Осколками льда

      Алину разбудило прикосновение чужих губ к волосам, до того невесомое, что можно было подумать, что женщине почудилось. Реальность возвращалась к провалившейся слишком быстро в сон женщине теплом и чужими прикосновениями жадными и робкими одновременно, словно Дарклинг пытался сдержать себя. Поразительно. А еще был упоительный аромат эвкалипта, табака и грейпфрута. Старкова чувствовала, чужую руку на своем плече, губы, вновь коснувшиеся макушки, и горячее тело, на котором во сне женщина распласталась, обнимая. Заклинательница шумно выдохнула, чувствуя, как Дарклинг замер под ней.       Не открывая глаз, Алина повела рукой вверх по чужой груди, очертила на ощупь ключицу, скользнула пальцами по шее, собирая жар чужой кожи, невольную дрожь, впитывая в себя чужое волнение, желание. Вожделение. Пальцы зарылись в густые волосы, потянули.       Хватка на плече стала сильнее, пальцы Дарклинга впились ей в кожу, однако мужчина так и не пошевелился и не сказал ни слова, будто бы предоставлял Алине право дальнейшего выбора: уйти или остаться. Дарклинг и право чужого выбора? Звучало неправдоподобно даже в голове Заклинательницы, которая смешливо и немного нервно фыркнула.       А потом поцеловала мужчину в шею, с каким-то восторгом ощущая легкую дрожь Дарклинга, нетерпение которого смешивалось с ее собственным, но он не торопил ее, наслаждался поцелуем, чуть откинув голову, давая женщине лучший доступ. У Алины закружилась голова от собственной дерзости, от горечи, которая собиралась на языке. Их некому было остановить. Никто не мог им воспрепятствовать. Старкова чувствовала, как разрастается огонь в груди, грозит сжечь ее на месте, жар расползался по телу, делая его мягким и податливым.       Алина открыла глаза и приподнялась, опираясь на чужие плечи, глядя в темные глаза. Дарклинг смотрел с жадностью. И Старкова падала в эту бездну, даже не пытаясь удержаться, шумно дышала, чувствуя, как колотится сердце, трепыхается в грудной клетке, разгоняя кровь по телу.       Безумием было остаться. Безумием было продолжать. Ей хотелось, чтобы Дарклинг ее остановил, чтобы напомнил, что они не друзья, не возлюбленные, что их вражда не осталась в прошлом, но мужчина молчал. И ждал, ждал, ждал, словно терпеливый хищник, и Алина покорно шла навстречу когтистым лапам, в которых так уютно проспала эти несколько часов.       Заклинательница склонилась ниже, чувствуя горячее дыхание на своих губах, ощущая чужой пристальный взгляд. Хотелось выругаться. Хотелось свернуться в его объятиях покорной кошкой и урчать. Алина коснулась чужих губ своими. Терпение Дарклинга с треском лопнуло.       Казалось, что он сожрать ее готов. Жадный, нетерпеливый поцелуй ожег губы, шумное дыхание стало одним на двоих, Алина прижалась сильнее к мужской груди, позабыв о ранении Заклинателя. Он рыкнул, но отстраниться не дал, только прижал к себе Старкову крепче, не выпуская из объятий.       Это было совсем не так, как в зале военного совета много-много лет назад. Ни наивности восторженной девчонки, ни расчета шестисотлетнего гриша. Здесь и сейчас они были равны, и от этого дрожь пробегала по телу. Пальцы Дарклинга смяли рубашку Заклинательницы, Алине показалось, что затрещала ткань. Возмущение вспыхнуло и угасло с новым напористым поцелуем. Легкие жгло от недостатка кислорода, кровь грохотала в ушах, перед глазами все плыло, но Алина не хотела останавливать это падение. Не сейчас. Пожалуйста, не сейчас.       Корабль резко тряхнуло, что-то грохнуло, лопнуло с треском, раздался чей-то крик. Алина мигом скатилась с кровати, едва не упала, когда корабль накренился. - Что происходит? - восклинула инстинктивно, почему-то казалось, что Дарклинг должен знать. - Сейчас выясним, - он поднялся с кровати, на ходу натягивая рубашку, устремился к выходу.       Алина выскочила за мужчиной, как была, босиком. И вскрикнула от ужаса, бросилась вперед, словно могла помочь, словно могла... Заклинатель перехватил женщину, резко притягивая к себе, удерживая. Широко раскрытыми глазами, все еще инстинктивно вырываясь, Старкова смотрела на Ворию. Ворию в огне.       Город полыхал, клубы черного дыма поднимались над крепостью и домами, треск огня был слышен даже на расстоянии, отчаянно звонили колокола, оповещая горожан о беде. И над всем этим, словно ожидая пира, кружили волькры, визжа надрывно, победно и злобно. Грохот орудий заглушил приглушенный крик, сорвавшийся с губ Алины. Их флотилию брали в кольцо корабли Шухана. Вория горела. А они были здесь, пока гибли их друзья и близкие. Их семьи. Святые! Там была Наташа! Там была ее дочь!       