Герой на полставки.

      Говоря откровенно, Адам не вывозит.       Он просыпается в больничном крыле. Пряный запах травяных настоек бодрит. В окно пробивается блеклый свет: тяжёлые грозовые тучи не пропускают лучи солнца, однако хилого освещения хватает с лихвой, чтобы понять, что на улице день. Парень разлепляет сухие губы, глухо сипит, но так ничего и не произносит. Сил хватает лишь на то, чтобы приподняться на локтях; Амадей чувствует лёгкую, ноющую боль в конечностях и падает обратно на кровать, в ласковые объятия стеганого одеяла.       Взволнованный шёпот сестры бьёт по ушам; Лив честно старается сдерживаться, однако Морган слышит, как голос испуганной девушки то и дело срывается на визг. Она меряет комнату шагами, отчётливо цокая каблуками по каменному покрытию, с кем-то разговаривает и временами едва слышно всхлипывает. Её молчаливый собеседник сохраняет инкогнито, лишь изредка что-то сосредоточенно мыча. — Брат! — дёргается Оливия, заметив чужое шевеление, — Как ты себя чувствуешь? Великолепно. Лучше только в Аду, — думает Адам, после чего смотрит в сторону, за спину девушки, и, ну да, конечно же.       Вокруг Лазара уже ошивается главная героиня.       Они ведь даже не знакомы!       Моргану хочется плюнуть ей в лицо.       Алхимик стоит чуть левее, выглядит поразительно здоровым для свежего трупа и, к счастью, находит в себе достаточно совести, чтобы тут же забыть про незнакомку. Он баюкает в руках деревянную чашу со странным полупрозрачным настоем, которую тут же протягивает дрожащему от лихорадочного озноба Амадею.       «Он отравит тебя» — глумится паранойя. Через годик, при удачном стечении обстоятельств, а пока, только посмотрите на этого душку, смеётся парень и залпом опустошает миску. Несколько капель стекают по подбородку, быстро впитываясь в белоснежную ткань больничной рубашки. Пусть видит, что я ему доверяю и не желаю зла. — Амадей. — негромко, со странной вопросительной интонацией произносит Оден, словно сам не до конца уверен в правильности чужого имени.       Он медлит ровно секунду, прежде чем уверенным жестом сжать ладонь Моргана, вызывая у того смутное чувство дежавю. Чужие руки сухие и холодные, словно кубы льда; возможно в этом виновата простуда, а не плохое кровообращение. Какого чёрта? Он не на смертном одре! Он не умирающий отец многодетного семейства и не беспомощная дева в беде! Что за трепетная атмосфера? — Почему вы спасли меня?       Адам ликует. Игнорировать внутренний голос, навязчиво шепчущий «Ты ведь просто выполняешь чужие распоряжения», оказывается восхитительно легко. Минус один кандидат на убийство оригинала, не так ли? Даже если Лазар чувствует себя виноватым — ничего личного, он просто борется за свою жизнь!       Айлу хмыкает.       Амадей открывает рот, чтобы сказать нечто вроде «Всё в порядке, я сделал это из чистосердечных побуждений. Ты мне ничего не должен, ведь я такой святой человек. Подумай об этом на досуге, когда будешь планировать моё убийство. Разве тебе не будет жалко расчленять мой труп?», однако не успевает.       Раздаётся хлопок.       Все четверо оборачиваются назад лишь для того, чтобы увидеть в дверном проёме абсолютно растерянного Луку и стоящего за его спиной Иль Каллисто. Морган даже не пытается сдержать кипящую внутри ярость: он с силой швыряет пустую миску прямо в лицо незваного гостя. Тот ловко уворачивается, однако парня это не останавливает. Отправив в полёт ещё несколько стеклянных пузырьков с прикроватной тумбы, подушку и не вовремя подвернувшийся под руку тяжёлый браслет с запястья сестры, он обессиленно падает обратно на постель. — Умри, — одними губами шепчет Амадей.       Конечно же, его игнорируют.       Лазар разжимает пальцы, выпускает чужую руку из захвата и встаёт впереди кровати в некоей оборонительной позе. Лука тратит долгую секунду на то, чтобы пялиться в пустоту, на то место, где мгновение назад были сцеплены две ладони, после чего занимает своё место по левую сторону от Моргана. Парни обмениваются непонятными взглядами, полными неприязни и согласия одновременно. — Убирайт-… — холодно начинает Иль Каллисто. — Ваше высочество, мы нашли господина Моргана в ужасном состоянии и не можем бросить в одиночестве, — внезапно тихо бормочет смущённая главная героиня.       Её голос дрожит, пальцы отбивают нервную дробь по костяшкам второй руки, а взгляд золотых глаз полон решимости. Адам до сих пор не считает девушку красивой, однако неотрывно смотрит на такую крошечную в сравнении с возвышающимся посреди комнаты императором героиню и испытывает самые смешанные чувства. Возможно, они смогут подружиться? Пусть забирает гарем себе, он оградит Оливию от сумасшедших. Побороться стоит разве что за Луку — этот мальчишка ему импонирует. — Как тебя зовут? — медленно тянет Марэй.       Ох, чёрт!       Неужели?       В оригинальной ветке Легенды обстоятельства крутятся вокруг израненного Лазара, однако нынешний диалог складывается похожим образом! Именно сейчас грозный император впервые встретит на своём пути сопротивление этой маленькой, хрупкой девчонки и влюбится в неё! Морган ощущает себя пятнадцатилетней школьницей на концерте кумира и ударьте его, если это чувство не великолепно. — Камелия, — уверенно отвечает главная героиня, — Меня зовут Камелия Мортен.       