Герой на полставки.

      Амадей просыпается резко; открывает слипшиеся спросонья глаза, долгие секунды безучастно пялится в потолок, покрытый неровными сколами, и, наконец, хриплым голосом бормочет: — Что там с очками опыта?       Воздух душит пряным запахом благовоний. Ядрёная смесь ароматов имбиря, кориандра и чего-то то фруктового, приторного забивается в ноздри за считанные секунды. Адам на автомате зажимает нос пальцами, скатывается с кровати на пол и ползёт к наглухо закрытому окну. Ключевое слово выявлено: очки опыта. Уважаемый хост, желаете ли вы увидеть количество набранных вами очков? Если желаете, произнесите ключевое слово «Да»…       Чёрт. — Короче! — рявкает Адам, распахивая обтёсанные створки. От резкого крика подскакивают несколько снующих внизу слуг.       Резкий порыв ветра наполняет помещение прохладой, нежно обволакивающей вспотевшее от жжёного жара огней тело. Парень быстро находит палочки благовоний, тушит их и не выбрасывает только потому, что боится сдохнуть в итоге от пожара, устроенного собственными руками; после немного успокаивается и произносит почти умиротворённо: — Пожалуйста, хватит. У меня уже голова раскалывается ото всей этой ненужной болтовни. Если я спрашиваю, значит да, хочу.       Робот-бог молчит. Возможно обиделся, возможно размышляет о смысле бытия.       Он открывает рот, чтобы повторить вопрос и услышать полную вычитку автоматически встроенной команды, когда в голове раздаётся звук, похожий на мелодию активации Windows. Перед глазами вспыхивают пестрящие напоминания, отмеченные жирными восклицательными знаками:

(!) Обновление системы игрового механизма успешно завершено.

Принять

Закрыть

(!) Обновление ресурсов успешно завершено.

Принять

Закрыть

(!) Синхронизация с аккаунтом пользователя 0457 успешно завершена.

