ночное

они обещали мне помочь. я же 'дефектный'. 'неправильный'. таким они меня никогда напрямую не называли, но я отчётливо видел страх и презрение в их глазах. и я изредка выцеплял из их речи слова 'нестабильность' или 'гремучая смесь'. разок услышал 'ходячее противоречие'. они обещали вытащить из меня этот комок из враждебной им энергии, что причинял мне боль. только вот боль мне причиняли лишь опасливое, обозлённое отношение и презрение на их лицах. но они так часто повторяли про мою 'неправильность', что в итоге я и сам в это поверил. они связали меня, как буйного монстра, которым я и был в их глазах. двенадцатилетний мальчишка. монстр! я и жизни-то толком не знал тогда. двенадцатилетний мальчишка... не помню, сколько часов я провёл, привязанный к операционному столу. возможно, после этого они и над моей памятью поработали, только это не спасло ни их, ни меня. я помню, будто меня разрывало изнутри. каждую секунду что-то рвалось, трескалось, ломалось, но тут же отчанно пыталось срастись обратно. из меня насильно тянули нечто родное, некую жизненно важную часть моей сущности. вырывали её с корнем, болезненно, долго. тщетно. я помню, как я срывал голос, рыдал и молил. я угрожал им, как мог - наивно и по-детски. но мой отец, как и я, лично дал согласие на эту операцию, предупреждённый, что, возможно, процесс будет не самым приятным. как бы я ни рвал связки, муки не кончались. эти твари из Департамента Энерго-магического Баланса явно настроились довести всё до конца. но в этом самом конце?.. ничего. пожинать плоды их ошибок я стал годом позже, когда мои силы начали немного выходить из-под контроля. я не использовал их часто, но когда приходилось - я чувствовал невообразимую боль. причём, будто ранили не просто тело, а всё моё существо разом. нечто метафизическое, что составляло мою разумную сущность. моё 'я' будто медленно трескалось, а потом ещё медленнее собиралось обратно. потом, как оказалось, трескалось не только оно. впервые я заметил, как почернела радужка левого глаза примерно тогда же, когда я начал чувствовать этот 'раскол' после операции. и чернота безостановочно распространялась, заняв сначала весь глаз, а потом продолжила расползаться дальше. причём, зрение я не терял, будто всё на месте. только заменено пугающей чёрной бездонной бездной. я был в ужасе. я не мог принять все эти метаморфозы, как и отец. и, конечно же, эти бляди из Департамента не знали, как всё исправить, потому что я был исключением, не таким, как все. неизведанным. непонятным. а значит, и опасным. как я узнал от отца, их неудачная попытка не только не исправила мой 'дефект', но и ухудшила его. сам отец яро отказывался отдавать им меня для ещё одной попытки. о, в каком гневе он был после этого. и я его понимал. но сам я был слишком слаб для ярости в тот момент. я пролежал целую ночь, смотря в потолок, не понимая, почему, как и за что на меня это всё навалилось, а после и закрылся в себе вовсе. я не мог принять себя таким. я ненавидел себя, но ещё больше ненавидел тех, кто сотворил это со мной. мне понадобилось несколько лет, чтобы привыкнуть к насильно приобретённому недостатку и хоть как-то не вздрагивать от отражения в зеркале, но эту тихую, неугасимую ненависть к Департаменту я храню в себе до сих пор. на все предложения обследования по поводу глаза я давал отказ. всегда. связи отца позволяли кое-как давить на органы подкупами и угрозами. сам отец боялся, что наш секрет перестанеть быть таковым, и что мою слабость они обратят в их выгоду. поэтому мне пришлось изучать свои возможности самостоятельно. отец всегда был рядом и помогал, чем мог. я же усиленно скрывал глаз. повязки, маски, что угодно. я скрывал и молчал, благо со мной мало кто хотел контактировать. потом я выснил, как работает бездна - так я решил назвать это нечто, похожее на некую пространственную аномалию. я изучал её возможности и поведение. я был уверен, что она - часть меня и что действовала по моим прихотям, хоть и казалась иногда чем-то чужеродным, потому что я не мог остановить постепенно разрастающиеся по лицу трещины. и я принял бездну, хоть она и стала результатом ошибки - в этом мы похожи. хотя, может быть, её появление было закономерным, просто та неудачная операция была катализатором её появления. единственное, что всё ещё меня пугает в некоторой степени - это мысли о том, насколько далеко она может разрастись. и что в итоге будет, когда она поглотит меня полностью, если я всё же доживу до этого. надеюсь, я ещё увижу страх в глазах тех мразей. только если тот двенадцатилетний мальчик боялся себя самого вместе с ними... то теперь я собираюсь лишь упиваться их ужасом. и бездна станет последним, что они увидят.