***
церемония знакомства с Пневмой - таинство, доступное далеко не всем. и когда отец рассказал мне об этом, я долго себя накручивал, считая, что не достоин. отец был краток и объяснил мне совсем немного, прежде чем отвести меня к Пневме. я был взволнован. я всегда считал себя изгоем, ничтожеством с грязной кровью, я видел отношение других, хоть отец и старался всеми силами показывать свою любовь. я рад, что он позволил мне прикоснуться к тайнам, которые были доступны немногим избранным, родившимся в семьях из высшего общества, тем, кому по факту одного лишь рождения открывались многие пути в жизни.***
белое стерильное помещение, отделённое от меня стеклом. трубки, провода, датчики, экраны. стол, похожий на операционный. тишина, от которой звенит в ушах. девочке было лет девять, не больше. я не знал радоваться этому или нет. у неё ещё было года четыре такого существования, прежде чем её утилизируют и заменят новым младенцем, который станет новой Пневмой. ему перенесут всё, что хранила предыдущая, и он будет расти в таких условиях до полового созревания. а потом цикл возобновится опять. ребёнка ослепят, лишат слуха, голоса, обоняния, вкуса, способности ощущать боль и температуру и почти полностью - тактильных ощущений. его лишат всего, что может сформировать у Пневмы личный опыт, мнение и воспоминания. судьба Пневмы - быть хранителем ментального. хранителем знаний, воспоминаний, чувств и эмоций. чужих. тело Пневмы - сосуд для сознания. сознание Пневмы - сосуд для опыта других. нужна была бы простая база данных - мы могли бы спроектировать и создать какой-нибудь компьютер, что мы и так делали при необходимости. но здесь... Пневма соединяла в себе живое, человеческое и механическое. она переживала тысячи чужих жизней одновременно, плавая в воспоминаниях и эмоциях. она была тысячами личностей и при этом была лишена её. в её сознании проносились мириады чужих мыслей и размышлений. словно паззл, её разум был раздроблен на бессчётное количество частей, где каждая часть была уникальным опытом других, и эти части при соединении формировали картину прошлого и настоящего. картину с точки зрения человечества, где факты и логика переплетались с иррациональным и чувственным. Пневма - летопись эмоций. я смотрел на девочку, неспособный отвести взгляд. я был испуган и восхищён, я полностью оцепенел и, казалось, даже перестал дышать. её грудная клетка медленно, ритмично поднималась и опускалась, и это, пожалуй, было единственным, что отличало её от трупа. худая, мертвенно бледная, с длинными, очень длинными белыми тонкими волосами. и вся она была опутана трубками и проводами, что поддерживали в ней жизнь и передавали информацию из одного источника в другой. тишина была тяжёлая и давящая. я почувствовал руку отца на своём плече и дёрнулся, наконец-то выйдя из оцепенения. стол под лежащей на нём Пневмой тоже чуть дрогнул, и начал наклоняться вперёд. сдерживающие механизмы на её запястьях освободили их и медленно трансформировались в поручни, которые девочка аккуратно обхватила, открывая пустые, белые глаза. я никогда не забуду их взгляд. на лице её не дрогнул ни один мускул, оставаясь недвижимой пустой маской, но глаза будто вмещали в себя весь мир. я не знаю, как это описать. в Пневме было всё и не было ничего. она сделала несколько шагов, держась за поручни, что выдвигались из пола перед ней, и остановилась перед стеклом, что разделяло нас. прямо напротив меня. я боялся. и даже не знал, чего конкретно. не знаю, почему, но инстинктивно я приложил ладонь к стеклу. Пневма сделала то же самое. мои пальцы заслонили её детскую ладошку, но я всё равно ощущал себя намного меньше этого существа. она медленно начала шевелить губами. и я повторял. у неё не было голоса, но я почему-то всё понимал, и шептал эту мантру. мы смотрели друг другу в глаза. и я каким-то образом знал, что она видит и знает меня, хоть и лишена зрения. — мы рождены от одного дыхания, — шептал я одновременно с Пневмой. — одного слова. дыхание... оно вошло в один ритм с ней. и даже сердцебиение, как мне казалось, тоже. а потом я закрыл глаза и, как мне кажется, перестал существовать. отец сказал, что я отключился всего на пару секунд, и что это нормально. но в тот промежуток времени я увидел себя. себя со стороны. я будто прожил свою жизнь заново. вот мне лет пять, мама треплет меня за волосы. я почти не помню её. но я помню, как мне было холодно, и как она пыталась согреть меня. вот мне семь, и я впервые вижу своего отца. он забирает меня, и тогда я узнал, как живут люди из высших слоёв общества. я впервые вижу сводного брата. он старше и он - наследник. он рождён в браке, его все любят, а я его ненавижу. и он ненавидит меня, считая меня причиной всех проблем. вот мне десять, и мы впервые подрались. серьёзно. отец нас разнимает. досталось обоим. домашнее обучение. ненавижу литературу. двенадцать. ненавижу брата. пятнадцать. ненавижу этих лицемерных аристократов и богачей, среди которых вынужден обитать во имя репутации семьи. семнадцать. ненавижу себя. не подхожу. выбиваюсь. выбиваюсь из общества. выбиваюсь из сил. восемнадцать. отец. традиции. Пневма. я. я.***
я - часть чего-то большего, чем семья. возможно, это отец и хотел мне показать, познакомив с Пневмой. а может быть, он просто поддерживал старую традицию аристократических семей. в любом случае, мы рождены из одного дыхания. и я, и те, кто шепчется за моей спиной. я - часть чего-то большего.