***
Принцесса, сгребая в охапку подол длинного, бордового платья, бежала по коридором дворца. Волосы, заколотые диадемой, давно разлетелись, словно на ветру. Слёзы, так внезапно нахлынувшие, куда-то попросту исчезли. Она вновь надела маску безэмоциональной наследницы трона. Марион не чувствовала ничего, будто внутри всё выжигло адским пламенем. Боль, пробившая принцессу в первые секунды, притихла, уступая некому помутнению сознания. Возможно, когда она осознает масштаб трагедии, то упадет на колени и истошно закричит, но это будет позже. —Марион, стой! —две пары крепких, мужских рук задержали девушку, накрепко вцепляясь в неё. Правитель Проклятой земли и мастер сверкающей стали, в миг оказавшиеся перед принцессой, загородили той взор на леденящую в жилах кровь картину. В покоях стояла Фара, на чьих ладонях горел зверский огонь, вызванный болью и гневом. Она всеми силами пыталась вдохнуть в брата и его супругу жизнь вновь. Женщине, что столько лет пыталась забыть юношеский кошмар убитых родителей, казалось, что она готова испепелить того, кто это сделал в одну секунду. Больше всего на свете она хотела уберечь свою крестницу, не позволив ей испытать тоже самое, что испытала однажды сама. Не получилось. Марион, так же как и её крёстная много лет назад, смотрела на воинов неживым взглядом. Только, принцесса не пыталась прорваться внутрь королевских покоев. Ей было достаточно того, что она видела за широкими спинами своих дядей. Хеган, кивнув Орителу, только подошедшему к месту происшествия, попустил его, а сам прижал Марион, как можно крепче. Король и королева Домино словно окаменели. На вопрос Оритела о том, что могло произойти в эту вроде бы такую спокойную ночь, Фара кратко пояснила: —Из Агаты выжали всю магию, она не успела ничего с этим сделать. —женщина замолчала, перед тем, как продолжить —Данте сожгли изнутри. —Вы возглавите монархию? —вопрос юноши прозвучал более похожим на утверждение. —Нет, Орител, —отрезала правительница, переводя взор на мужа крестницы —это сделаешь ты и Марион.***
Как и положенно, спустя трое суток состоялись похороны. Правители всех государств магического измерения посетили Домино в этот траурный день. Подходя к дочери и сестре короля Данте, все говорили о том, каким же великим монархом он был. Марион молча кивала, не в силах ответить хоть что-нибудь. Несколько часов назад Марион и Оритела торжественно объявили новыми монархами Домино. Девушка, когда им приносили присягу верности, смотрела на портрет родителей, что смотрели с него, будто живые. Единственное, чего она сейчас хотела — конца всего этого. Герольды прошлись по улицам столицы, оповещая жителей, что отныне королевством правят король Орител и королева Марион. Последний раз взглянув на лица родителей, новоиспечённая королева сжалась. По идеальному лицу скатилась одинокая слеза, ненароком вырвавшаяся из глубины. Дрожащей рукой, что держала одинокую розу, фея дотронулась до щеки матери. Казалось, что она просто спит, спит глубоким сном. —Спасибо вам за всё, мама, папа. —сквозь рвущую боль внутри, улыбнулась Марион, оставляя розу между рук родителей. Марион, попросив оставить её одну после церемонии похорон, задержалась на кладбище. Сейчас, когда её никто не видел, она разрешила себе дать волю эмоциям. Стоя над надгробными плитами своих любимых родителей, девушка не могла унять поток слез, что лился из её изумрудных глаз. —Я отомщу! —прошептала хранительница Дракона, закусив нижнюю губу. Наконец, вытерев тыльной стороной руки мокрые щёки, юная***
Держа в непривычно ледяных руках чашку с фруктовым чаем, молодая королева Домино смотрела на лунный свет осеннего мрака. Ночи и вчера были уже поистине прохладными, птицы постепенно переставали петь, а световое время становилось всё меньше и меньше. Лишь принцесса Дафна не желала принимать тот факт, что лето ушло и нужно готовиться к зиме, что уже давно поселилась в сердце её мамы. Прошло три месяца с того дня, как убили короля Данте и королеву Агату, а боль в душе их дочери никак не хотела униматься. Наоборот, с каждым днем ей становилось только хуже. Порой девушке казалось, что она сходит с ума и всё это какая-то неуместная шутка. Марион, неосмотрительно забываясь, не понимала, что держит её в этом мире. Но, как только такая мысль посещала, королева вспоминала о маленькой дочке и любимом муже. На замерзшие плечи вдруг опустился тёплый плед, согревающий дорогой для неё сейчас заботой. Марион не любила королевские покои, что они заняли. В них было страшно, словно стены помнят, как закончили жизнь их предыдущие хозяева. Королева, дожидаясь Оритела по ночам, сидела на балконе или же у дочери в покоях. —Дафна заснула. —произнёс король, смотря через прикрытые двери на дочь, удобно устроившуюся на родительской ложе. —Больше всего я боюсь за нашу девочку. —фея, отставив кружку с чаем в сторону, подошла к супругу —Не хочу, чтобы она однажды пришла в эти покои и увидела то, что увидела я. —Марион, милая, —крепко прижав жену к себе, правитель уткнулся ей в макушку —этого никогда не случится. Никогда. Слышишь?! Супруги замолчали, вслушиваясь в ночную тишину. Что-то кольнуло в груди, и королева вспомнила о той, картине, что увидела несколько месяцев назад. Меч. —Орител, я должна тебе кое-что отдать. —девушка отошла на полметра, боясь причинить ему вред. Призывав магию, Марион окружила себя драконьим огнём, что весело танцевал на её изгибах. Голубая пыльца вырвалась из женской груди, будто сквозь невидимый барьер. За считаные секунды волшебство приняло образ стального клинка. —Хеган, выковавший это меч, сказал, что он подвластен лишь настоящему королю. —Марион, немного опасаясь, передала оружие мужу —В нём горит частичка Дракона, как и во мне. Орител ловко ухватился за черенок, словно знал об этом мече всё с раннего детства. Оружие и его хозяин стали одним целым, доверяясь друг другу с первых секунд. —Он приведет нас всех к победе.