Легко любить того,
Кого любить не следует.
Аня обхватывает руками чашку с кофе, осторожно дуя на горячий напиток. Вид за окном оставляет желать лучшего. Тучи сгущаются, а дождь обещает начаться с минуту на минуту. Девушка вдыхает морозный воздух сквозь окно, чувствуя как ветер стремительно проникает под одежду, заставляя тело покрыться дрожью. Аня отпивает из чашки, чувствуя как тут же обжигает язык и от этого контраста температур холодного и горячего кружится голова. Контраст. Вся жизнь Ани наполнена этим словом. На льду одна, в обществе другая, а наедине с собой третья. У неё слишком много масок, в которых девушка путается. Она тонет в собственной лжи, переставая различать себя настоящую и фальшивую. Где начинается одна маска, а где заканчивается она сама. Аня устаёт. День за днём улыбаться, не чувствуя радости. Аня устаёт от бесконечных разговор, что летит ей в спину, больно ударяя, а ей не остаётся ничего кроме как выпрямиться, чтобы никто не видел, что ей тоже больно. Аня думает, что в ней с каждым днём остаётся всё меньше человечного. Она увядает, словно роза на морозе. Замерзает, но своими шипами не даёт никому себя согреть. Брюнетка кидает пустую чашку в раковину, потирая лицо. Бессонная ночь даёт о себе знать в виде красных глаз и сонливости. Тренировка в Хрустальном ещё только через час, но со своей излишней пунктуальностью и не умением опаздывать, Аня приезжает на несколько минут раньше. В раздевалке почти никого, за исключением Аделии, но и та быстро уходит на хореографию. У Ани другое расписание. У неё бесконечная череда съёмок и облегчённый режим после операции. Брюнетка быстро шнурует кроссовки, направляясь на растяжку. Повсюду звучат разговоры и перешёптывания. Это не может не раздражать. Сегодня первый этап Гран- При, конечно все будут говорить, но Аня всё ещё не до конца может смириться с тем, что она в этом сезоне в аутсайдерах. Ей больно и обидно. Она зло скрипит зубами и острыми ногтями впивается в мягкую кожу ладоней. Но делать нечего, приходится мириться с обстоятельствами. С жётскими и несправедливыми обстоятельствами жизни. — Ты чего застыла? — Майя толкает девушку в бок, садясь рядом. — Ничего, — отмахивается Аня, облизывая пересохшие губы. — За кого сегодня болеть собираешься? — и всё равно эти разговоры её настигают. Будто назло. Тебе больно, так вот ещё. Примите и распишитесь, как говорится. — За наших, — сухо бросает Аня, но видит, что ответ девушку рядом явно не устраивает. — Камила или Соня? — прямо спрашивает Майя, а её губы растягиваются в улыбке. Брюнетка совсем не понимает эту любовь людей к сплетням, вечным сравниваниям и нарушениям личных границ. И всё же Аня не может не признать, что вопрос застаёт её врасплох. Она проглатывает слюну, нервно закусывая губу. На языке тут же ощущает металический вкус крови, который отрезвляет. Она вообще может не отвечать. В конченом счёте для всех остальных, у них с Камилой хорошие дружеские отношение. — Соня, конечно, уверена, она выиграет. У неё всё-таки квадов побольше будет, да и триксель тоже есть, — Аня давит из себя улыбку, а во рту оседает неприятный вкус горечи от собственной лжи. Имя её фаворит совершенно другое, но Аня не желает признаваться в этом даже себе. /// Тренировка на льду проходит утомительно, хоть тренера Аню почти не трогают. Всё-таки она взрослая и, во время отсутствия Этери Георгиевна, Даниила Марковича и Сергея Викторовича, может тренироваться самостоятельно. К тому же в период восстановления нагружать себя сложными элементами ей запрещено. Наматывая очередной круг, девушка кидает быстрый взгляд на настенные часы, нервно кусая губу. В памяти тут же всплывает расписание, которое попадалось ей через каждый пост в Инстраграм. — Мне нужно выйти, — горит фигуристка, натягивая чехлы на лезвия. Она даже не ждёт разрешения, срываясь в уборную. Запирается в одной из кабинок и вынимает свой телефон из кармана, находя прямую трансляцию короткой программы. Ровно выход Камилы. Успела. Девушка скрещивает пальцы, садясь на крышку унитаза. Глаза жадно поглощают каждый жест на экране телефона, а пульс стучит в такт песни из нашумевшего фильма. Сердце замирает на каждом прыжке, а зубы впиваются в