Герой на полставки.

      Воздух в столице промозглый, стылый, и сухой настолько, что становится больно дышать. От беспощадного мороза слезятся глаза. Амадей спрыгивает с подножки кареты на твёрдую, заиндевевшую землю и слышит, как под ногами хрустит корка льда. Откуда-то издали доносятся переругивания стражников; кажется, у него начинает дёргаться глаз.       Отличная погодка.       Тесная, мощённая блеклым потёртым камнем улочка словно речное русло стекает вниз, к центру. Там, в небольшом углублении, возвышается широкая пологая конструкция, похожая на аквариум. В редкие дни, когда над городом восходит солнце, мозаичный купол имперских палат переливается всеми цветами радуги.       Здание императорского дворца занимает один этаж на поверхности, а после устремляется вглубь.       Главная героиня Легенды спускается на нижние лишь единожды; насколько Адам помнит, в день рождения его Высочества Иль Каллисто. Оригинальному Амадею везёт чуть меньше: он знакомится с заброшенными подвалами королевского замка неоправданно близко, мучается от галлюцинаций, после чего идёт на корм акулам. Или пираньям. Или морским драконам. Может, принц сам жрёт мёртвые тела пленников.       Тупой мудак.       Адам ненавидит эту ветку за эмоциональные качели, а конкретно этого персонажа — за жестокость. Избегать Марэя ровно столько времени, сколько понадобится, чтобы тот влюбился, потерял голову и больше никогда не смотрел ни на кого, кроме драгоценной возлюбленной, звучит как отличная идея. Прекрасный план. Надёжный, как швейцарские часы.       Высокое пятиэтажное здание академии тонет в толще снегопада. Остроконечные шпили мрачных башенок возвышаются где-то далеко над внешними стенами; ромбовидные пики на их концах видны лишь благодаря мерцанию сигнальных фонарей. Огни рассыпаются искрами, сплетаются в цветочные узоры, словно россыпь фейерверков.       Морган чувствует трепет. Чувствует странное, давно забытое ностальгическое тепло; что-то из прошлой жизни, из старого мира. Что-то оттуда, где живы родители, где ему шесть лет, за окном с грохотом взрываются петарды, а счастье кажется таким близким, словно протяни руку — и вот оно, касается сухих пальцев своим мягким, шершавым жаром, похожим на ворс старого ковра из дома, в котором ты провёл детство. Он бросает попутчикам короткое «сейчас вернусь» и идёт разбираться со слугами.       Столица представляет собой небольшой студенческий городок. Жители в ней под стать региону: суровые, жёсткие работники местных лавок и замёрзшие ученики, сонные, раздражённые, укутанные в мантии с гербами отделений. Разделение на факультеты здесь весьма условное. Представители каждой из рас учатся раздельно, хотя живут в смежных комнатах. Вероятно, родители студентов небезосновательно волнуются, что те же условные вампиры высосут из их любимых чад кровь, душу и девственность. Адам не понимает, в чём смысл разделения, которое исчезает после окончания последней пары.       В стенах школы процветает классовая дедовщина.       Большинство студентов — отпрыски знати, наследники известных фамилий. За последние годы количество учащихся-простолюдинов заметно увеличивается, однако каждый из них всё ещё находится под покровительством более древнего рода. Даже общежития негласно делятся по статусам: чета Морганов живёт в минуте пути от здания школы, в то время как Луке приходится тащиться с другого конца города.       Морган закатывает глаза и выдыхает мутные клубы пара, похожие на дым сигар.       Нужно свыкнуться с местными реалиями и принять тот факт, что «равноправие» и «выдуманная фэнтезийная отомэ-новелла о средневековье» — два несовместимых понятия. Кто-то обязан страдать, дабы двигать сюжет в нужную точку. Как ещё раскрыть добросердечный характер главной героини, если не с помощью великой священной добродетели?       Вокруг суетятся слуги. Школьные посыльные разгружают кареты, таскают туда-сюда тяжёлые, грузные чемоданы, и вскоре троица разделяется.       