***
Яркое солнышко освещало ближайшие окрестности дворца Домино, играя своими золотистыми лучиками на зеленом покрове. Волшебная пыльца летала в воздухе, легкой рябью рассеиваясь на ветках деревьев и ладонях жителей столицы. Летний, лёгкий ветерок поднимал в воздух лепестки роз, так красиво обрамляющие арки королевского сада. Птицы щебетали непонятные речи, сливаясь воедино, подобие заклинания на счастье и мир. Королевская семья, погрузившись в томное и угрюмое молчание, сидела за столом, принимая утреннюю трапезу. Рыжие локоны Марион, элегантно упавшие на её красивые плечи, слегка развивались при потоке ветра, доносящегося с приоткрытых створок балконной двери. Королева Агата переодически посматривала то на мужа, то на дочь. Искры противостояния, летающие между ними последний месяц, были видны невооруженным глазом. Принцесса, добившись своего, — отказа от идеи помолвки наследников тронов Домино и Солярии, несомненно поразила приближенных короля. Теперь её воспринимали отнюдь не как маленькую девочку, которой можно легко управлять. Марион в их глазах приобрела образ смелой девушки, умеющей проявлять стойкость и противостояние, даже когда это опасно для неё самой. Военно начальник успокоился, видя, что после себя правитель оставляет достойную наследницу, способную повести полки. А главны советник огорчился, ведь принцесса оказалась такой же непреклонной, как и её отец. Король Данте, хоть где-то в глубине души и гордился упорностью дочери, был сам не свой. Не на шутку задетое мужское достоинство не давало ему спокойно смотреть на принцессу, сумевшую противостоять его воли и неоспоримому желанию. Каждое утро он наблюдал за тем, как наконец счастливая и безупречная Марион выходила в сад, её руку нежно целовал подающий надежды юноша, а после они уходили в глубь пыльных роз. —Марион, —вдруг обратился король к дочери, задумчиво рассматривающей океан через огромные окна —не из-за того ли юноши, что так трепетно целует твою руку, ты отказалось выходить замуж за Радиуса? —Данте, —королева хотела осторожно возразить супругу, но тот, вскинув руку, присёк её попытку на корню. —Вовсе нет, ваше Величество. —ответила принцесса, поднимаясь со своего места —С Орителом мы познакомились не так давно, чтобы я могла говорить о каких-либо чувствах и противоречиях внутри себя. Теперь, разрешите вас покинуть.***
Марион, прийдя в некое смятение от вопроса отца, придерживая пышный подол нежно розового платья, спускалась в райский сад Домино. Она прекрасно знала, что там ждёт человек, заставляющий её сердце биться чаще и быстрее. Осознавая данный факт, принцесса задумалась, являются сказанные самой же слова — правдой? По хрупкому телу девушки разливалась невероятная волна тепла и счастья, когда она замечала его завороженный взгляд на своих волосах или глазах. В нём читалась преданность, искренность, и ещё что-то сокровенное, не поддающееся мыслям юной наследнице трона. Может, это и есть любовь?!… Стража вежливо поклонилась и отворила главные двери дворца, выпуская принцессу в излюбленный ею сад. Марион улыбнулась, взмахивая утонченной кистью руки, призывая к себе бабочек. Те окружили её, танцуя вокруг пышного платья, подчиняясь каждому воздушному шажку феи. Вдруг приглушённое пение огненных птиц разрезал истошный, девичий вопль. Принцесса Домино упала на колени, едва успев выставить перед собой руки. Обжигающие слёзы хлынули из бездонных глаз, когда по спине прошлась волна темной энергии. Краем глаза девушка видела, как вокруг гравий заливается алой, слегка обжигающей кровью, но не могла даже позвать на помощь. Орител наслаждался свежим воздухом, пока ждал принцессу, так прочно засевшую в его сердце, которое раньше и было способно любить. Внезапно его идиллию нарушил наполненный болью женский крик. Он резко обернулся в сторону звука и увидел, как Марион лежит на дорожке, а под ней разливается кровавая лужа. —Марион! —сквозь зубы прокричал воин, несясь к дорогой душе принцессе. Юноша видел, как его возлюбленная пыталась дотянуться и прижать руку к ране. Но ничего не выходило, то ли от того, что та была на спине, то ли от боли. Орител осторожно прижал свою, освобождая от лишних неприятных ощущений. Видя сейчас свой главный кошмар в реальности, — он теряет Марион, юноша впал в ступор. Её кровоточащая рана и не собиралась затягиваться, только забирала силы и жизнь прекрасной принцессы. —Все будет хорошо. —Орител провёл свободной рукой по ее щеке, подхватывая на руки —Мы это исправим.***
Где-то среди густых и дремучих деревьев стояла ветхая хижина, скрытая от людей сухими ветками. Покосившийся забор, дикие животные, волчий гул при едва проникающем свете луны — всё это будто проводник в параллельную вселенную, где всё состоит из боли, страха и потерь. В маленьком оконце горело приглушённое рассеивание свечи, играющее своим язычком на тенях, то и дело мелькавших внутри. Изредка можно было расслышать вскрик, упорно ругающихся взрослых, не способных найти единое решение. Когда эмоции у одного доходили до пика, хижина содрогалась, пропуская через себя темную энергию. —Я говорил тебе, не трогать Марион?! —сквозь зубы прошипел демон, приближаясь к женщине, стоящей чуть поодаль —Говорил, или нет?! —Что же ты так печешься за эту глупую девчонку? —оскалив зубы, прорычала ведьма, не успевшая закончить расправу с юной принцессой Домино. Валтор, встряхнув рукой в кожаных перчатках, прижал женщину к покарябанной стене. Мгновение и длинные, увесистые пальцы легли на её шею, принимаясь душить. Гнев, перемешанный с обидой, взял над ним превосходство. «Марион — моя!» —билось в сознании демона. Считая, что только он в праве решать, что делать с принцессой, глаза мага всё больше наливались темным огоньком. —Она не нужна нам шестнадцатилетней феечкой, не раскрывшей свои великие силы огня Дракона полностью. —буркнул тёмный маг, ослабевая хватку —Хоть волос упадёт с головы Марион, и я задушу тебя, Розалинда.