине.       ...между вами с Дарклингом пространство искрит. И это вы еще сдерживаетесь при других. Но что происходит, когда вы наедение?       Алина поморщилась. Ей не хотелось об этом думать. Но как бы она ни бежала от этих мыслей, они все равно приходили к ней ночью и днем, выбивая из колеи.       - Высказать опасения равному всегда проще, правда? Поделиться своими тревогами, - внезапно произнес Дарклинг, покосившись на Алину. Уголок его губ дернулся в усмешке. И Старковой бы разозлиться, ответить резко, но она лишь пожала плечами. - Да, - ответила ровно, - это так, - потому что сейчас они были равны, спустя столько десятилетий, ошибок, битву в Каньоне, смерть Дарклинга, ее жестокость они стали равны, как не были до этого. Поймала почти восхищенный взгляд, Заклинатель хмыкнул, явно впечатленный такой откровенностью. Но какой смысл был лгать, если в этот момент Дарклинг видел ее насквозь? Если она сама пришла к нему? Если он ее позвал? Позвал неосознанно, как когда-то она звала его. Позвал и сам теперь злился из-за этого порыва, который не мог контролировать, не мог предсказать. Они были связаны навсегда, навечно, до самого конца. Были связаны, даже, когда Дарклинг был заточен между мирами. Он снился ей так часто, что теперь Алина уже сомневалась, что это были только лишь сны. По крайней мере не все. - Вполне вероятно, - сказал Дарклинг, - что нам на помощь подойдет флот Керчии, тогда у нас есть больше шансов разобраться с Шуханом раз и навсегда. По крайней мере на море. Алина скривилась. Она не доверяла торговцам, невозможно было доверять тем для кого мерой были деньги и выгода. Они заключили сделку с Равкой, но в той же мере могли получить большую прибыль, если бы стали союзниками с Шуханом. - Я им не доверяю, - призналась Старкова, вспоминая свой опыт жизни в Кеттердаме. Не самый плохой, но близкой ей культура и менталитет керчийцев так и не стали. Дарклинг медленно кивнул. - Вполне справедливо. Но пока им более выгоден союз с нами, чем с Амрат Еном. - И что будет, когда мы перестанем быть выгодны? - проворчала Заклинательница, глядя на темную воду, подсвеченную голубым. Заклинатель пожал плечами, он явно не собирался ей отвечать.       Старкова была уверена, что и на этот счет у Дарклинга есть план, а, может быть, и несколько. Не сомневалась, что, как только закончится война, Заклинателю станет тесно на Островах, ему непременно захочется большего, ведь жадность его не знает границ. И помогите тогда им все святые!       Его нужно было уничтожить, Алина осознавала это четко. Он был нестабильным элементом мироздания, который нес угрозу. Старкова и хотела бы забыть об этом, но не могла. Но самое страшное, что в такие мирные минуты, дарившие ложное чувство спокойствия, какого-то инстинктивного взаимопонимания, осознавала, что не может убить его. Не только не знает, как это сделать, но и не может. И от этого с каждым разом становилось все страшнее. Становилось жутко, как в ее кошмарах, когда ужас опутывал подобно липкой паутине, и Алина не могла пошевелиться, просыпалась с бешено колотящимся сердцем, с испариной выступающей на лбу и висках, с трясущимися руками и воем паники и страха, рвущимся с губ.       Руки и сейчас затряслись, и женщина сцепила их перед собой. Дарклинг, несомненно, почувствовал перемену в ее настроении, потому что покосился с любопытством, и Алина мгновенно закрылась, не давая себя прочесть. Нет уж! Не сегодня. Не сейчас.       А Заклинатель, словно желая еще больше вывести ее из равновесия, аккуратно взял за руку, заставляя кожу светиться, взывая к ее солнцу. И солнце откликнулось, как и всегда, не могло не откликнуться, это было бы против его природы. Солнечный свет отражался в темных глазах мужчины, который склонился к Заклинательнице, вглядываясь в ее лицо, словно пытаясь что-то понять для себя или, может быть, решить. - Думаю, что нам пора возвращаться, - мягко произнес Дарклинг и потянул Алину в сторону лагеря, и не думая отпускать. ***       Более всего Алина не любила быть бесполезной, а когда она оказывалась на корабле, именно так и происходило. Находясь не у дел, Старкова начинала отчаянно скучать, мрачнела и раздражалась.       