Принять

Закрыть

— Привет?.. — в самых смешанных чувствах тянет Морган, плюхаясь обратно на кровать и раскидывая руки в стороны. Добрый вечер, уважаемый хост. — медленно произносит робот-бог 2.0.       Его голос, уже гораздо более человечный, приобретает некую текучесть, задумчивость, словно бы сквозящую ленцу, однако нечто механическое в тембре сохраняется. Вас приветствует обновлённый игровой механизм ILY.FTTY-2010000.       Прекрасно — думает Адам. Надеюсь, работа с тобой пойдёт продуктивнее, нежели с твоим предшественником.       Он не задумывается, с чего вдруг голос в голове решает не скупиться на обновления. Просто не хочет терпеть придирки? Пусть, так даже лучше. Вслух же произносит: — Буду называть тебя Айлу. Что там с очками опыта?       Айлу не отказывается. Правда, и не соглашается; следуя мудрости великих предков, парень решает, что молчание — знак согласия.       Новая табличка не такая пёстрая, как предыдущая. Тёплый кофейный цвет фона гармонично сочетается с белизной маленькой рамки, обрамляющей витиеватые буквы текста. В левом углу экрана Морган замечает маленькое сердечко и умиляется. Они подружатся.       Очки опыта оказываются именно тем, что Адам ожидает увидеть.       За каждое выполненное задание, в зависимости от уровня сложности, начисляется определённая сумма баллов в количестве от пяти до сотни. Непреднамеренное утопление приносит пятнадцать. Страшно представить, во что встанет попытка заработать больше пятидесяти. До следующего уровня, коих в общей сумме насчитывается десять, остаётся восемьдесят пять.       Амадей как раз пытается разобраться с дополнительными способностями и растущими характеристиками игрового персонажа, открывающимися с каждым новым рангом, когда с противоположной стороны комнаты доносятся три коротких, быстрых удара в дверь. Он помнит, что в первый такой визит познакомился с виновницей будущей смерти, а во второй испытал на собственном члене всю прелесть домогательств, поэтому медлит. Очень сильно медлит.       Визитёр не спешит вламываться. Это подкупает.       Раздаётся очередное тихое постукивание. Морган прикрывает глаза, негромко произносит: — Да?       Любые звуки снаружи затихают. Парень начинает думать, что две смерти подряд приводят к слуховым галлюцинациям, но спустя полминуты дверная ручка, наконец, с тихим скрипом поворачивается и в дверном проёме возникает относительно знакомый паренёк. Возникает — самое верное слово. Адам бы даже сказал, мелькает: он успевает разглядеть только растрёпанную копну огненно-рыжих волос, когда незнакомец материализуется прямо возле расправленной кровати и замирает, хлопая глазёнками. — Лука? — всё-таки узнаёт владелец комнаты, приподнимаясь на локтях, чтобы разглядеть гостя поближе.       Лучший друг детства Оливии, в последствии один из последних мужчин, вступивших в гарем главной героини, возвышается над ним подобно величественной скале. Откуда в мальчишке столько уверенности? Конечно, если Амадей встанет, счёт немного сравняется, но почему-то кажется, что разница в росте останется значительной. Какой кошмар. Почему дурацкие фавориты, как на подбор, шикарные накаченные мужики? Неужели мир решил добить его чувство собственного достоинства?       Он бегло глядит в зеркало, расположенное прямиком напротив, вздыхает. Отставить нытьё без повода. Не стоит забывать про несравненные гены главной злодейки. — Господин Морган, как ваше самочувствие? Пока я пытался привести вас в чувства, вы снова потеряли сознание. «Спасибо, что не уточняешь, при каких обстоятельствах всё это происходило. Милейший ребёнок». — думает Амадей, внутренне сражаясь с отчаянным желанием ударить себя по лицу минимум пятнадцать раз. В честь пятнадцати набранных очков. — Так это ты меня вытащил? — без особых надежд уточняет он вслух и, получив утвердительный кивок, отворачивается: — Спасибо. Ты спас мне жизнь.       Открывшиеся обстоятельства проливают свет на внезапное выполнение задания. Морган закрывает глаза и осторожно, с нажимом массирует виски, вызывая волнение у свалившейся как снег на голову сиделки.       «Айлу, открой список целей».       Привычный шум в голове звучит гораздо тише. На периферии зрения возникает знакомая табличка; побочная ветка квеста мерцает маленьким знаком вопроса. Амадей отворачивается и, пока юноша не видит, быстро кликает на панель диаграмм. Беглый взгляд скользит по ровным абзацам текста, по выделенным чуть более тёмным оттенком датам. Из общего контекста Амадей выхватывает одну единственную цифру; вновь разворачивается к взволнованному Луке: — Тебе исполнилось семнадцать?       Тот замирает, открывает рот, но тут же остервенело крутит головой: — Н-нет, господин Морган, нет! Вы же знаете, я…       Адам вздыхает и машет рукой в некоем невразумительном жесте, мол, «да-да, не важно, не надо». Комната погружается в давящую, неуютную тишину. Бледный Лука стоит прямо, руки по швам, словно отчитывается генералу о прошедшей военной операции; губы плотно сжаты в тонкую белую линию, расфокусированный взгляд изучает босые ноги парня напротив.       За окнами накрапывает слабый дождь. Уже через пару минут ливень разойдётся, превратится в настоящее штормовое бедствие, похожее на то, что творилось сегодняшней ночью, а к утру начнётся метель.       