Алина замерла, подобно статуе, оцепенев от ужаса, мысли разбегались в разные стороны. Ее трясло, она словно не чувствовала ничего, не видела, не слышала. Они вели бой, а Заклинательница Солнца замерла на корабле, который каждый миг могли разнести в щепки вражеские оружия, и не могла собраться. Паника и отчаяние потопили, заставили растеряться.       - Алина, - голос Дарклинга над самым ухом вернул Старкову в реальность. Она ощутила, что корабль трясет, услышала грохот орудий и ненавистный визг волькр, почувствовала острый запах пороха и гари, а еще влажные доски под своими босыми ногами. Им нужно было оказаться в Вории, как можно, скорее, но шуханские корабли не дали бы им такой возможности. Они не приближались к стенам, потому что, несмотря на пожар, пушки крепости еще грохотали. Шухан заходил по флангам и позади. Но путь к воротам крепости был еще свободен. Пока свободен.       Алина сузила глаза. План оформился в ее голове за считанные секунды. - Дарклинг, - она развернулась к Заклинателю, - я хочу создать коридор. Как тогда. В Каньоне.       Мужчине не нужно было повторять дважды. И напоминать не нужно было. В его глазах вспыхнуло понимание.       Все еще придерживая Алину за талию, Дарклинг махнул рукой, и пространство вокруг стало стремительно заполняться тенями, столь плотными, что, казалось, они могли стать осязаемыми. На мгновение стихли крики и грохот, воцарилась тишина. Заклинательнице показалось, что она ослепла. Подавив внутреннюю дрожь, напомнив себе, что Каньона больше нет, а она больше не наивная семнадцатилетняя слабая девочка, Алина, накрыв руку Дарклинга своей, второй взмахнула. Вспыхнул свет, пронзая тьму, открывая им путь, становясь щитом от врагов. Потрясенные крики команды сменились ликованием.       Потом они поймут, что кто-то остался вне границ света, потом они подсчитают потерянные корабли и будут скорбеть по погибшим, но пока они были надежно защищены тьмой и светом.       Виска Алины коснулся сухой поцелуй. - Молодец, - шепнул Дарклинг.       Они так и застыли на палубе под косыми взглядами, но сейчас это не имело значения. Они действовали вместе, как могли только они, эффективно и заодно. Алексей отдавал приказы команде. Насмешливый взгляд Репина можно было успешно игнорировать. Да и не до того было Алине.       Ей нужно было попасть в город. Скорее. Прямо сейчас. Понять, что случилось, почему.       Они словно вновь шли через тьму Каньона: тьма вокруг, волькры в этой тьме, и корабль, что скользил, покорный воле шквальных. Плескалась вода за бортом, ветер надувал паруса, сновала деловитая команда. Немного спокойствия, чуть-чуть передышки.       Им открыли ворота. И, наконец, они оказались за крепкими стенами. Тьма отступала, свет погас.       Алина прямо босиком бросилась бежать, Дарклинг не успел ее удержать, зато успел перехватить Ланцов. - Алина! - удержал за руку, скользнул взглядом по растрепанным волосам, по наверняка припухшим губам, - разочарование во взгляде принца было столь острым, что в лицо Старковой бросилась вся кровь. Но сейчас было не до этого. Сейчас важно было выяснить, что случилось, какие препринимаются действия по тушению пожара, откуда здесь волькры, в безопасности ли люди. И что с Наташей, - ты бы хоть обулась, - сухо произнес принц.       И был прав. Если ей помешают раненые ноги, будет нелепо. Бегом пришлось вернуться в каюту Дарклинга.       Она спустилась с корабля в тот самый миг, когда бледный до серости принц, рядом с которым замер комендант крепости, круто развернулся к мигом подобравшемуся Заклинателю. - Это все ты! - рявкнул Ланцов, - твои волькры и твои эксперименты! - глаза принца вспыхнули желтизной, чернота на шее стала четче, - твоя сумасшедшая святая!       У Алины упало сердце, она сразу поняла, о чем речь. Елизавета воспользовалась их отсутствием, чтобы... сжечь Ворию? Но зачем? Святые! Зачем?!       Алина переглянулась с Репиным, сердцебит был мрачен и сосредоточен, но неизменно спокоен. - С Елизаветой я разберусь, - сухо ответил Дарклинг, глаза его вспыхнули мрачным огнем. - Уж будь любезен! - ядовито процедил Алексей. Заклинатель прищурился, по земле поползли тени, оплетая ноги Ланцова, еще не сжимаясь, но напоминая, что разговаривать в таком тоне с Дарклингом не позволено никому. Сияло яркое солнце, но вокруг них будто стало темнее. Алина раздраженно тряхнула волосами. Как же не вовремя эти двое решили выяснить отношения! - Комендант! - с нажимом произнес Репин, требовательно глядя на бледного мужчину, который с ужасом смотрел на то, как темнеет вокруг, как пожелтели глаза наместника, - доложите по форме! Наверное, даже применил свой дар, сложно было сказать. Но офицер вздрогнул, выпрямился, словно был на параде. Инстинкты, натренированные годами службы, взяли верх. Стараясь не обращать внимания