В этот раз, оказавшись на корабле, носившем гордое имя «Глория», Старкова решила, что пора переломить ситуацию. Поэтому к вящей радости Ланцова она попросила его объяснять ей каждый свой шаг.       Алексей был в восторге. Он жил морем, дышал вместе с ним, не было никого, кто больше был любил морской простор, чем принц. Корабль был его вторым домом, здесь не было для него тайн, не было опасностей. Он всегда знал, что и в какой срок делать. Шел ли корабль по мирному маршруту или оказывался в битве, Алексей становился с ним единым целым, чувствовал его, знал его, относился, как к живому существу.       Он с радостью принялся делиться с Алиной своими знаниями, начиная с основ корабельного дела: какое дерево нужно на постройку судна, сколько тон пеньки и смолы, локтей парусины, говорил о водоизмещении и сроках постройки, затем они перешли к основам управления судном в мирное время и в бою.       Алина была везде, совала свой любопытный нос всюду. И спрашивала, спрашивала, спрашивала. Порывалась лезть на мачту и вязать узлы, вызывая смех команды, надоедала всем, но не собиралась останавливаться. Так их маленькое путешествие проходило гораздо полезнее и интереснее. Старкова только жалела теперь, - поразительно для нее! - что идти под парусом им было недолго.       Выйдя в море рано утром, в Вории они должны были оказаться к середине ночи. Алине явно мало было одного дня для того, чтобы узнать все, и Алексей пообещал ей выйти в море, чтобы дать самой управлять судном, конечно, под его чутким контролем. Старкова радовалась, как девчонка, ловила на себе косые взгляды Дарклинга, но ей было плевать. Она была почти счастлива.       День клонился к закату, любопытная Алина стояла рядом с Алексеем у штурвала, неугомонный принц взял на себя функции рулевого, щурился, глядя вдаль. - Выглядишь, как настоящий пират, - хихикнула Старкова.       Ей было хорошо. Ветерок обдувал лицо, закатное солнце чертило на палубе геометрический узор из алых, багровых и красных полос. Алина шевельнула пальцами, превращая палубу в красно-желто-бордовую шахматную доску. Алексей довольно хмыкнул на ее своеобразную похвалу, так похожий на Николая в этот момент, на Штурмхонда, дерзнувшего обмануть самого Дарклинга. Приятное воспоминание.       Хлопали и шуршали на ветру паруса, сновали туда-сюда матросы, Дарклинг о чем-то беседовал с Репиным. Алина щурилась, пытаясь разглядеть выражение их лиц, но оба были делано равнодушными, и Старкова плюнула, прикрыла глаза. К волькре! Минута передышки ничего не изменит. Могла бы хоть считать эмоции Заклинателя, но не стала трогать их связь. Наверное, потом пожалеет о своей беспечности, но все время держать руку на пульсе было утомительно.       Раздавшийся крик впередсмотрящего заставил Алину распахнуть глаза и напрячься. Они с Алексеем быстро переглянулись. - Ваше Высочество! - рядом в мгновение ока оказался офицер, - шуханские корабли по курсу. На мгновение повисла тишина. Все знали: слишком рано. Кораблей врага не могло быть здесь и сейчас, а это означало только одно: они вышли к ним навстречу, желая дать бой в открытом море, чтобы не быть зажатыми между пушками кораблей и стенами Вории.       Алина стиснула зубы. Они предполагали такой вариант, но все же надеялись на иной расклад. Алексей коротко кивнул, быстро и сухо отдал приказы.       Шквальные усилили ветер, их флагманский корабль стал выходить вперед. К ним на мостик поднялись Дарклинг и Репин. - Их больше, - озвучила очевидное Алина, закусив губу, напряженно вглядывалась вперед. Море окрасилось в кроваво-алый, на мгновение показалось, что это кровь. Что же, скоро ее будет больше, чем хотелось бы.       