Осколками льда

      Алексей постепенно приходил в себя. Не далее как вчера на его лице даже появилась знакомая, шальная улыбка, серые глаза, в которых то появлялся, то пропадал желтоватый отблеск, сверкнули, и он рассмеялся какой-то не слишком даже удачной шутке Алины. Репин сохранял невозмутимость, чужие выпады встречал с потрясающим хладнокровием, которому и сам Дарклинг мог бы позавидовать. Алина восхищалась выдержкой сердцебита. Его твердостью. Она сообщала ему о состоянии Алексея, а принцу в свою очередь рассказывала о сердцебите. Алина должна была бы радоваться, что парни держатся, но близость к некогда разрушенному Новокрибирску волновала ее. И волнение это не было приятным.       Старкова слишком хорошо помнила тьму, затопившую город, оставившую руины и трупы. Там царили смерть, разрушение, горе и отчаяние настолько осязаемое, что оно казалось материальным, им невозможно было не пропитаться, не отравиться. После уничтожения Каньона город решились отстроить вновь. Местоположение его было уж очень удобным - на реке, которая связывала город с Ос Керво, а значит, с морем, а если идти вверх по течению, то можно было достичь Крибирска. Сокол был прекрасной торговой артерией. Постепенно между Крибирском и Новокрибирском стали появляться небольшие поселения. Хотя, конечно, первые годы эти земли стояли пустынными, немногие отваживались селиться там, где много веков царила тьма, считая эти места проклятыми. Алина не могла их винить. И, что уж там, отчасти была с ними согласна.       Она бы сама никогда и ни за что не поселилась бы на землях, бывших Тенистым Каньоном. И в Новокрибирске бы тоже никогда и ни за что не стала жить. Она бывала там несколько раз проездом, отмечая красоту и удобство города, его чистоту и искреннюю любовь к нему его жителей, но не могла находиться в нем без содрогания и бежала прочь.       А теперь в Нокрибирске была ставка принца Вячеслава, словно вновь Равка разделена надвое, словно вновь началось противостояние восточной и западной части страны. Что же, по сути, так оно и было. Это вызывало злость и отчаяние. Столько сил, средств и жизней было положено на то, чтобы объединить страну, удержать врагов внешних, расправиться с врагами внутренними, чтобы теперь, всего спустя поколение Ланцовы раскололи страну на части. Проклятье! Николай, наверное, в гробу переворачивается.       Им было так тяжело соединить аграрный, патриархальный восток и стремительный, промышленный запад. Они работали на пределе сил, пытаясь лавировать между своенравным и спесивым дворянством, хитрыми купцами, алчными промышленниками, учитывая интересы крестьян и рабочих. Святые! Они понимали, что сразу не объединить две части страны, которые за шесть веков стали слишком разными, будто бы два разных народа. Да даже язык на востоке и западе отличался! На западе появились какие-то слова заимствованные из керчийского, например, и переделанные на равкианский манер, диалект на востоке, в особо глухих местах порой настолько отличался, что житель, Ос Керво с трудом понял бы крестьянина откуда-нибудь из-под Полизной. А еще были традиции, обычаи, даже внешний вид. Были подозрения, недоверие и откровенная враждебность.       Алина помнила, как перешептывался царский двор, когда в Ос Альту, впервые после падения Каньона, прибыла делегация дворян и купцов Ос Керво и Новокрибирска. Придворные комментировали все: от нарядов до языка. Алине хотелось силой их заткнуть. Они мешали переговорам, ведь высокомерный запад не собирался просто так склонять голову перед столицей. Они требовали слишком многого, наверное, в надежде получить хоть что-то. Зоя тогда была готова им шеи посворачивать, и понадобилось все обаяние Николая, все спокойствие Жени и рассудительность Давида, чтобы заключить выгодные сделки.       Процесс объединения был длительным и не всегда безболезненным. Но со временем различия стерлись, выросло новое поколение равкианцев, которое жило уже в объединенной стране. И что же теперь? Вновь противостояние? Пусть страна уже много лет едина, но части Равки все равно отличны друг от друга, пусть и в мелочах. При желании очень легко эти мелочи обострить, превратить в нечто большее, в движущую силу, которая пойдет на столицу с намерением смять войска царицы Анны, сместить ее с трона, посадить туда, как говорят, настоящего царя. Хоть Алексей и утверждает, что старший брат его мертв.       - Что тебя беспокоит, Алина? - присел рядом Репин, - я слышу, как беспокойно бьется твое сердце.       Старкова покосилась на парня. Она могла бы сказать, что всего лишь раздражена очередным путешествием на очередном корабле, пусть и по реке, а не по морю. И это, между прочим, было бы правдой. Желание почувствовать уже, наконец, под ногами твердую землю было просто невыносимым.       На них смотрели зло и чуточку насмешливо, словно полагали, что сердцебит, который теперь часто разговаривал с Заклинательницей Солнца, ищет у нее защиты. Вот только Репину не нужны была никакая защита. Алина не сомневалась, что он способен на многое и в обиду себя точно не даст. Просто без Алексея, в отсутствие горячей неприязни со стороны Льва, Алина и сердцебит сблизились, найдя друг друга интересными собеседниками. И разговоры их не всегда крутились вокруг политики, войны или Малой науки.       Болтали об истории и литературе, немного о театре, который так любила супруга царя Федора, о традициях Равки, Фьерды и Шухана, об истоках их взаимной неприязни. Лев, как оказалось, тоже не слишком-то любил море, хотя путешествие на корабле переносил куда как легче, чем Старкова. Лев взялся подтягивать свой керчийский, Алина с охотой ему в этом помогала. Им нужно было как-то скоротать свое время. И они позволяли себя отвлекаться от интриг, забыть о том, что жизнь их в руках человека, который смотрел на них косо, но общению не препятствовал. Может быть, знал, что они ничего не замышляют, в последние дни Алина не слишком-то закрывалась от Дарклинга, или же полагал, что полностью контролирует ситуацию. Заклинательница решила пока об этом не думать.       - Новокрибирск, - коротко ответила женщина, не глядя на Льва.       Она скользила взглядом по окрестностям, впитывая в себя начало осени в Равке. Уже кое-где появились желтые, красные, коричневые листья в темно-зеленых кронах деревьев, пожухла трава, утратив свою свежесть. Крестьяне убирали урожай. Вода в реке была темной и мутной, по ней плыли опавшие листья. В воздухе уже не было летнего жара, а солнечный свет стал тусклее, изменил свою структуру. Алина чувствовала это особенно остро.       Лев молчал, давая возможность либо продолжить, либо перевести тему. - Мне... тяжело там находиться, - призналась Алина, - я слишком хорошо помню момент его уничтожения, - Старкова невольно нашла взглядом Дарклинга. Заклинатель, к счастью, не смотрел на нее и взгляда ее не чувствовал. Ну, или вид делал. Алина не стала добавлять, что помнит свой ужас, бессилие и отчаяние. Не стала говорить, что ей все время кажется, что Каньон все еще существует, что каждый раз, оказываясь в Новокрибирске Алина боится увидеть стену тьмы из ее кошмаров. Они мучили ее с завидной регулярностью после падения Тенистого Каньона.       Заклинательнице снилось, что тьма все еще разделяет Равку, что ее не удалось уничтожить, что она вернулась, что Дарклинг жив и жаждет вновь использовать свое самое жуткое творение как оружие.       А что, если... Сердце стукнуло особенно надрывно, неровно. Алина вновь бросила взгляд на Заклинателя Теней. Дарклинг смотрел прямо на нее, вопросительно приподнял бровь. Старкова отвела взгляд. Ну не может же Дарклинг вновь желать появление Каньона, правда? Он же понимает, что для Равки это означает катастрофу.       Мне плевать на Равку.       Проклятье! Алина вновь мыслит категориями, которые более не актуальны. Может быть, это и есть старость? Старкова невесело усмехнулась. - Почему? - полюбопытствовал сердцебит, - город восстановлен, он процветает. А то, что с ним случилось, не твоя вина. Может быть, не ее. А, может быть, если бы она была все же менее доверчива тогда, менее очарована Заклинателем Теней, катастрофы бы не случилось, не было бы тысяч жизней на ее совести.       - Твое поместье восстановлено? - спросила Алина, посмотрев на сердцебита. Репин побледнел, глядел на Заклинательницу исподлобья, взгляд его стал жестким, нелюбезным, губы поджались. Парень кивнул, - и часто ты там бываешь? - поинтересовалась Старкова. Повисла тишина. Тихо плескалась вода, шумел ветер, переговаривались люди, слышался топот ног, скрипели доски. - Подумываю вообще продать поместье, - произнес Лев, тяжело вздохнул, - я понял, Алина. - Есть места, в которые лучше не возвращаться, - прошептала Заклинательница, глядя прямо перед собой, кривя губы в бессильной усмешке.       