губы, кусая их до крови. Тугой узел волнения скручивается в желудке, не давая расслабиться. Выдыхает Аня кажется только с финальной позой. Ещё пару минут с напряжением ждёт результатов и радуется, когда на экране высвечивается первое место. И одновременно с этим ненавидеть себя за эту радость. “Нельзя. Нельзя. Нельзя” — набатом бьётся в голове. И всё же на сердце становится слишком легко после уверенного лидерства Камилы, и на пару минут Аня даже задумывается над тем, чтобы поздравить её с победой, но вовремя себя останавливает. Они всё ещё друг другу никто. Но слишком яркая улыбка при возвращении на лёд говорит совершенно об обратном. После тренировки Валиева пишет ей сама. Камила: — Ты смотрела? Аня хмурится. Сказать о том, что она сбежала с тренировки ради короткой программы ей совсем не хочется. Моя зависимость: — Видела результаты. Врёт. Не признаётся. Ей совсем не хочется рассказывать о своих переживаниях во время проката и радости после. Камила: — Посмотришь? Аня тяжело вздыхает, мотая головой. Мысли жужжат в голове, не давая сконцентрироваться. Моя зависимость: — Если найду время. Камила: — Мне фанаты медведя подарила огромного. Он тебя напоминает))) И в сердце что-то неприятно колит, от понятия, что Валиева даже не думает обижаться или акцентировать на этом внимание. Она относится к этому настолько привычно, что становится не по себе. Аня знает, Камила заслуживает лучшего. Она вообще заслуживает весь этот мир, который, к сожалению, не заслуживает её. Спустя пару секунд на телефон поступает фотография. Аня нетерпеливо постукивает пальцами по своим коленям, ожидая когда файл наконец откроется. Перед ней предстаёт огромный плюшевый медведь, почти во весь экран, а рядом Камила, пытающаяся его придержать, чтобы тот не упал. Анины уголки губ ползут вверх, а глаза впиваются в лицо Камилы, изучая каждую черточку, будто она без этого не знает все эти черты наизусть. Пальцы касаются чужих щёк и слишком милых ямочек на них. Красивая. Даже с растрёпанными волосами, без намёка на косметику и в этом мешковатом свитере. Прекрасная. Кажется даже идеальная. Камила: — Правда милый? Аня делает глубокий вдох, а пальцы печатают быстрее, чем брюнетка успевает понять смысл написаного. Моя зависимость: — Не милее тебя. Аня тут же корит себя за этот порыв, порываясь удалить сообщение, но видит две галочки, понимая, что поздно. Ответа не следует слишком долго. Аня даже начинает волноваться, нервно хрустя пальцами и пару раз оглядывая раздевалку, на наличие других фигуристок. Но она, к счастью или сожалению, здесь совершенно одна. Камила: — Ты где? Аня пару раз хмурится, облизывает губы и перечитывает сообщение пока глаза не начинают болеть от яркости экрана, а на обратной стороне сетчатке не отпечатывается это сообщение. Моя зависимость: — В Хрустальном, а что? Ответа не приходит ни спустя минуту, ни спустя пять. Аня вздыхает, коря себя за секундную слабость. Она распутывает тугой хвост, позволяя волосам волнами упасть на плечи, а затем направляется в душ, желая побыстрее смыть с себя этот день и наконец поехать домой. Холодные струи воды текут по нагому телу, что тут же покрывается дрожью. Аня поднимает голову, проводя рукой по лицу. Рой мыслей в голове не даёт расслабиться и девушка устало вздыхает, выключая кран. Она прислоняется лбом к холодной стене и на пару минут прикрывает глаза, давая себе просто немного времени, чтобы переварить всё то, что случилось за этот день. Обмотавшись полотенцем Аня проходит в раздевалку, сразу же натыкаясь взглядом на Камилу, что стоит нервно переминаясь с ноги на ногу. — Что ты тут… — окончание тонет между слившимися в поцелуй губами. Камила целует жадно, но в то же самое время слишком нежно. Её прикосновения такие аккуратные, будто Аня- фарфор, который может разбиться от любого неверного движения. Щербакова с готовностью открывает губы, выпутываясь рукой в каштановые пряди волос. Голова идёт кругом, а пространство вокруг электризуется от напряжения. — Ты не должна быть дома? — спрашивает, пока руки хаотично двигаются по идеальным изгибам тела, что скрыто под тканями такой ненужной сейчас одежды. — Приехала к тебе, — Камила тянет полотенце вниз, жадно поглощая взглядом