Они подходили все ближе к флотилии Шухана, корабли разворачивались бортом, заряжались орудия, слышались окрики, пахло железом и порохом.       Старкова напряженно ждала, когда загрохочут орудия. Она не собиралась уходить и прятаться, более того, у нее была идея, которая, озвученная еще утром, была встречена с одобрением: сделать невидимыми их корабли, деморализуя противника. - Ты сумеешь удержать все? - спросил ее Дакрлинг, глядя напряженно. Он не знал теперь, где границы ее силы. В этом было преимущество Заклинательницы. - Я сумею точно удержать флагман, - отозвалась Алина, - и попробую с остальными судами. Это уже немало, как считаешь? Заклинатель кивнул, соглашаясь.       И вот теперь Старкова собирала свет на себя, окутывая им корабли, преломляя. Сосредоточенная, лишь самую малость напряженная, чувствовала силу, чувствовала каждый лучик, огибающий суда. В тот миг, как ударили их собственные пушки, флагман исчез. Их противники знали, где они находятся, но дезориентированные внезапным исчезновением корабля, промедлили с выстрелом, и это стало преимуществом для них самих.       Вокруг знакомо загрохотало, что-то с треском подломилось, корабль тряхнуло. Во все стороны полетела щепа и ошметки парусины, становясь видимыми. Это было и жутко, и красиво - пустота, багровый закат и из ниоткуда взявшиеся обломки. Остальные корабли мерцали, то становились видимыми, то исчезали, показывались отдельные части, картинка рябила и искажалась. Алина стиснула зубы.       - Дай руку, - скомандовала, не глядя на Дарклинга, протягивая ладонь в сторону, знала, что он ей не откажет, не сейчас. Терпеть не могла прибегать к помощи усилителя. Всегда в такие моменты вспоминалась Багра, которая говорила насмешливо и зло, что Дарклинг не всегда будет рядом. Но сейчас Алина отмахнулась от этих воспоминаний. Не время играть в гордость, на кону стояло слишком много жизней.       Почувствовала теплую ладонь Заклинателя, стиснула ее крепко. По коже пробежали знакомые теплые мурашки, сила разгорелась, подобно яркому пламени, дышать стало легче, а их корабли все стали полностью невидимыми.       Алексей издал победный вопль, и вновь скомандовал стрелять. И все равно их было меньше, чем кораблей Шухана. Они заходили с флангов, намереваясь разнести их в клочья.       План Алексея: расстрелять флагман врага был хорош. Считалось, что оставшись без флагмана, шуханцы прекращают бой. И, наверное, поэтому они и сами сосредоточились на их корабле.       Бедняжку «Глорию» трясло, она стонала на разные лады, но еще держалась под натиском чужих пушек. Алина чувствовала, что один из их кораблей пытается зайти в тыл врага, скользит по водам моря, о чем и доложила Ланцову.       Старкова крепко сжимала руку Дарклинга, боясь потерять концентрацию, а он крепко держал ее в ответ, сосредоточенный, он явно ждал, когда сможет напасть. И Алина даже боялась представить, какую форму на этот раз обретет его тьма.       В какой-то момент их тряхнуло так сильно, что Алина едва не упала, сбилась на мгновение. Раздался оглушительный взрыв, полыхнуло так сильно, что волна жара докатилась и до них. Один из трех их кораблей взорвался, горел на фоне уже потемневшего неба, а потом на полном ходу врезался в шуханский корабль, поджигая и тот. Снова раздался взрыв, а потом еще один. Яростнее загрохотали пушки, по ним били с остервенением.       Уши заложило, от дыма слезились глаза, от острого и едкого запах пороха, горелой древесины и соли свербело в носу. А потом они столкнулись бортами с флагманом Шухана. Застучали абордажные кошки. Алина оскалилась, переглянулась с Дарклингом, а потом по палубе вражеского судна поползли безжалостные тени, обретая форму существ с крыльями и клыками, со смертоносными когтями. Алина замерла на мгновение, плечо пронзило знакомой острой болью. Скверна была здесь, верно служа Заклинателю Теней, она требовала немалую цену за свои услуги.       