На ее совести столько осознанной жестокости, что уже есть множество мест, куда сложно было бы возвращаться. Но почему-то Новокрибирск был самой больной раной. Быть может, потому что был первой? Хотя это даже не ее злоба, жестокость и амбиции. Женя тоже всегда говорила, что Новокрибирск не вина Алины. Старкова не знала, так ли это.       - Поможешь мне с грамматикой? - спросил сердцебит, переводя тему, - я совсем запутался, - признался и произнес в сердцах, - что за ужасный язык! Старкова рассмеялась. - Смотри, чтобы наши... гости тебя не услышали, - покосилась в сторону керчийцев.       Ох, как же они раздражали ее тем, что ступили на землю ее страны с желанием разорвать эту страну на куски, прогнуть под себя, выжать досуха, получив столь желанную прибыль. Алина с удовольствием утопила бы керчийцев в темных водах Сокола. И говорила себе, что, возможно, ее желание еще исполнится, нужно только немного подождать. А за десятилетия своей вечной жизни Алина научилась терпению. ***       Они остановились, когда до Новокрибирска оставалось полтора дня пути. Они и раньше останавливались, пополняя запасы провианта и воды, разведывая обстановку, бывало, что оставались на ночлег, но не сходили с корабля. В этот раз все было иначе. Алина чувствовала, что что-то не так.       Женщина бросила на Дарклинга вопросительный взгляд. По губам мужчины скользнула легкая улыбка. - Ты так хотела на твердую землю, - произнес мягко, - что же медлишь теперь? Старкова насмешливо фыркнула и, проигнорировав протянутую руку, сошла по трапу. Огляделась. Они прибыли в какую-то небольшую деревню. Стоял теплый осенний вечер, в воздухе разлился аромат костров, яблок и выпечки. У Алины требовательно заурчал живот. Не сразу Старкова заметила, как ним приблизилось несколько людей. А когда заметила, то от изумления буквально приросла к месту.       - Добрый вечер, мой суверенный, - Авдотья поклонилась Дарклингу, - и ты здравствуй, Solveig. На руках у старой женщины сидел Уголек, лениво прищурившись кот смотрел на оторопевшую Алину своими змеиными, желтыми глазами и не спешил к вероломно оставившей его хозяйке. - Баба Дуня, - ошарашено пролепетала Алина. Знахарка сверкнула глазами насмешливо, всучила Старковой кота. Заклинательница машинально вцепилась в шерсть Уголька, который, явно недовольный таким самоуправством по отношению к его гордой персоне, попытался вырваться, цепляясь когтями за кафтан Старковой, но потом успокоился да так и остался на руках женщины. - Я все сделала, мой суверенный, - продолжила тем временем Авдотья, - но вот, что я вам скажу, - глаза ее сурово сверкнули, согбенная, она стала как будто бы выше, - больше не присылайте ко мне истеричных девчонок, если хотите результат! И, между нами говоря, если вы хотели завести домашнее животное, то лучше бы выбрали кота! - она насмешливо глянула на Уголька, перевела взгляд на Алину, коротко кивнула Дарклингу и удалилась.       Широко раскрытыми глазами Старкова смотрела женщине вслед. Алина ничего не понимала, голова шла кругом. О чем говорила Авдотья? Как здесь оказалась? Откуда знает Дарклинга? Служит ему? Да кто она вообще такая?!       Алина круто развернулась к Заклинателю Теней. - Не хочешь объясниться? - произнесла с нажимом. И только, когда спросила, поняла, что, у кого и каким тоном она спрашивает. Если бы он ответил ей коротким: «нет», то Старкова бы не удивилась, потому что не должен он ей был ничего. Но изумление было так велико, что Заклинательница забыла об осторожности и вражде. Однако Дарклинг, не иначе ошеломленный суровой отповедью от женщины, которую Старкова считала обычной отказницей, ответил: - Авдотья - лучший прочник, которого я знаю, - помолчал, - кроме работы с материалом неодушевленным, она умеет работать с... живой материей. Старкова побледнела, ей потребовалось все ее самообладание, чтобы не отшатнуться, только сомкнулись сильнее пальцы, зарываясь в шерсть Уголька. Мирный, тихий вечер перестал был таковым. От запаха выпечки затошнило, мгновенно пропал аппетит. - Волькры, - выдохнула Алина, прикрыла глаза, а потом криво усмехнулась, - а истеричная девчонка, должно быть, твоя