Луку уводит хмурый, грубый старик в учительской форме, а миловидная, вертлявая девчушка в дорогой шубе подхватывает Оливию под руки уже на подходе к стенам академии. Они о чём-то взволнованно щебечут, и Амадей молча отпускает младшую сестру слушать последние столичные сплетни. Та клятвенно обещает вернуться `вот прямо сейчас-сейчас, честно-честно! `. Таким образом, спустя полчаса Морган всё ещё остаётся в гордом одиночестве. Несколько ужасно долгих минут он бесцельно, с самым одухотворённым видом шатается среди необъятных коридоров и резных арок проходов; вскоре щёки начинает щипать от мороза, царящего даже в самом вроде как отапливаемом здании школы, а спустя ещё некоторое время Адам перестаёт чувствовать заледеневшие пальцы ног. — Айлу, солнышко, пожалуйста, помоги мне! — умоляет он, ёжась от пробирающего до костей холода.       Ответа не следует.       Морган глухо фыркает, топает ногой и разворачивается на сто восемьдесят градусов, чуть не сбивая плетущуюся чуть поодаль смущённую девочку в форме. — Айлу! Если ты сейчас же мне не поможешь, я замёрзну прямо тут, на этом самом месте! Замёрзну, умру от простуды и всё! И ради чего все эти старания!       На самом деле он не старается.       Просто нужно добавить драматизма.       Это действительно работает. Уважаемый хост, через десять метров поверните направо — произносит робот-бог в голове таким тоном, каким впору было бы говорить «ты — самый непроходимый тупица, которого я встречал в своей жизни».       Адам не жалуется. Он готов быть тупицей, идиотом, дураком, кем угодно, главное быть им поближе к тёплому чаю, одеялу и батареям. Есть ли тут батареи? Маловероятно.       Да какая разница?       Вскоре становится ясно, что поход затягивается.       С одной стороны прохода располагается ряд абсолютно идентичных закрытых дверей аудиторий, с другой — такой же однообразный набор грубо обтёсанных оконных рам. Бесконечные повороты широких коридоров выглядят однотипно, однако, проходя мимо огромного позолоченного портрета императора в четвёртый раз, парень начинает чувствовать подвох. Когда знакомая суровая рожа мелькает вновь, он сжимает руки в кулаки и в отчаянии шипит: — Айлу, ты… Уважаемый хост, вам доступен новый сюжетный квест. Желаете ли вы принять задание «Клевер и лаванда»?       Адам уже не думает, какого чёрта.       Он обиженно глядит в пустоту пространства тёмной стены, представляя, что дурацкий робот-бог стоит прямо там и выглядит донельзя виноватым, после чего тычет замёрзшим пальцем прямо во всплывшую перед лицом панель заданий.       (!) Предотвратите встречу Оливии. Не дайте показателю преданности героя Лазар Оден подняться выше тридцати процентов.       Адам всё ещё очень старательно не думает, какого чёрта.       Он думает, Лив, детка, с каких пор тебя потянуло помогать бедным и страждущим? Хочешь, мы заведём тебе собачку? Котика? Хомячка? Пожалуйста, только не гарем из шести потенциально опасных мужиков. Ты не реализовала свой комплекс спасителя на Луке и решила отыграться на новых мужчинах?       Айлу хмыкает. — Смешно тебе, да, зараза механическая? — огрызается Морган и всё же поворачивает за угол, следуя настойчивому сигналу квеста.       Твою мать, Айлу.       Он давится воздухом, в одно мгновение ставшим горячее вулканической магмы, сипит что-то неразборчивое и ныряет обратно за стену, прижимаясь к холодной древесине спиной.       Айлу, твою мать.       От безысходности хочется плакать.       Второй фаворит, великолепный алхимик и, по совместительству, сумасшедший гений Лазар, на фоне третьего смотрится довольно убого. Иль Каллисто стоит гордо, широко расправив плечи; королевская стать чувствуется в каждом его движении, даже когда ублюдок поднимает ногу и небрежно тычет носком лакированного сапога в лицо избитого однокурсника. Не сразу понятно, чего там больше — грязи, крови, или всего сразу, однако судя по тому, как кривится Оден, вроде как не слишком чувствительный к боли, досталось ему знатно.       Морган жалобно хнычет и с остервенением массирует виски, которые начинают пульсировать мигренью.       