Старкова ринулась вперед, но корабль снова тряхнуло, что-то грохнуло в стороне. Раздался потрясенный крик. И Алина не сразу поверила в то, что слышит. Керчийские суда, появившиеся из темноты, зашли с фланга, безошибочно ударяя по Шухану.       Рыкнув победно, Алина первая перепрыгнула через борт на чужой корабль, выжигая им победу. Раздавались выстрелы, стучали клинки, кто-то кричал и падал, вскакивал, бежал обратно. Настоящая сумятица. Яростная, быстрая атака Керчии на некоторое время дезориентировала Шухан. И этого оказалось достаточно, чтобы равкианцы перехватили инициативу.       Вскоре все было кончено. Растрепанная и запыхавшаяся Алина развернулась как раз в тот миг, когда по флагману Шухана, на котором еще находилась часть их людей, ударили керчийские орудия. Щепкой чиркнуло по щеке, Старкова охнула, пригибаясь. С ужасом увидела, как упал Дарклинг. Кто-то стал отчаянно сигнализировать, заставив Керчию прекратить огонь, показывая, что здесь находятся свои. Мелькнула мысль: а случайно ли их союзник, которому Старкова не слишком-то доверяла, стрелял по кораблю, где находились Заклинатели? Но об этом следовало подумать потом.       В мгновение ока Алина оказалась рядом с Дарклингом. Его левая нога была вывернута под неестественным углом, а на кафтане быстро расплывалось алое пятно, мужчина тяжело дышал, половина грудной клетки запала. Заклинатель с усилием втягивал воздух, бледнея с каждым вдохом все больше. - Не смей! - рыкнула Алина, быстро стягивая с Дарклинга кафтан и зажимая рану, не давая доступа воздуха, склоняясь над ним, чувствуя, как липкий страх, которого сама не ожидала, расползается по коже, сжимает когтистой холодной лапой сердце, заставляя его замирать. - Убьешь меня сама? - прохрипел мужчина, попытался скривить губы в усмешке, но выходило откровенно плохо, лишь глаза все равно горели знакомым огнем. - Именно, - фыркнула Заклинательница, быстро оглядываясь, не зная, чем помочь, лишь привлекая к ним внимание. Целители нашли их быстро. Потерявшего сознание Дарклинга унесли на «Глорию».       Алина поднялась. Ее брюки были изорваны, лицо - в пыли, в волосах запуталась - щепа, а руки... Старкова с ужасом смотрела на свои руки, измазанные в крови. На мгновение словно снова оказалась в прошлом: тьма Каньона, звуки битвы и кровь Мальена и Дарклинга на ее руках.       Алина зажмурилась. Нет, не сейчас! Пожалуйста, не сейчас! Не время для слабости. Не время для совести.       Попыталась воззвать к ярости от того, что их обстреляли свои же союзники. Да, они хотели уничтожить флагман шуханской флотилии, но не могли не знать, что на нем находятся равкианцы, что на нем находятся Заклинатели. Могло ли это быть тонким планом по их устранению? Алина не доверяла Керчии и вполне допускала такую мысль, которую и высказала Ланцову, едва оказалась на «Глории». - Мы спросим с них, - твердо произнес Ланцов, - но не сейчас, - и поморщился, когда неловко дернул сломанной рукой в повязке, вылечить ее ему не успели.       Они потеряли один из кораблей, «Глория» получила наибольшие повреждения, но все было возможно восстановить. От флотилии Шухана не осталось ничего.       Делегация Керчии прибыла на флагман незамедлительно. Они долго приветствовали Ланцова, обменивались рукопожатиями с ним и его людьми. Алина стояла, скрестив руки на груди, чуть в стороне и сверлила керчийцев нелюбезным взглядом. Ей они поклонились, хотя никогда и не перед кем не кланялись. Алина углядела в этом насмешку и стиснула зубы, чтобы только не нагрубить. - До нас доходили слухи, что сама Заклинательница Солнца - на стороне наместника Слитоловых Островов, но мы не верили до конца, - произнес капитан керчийцев, - мы рады приветствовать вас в этих водах, мефроу. Алина склонила голову в знак приветствия, но руки, как было принято в Керчии при встрече, так и не подала. - Благодарю, - произнесла сухо, не собираясь играть в любезность. - Это был потрясающих ход с невидимостью, Ваше Высочество, - развернулся к Ланцову капитан, - даже страшноватый. Деморализация противника - прекрасная тактика. - Спасибо, - кивнул Алексей, - также хотел поблагодарить вас за своевременное прибытие. Вы появились в самый нужный момент.       