прекрасная Святая роз, - добавила язвительно, - какая точная характеристика! - и не выдержала, хоть понимала, что Дарклингу глубоко плевать на ее возмущение, - это скверна, Дарклинг! - Не совсем, - невозмутимо ответил мужчина, - на грани, но не совсем, - и отчего-то решил объясниться, - менее уязвимая и более послушная армия монстров, разве это плохо? - пытливо посмотрел на Алину. Женщина задохнулась от возмущения. Он действительно спрашивал ее о таком? - Право слово, - выдала, - ты бы еще спросил меня, желаю ли я возвращения Каньона! - Старкова тяжело дышала, глаза ее яростно сверкали и, казалось, что даже кожа чуть-чуть светилась в темноте. - А ты желаешь? - вскинул бровь Заклинатель Теней, глядя насмешливо на рассерженную женщину. Алина ответила возмущенным фырканьем, не собираясь озвучивать очевидное. - Интересно, - склонил голову на бок мужчина, - если бы моя армия монстров была на твоей стороне, ты возмущалась бы так же? Старкова почувствовала, как уходит земля из-под ног. Дарклинг просто выбил у нее опору, задал точный вопрос, не ожидая даже ответа на него. Или же... знал ответ? А сама Алина его знала?       Дарклинг тем временем протянул руку, намереваясь почесать Уголька за ухом, но своенравный кот ловко отклонился, даже зашипел. Проходивший мимо в сопровождении охраны Алексей на ходу погладил подставившегося кота и нахально подмигнул Алине. На лицо Заклинателя Теней было приятно смотреть, он казался уязвленным. Старковой стало смешно. Ему более семисот лет, а он расстроился из-за... кота? - Уголек тонко чувствует людей, - любезно сообщила Алина, - и не каждому рад, - на губах ее играла ядовитая, нахальная улыбочка. Дарклинг фыркнул и сделал шаг назад, словно признавая свое поражение. Алина, усмехнулась и, почесывая кота за ухом, направилась вслед за остальными.       Из дальней комнаты небольшого одноэтажного дома, располагавшегося прямо на пологом берегу реки, Старкову выманил божественный запах выпечки. Алина заглянула на небольшую кухоньку и замерла, прислонившись плечом к косяку. Увязавшийся за женщиной Уголек терся о ее ноги. У печки, спиной к Заклинательнице, хлопотала Авдотья. - Заходи, заходи, Solveig, - произнесла старая женщина, не оборачиваясь, - пирог твой любимый, яблочный, приготовила. Угощайся. Старкова сделала нерешительный шаг в комнату, заметила на столе красивый и большой пирог, присыпанный сахарной пудрой, сглотнула вязкую слюну. Пирог из осенних яблок Алина и, правда, очень любила. - Ну чего застыла-то? - Авдотья подошла к столу, разлила чай и села, выжидательно и немного лукаво посмотрела на Алину. Заклинательница прошла к столу, помедлила и села напротив. Травяной чай в чашке исходил ароматным паром, отрезанный заботливой прочницей кусок пирога сводил с ума своим запахом, золотилась корочка, присыпанная пудрой, блестели на срезе яблоки. Алина закусила губу, пряча довольную, предвкушающую улыбку.       - Вы не говорили, что вы... гриш, - произнесла Алина и откусила большой кусок пирога, задышала через рот, обжегшись. - Я давно оставила свое занятие, - отмахнулась Авдотья, отпивая чай. - Но согласились... помочь Дарклингу, - тихо отозвалась Алина, глядя прямо на женщину. Та хмыкнула, отпила еще чай, кружка опустилась на стол с тихим стуком. Сцепив пальцы, прочница серьезно и чуть снисходительно посмотрела на Заклинательницу. - Я знаю его очень давно, - произнесла женщина, - я знаю, что если он что-то задумал, то не отступится никогда, так почему бы не позволить ему творить то, что он хочет, но... обеспечить безопасность окружающим? - Авдотья поморщилась, - его монстры опасны, но я поработала с ними. Теперь они будут беспрекословно подчиняться Дарклингу, - глаза ее загадочно блеснули.       Алина сидела, пытаясь усвоить полученную информацию. Все равно не укладывалось в голове, что старая и согбенная, вечно ворчливая, не слишком-то любезная знахарка из деревни в предгорьях Петразоя и сидящая перед ней уверенная женщина, которая рассуждала о монстрах с таким знанием, сильный гриш, уникальный гриш - одно лицо.       