Любовная ветка Лазара начинается именно с этого момента. Главная героиня находит разбитого, униженного однокурсника в коридоре после занятий. Из-за многочисленных переломов тот не может дойти до общежития, поэтому, как подобает хорошо воспитанному пушечному мясу, лежит и ждёт скорой кончины. Не тут-то было.       Хочешь сдохнуть — не будь фаворитом. Хочешь сдохнуть медленно, мучительно, шестью различными способами — будь Амадеем Морганом. Может, податься в фавориты?       Оден не выдаёт обидчика, поэтому избиение вскоре забывается как самой девушкой, так и благодарными читателями новеллы.       Надо найти сестру и отвести подальше отсюда.       Парень чувствует отвращение к себе. Почему он такой жалкий слабак? Что он может против безграничной власти императора-маньяка?       Возможно, оригинал мог выступить против Марэя: он долгие годы занимался фехтованием, профессионально стрелял из лука, умело метал кинжалы и владел базовыми знаниями ядоварения. Адам, как бы не хотелось этого признавать, оставался современным задротом; полный список его особых способностей включал в себя умения заваривать лапшу быстрого приготовления и скачивать на телефон взломанные версии любимых игр.       Стоит сматываться, и поскорее.       Он отлипает от ставшей родной стены, зажимает уши, чтобы не слышать хруста чужих костей, и шепчет: — Айлу, пожалуйста, покажи дорогу к Оливии.       Секунды текут ужасно медленно.       Морган знает, какой ответ получит, — точнее, что не получит никакого, — однако продолжает упорно повторять, как заведённый: — Айлу, пожалуйста, покажи! Ты ведь понимаешь, что я не справлюсь даже с первокурсником, куда мне тягаться с Каллисто? Айлу, я тебя по-человечески прошу! Уважаемый хост, вам необходимо предотвратить встречу Оливии и Лазара. Награда за выполнение задания составит…       Закрытый коридор находится в отдалении от остальных, сюда ведут три выхода, и Адам не знает, откуда появится сестра. Если он ошибётся, то потеряет баллы, а дорогая Лив встанет на проклятый путь борьбы за безумных любовников главной героини. Амадей бьёт кулаком о стену и на негнущихся ногах выползает из-за угла, направляясь прямиком к кучке местных гопников.       Четвёрка присутствующих оборачивается. Парень натягивает на лицо самую тёплую, дружелюбную улыбку, совершенно не сочетающуюся с мёртвенно-бледным лицом, и обливаясь потом сообщает: — Ваше высочество, вас вызывает глава академии. — Морган? — небрежно тянет будущий император и парень понимает, что ему пришёл конец, хотя не понимает, почему именно.       Потому что узнаёт этот взгляд.       Таким же взглядом Иль Каллисто смотрит на свою возлюбленную главную героиню во время первой брачной ночи. Таким же взглядом он смотрит на Амадея, подвешивая его жалкую тушу на крюк в зловонной тюрьме.       На секунду Морган выпадает в такую дикую прострацию, что перестаёт ощущать всепоглощающий страх. Он испытывает некий восторг и лишь чудом умудряется не ляпнуть «Ты что, трахался с ним?».       Боже, Амадей. Ты выбрал воистину уникальный способ суицида. — Ваше высочество, вас вызывает глава академии! — пищит Адам, игнорируя любые вопросы.       Спустя ещё две или три бессвязные попытки заговорить, Марэй подозрительно щурится, обнажает белоснежные клыки и медленно, грациозно удаляется в один из коридоров. Помещение окутывает гробовая тишина. На полу возится Оден, похожий на таракана с оторванными лапами; обе его руки вывихнуты под пугающим углом, однако тот не оставляет попыток подняться, каждый раз проскальзывая на лужах собственной крови. — Да ты задолбал, — наконец, насмотревшись на чужое копошение, выкрикивает парень и тащит несопротивляющегося Лазара в неизвестном направлении. Уважаемый хост, поздравляю вас с успешным завершением миссии! Вам начисляются очки опыта в количестве пятидесяти!       Мысль о том, что за такую сумму ему могли оторвать ногу, теряется на задворках сознания. Уважаемый хост, вам доступно продолжение сюжетного квеста «Клевер и Лаванда». Желаете ли вы принять задание?