Керчийцы разулыбались. Алине их улыбки казались фальшивыми и натянутыми, женщина все одергивала себя, ругала за излишнюю подозрительность, но после того, как был обстрелян флагман Шухана, не могла до конца порадоваться их победе. И, как это ни странно, переживала за Дарклинга. А он закрылся, не давая ей понять, что же с ним происходит. От этого Алина злилась еще больше. Ей хотелось немедленно разыскать его, узнать о самочувствии, но нужно было оставаться здесь, пока керчийцы находились на их корабле.       - Нам очень жаль, что мы, не разобравшись, атаковали флагман Шухана. Мы приносим свои извинения, мефроу Алина, - они вновь ей поклонились, - и надеемся на скорейшее выздоровление Дарклинга. На мгновение повисла тишина, а потом из темноты раздался спокойный голос: - Спасибо.       Алина подпрыгнула, обернулась, чтобы встретиться взглядом с Дарклингом. В глазах его тлела усмешка. Старкова была уверена, что он намеренно чуть-чуть скрыл себя тенями, чтобы и не подкрадываться, словно вор в ночи, что выглядело бы странно, но и чтобы его не было видно до поры до времени. Вот ведь!       Слов не было, Алина разулыбалась было, но уголки губ женщины тут же поползли вниз, когда Дарклинг сделал шаг к ним, и Старкова увидела, что он прихрамывает, а еще все равно дышит неглубоко, явно бережет грудь. Заклинательница нахмурилась, хотелось отругать его. Быстро задавив в себе это желание, Алина вновь развернулась к керчийцам. На их бледные лица было приятно смотреть. На мгновение мелькнула мысль, что... Алина мотнула головой, отгоняя ее. Слишком уж подозрительна она становится. До паранойи.       Корабль плавно скользил по волнам, трепетали, надутые шквальными паруса, проливные успокаивали море там, где было необходимо. Делегация Керчии откланялась. А Дарклинг едва заметно пошатнулся, и терпение Алины лопнуло.       Она взяла мужчину под руку, будто бы сама нуждалась в помощи, но, на самом деле, поддерживая его. - Нам всем нужен отдых, - заявила безапелляционно и потянула Заклинателя прочь. - Надо же, какая забота, - вполголоса произнес мужчина, когда они отошли на достаточное расстояние. - Замолчи, - прошипела Старкова, - иначе я выкину тебя за борт. Я знаю, что сейчас мне на это хватит сил.       Она чувствовала его боль, и его усталость. Знала, что его беспокоит нога и что ему тяжело дышать.       Как только они вошли в его небольшую каюту, мужчину тут же буквально упал на кровать. Алина с ужасом увидела, как по рубашке вновь расползается пятно крови. - Я позову целителей! - метнулась к двери. - Не надо, - едва слышно произнес Дарклинг, откинулся на подушки, прикрыв глаза, - они сделали все, что смогли. - Но... как же... - растерялась Алина, глядя на бледного мужчину, чьи черты лица заострились, словно у мертвого. - Использование скверны, - отозвался Дарклинг, словно бы это все объясняло. Старкова напряженно смотрела на Заклинателя, еще не до конца понимая, что он хочет сказать, но догадываясь. - Ты ведь тоже это чувствовала, - произнес мужчина, - когда взываешь к мерзости, как говаривала Багра, это потом ослабляет. Не все мои раны заживают так, как должно. И даже целители здесь не в силах помочь. Алина похолодела. Да, она знала. Она прочувствовала это на собственной шкуре. Понимала теперь, о чем говорит Дарклинг. - Тебя нужно перевязать, - произнесла тихо, знала, что не может оставить Заклинателя одного в таком состоянии. - Там, - махнул рукой в сторону Дарклинг, все еще не открывая глаз, - аптечка. Старкова шагнула в сторону, достала небольшой сундучок. Хмыкнула, исследовав содержимое. У Дарклинга были значительные запасы лекарств.       