на притихших, но все же замерших Дарклинга и Ланцова, комендант начал говорить: - Пожар в городе локализован, выгорели полностью несколько кварталов. Число погибших уточняется. Полностью сожжен храм Санкта Алины. В крепости сгорело восточное крыло. Удалось эвакуировать всех. - Волькры? - сухо уточнил Репин, бросив почти злой взгляд в сторону принца, как бы говоря, что это он должен был требовать отчета, а не выяснять отношения с Дарклингом. Офицер побледнел еще больше. - Удалось убить одну, но... - он замялся, с опаской покосился на Заклинателя Теней. - Я разберусь, - перебил Дарклинг, все еще удерживая тени у их ног. - Госпожа посол? - нетерпеливо спросила Алина то, что волновало ее больше всего.       Офицер замолчал, на лице его отразился настоящий ужас. Алина сжала руки в кулаки, призывая себя к спокойствию. Он же сказал, что эвакуировали всех!       Секунды, что протекли до ответа коменданта, показались Старковой мучительной вечностью, словно это ее обрекли на вечные страдания между мирами. На висках выступил пот, а губы пересохли. - Что с ней? - рыкнула Алина, делая шаг к коменданту, понимая, что невольно попятившийся мужчина ни в чем не виноват, но не в силах остановиться. Но, волькры его задери, почему он молчит?! - Пропала, - просипел офицер, - незадолго до пожара.       Показалось, что под ногами разверзлась пропасть, камни с грохотом осыпались в бездну, где не было дна, и Алина падала вместе с ними. Уши заложило.       Все это было звеньями одной цепи: их отсутствие, Елизавета, волькры и пожар. Сожженное восточное крыло и храм Санкта Алины. Пропавшая Наташа. Все это было местью ревнивой обезумевшей святой.       Она ее убьет. Алина стиснула зубы, ее затрясло от ярости. Найдет и убьет. Вне зависимости от того, что эта дрянь сделала с Наташей. Она ее собственными руками придушит. Ей даже свой дар применять будет не нужно.       Все это, видимо, отразилось на лице Старковой так ясно и четко, что даже тени отступили. - Алина, успокойся, - мягко произнес Дарклинг, - мы все решим. - Я все решу сама, - просипела Алина, чувствуя, как окружающая действительность расплывается перед глазами, как страх за дочь сжимает горло, мешая дышать. - Алина, не стоит принимать опрометчивых и поспешных решений, - вступил Ланцов. То, как они тут же объединились против нее, вызвало у Старковой нервный смех. Она постаралась взять себя в руки. В конце концов, Алексей точно не виноват в том, что случилось. В отличие от Дарклинга. Алина бросила на Заклинателя быстрый взгляд. - Я думаю, что у тебя и без меня найдется достаточно дел, - постараласть, как можно, более мягко произнести Алина, обращаясь к принцу. Ей хотелось кричать и ругаться, она заставляла себя говорить ровным тоном, который становился все более и более безжизненным, - проконтролировать динамику тушения пожаров, обеспечить людям кров, еду и медицинскую помощь. Потом подсчитать убытки, которые нас ждут. А еще придумать, как объясниться с керчийцами. А святых, - по губам скользнула вымученная улыбка, - оставь мне. Ланцов чуть подбледнел, словно устыдился своего порыва. Да, он хотел помочь, но помочь только Алине, тогда как его внимания требовал целый город.       Старкова же лихорадочно пыталась понять, где ей искать дочь. Если пропажа Натальи нацелена на то, чтобы привлечь внимание Заклинательницы Солнца, то предполагается, что она поймет, где искать Ягужинскую. Но Алина не понимала!       Боялась, что любое промедление приведет к катастрофе. И ненавидела себя за глупость и несообразительность. Да что же это такое!       Закусив губу, среди дыма, огня и суеты порта, пыталась понять, где ей искать дочь.       ...Улла... она знает все...       Ну, конечно! Улла!       - Где госпожа Улла? - резко спросила коменданта Алина. - Я не... - начал мужчина, его трясло. Еще немного и схватится за сердце. - Я здесь, маленькая святая! - раздался веселый голос. И все они, как по команде, одновременно обернулись в сторону сильдройры. - Решила встретить вас лично, - она улыбалась. Ее бледно-желтое платье кое-где было прожжено, а кое-где порвалось, подол висел лохмотьями, один рукав так и вовсе оторвался, открывая плечо с идеальной бронзовой кожей, волосы растрепались, а на лице была копоть. Но Улла сияла улыбкой, а темные глаза искрились привычным лукавством. Она была словно олицетворение пожара. - Решила лично доложить о положении дел, - пропела женщина. - Где Наталья? - сделала шаг к Улле Алина, глядя требовательно. - Ну... - протянула Улла, прижала палец к губами, - дай-ка подумать, - она смотрела куда-то в сторону, словно и, правда, пыталась припомнить. - Улла! - рыкнула Старкова, - чувствуя, что нервозность ее взлетела до небес, что сдерживаться