Старкова потрясла головой, словно таким образом картинка в ее сознании могла сложиться в одно целое. - Только Дарклингу? - спросила медленно. В ответ Авдотья улыбнулась и ответила загадочно: - Нет тьмы без света, а света без тьмы. Мир всегда должен быть в равновесии, верно, Solveig? Старкова нерешительно улыбнулась. - Если он узнает, - произнесла, - пощады не будет. Старая женщина только отмахнулась и произнесла серьезно: - Я очень стара, Алина. Очень. И давно уже не боюсь смерти, она все равно близка. И если я еще могу что-то сделать для Равки и для гришей, я это сделаю. И вообще, - усмехнулась, - я поклонница объединенного культа Солнечной и Беззвездного святых. Алина смешно округлила глаза, а потом рассмеялась. Ей было хорошо. Проклятье! Ей было так спокойно и уютно сидеть здесь, в маленьком домике, насквозь пропитавшемся запахами яблок, выпечки и трав. Пирог был невероятно вкусным, а чай ароматным. Волькры подчинялись Дарклингу, но всегда оставалась лазейка и для Заклинательницы Солнца.       Тебе было суждено стать моим противовесом.       И это было действительно так. На мгновение мир просветлел, теперь уже все не казалось таким отчаянным и полным тьмы. Возможно, был шанс на какой-то баланс?       Мир должен быть в равновесии.       Так говорила Улла и была, конечно, права. Алина задумчиво отпила еще чаю.       - Тем более, что он прислал ко мне эту дуру, - ворчливо продолжила Авдотья, - с которой просто невозможно работать. Маленькое допущение с моей стороны в отношении волькр - моя моральная компенсация. Алина подавилась чаем, расхохотавшись. - Не смешно, - строго произнесла Авдотья, сурово глядя на Заклинательницу Солнца. И смех Старковой тут же оборвался, показалось, что в доме стало холоднее. Алина поежилась. - Я не знаю, что связывает ее и Дарклинга, но девчонка опасна. И, помяни мое слово, он еще пожалеет, что с ней связался. Алина змеисто улыбнулась. Ей доставляло какое-то отчаянное веселье, что Заклинатель Теней вынужден терпеть рядом с собой Святую роз по той или иной причине. - Это его беда, - произнесла Старкова и взяла себе еще кусок пирога. ***       - Снова бессонница? - негромкий голос Дарклинга, заставил вздрогнуть. Алина даже чуть покраснела, тихо порадовалась, что Заклинатель Теней не открыл глаза, потому что тогда она, словно девчонка, смутилась бы еще больше.       Она нашла его перед самым рассветом неподалеку от реки. Нашла, потому что... Да просто так! Проснулась час назад и не смогла уснуть снова, потому решила воспользоваться временем для тренировки, тем более, что, выйдя из дома, даже не обнаружила вездесущей охраны. Решив не задаваться вопросом, с чего вдруг такое доверие, просто пошла без цели, желая найти удобное место для призыва света. Было уже даже не удивительно, что нашла Дарклинга.       Подобное притягивает подобное.       Взывает к нему. Он звал ее неосознанно. Так же неосознанно Алина откликнулась на зов. И невольно залюбовалась им и тенями, что кружили вокруг мужчины. Красивые, совсем не опасные.       - Да нет, - пожала плечами Старкова, отвечая на вопрос, - прекрасно спала. И это даже было правдой. То ли свежий воздух так на нее подействовал, то ли чай Авдотьи был с каким-то секретом, то ли разговор с прочницей успокоил, но Алина провалилась в сон, стоило только ее голове коснуться не слишком-то удобной подушки на старой кровати. И спала Заклинательница без сновидений. А сейчас чувствовала себя поразительно отдохнувшей и полной сил.       - Ты тоже... тренируешься, - прозвучало не вопросом, но утверждением. - В сумерки, перед самым рассветом труднее всего управлять тенями, - ответил мужчина, открывая глаза, - как и светом, - по его губам скользнула легкая улыбка. Он смотрел прямо на Алину, которая не знала куда себя деть, только нервно кусала губы, сжимала пальцы заведенных за спину рук и переминалась с ноги на ногу. Ей стоило бы уйти. Вместо этого Старкова сделала шаг к Заклинателю Теней. - Почему? - спросила с любопытством.       Дарклинг усмехнулся как-то добродушно, словно был доволен вопросом, словно они вернулись на сотню лет назад, когда юная Заклинательница Солнца задавала десятки вопросов генералу Киригану, ведь не во всех книгах в библиотеке были ответы, ведь суровую Багру спросить было страшно. На любой вопрос наставница закатывала глаза, а потом у Алины в руках оказывалась очередная толстая книга, написанная невыносимо скучным языком, от которого клонило в сон. Дарклинг всегда просто отвечал на вопросы, правда, потом тоже советовал книги, чтобы углубленно изучать исследуемую область. Но по крайней мере он не ворчал, и рядом с ним Алина не чувствовала себя непроходимой, никчемной, бездарной тупицей.       - Багра говорила, что сумерки - переходный момент суток. Не день и не ночь. Не свет и не тень. Солнце расположено под горизонтом, свет слишком рассеян, чтобы ты могла его собрать, как и частицы тьмы. Они расположены слишком неплотно, чтобы их было легко ухватить, - он помолчал, - я рад, что ты сама обнаружила эту особенность. И рад, что все равно можешь подчинить свет себе. Мужчина смотрел так странно, что у Алины в груди все перевернулось, заныло так сильно, что женщина задохнулась. Они стояли друг напротив друга на значительном расстоянии, и более всего Алине хотелось сделать еще шаг вперед.       Она шагнула, призвала свет. Он скользил тусклыми лентами рядом с тенями, сплетаясь в узоры, кружа вокруг Заклинателей, отражаясь огоньками в глазах Дарклинга. Было красиво. Стояла поразительная тишина, едва-едва слышно шумела река, еще даже не проснулись птицы, не стрекотали насекомые, и спала деревня. Было приятно вдыхать свежий и сырой утренний воздух, наслаждаться запахом ранней осени, которую Алина обожала.       Женщина сделала еще шаг. И Дарклингу следовало бы быть настороже, но он стоял в расслабленной позе, смотрел на Заклинательницу выжидательно, а в глазах его мерцал свет и еще что-то, чему Алина не могла найти объяснения. Не хотела. Не сейчас. Горизонт засветился алым, первые солнечные лучи упали на землю, магия момента пропала. Свет погас, тени спрятались. А Дарклинг и Алина стояли друг напротив друга молча. Горечь собралась на языке, Алина тяжело сглотнула вязкую слюну.       - Проклятье! - голос ее хрипел, - почему, ну, почему ты не можешь... - осеклась, отвела взгляд. Она не могла задать этот вопрос, пропитанный разъедающим отчаянием. Не должна была даже начинать разговор. Ей следовало бы уйти. Но хотелось остаться.       ...а как насчет твоих желаний, Алина? Хоть раз ты делала то, что хочешь? Не во имя Равки, во имя себя.       Да что же это... Да как же так...       - Что почему, Алина? - мягко спросил ее Дарклинг. Спросил так, словно не было между ними злобы и ненависти, смерти тех, кто дорог, не было крови, боли и сломанных ими же жизней других людей. От его тона мурашки бежали по коже. Хотелось сбежать подальше.       Алина молчала, кусала губы и смотрела, как восходит солнце, меняя свет с алого на нежно-розовый с оттенками оранжевого, как небо становится лазурно-голубым, как возвращаются краски. - Потому же, почему и ты не опустила кинжал в Каньоне, - тихо ответил Заклинатель. Старкова крупно вздрогнула и все же посмотрела на мужчину. Он разглядывал ее, словно диковинный экспонат, хмурился, будто бы пытался что-то понять для себя, разгадать, и не мог. Алина и сама не могла разгадать его. Как он мог быть... таким?! И какой волькры она вообще с ним разговаривает после всего?!       Упоминание Каньона подействовало отрезвляюще, напомнив Алине, кто они и куда направляются. - Тебя это совсем не волнует? - спросила прямо Старкова, - не волнует, что мы направляемся в Новокрибирск? Дарклинг посмотрел недоуменно. - А должно? - в его голосе была светская вежливость и отстраненность. - А разве нет? - Алина изо всех сил старалась говорить ровно, но голос звенел, ломался и крошился, подобно стеклу, обдирая горло, - ты уничтожил целый город! Неужели ты никогда не испытывал чувства вины? - Это был город, полный предателей, желавших раскола Равки, - отчеканил мужчина, глаза его непримиримо сверкнули, - я сделал то, что должно. - Да чтоб тебя! Дарклинг! - воскликнула Алина, - там были мирные жители! - ее трясло. Кто бы мог подумать, что спустя столько лет эта рана все равно будет болеть. Казалось, что Алина уже давно все для себя прояснила, но, оказывается, ей хотелось объяснений от Дарклинга. Да почему ее вообще волнуют его объяснения?! - Ты воевала, командовала армиями, вела на смерть людей и сама несла смерть, - произнес Заклинатель, - когда ты осаждала города, когда ты проходила карающим светом по землям врагов, мирные жители были сопутствующими потерями, верно? Так почему же ты задаешь эти вопросы теперь?       