Женщина присела на кровать, быстро расстегнула рубашку. - Какая ловкость, - прокомментировал мужчина. Старкова только глаза закатила, не собиралась отвечать и препираться. Она осторожно сняла повязку пропитавшуюся кровью, обработала рану, прикасаясь бережно.       Дарклинг стоически терпел. Алина чувствовала его взгляд, но старалась сосредоточиться на помощи, а не на том, что смущена интимностью момента. Не на том, что старалась не смотреть на старый шрам, чуть пониже нового. И все же, наложив повязку, скользнула пальцами ниже.       Чувствовала жар чужой кожи, чувствовала, как бьется быстро и надрывно чужое сердце. Ее собственное было готово выпрыгнуть из груди. Она убила его. Всадила кинжал в грудь. А теперь сама перевязывала и, что уж там, пора было признаться самой себе, переживала за него. Проклятье! Как они дошли до такого?       И будьте честны... прежде всего с самой собой.       До какой степени честности она готова дойти? Что готова признать? И что будет делать дальше?       - Любуешься? - хрипло спросил Дарклинг со злостью, которая плетью хлестнула, заставив вздрогнуть, вырывая из размышления. Алина отняла руку, словно обожглась, поднялась. Не смотрела на мужчину, быстро собрала лекарства в сундучок. - Мне пора, - произнесла сухо, делая шаг по направлению к двери.       - Останься! - вдруг произнес Заклинатель, заставив замереть в изумлении. Она поверить не могла в то, что услышала, и пошевелиться не могла. Застыла, хватая ртом воздух, наверняка с самым глупым выражением лица, какое только существовало на свете. - Останься, - уже мягче повторил Дарклинг, - сейчас ты нигде никому не нужна, - помолчал немного и продолжил, - только мне. Здесь. По коже пробежала дрожь, дыхание сбилось, руки тряслись, и пришлось сжать пальцы в кулаки, чтобы только не выдать себя. Но она уже выдала: своей дрожью, бешено колотящимся сердцем, искусанными губами. - Пожалуйста.       Ей показалось, что она ослышалась. Не всегдашний приказ, не безапелляционное самоуверенное требование - просьба, от которой подкашивались колени. Острое обоюдное желание - забыть об одиночестве хотя бы на эти несколько часов до рассвета, потому что теперь Алина была так же одинока, как Дарклинг. И если она убьет его, то она останется одна.       Вот так все перевернулось. Вот так они оказались в этой точке времени и пространства, где замерли, боясь этого нового и странного, чему Старкова пока еще не могла дать названия.       Во рту пересохло. И следовало быть честной перед собой: она хотела остаться. Там, за пределами этой каюты, ее действительно никто не ждал. Она и, правда, никому не была нужна. Ее вновь будут мучить кошмары, а потом бессонница. Она вновь и вновь будет прокручивать в голове прошедшую битву, пытаться разгадать хитрые планы Керчии и переживать за всех и всё на свете. Ей нужен был отдых.       И Дарклинг, сверлящий ее напряженным взглядом, полным - о святые! - надежды, этот отдых ей предлагал. Предлагал ей забытье. Связь между ними натянулась, вибрировала требовательно, изнывала, желала, чтобы они были друг к другу ближе.       И Алина сдалась. Сделала шаг по направлению к кровати, скинула мундир и расстегнула верхние пуговицы на рубашке, стянула сапоги. Помедлила немного, а потом скользнула под бок к Заклинателю. Он тут же обнял ее, прижимая к себе так сильно, словно боялся, что Алина все же передумает, сбежит и бросит его одного. Но она не стала бы бросать. Не смогла бы. Не в эту ночь. Не в этот миг.       Они повозились немного, устраиваясь. Алина накрыла их одеялом и прислонилась к твердой груди мужчины, закрывая глаза. - Спокойной ночи, Дарклинг, - пробормотала. - Спокойно ночи, моя милая Алина, - произнес он так тихо, что, казалось, что ей послышалось.       И, наверное, следовало бы испугаться, но Заклинательнице было слишком уютно, слишком тепло и слишком спокойно, безопасно в объятиях самого страшного на свете монстра.       Алина провалилась в крепкий сон без сновидений.