больше нет сил. - Ох, какая ты скучная, - томно махнула рукой в ее сторону Морозова, - что я получу за ответ? - губы ее искривила жестокая усмешка. Ей нравилось мучить Старкову, играть на ее нервах, тянуть время и возводить напряжение вокруг в абсолют. Хотелось сжечь ее дотла, хотелось одним разрезом снести ей голову, хотелось мучить ее, пока не ответит. - Все, что угодно! - выпалила Алина, понимая, что подставляется, что только этого и ждала неугомонная сильдройра - вновь поставить ее на колени, но все это было неважно сейчас, - только скажи, где Наташа. Улла хихикнула, глаза ее мерцали удовлетворением. - Какая прелесть, - произнесла, - какая... - Улла, - послышался позади Алины спокойный и угрожающий голос Дарклинга, - заканчивай! - жесткий приказ был подобен удару плети. Сильдройра вздрогнула, с губ ее тут же слетела усмешка, а в глазах появилось одновременно затравленное и яростное выражение. - Только потому, что я защищаю свое вложение! - фыркнула сильдройра, пытаясь сохранить остатки достоинства, - тебе велено явиться в храм Санкта Елизаветы сразу после заката, - произнесла Улла, - одной. - Хорошо, - кивнула Алина, понимая, что Святая Роз все просчитала.       Во-первых, после заката Алина в любом случае будет слабее. Пусть она могла найти солнце даже во тьме Каньона, но в полдень собрать свет все равно легче, чем ночью. Во-вторых, Елизавета собиралась встретить Алину на своей территории, где, возможно, будут ее последователи, едва ли дружелюбные по отношению к Алине, а сама Заклинательница будет одна. И, в-третьих, до заката еще был целый день, который Алина будет изнывать от ужаса и волнения, строя самые кошмарные предположения - изощренная пытка.       - Покорная маленькая святая, - прокомментировала сильдройра. Алина отвернулась от нее. Посмотрела на деловитого Ланцова, который быстро и четко раздавал приказы, наконец, взяв себя в руки. Дарклинг следил за принцем с нескрываемым раздражением, подозрительно молчал, словно обдумывал, что делать дальше.       - Я поговорю с Елизаветой, - произнес Заклинатель Теней. Сердце Алины упало, страх сковал руки и ноги. - Нет, - просипела женщина, - не смей. Ей нужна я, значит, я приду. - Алина, - вдохнул Дарклинг, словно с неразумным ребенком разговаривал, - выполнять требование шантажиста неразумно. Он был прав, но позволить Алина не могла. Она смотрела на взявшего себя в руки Заклинателя и думала: может быть, он был в курсе случившегося? Может быть, наоборот, был в ярости от того, что сделала Елизавета? Алина стиснула зубы. Не время для выяснения отношений и подозрений. Не сейчас. - Нет, - повторила уже тверже, - у нее моя дочь. И только мне решать, как поступить. Она хочет, чтобы пришла я. Я приду. Дарклинг сверлил Старкову недовольным взглядом, явно не согласный, но подозрительно молчал.       Плохо, что в критической ситуации они спорили, вместо того, чтобы решать проблемы. Очень плохо.       Но подумает об этом Алина потом, поэтому затоптав свою гордость, Старкова, желая перевести тему, закрыть разговор, произнесла, глядя Дарклингу в глаза: - Ну что? Поохотимся на волькр? И отшатнулась, когда Дарклинг, гнусно ухмыльнувшись, вкрадчиво спросил: - С чего ты взяла, что я позволю?       Словно пощечину дал. Вокруг стало ощутимо холоднее, словно выстудило морозом. Дарклинг одной лишь фразой все расставил по местам, напомнил, что они не друзья, а союзники лишь временные. Словно и не было утра, когда она нежилась в его объятиях, целовала, желала. Словно не было единения на борту «Глории», когда они действовали вместе. Все стер Дарклинг единственным вопросом, обратил в пыль и нисколько не жалел. Алина почувствовала, как в груди разрастается ярость, но, вместо того, чтобы сделать шаг вперед, она подалась назад, заставляя себя успокоиться. Нет, она не совершит опрометчивых действий. И больше не потеряет головы. Напомнил о том, кто есть кто в этом противостоянии? Спасибо. Более она не будет так глупа.       Алина вскинула голову, поджала губы, глядя холодно на усмехающегося Заклинателя. - Что же, в таком случае, считаю, что все, что будет нести опасность городу или его жителям, своей законной целью, - произнесла нарочито равнодушно, - и, поскольку, город не в твоем ведении, а я не твоя подчиненная, то и позволения твоего мне не требуется. Она отвернулась, собираясь уйти. Ничегоя выросла прямо перед ней, заставляя отшатнуться, яростно клацнула зубами, махнула когтистой рукой. Алина разрезом снесла ей сначала руку, потом голову, рассеивая тень. - Дешевый трюк, - фыркнула, повернув голову в сторону, хотя внутренне вся сотряслась дрожью, заныло правое плечо, напоминая о том, что отмечена скверной. - Я не позволю тебе, Алина, - тени кружили вокруг Заклинательницы, обретая плоть, угрожающе рычали, - тронуть ни одно из моих творений, - голос Дарклинга был обманчиво спокоен. - Позволишь, - прошипела Старкова, разворачиваясь, - еще как позволишь, - сделала шаг вперед, снова рассекая ничегою, она была готова напасть.       - Ну хватит! - послышался холодный голос Репина, - ругаетесь, как старые супруги. Вам не кажется, что сейчас есть более насущные вопросы? Алина остановилась. Грудь ее высоко вздымалась. Проклятье! Лев был прав. Стало стыдно, что этот мальчик поставил их на место, напомнил о том, что вообще-то в городе полыхает пожар, гибнут люди. И им нужна их помощь. - Ой, зануда, - раздался веселый и звонкий голос Уллы, - такое веселье испортил! Я уже думала, что нас ждет хоть что-то увлекательное! - глаза ее смеялись.       Алина круто развернулась к Ланцову, который, кажется, был готовь вновь начать противостояние с Дарклингом, защищая Старкову, а это ей было меньше всего сейчас нужно. - Я отправлюсь в город, - произнесла, - если сможешь, пошли мне людей к... сожженному храму Санкта Алины, - она быстро пошла прочь. Ей казалось, что тени все еще следуют за ней. ***       Первым она увидела Илью. Он лежал, словно бы спал, на лице застыло умиротворение, все то же благожелательное выражение, с которым он всегда встречал Заклинательницу Солнца. У Старковой подкосились ноги, оцепенев, она смотрела на мертвого священника, чувствуя, как внутри разрастается пустота.       Вокруг стоял жар, еще кое-где полыхало, от храма остался лишь каменный, закопченный остов. Крыша и перекрытия рухнули, лопнул и потрескался камень, разлетелись на цветные осколки витражи. Храм можно будет восстановить, но зачем? Во рту пересохло, глаза слезились. Алина смотрела на то, что осталась от храма, и думала о том, что его и вовсе надо снести до основания, ведь она не смогла защитить этих людей, что сейчас разбирали завалы, тушили пожар, помогали раненым. Бесполезная святая.       Старкова прикрыла глаза, малодушно хоть мгновение не хотела видеть то, что происходит. Глаза пекло от слез, которые она не позволит себе выплакать никогда.       - Так и будешь стоять? Алина шмыгнула носом совсем по-детски и открыла глаза. Лев смотрел на нее с легкой степенью раздражения и в то же время сочувствия. Хотя, может, сочувствовал он вовсе не ей. Старкова поджала губы. - Ланцов не придумал ничего лучше, чем послать тебя? - спросила, усмехнувшись. Репин пожал плечами. - Он за тебя переживает. Старкова закатила глаза. Ей была приятна забота принца, но не стоило отпускать своего телохранителя. - Ты можешь идти, - кивнула, - я останусь тут и буду помогать. Никуда не денусь. И со мной ничего не случится. - К сожалению, Алина, - скривился сердцебит, - я подчиняюсь не тебе. А приказ моего принца вполне ясен: быть с Алиной, помогать и поддерживать. - Ладно, - кивнула Старкова, понимая, что спорить бесполезно.       До самого вечера они разбирали завалы и искали выживших. Оказывали помощь раненым, размещали тех, кто лишился дома. Поначалу на Алину никто не обращал внимания, но потом тот самый мальчишка, который в храме играл с солнечными зайчиками, ткнул в нее пальцем, что-то сообщая старшей сестре, и весть о том, что среди них сама Заклинательница Солнца быстро разнеслась во все стороны. Мальчик и его сестра лишились матери, а отец давно погиб на войне. Их собиралась забрать к себе тетка, которая не слишком-то внушила Алине доверие, но, возможно, Старкова ошибалась, и жизнь двух сирот будет лучше, чем у нее самой в Керамзине.       К ней шли за советом, за добрым словом, за тем, чтобы выразить свою благодарность. И это было хуже всего. Они не должны были благодарить ее. Это из-за нее они были в осаде, из-за нее лишись домов и близких. Но они благодарили, хотели коснуться, хотели помочь. Они - ей. Хотя помогать должна была только Алина. Кто-то подал ей стакан воды, кто-то дал обрывок ленты, чтобы Старкова могла собрать растрепавшиеся и уже кое-где грязные волосы. Лента когда-то была красивая, алая, еще был виден узор на ткани, но теперь это был лишь закопченный обрывок с опаленными краями. Алина стиснула зубы, собрала волосы в хвост и продолжила работать. От того, что она тут будет заниматься самобичеванием, этим людям не станет легче, их дома не восстановятся, а близкие не вернутся к жизни.       