Летоисчисление в Легенде ведётся в трёх годовых сводах. Первый свод, — лето в привычном землянину понимании, — насыщенный пеклом жаркого солнца, сухими южными ветрами. Второй — сезон гроз и подношений местному храму. Говорят, он будет идти столько времени, сколько понадобится самому последнему грешнику, чтобы замолить каждый из сотен своих грехов. Амадей не считает себя синоптиком, однако чётко уверен, что погода от людей зависит в самой незначительной степени. Третий, зимний свод западает в хрупкое сердце Адама ещё при первом прохождении новеллы. Ежедневные снегопады, такой родной, привычный дух нового года, который в этом мире называют ночью звездопадов, а самое главное — единственный в году день цветения дворцовых садов. Сияние лепестков распустившихся магических цветов захватывает дух ещё в рисованном виде; вот что называется увидеть и умереть. Не Париж, но не менее достойное зрелище.       Парень поднимает взгляд и сверлит им смущённого собеседника.       Первый день третьего свода. День рождения Луки, о котором никто не знает.       Он ненавидит этот день. Мать фаворита гибнет при родах, отец припоминает этот факт ежедневно. Оливия, милашка Оливия, добрая и сердечная, не может перенести такой жестокости: случайно подслушав разговор приезжих друга с родителем и узнав правду о скромном празднестве семейства, она утаскивает Луку на прогулку по городу, в ходе которой последний понимает, что на самом деле испытывает к подруге детства не самые дружеские чувства.       Из-за неожиданной псевдо смерти старшего из Морганов всё идёт не по плану.       Вместо того, чтобы плакаться на чужом плече, Сольхейм вытаскивает полумёртвого Амадея из бассейна.       Вместо того, чтобы наслаждаться ночными просторами, младшая сестрица бегает по лекарям.       Амадей чувствует противную, липкую хватку вины. Совсем хилую; он спасает собственную жизнь. Необходимо избавиться от личных связей: умирать от рук несчастного паренька действительно страшно. Воспоминания об этой ветке приходят в ночных кошмарах. Однако из хрупкого семечка беседы с Оливией вырастает настоящее пышное древо любви для восстановления Луки. Своеобразной гармонии, замечает Адам, после чего удручённо вздыхает. Мальчишка не заслужил психологических травм. Дети не виноваты в том, что их родители — мудаки.       Он ещё раз осматривает смятённого собеседника с ног до головы и хлопает раскрытой ладонью по краю покрывала рядом, призывая сесть. «Айлу», — думает парень, ощущая, как прогибается матрац под весом чужого тела, — «У меня есть какие-нибудь, ну, знаешь, привилегии главного героя? Вроде харизмы или дара убеждения?» При достижении первого ранга возрастут такие параметры, как: харизма +15%, убедительность речи +15%, обаяние +10%. Также откроются дополнительные навыки, такие как… — сухо поясняет робот-бог. «Хорошо, хорошо, я понял!»       Придётся разбираться самостоятельно.       Три процента на шкале доверия не приносят желанного успокоения. Да даже у отца-садиста пятёрка! Они что, вообще ни разу не разговаривали? Удача, что Лука вообще сел к нему!       А потом приходит обречённое понимание: не разговаривали.       Амадей — наследник целого состояния, происходящий из побочной королевской ветви, обладатель вошедшей в историю фамилии. Сольхейм — бароны из обогатившегося рода. Отец юноши, известный в узких кругах лекарь, принимает роды у матери Морганов. Таким образом семьи знакомятся. После мужчина помогает с рождением Оливии, однако общение держится лишь на взаимовыгодных связях и возможной будущей дружбе детей.       Да откуда бы взяться хоть одной теме для разговора? У него с дворецким больше точек соприкосновения! — Знаешь, наверное, я не тот человек, кто должен обсуждать это с тобой, — говорит Адам, во-первых, потому что фраза звучит достаточно пафосно, чтобы привлечь внимание истеричного подростка, а во-вторых, потому что это правда, — Но я хочу поговорить о твоей матери.       Глаза юноши расширяются. Он медленно, слегка отрешённо кивает, словно уже находится вне скучного, бренного мира. — Я не знал её лично, однако слышал некоторые рассказы родителей.       Они разговаривают до вечера.       На самом деле говорит Морган. Лука только сидит и слушает слушает слушает.       На улице протяжно завывает ветер. Поскрипывают створки старой деревянной рамы; крупные капли дождя грохочут по крыше нестройный, мелодичный ритм. Бушующая стихия снаружи никак не касается мрачного уюта комнаты: из-за погасших свечей помещение погружается в приятный полумрак, но никто из собеседников наступившей темноты не замечает.       Адам честно старается вспомнить всё возможное о чужой родне. Если в самом начале диалога это не вызывает значительных затруднений: в новелле мельком упоминаются характер, история матери паренька, её отношение к сыну, то с каждым прошедшим часом искать в закромах памяти новые факты становится труднее. Вскоре он задумывается и переводит тему. Сольхейм не возражает.       Они говорят об оружии, об академии, о ненавистных преподавателях, об Оливии, потому что, Боже, о чём им вообще говорить?       Несмотря на скупость тем разговора, собеседник выглядит счастливым. Лука активно жестикулирует, размахивает руками, иногда чуть не попадая по лицу Моргана; то пищит, то, наоборот, басит, пытаясь пародировать голоса различных знакомых с однокурсниками. Амадей не замечает, как на его губах появляется лёгкая, глупая улыбка. Взволнованный мальчишка перестаёт излучать ауру недоумения и навязчивое ощущение опасности.       Стук в дверь парни замечают только тогда, когда тот становится невыносимо громким. Отбарабанив ещё несколько раз и, наконец, получив недовольный окрик, в комнату входит барон Сольхейм, придирчиво оглядывает сидящих друг напротив друга и грубым, низким голосом сообщает, что шторм утих. Пора отправляться на учёбу.       Лука неловко сжимает тонкую кисть Моргана своими широкими, мозолистыми ладонями, шепчет что-то благодарное и бежит вслед за родителем.       Топот стихает через считанные секунды.       Адам не глядя закрывает таблички с диаграммами и встаёт с постели.