Алина побледнела, оцепенела, каждая мышца в теле одеревенела, а дыхание было прерывистым и неглубоким. Он был прав. Ее свои же прозвали Палачом. Он был прав, но Новокрибирск - символ предательства болел так сильно, что Старкова задыхалась от этой боли. Это был нарыв, который стоило вскрыть уже, наконец, оставить позади. И сделать это Алина могла только с помощью стоящего напротив человека.       - Это были... - она все равно спорила. - Наши люди, равкианцы, - понимающе кивнул Дарклинг, - согласен. Но на тот момент мы должны были пожертвовать малым ради большего. На тот момент мы должны были продемонстрировать всему миру, что мы безжалостны даже к своим, чтобы наши враги поняли, что с ними может случиться гораздо худшее. Мы не могли оставить за спиной целый город с мятежными настроениями. Да, это было жестоко. Да, может быть, был другой путь, но времени не было. И я сделал то, что был должен, чтобы сохранить Равку. Алина смотрела широко раскрытыми глазами. Все еще существо протестовало, кричало и спорило. Женщина молчала.       Ее потрясло не само объяснение, а то, что Дарклинг вообще стал объяснять, ее потрясла его искренность. И более всего Алина была потрясена тем, что понимает его. Спустя столетие и десятки битв, спустя смерти невинных людей, спустя кровь, боль и слезы, Алина поняла своего злейшего врага. Легче не стало. Все, кажется, только усложнилось. Эмоции и чувства были столь сильны, что подгибались колени. - Ты лишаешь меня равновесия, - пожаловалась Алина. - Быть может, я и есть твое равновесие? - спокойно отозвался Дарклинг.       Алина прикрыла глаза, вдохнула глубоко, медленно выдохнула. Ей нужно успокоиться. Ей нужно все обдумать. Ничего еще не закончилось. Они по-прежнему по разные стороны.       - Мой суверенный, - послышалось, и Старкова распахнула глаза, глядя на опричника, - госпожа Алина, - он поклонился, - корабли ждут только вас, нам пора отплывать. Заклинательница поджала губы, недовольная тем, что их прервали, ведь они не выяснили еще все до конца. Но им действительно было пора в путь.       Корабля у пристани было два. Вопросительно вскинув бровь, Алина посмотрела на Дарклинга. Но прежде, чем хоть слово успело сорваться с губ Заклинательницы, она почувствовала знакомый и ненавистный аромат роз, а потом и услышала знакомое глухое рычание.       Поджав губы, Старкова направилась ко второму кораблю, оставляя Дарклинга позади. Он тащил с собой волькр и свою ручную святую. Армия чудовищ на службе у чудовища - это было страшно. И очень осложняло им возможное сопротивление. Когда Дарклинг задействует волькр, Ос Альта падет, и страна погрузится в хаос, проданная Керчии.       Алина поднялась на борт и остановилась резко, будто налетела на невидимую стену. Алексей о чем-то болтал с Репиным. Опричники и гриши были неподалеку, поглядывали в сторону принца и его телохранителя, но никто не спешил отправлять Алексея в заточение. Старкова ухмыльнулась, медленно приблизилась.       - Доброе утро! - с широкой улыбкой поприветствовал ее принц, тряхнув волосами, - вновь выясняли отношения с Дарклингом? Алина вскинула бровь. Хотела рассердиться, оборвать Ланцова, но передумала. Она была так рада, что он стоял здесь рядом со своим другом, веселый и как будто расслабленный, словно сбросил груз вины и забот. И только темные следы скверны на руках и шее напоминали о том, что монстр здесь, рядом, что он просто затаился. - Вроде того, - отозвалась Алина, улыбнувшись. - Дарклинг, видимо, решил, что негоже потенциальному союзнику сидеть под охраной, - произнес Ланцов, ухмыльнувшись. - Да и твой брат не будет рад, если ты появишься в Новокрибирске в качестве пленника, - отозвалась Алина, - раз нам нужен союз, то подобные действия Дарклингу невыгодны. Репин и Ланцов переглянулись. - Это не мой брат, - твердо произнес принц, - и я объявлю об этом перед всеми. Никто и ничто не заставит меня солгать. В его тоне было столько убежденности, столько силы и твердости, что Алине стало немного легче. И тяжелее. Она обернулась на второй корабль.       Что сделает Дарклинг, когда Алексей во всеуслышанье объявит, что предводитель восстания - не Вячеслав Ланцов? Что он сделает с принцем? Какое наказание понесет Алексей? И как Алина может его защитить? Старкова сказала себе, что пойдет до конца, но Алексей не должен пострадать. Хватит с него и того, что уже случилось.       