Император несколько секунд сверлит новую знакомую взглядом, а потом внезапно растягивает губы в знакомой жуткой ухмылке, оборачивается на Амадея и равнодушно бросает: — Убирайся вон, Камелия Мортен, пока я не приказал тебе сожрать собственный язык.       Камелия издаёт невнятный, пищащий звук ужаса и, похожая на сломанную марионетку в руках неумелого кукловода, пятится в сторону двери. Адам в шаге от того, чтобы издать похожий вопль, разве что от негодования. — Все вон. Сейчас же, — наконец ставит точку Иль Каллисто и больше никто не смеет ему возражать.       Комната пустеет за считанные секунды. Марэй садится на край кровати, жёстко фиксируя руку на груди Моргана: — Что ты сделал? Тогда, в комнате. Я точно помню, что собирался сделать, однако, стоило мне моргнуть, как ты исчез. Расс- Ага, так я тебе и сказал. Отсоси, потом проси, думает Адам. Последняя фраза достаточно компактно и лаконично описывает его позицию относительно приказов будущего императора, поэтому парень прерывает чужой монолог раньше, чем проклятый голос заставит его отвечать на вопросы: — Да пошёл ты, урод.       Он знает, что после такого разговора встретит смерть в своей комнате, истерзанным и разбитым, с петлёй на шее. В глазах Иль Каллисто бездонная пропасть океана. В ней тонет надежда, вера, жизнь. В ней тонет страх. Свирепые волны бьются о скалы; морская пена бурлит, омывая ломкие тела мертвецов, что не пережили шторм. Морган чувствует себя почти спокойно в царящем вокруг безумии.       Теперь он не одинок. С ним Айлу. С ним Лука, Лазар, Оливия. Возможно даже главная героиня. В душе разгорается нечто, похожее на тепло.       Амадей хочет сказать многое. Слишком многое, что можно выразить словами. Поэтому он тянется рукой к тумбе, стаскивает с неё последний флакон, до которого не дотянулся из-за хватки алхимика, и с улыбкой на лице разбивает его о чужой висок. — Я ненавижу тебя, — говорит он, наблюдая, как щека собеседника окрашивается алым, — Я тебя не люблю. Тебя никто не любит. И никогда не полюбит. Потому что ты ублюдок. И ты это знаешь, поэтому не приказываешь мне сказать правду. Ты приказываешь сказать, что тебя любят.       Марэй не выглядит впечатлённым; он трёт рассечённый осколками висок, пристально смотрит в глаза Амадею, после чего касается его губ окровавленным пальцем, оставляя яркий отпечаток, словно клятвенную метку. — Ты каждый раз говоришь одно и то же, — усмехается император, и прежде, чем Адам успевает осознать смысл сказанного, почти нежно шепчет в самое ухо, — Забудь всё, что произошло за последние два дня.       Морган просыпается в больничном крыле.       Резкий, пряный запах лекарственных настоек кажется странно знакомым, и возможно напоминает о том дне, когда он проснулся в поместье Морган после утопления. Небосвод застилают угрюмые тучи, а землю уже покрывает тонкое одеяло выпавшего снега, которое тут же смешивается с грязью и превращается в грязное месиво.       Амадей моргает, вытягивает руку вверх и смотрит на незнакомый потолок. — Айлу? — тихо шепчет он, моргая ещё несколько раз, пытаясь сфокусировать расплывающуюся перед глазами картинку, — Что происходит? Где я нахожусь? Мы же только что приехали. Уважаемый хост, функция воспоминаний временно заблокирована. — отвечает механический голос в голове. Парень давится воздухом. — Что?! Какого чёрта?! Что значит заблокирована? — он подскакивает с кровати, судорожно облизывает сухие губы и ощущает солёный привкус крови. Ран нет. Ничего, что могло бы вызвать кровотечение, — Что тут вообще происходит? Уважаемый хост, функция воспоминаний временно заблокирована. Чтобы разблокировать доступный герою Амадей Морган скрытый талант — снятие ментального блока, возвысьте шестой уровень доступа.       Морган крутит головой, открывает табличку настроек и видит скромный набор средств в количестве тридцати пяти очков. На самом деле, это даже больше, чем он оставлял до своего неожиданного провала в памяти. Парень быстро ощупывает собственное тело, пытаясь найти синяки, раны, ушибы или что-то, что намекнёт на причину происходящего, однако не находит ничего подозрительного. — Айлу… Я не понимаю. Ты можешь объяснить, в чём дело? Что значит, функция памяти заблокирована? Это ты сделал?       Система некоторое время мигает сигнальным знаком уведомления, а после присылает короткое оповещение. Уважаемый хост, к сожалению, вам не удалось выполнить продолжение сюжетного квеста «Клевер и Лаванда». Очки за прохождение задания начислены не будут.       Адам хрипит и сжимает волосы руками.       Он помнит, как сидел в карете рядом с Лукой. Как тот держался за него и говорил какие-то слишком романтичные для диалога двух почти половозрелых парней вещи, а дальше… пустота. Амадей ударяет себя по щекам, просто чтобы вернуть более-менее вменяемое состояние, и поднимается на ноги. — Господин Морган! — внезапно ахает знакомый мужской голос, и он оборачивается, вперив взгляд в испуганного Сольхейма. — Лука? Что здесь творится?       Парень судорожно переглядывается с показавшимися за его спиной девушками и внезапно выбегает прочь из помещения.