Репин работал наравне с Алиной. От него было, если уж честно признаться, больше пользы. Благодаря своему дару, он мог успокоить тех, кто бился в истерике, слышал под завалами стук сердца, помогая вытаскивать людей, облегчал боль от ожогов и останавливал кровь до прихода целителей, которые не успевали помочь сразу. Гриши и отказники работали наравне, помогая друг другу. Алину такое единение радовало, жаль только, что случилось оно при подобных обстоятельствах. Периодически, среди общего шума, Старкова слышала знакомый визг чудовищ, тогда замирала, готовая нанести удар, но волькры не приближались. Они кружили там, где был храм Святой Роз, и тогда сердце Алины сбивалось с ритма, сжималось от боли и злости. Женщина с особой остротой осознавала, что ее дочь в руках ненормальной, жестокой Елизаветы. И снова куда-то шла, что-то решала, координировала, отдавала приказы, помогала, утешала, говорила, рассказывала, пыталась хоть как-то облегчить чужую, если уж не физическую, то душевную боль. Наверное, Илья одобрил бы ее действия. Почему-то было важно, чтобы одобрил.       День перевалил за вторую половину, а Старкова так и не присела ни разу, все время находилась какая-то работа, все время приходилось что-то решать. И это было к лучшему, отвлекало, потому что иначе ожидание убило бы женщину, свело бы с ума. А работа позволила собраться, позволила понять, что не ей одной плохо, что есть те, кому нужна ее помощь. Те, кому эту помощь Алина может дать.       - Алина, - Репин протянул ей хлеб и кусочек мяса. Старкова, криво усмехнувшись, приняла еду, принялась есть прямо грязными руками. Сердцебит выглядел не лучше самой женщины, тоже уставший, кафтан был запятнан грязью, пылью и кровью, засохшая, она была отлично видна даже на красной ткани.       Они молча жевали хлеб, остановившись среди разрухи, обломков чужой жизни, пытались вот так примитивно поддержать свою. Стало смешно до истерики, на глазах выступили слезы. Алина отвернулась, смахивая их, размазывая по лицу грязь. Взгляд ее уперся в тела, которые складывали в тени, прикрыв тканью. Им не хватит дров для погребальных костров для всех! Алина много раз видела боль и смерть, но горько и больно ей всегда было, как в первый. Сердце сжималось, билось нехотя, разносило боль по всему телу. С трудом проглотив еду, Алина закашлялась, и Репин протянул женщине флягу с водой.       - Спасибо, - просипела Старкова, отдышавшись, и произнесла, - столько боли, столько горя. А ради чего, - произнесла просто в пустоту, вполголоса, не надеясь на ответ. - Это война, - Репин мог прятаться за равнодушием, но в глазах его тлела все та же боль. - Они погибли не в бою, - покачала головой Старкова, - они погибли из-за святых, в милость которых они так верят, - женщина сглотнула вязкую желчь, собравшуюся на языке. - Им нужно в кого-то верить, - отозвался Лев, - иначе все это они не пережили бы. Ты не думала, что вера в тебя поддерживает их сейчас? Посмотри, как они воспряли, когда узнали, что ты рядом, что ты помогаешь, что ты не бросила их. Ты пришла прямо сюда, к своему храму, делая легенду былью, доказав им, что верят они не напрасно. Это поможет им пережить горе. Дома можно будет восстановить, но кто вылечит их души? - Точно не я, - покачала головой Заклинательница, - я не тот человек, который может хоть что-то вылечить. Тем более чью-то душу. Репин посмотрел на Старкову долгим, задумчивым взглядом. Алине никогда не нравилось, когда ее пристально разглядывали, но сейчас было все равно, она слишком устала от вины и ответственности, что легли на ее плечи. - Ты ошибаешься, - твердо произнес сердцебит и отошел.       Старкову окликнул кто-то, и она отправилась на зов. ***       Алине не нужны были часы, чтобы понимать, что близится закат. Солнце еще сияло вовсю, посылая привычный жар, от которого рубашка пропиталась потом, но Старкова чувствовала, как свет меняет свою структуру, возвещая о приближении сумерек. На плечи ей опустился красный кафтан. Алина удивленно посмотрела на Репина. - Тебе нужна хотя бы минимальная защита, - невозмутимо произнес сердцебит. Старкова просунула руки в рукава и застегнулась, кивнула благодарно. Спорить не было смысла, Лев был прав, но отрицать, что удивлена этим жестом, Заклинательница не могла. Вероятно, все ее мысли отразились на лице, потому что сердцебит проворчал: - Не хочу выслушивать от Алексея, что не выполнил его поручение.       Алина хмыкнула, соглашаясь. Была удивлена, что Ланцов еще не прислал к ней отряд солдат, с которым ей следовало идти на встречу с Елизаветой. Из головы не шли слова Дарклинга о шантажистах. Алина надеялась, что принц и Заклинателей Теней не поубивали друг друга.       Старкова бросила взгляд на храм Санкта Елизаветы, на волькр, что кружили над ним. Дарклинг будет биться за свое творение, Алина была намерена уничтожить порождение скверны. Значило ли это, что Заклинатель на стороне своей безумной святой? Алина ведь так и не выяснила, что связывает этих двоих.       