каждый миллиметр прекрасного тела напротив. Её руки на талии Ани сжимаются сильнее, а язык начинает дорожку от губ до груди и обратно. Щербакова стонет, запрокинув голову, а руки притягивают Камилу ещё ближе, хотя казалось бы, куда ещё. — Красивая, — между поцелуями шепчет Валиева, а её голос хрипит от возбуждения, мурашками отдаваясь по спине Ани. Пальцы Щербаковой тянут замок олимпийки вниз, избавляясь от одежды. Ледяные руки касаются живота, который тут же втягивается от контраста температур. Аня хмыкает прямо в губы Камилы, оттягивая резинку лосин. — Пожалуйста, — хнычет младшая. Аня растягивает губы в коварной ухмылке, продолжая дразнить Валиеву лёгкими прикосновениями. Пальцы проводят линию от груди до низа живота, а глаза замечают, как тело напротив тут же покрывается дрожью. Аня сдаётся под щенячьим взглядом и наконец вводит в брюнетку два пальца, задавая небыстрый темп. Стоны заполоняют помещение, эхом отскакивая от стен, а Аня даже не думает их как-либо глушить. Камила хватается за Щербакову, как за спасительный круг, и кончает с громким вскриком, обессилено роняя голову на плечо девушки. Аня, непривычно нежно, усаживает младшую на лавку, глядя на то, как Валиева тщетно пытается уровнять дыхание. Сама Щербакова быстро натягивает на себя свою одежду, краем глаза продолжая наблюдать за Валиевой. Камила непривычно молчалива, а взгляд рассеянный и направлен в никуда. Проходит несколько долгих минут перед тем, как чемпионка Европы всё же нарушает тишину: — Я завтра четверной буду прыгать, — тихо произносит она. Аня замирает на пару секунд, но быстро берет себя в руки, безразлично пожимая плечами. Пора возвращать себе растерянное самообладание и вновь вовзодть вокруг себя ледяные стены. — Твой выбор, — говорит она, закидывая вещи в сумку. — Скорее необходимость, — мрачно хмыкает фигуристка, поднимая с пола свою олимпийку и набрасывая её на плечи. — Я должна быть первой, любой другой вариант- проигрыш. Аня вновь пожимает плечами, держась отстранённо и холодно. У неё нет попыток поддержать или успокоить. Они конкуренты, и пускай Щербакова на данный момент даже не соревнуется. — Выбор есть всегда, — сухо выдаёт старшая. — Ты домой? — меняет тему Камила, видимо понимая, что ни совета, ни поддержки она так и не дождётся. — Нет, к Алине поеду, сегодня первый выпуск Ледникового, будем вместе смотреть, — Аня внимательно наблюдает за тем, как руки Камилы сжимаются в кулак а зубы сжимаются, отчего линия челюсти выступает сильнее. Слишком ревнивая. — Зачем ты так делаешь? — усталость в перемешку с бессилием звучат в голосе младшей. — Что я делаю? — приподнимает брови Аня, облокачиваясь об стену. — Это, — скрипит зубами Валиева, но видя всё такой же непонимающий взгляд, поясняет, — играешься со мной. Относишься холодно, а потом целуешь где-то в темном коридоре. Показываешь безразличие, а потом пишешь что-то такое, отчего у меня голова кругом, бабочки в животе и я вновь бегу к тебе, как полная дура, а ты опять и опять делаешь больно. Заставляешь злиться, ревновать, будто специально хочешь причинить мне боль. Аня пару раз растеряно моргает, пытаясь до конца понять сказанное. Щёки Камилы горят, грудь часто вздымается, волосы растрёпанны, а зубы вновь до крови кусают губы. — Не делай, не кусай, — скорее автоматически произносит Щербакова, мотая головой. — Ты издеваешься? — эмоционально всплескивает руками Валиева. — Ты даже сейчас это делаешь. Будто тебе есть разница до моих действий, будто тебе волнует, что я делаю. Тебе ведь плевать. Плевать на всех кроме себя. Я ненавижу это всё. Тебя ненавижу. И себя, потому что не могу избавиться от этой больной зависимости. У Камилы в уголках глаз скапливаются слёзы и Аня давит в себе желание подойти, обнять и упокоить. Давит желание сказать что-то утешительной. Девушка лишь застывает у стены, отстранённо наблюдая за тем, как влага стремительно покидает карие омуты глаз. Камила уходит, громко хлопнув дверью. Аня отпускает голову, а затем сжимает руку в кулак, со всей силы впечатывается его в стену. Она устала. В первую очередь от самой себя. Ей бы разобраться в себе, но она всё так же продолжает бегать от своих чувств, не желая признавать очевидного.