Послышалось звонкое мяуканье. - О! - Алексей наклонился, подхватывая Уголька, - привет, разбойник! Кот довольно заурчал, щурился, подставляясь под пальцы принца, поглядывал на Алину с видом превосходства, как бы говоря, что непостоянная хозяйка не слишком-то ему и нужна, что он прекрасен и всегда найдется, кому почесать его за ушком. Старкова невольно заулыбалась. - Предатель, - хмыкнула. - Я просто всем нравлюсь, ты же помнишь, - подмигнул ей Ланцов. И они все втроем рассмеялись.       Эта фраза возвращала в начало их истории, когда у них еще была надежда на то, что Дарклинг не вернулся. Алина снова посмотрела на второй корабль и отвернулась. Почему-то вдруг стало легко, Старкова погладила кота. Быть может, надежда есть и сейчас?       Но чем ближе был Новокрибирск, тем мрачнее они становились. Репин отмалчивался, Алексей все чаще хмурился. Да и сама Заклинательница места себе не находила.       Она пообещала себе, что не промедлит в этот раз. Она убьет лже-Вячеслава, как только Алексей заявит, что это не Ланцов. А дальше... о том, что будет дальше Старкова предпочитала не думать, что вообще-то ей было не свойственно. Она привыкла планировать и обдумывать каждый свой шаг. Но сейчас все было слишком неопределенно. Убить самозванца и защитить принца - это Алина решила твердо. Сделать это любой ценой.       У пристани было шумно. Сердце Алины неровно стучало, так быстро и надрывно. Она все искала глазами темную громаду Каньона, как и всегда. И выдыхала нервно, понимая, что ее больше нет. И снова, забывшись, искала.       Она видела, как собралась толпа, видела пышно разодетую аристократию и любопытных горожан. Конечно, такое событие: прибыл сам принц Алексей Ланцов, прибыл за тем, чтобы поддержать своего брата. И привел с собой значительную силу. Не только союзников из Керчии, но еще и двух сильнейших гришей, и святую, и армию монстров. Такова была официальная версия.       Алина морщилась и скрипела зубами. Алексей же был как-то лихорадочно весел, словно готовился играть роль, но волнение актера перед первым выходом на сцену никуда не делось. В какой-то момент Репин схватил друга за руку, сжал запястье в пальцах, успокаивая, заставляя исчезнуть почти лихорадочный румянец. - Я в порядке, - мрачно произнес Алексей, когда Лев отпустил его. - Сомневаюсь, - отозвался сердцебит.       На пристань они сошли первыми: Алексей, чуть поодаль Лев, позади них шла Алина и Филипп, который с любопытством оглядывал все вокруг. Дарклинг шел в сопровождении лучащейся улыбкой Елизаветы в нежно-голубом, очень красивом платье, которое подошло бы скорее для какого-то приема, чем для путешествия на корабле. Впрочем, некоторые женщины среди встречающей их делегации были одеты еще роскошнее, чем Святая роз. Алина фыркнула, но промолчала, отвела взгляд.       Наконец, они остановились напротив встречающих их людей. Постепенно толпа затихала, еще кое-где слышались разговоры, даже приглушенный смех, но, в целом, было тихо.       - Добро пожаловать! - поклонился им полноватый мужчина средних лет с цепью бургомистра на сюртуке, - мы рады приветствовать вас, Ваше Высочество, в нашем городе! И рады, что вы решили поддержать вашего брата, Его Величество царя Вячеслава в борьбе против узурпаторши Анны Ланцовой! Толпа заволновалась, загудела, раздались приветственные крики. Но стоило бургомистру поднять руку, как все стихло. Толпа расступилась.       Алина прищурилась, глядя на человека, который выдавал себя за Вячеслава. Сложно было сказать, похож ли он на кого-то из Ланцовых. И да, и нет. Темные глаза, светлые волосы, безупречная осанка и горделивая посадка головы, что-то было в чертах, сходное с чертами Анны. А, может быть, Алине только так казалось. Он шел твердым шагом, сопровождаемый телохранителями из числа глядя только на брата. Остановился рядом с бургомистром.       - Здравствуй, брат, - произнес. В его интонациях тоже было что-то неуловимо знакомое. Что-то, от чего у Алины оборвалось сердце. И замерло на мгновение, когда Заклинательница посмотрела на Алексея.       Младший Ланцов был бледен до серости, на лице его застыло шокированное выражение, рот приоткрылся, делая его похожим на совсем юного мальчишку. Он выглядел так, будто увидел призрака. Но голос его звучал твердо и громко, хотя проскальзывающая в нем легкая хрипотца с головой выдавала волнение Алексея: - И ты здравствуй, брат.