Очевидно, что Елизавета помогла Дарклингу вернуться в этот мир. И очевидно было, что особой благодарности Заклинатель Теней не испытывает по отношению к святой, которая была в него отчаянно влюблена. Ради этой любви и своего Беззвездного святого Елизавета, видевшая угрозу в Алине, была готова на все. Сам Дарклинг спокойствию Святой Роз не способствовал. Создавалось впечатление, что ему вообще плевать на Елизавету, на ее чувства, на ее бешеную ревность. Как глупо! Шла война, мир трещал по швам, скверна была вокруг, а Санкта Елизавета была готова уничтожить целый город, чтобы только проучить Алину. Если это, конечно, действительно так.       Удивительно, что Дарклинг отступил, хотя мог бы поставить на место свою ручную святую. Не хотел? Не мог? Послушал Алину и не стал вмешиваться в то, что было ее битвой, опасаясь сделать хуже? Дарклинг? Чушь!       Старкова потерла висок, прищурилась, глядя на закатное солнце. Отошла к бочке с водой, которую наполнили проливные и умылась. Кажется, только еще больше размазала грязь. Прополоскала рот, в котором прочно поселился вкус пыли и пепла, в носу свербело, и Алина звучно чихнула.       - Алина, - рядом остановилась Карина, протянул Заклинательнице платок. Еще утром Старкова с удивлением увидела инферна и ее друзей здесь. Они пришли помогать и беспрекословно выполняли каждый приказ Заклинательницы. Старкова приняла платок, вытерла лицо. - Мы слышали о Елизавете и госпоже Ягужинской, - Карина помялась, - мы можем чем-то помочь? Алина посмотрела на девушку долгим взглядом. Надо же, как все переменилось. Еще пару дней назад они ненавидели ее, а теперь вполне искренне предлагали свою помощь. Друзья Карины были неподалеку, прислушивались к разговору инферна и Старковой. Алина была благодарна, но это была только ее битва. И только ее ответственность. - Не мешать, - просто ответила Старкова.       Алина вернула платок и направилась к храму Санкта Елизаветы, глядя на то, как солнце склоняется к горизонту, а тени становятся длиннее.       Она шла, собирая свет и отпуская его, внешне спокойная, готовая на все: убить, разрушить, уничтожить. Умереть самой. Этот вариант Старкова не исключала. Вполне допускала, что если Елизавета могла вернуть Дарклинга, то знает и как убить любого из Заклинателей. Все же ей было много сотен лет, она была святой, легендой, обладала немалой силой. Стоило бы бояться. Но страха не было. Алина лишь была полна мрачной решимости пойти на все, что угодно, чтобы спасти дочь и еще неродившуюся внучку. В этой части города было меньше разрушенных зданий, пожар практически не затронул кварталы рядом с храмом Санкта Елизаветы. Но было странно пустынно, не было людей на улицах, не слышались голоса или шум повозок, не было цокота копыт, лишь ветер гулял между домами, пара дверей со скрипом покачивалась на ветру.       Раздался визг, к Алине устремилась волькра и упала сраженная разрезом. Кровь, похожая на человеческую, растекалась по брусчатке. Алина скривилась, осторожно обошла мертвое существо. Кровь липла к ботинкам. Еще одну волькру постигла участь первой, лишь успели чиркнуть когти по кафтану. Алина мысленно поблагодарила Репина. Не хотелось явиться к врагу раненой. Но волькры более не беспокоили, подлетали близко, словно ручные псы, обнюхивали, но не трогали. Алина решила, что об этой странности подумает позже.       Солнце упало за горизонт, когда Алина подошла к храму. Тени кружили вокруг Заклинательницы. Алина приветствовала их, как старых друзей. Дарклинг был неподалеку. Зачем? Наблюдать? Добить? Старкова не знала. Но не ждала ничего хорошего. Потянула на себя тяжелую дверь и вошла внутрь.       Здесь было тихо, горели десятки свечей, благоухали розы, над которыми вились пчелы, гудели низко и угрожающе. Было пусто. Алина сделала два шага внутрь, каблуки глухо стукнули по мрамору пола, звук эхом разнесся по храму.       - Поднимайся наверх, Солнечная святая! - раздался звонкий голос. Алина огляделась и в нише заметила лестницу, ведующую на колокольню. Она поднималась недолго, но, казалось, целую вечность. Здесь было до того пыльно, что Алина несколько раз чихнула, оповещая о своем прибытии, вызывая звонкий женский смех. - Ужасно грязно, согласна, - весело произнесла Елизавета.       Она сидела на каком-то ящике, вертела в руках розу, вокруг нее вились пчелы. - Не уважают тебя твои последователи, - произнесла Алина, делая шаг к святой, - где Наташа? - Здесь, - раздался мужской голос. Алина круто развернулась. Земля ушла из-под ног. Герман стоял, придерживая очень бледную дочь, на лбу которой алела ссадина. Они стояли на самом краю небольшой площадки. - Одно неверное движение, Алина, - ухмыльнулся алкем, - и она, - он грубо дернул Ягужинскую, - отправится в полет. В глазах Натальи плескался ужас, Алина едва удержала себя на месте. Она лихорадочно соображала, что ей сделать, как быть. Пчела подлетела прямо к ее лицу, Алина отмахнулась от насекомого, а потом почувствовала жаляющую боль в шее, вскрикнула. Елизавета хихикнула. - Прости, - произнесла легкомысленно и лицемерно. Алина стиснула зубы. - Чего вы хотите? - процедила. - Я бы убил вас обоих, - в тон ей ответил Герман, - чтобы вы знали свое место, - он вновь грубо дернул Наталью, - но... - Но суть не в этом, - подхватила Елизавета, поднялась, направляясь прямо к замершей Заклинательнице. Старкова следила за святой напряженно. Та же стала обходить Алину по кругу. - Все из-за тебя. Меня отослали из-за тебя. Возиться с этими мерзкими созданиями! - скривилась блондинка. - Смотри, чтобы Дарклинг не услышал, как ты отзываешься о его любимых питомцах, - усмехнулась Алина, не отрывая взгляда от дочери, в глазах которой были боль и паника. Грудь Наташи часто вздымалась, на лбу и висках выступили крупные капли пота. Она едва держалась. Алина сжала руки в кулаки. - И Дарклинг! - воскликнула Елизавета, - он соверешенно перестал обращать внимание на меня! Использовал меня! - Это только твоя беда, Елизавета, - ровным тоном произнесла Алина, а сама заставляла тени ползти по углам. Ей практически не была доступна сила Дарклинга, но, может быть, она сумеет хоть как-то ее использовать. По крайней мере в голове у Заклинательницы постепенно оформлялся план. - Это твоя вина! - взвизгнула святая, и еще несколько пчел устремились к Алине, пытаясь ужалить, Старкова испепелила их на подлете. - Меня не интересует Дарклинг, - устало произнесла Алина, - а ты сожгла целый город из ревности. Поразительно, Герман, - переключила свое внимание на парня Алина, - как ты позволил это. Вория - твой родной город! Что скажет на это отец и совет? Алкем побледнел, ноздри его расширились. Наверное, злить его было плохой идеей, но зато Алина отвлекала его сейчас. - Плевать на отца и совет! - рыкнул Герман, - все равно никто не поверит, что я замешан. А вы обе поплатитесь за свою дерзость! Верно, госпожа посол? - он почти ласково прижал к себе Наталью, - в следующий раз будете чуточку молчаливее. Впрочем, мертвые вообще не говорят, - он резко оттолкнул Ягужинскую от себя.       Та на мгновение замерла на самом краю, балансируя. Алина махнула рукой, свитые из теней, плотные щупальца дернули Наташу вперед. Та упала, едва успев извернуться, прикрывая живот. Злобно зарычала Елизавета, завизжали волькры. Алина едва успела прикрыть дочь куполом из света и отпрыгнуть назад, когда Елизавета кинулась на нее с кинжалом. Сталь чиркнула по ткани кафтана несколько раз прежде, чем Алина выбила нож из руки святой. Раздался выстрел, Герман с искаженным от ярости лицом стрелял в Старкову, наступая. Волькры кружили вокруг, но не нападали. Елизавета зарычала от злости. На лестнице раздались шаги, но раньше, чем показался Дарклинг по полу поползли плотные тени. Конечно, он не мог не явиться. Алина скрипнула зубами. А потом резко махнула рукой, успевая послать разрез, а за ним еще один, стремясь достать и Елизавету, и Германа. С визгом на Алину налетела волькра, отшвыривая прочь. Старкова ударилась головой о стену, прикусила язык до крови. Рот заполнил тяжелый металлический привкус, перед глазами все плыло, женщина с трудом поднялась. Купол вокруг дочери медленно угасал. Все силы бросила Алина на защиту Наташи. Стояла, едва держась на ногах, глядя на молчаливого Дарклинга, на Елизавету, которую все же ранило ее разрезом, но не убило. На побледневшего Германа, который в ужасе смотрел на своего суверенного.       - Не смей мне мешать, - прохрипела Алина, - я имею полное право убить их. - Нет, - сухо отозвался мужчина, - это могу сделать только я. Они ослушались меня. И понесут наказание. Но ты не тронешь их и пальцем.       Раздавшийся выстрел заставил из подпрыгнуть и резко развернуться. Едва стоявшая на ногах Наталья, все еще окутанная солнечным светом, держала в руках пистолет, который выронил Герман. Сам же алкем зашатался, а потом упал, истекая кровью, он сделал два судорожных вздоха и затих. - Глупо, госпожа Наталья, - цокнул языком Дарклинг, - как вы будете объясняться перед советом? - У нас военное положение, - прохрипела Ягужинская, все еще удерживая пистолет, который ходуном ходил в ее руке, направляя его теперь на Елизавету, - и по закону военного времени я имею право казнить военного преступника, который предал мою государыню и мою страну, - она выстрелила еще раз. Елизавета взвизгнула от боли, едва не упала, ее успел поддержать Дарклинг. Страшно закричали волькры. А Наташа вдруг вскрикнула от боли, выровнив пистолет, схватилась за низ живота.       С ужасом Алина увидела, как юбка дочери становится мокрой от крови.