Флирт с драконом

      Мы пробыли так недолго, пока не пришли блюстители, чтобы забрать Картакса, и няньки не пришли за Эймоном… детьми. Эймонд был настойчив, взяв Эймона на руки, в то время как Амира забрала у меня Эйриса и последовала за Эймондом к двери в детскую. Как только дверь закрылась и защелкнулась на задвижку, я в отчаянии перегнулась через перила, меня чуть не вырвало до беспамятства, чтобы избавиться от тошноты, которая началась с того момента, как я взяла ребенка на руки.       Эймонд вернулся через несколько минут, хотя и был менее настойчив, чем я ожидала. Вернувшись, он постучал несколько раз и ждал ответа в течение часа, прежде чем, по-видимому, сдался. Он возвращался еще пять раз, звал меня и колотил кулаком по запертым дверям. Я осталась на балконе, облокотившись на каменную балюстраду и сосредоточившись на шуме моря в надежде, что шум волн заглушит его настойчивость.       К тому времени, как он сдался, на улице была кромешная тьма, и в моих покоях воцарилась тишина. Оглушительная тишина.       Я не совсем понимала, куда приведут меня мои ноги во время путешествия по замку, когда посреди ночи выскользнула из своих покоев. Все, что я знала, это то, что сегодня ночью я ни за что не смогу спать в своей комнате. Не тогда, когда здесь было так пусто и безмолвно. Все, что я могла видеть, ворочаясь на простынях, — это идеальную фигуру Эйриса в объятиях Эймонда. А потом эти мысли обратились к той несчастной женщине, которой больше не было, но которая все еще охватывала меня яростью. Я поспешно сбросила с себя простыни, схватила прозрачный кремовый халат, который был отброшен на пол, и затянула его вокруг талии простым узлом поверх ночной сорочки. Я тихо прокралась по темному коридору, чтобы успокоить свой разум, осознавая каждую комнату, мимо которой проходила, и то, сколько шума я производила. Ничто, кроме разбросанных факелов, не освещало священные залы, пока я не свернула в знакомый темный угол.       У меня перехватило дыхание, когда я проклинала свой разум и подсознание за то, что они привели меня сюда. Но… часть меня хотела запомнить хорошие моменты. Возможно, чтобы еще немного помучить меня за все, что я знала. Когда я провела рукой по каменной стене к отверстию в нише, которое вело на ристалище, в моем сознании вспыхнули образы.       — Подними платье, — скомандовал Эймонд, прижимаясь к моим губам грязным поцелуем, который вызвал вздох у меня на губах.       — Эймонд… — отчитала я, когда он поднял меня на выступ слишком знакомым движением.       — Подними свое платье, Висенья, — он зарычал.       Я позволила слезам пролиться, прислонившись к выступу, мое ноющее сердце сжалось при воспоминании об этом.       — Назови свой приз. Попроси об этом меня, и это будет твоим.       — Что-нибудь? — Эймонд счастливо замурлыкал у меня на шее. — Мне нужна принцесса Драконьего Камня.       — Тогда ты получишь ее, — я вздохнула.       Я посмотрела на небеса, проклиная всех мстительных богов, пожелавших мне таких мучений.       — Почему? Почему это должно быть моим наказанием? — я шмыгнула носом и глубоко вздохнула, пытаясь унять свои жалкие горести. Я оперлась предплечьями о выступ, прислонившись к отверстию и позволяя прохладному ветру смахнуть мои слезы поцелуями. Легкое изменение теней от факела, освещавших стены, сдвинулось, и я слегка склонила голову набок, чтобы определить, кто мой незваный гость. — Поздновато для вас бродить по замку в темноте, вам не кажется? — я окликнула маячившую в тени фигуру. — Особенно учитывая, что вы шпионите за своей королевой. — Поддразнила я, когда Криган вышел на лунный свет и присоединился ко мне, прислонившись спиной к перилам.       — Над моим мастерством подкрадываться не помешало бы немного поработать, — признался он, скрещивая руки на груди.       — Я вообще не верю, что из вас получился бы очень хороший шпион, — передразнила я, заставив варвара закатить глаза.       — Это потому, что я воин, Ваша светлость. Не какой-нибудь крадущийся убийца, — он взглянул вниз на свое собственное массивное телосложение. — Боюсь, я не был рожден для этого.       Я усмехнулась.       — Тоже неплохо. Я бы раскусила вас давным-давно, — я снова вытерла глаза, надеясь, что остатки моих слез не будут слишком заметны. — Неужели сон ускользает от вас так же, как от меня, Старк?       — Крепость намного больше Винтерфелла. И гораздо теплее. Мне трудно удержаться от того, чтобы не приклеиться к простыням здесь, — прямо сказал он, заставив меня усмехнуться. — Прошу прощения, Ваша светлость. Это было не… я хочу сказать, что я не хотел…       Я остановила его, положив руку ему на запястье и слегка сжав.       — Не нужно извинений. Я бы хотела, чтобы больше людей говорили со мной так же откровенно, как вы, — я вздохнула, покачав головой, не сводя глаз с полумесяца, который смотрел на нас в ответ. — Я думала, что быть королевой означает меньше… приличий. Иногда я чувствую, что есть те, кто боится высказывать свое мнение в моем присутствии.       — Не могу их винить в этом, Ваша светлость, — признался Криган, пожимая плечами. — Могу я говорить откровенно?       Я указала на него открытой ладонью.       — Всегда.       — Вы совершенно ужасны.       — Старк! — я усмехнулась в притворной обиде.       Криган усмехнулся, когда я ударила его по руке тыльной стороной ладони.       — Я хочу сказать, что ясно, что те, кто вас успокаивает, делают это с мыслью о том, что их головы останутся на плечах. Никогда не извиняйтесь за это. Вы такая же свирепая и наглая, какими они кажутся. Это желаемое качество.       — В женщине или правителе? — возразила я, вызывающе приподняв бровь.       — Все зависит от того, кого вы спросите, Ваша светлость, — он засмеялся, повторяя за мной, и оперся предплечьями о выступ. — На Севере — и то, и другое. Здесь, на юге, где у мужчин немного более хрупкое самолюбие… вероятно, ни то, ни другое.       Я закатила глаза, прижимаясь бедром к его.       — Ваш совет, как всегда, бесценен, лорд Старк, — саркастически сказала я, глядя вниз, на ристалище, и легкая грустная улыбка скользнула по моим губам. — Вот тут, я думаю, в него влюбилась, — призналась я после минутного молчания, кивая на площадку, которая находилась под оконным проемом, где мы с Эймондом подтвердили наш брак. Где я звала его, вдали от его матери, братьев и сестер, где я корчилась и умоляла о нем. Где я сказала ему, что буду его шлюхой. — Тогда я не хотела признаваться в этом самой себе… но я влюбилась в него там, под дождем. Где он был первым человеком, достаточно смелым, чтобы замахнуться на меня мечом. Алмаз Королевства, — я усмехнулась, покачав головой, и повернулась лицом к северянину. — Неужели для всех остальных это так же неприятно, как и для меня?       Криган задумчиво потер подбородок и покачал головой.       — Мой был мгновенным. — Признался он со своей собственной грустной улыбкой. — Даже в возрасте десяти лет я знал, что хочу Арру. Что касается меня, то никто другой этого не сделал бы. Она была моей с самого начала.       — Я полагаю, у всех это по-разному. Страстное… желание. Все это так мучительно и приводит в бешенство. — Я неловко рассмеялась. — Криган… — я пробормотала, стараясь тщательно подбирать слова: — Я не знаю, как отблагодарить вас за вашу… службу в Харренхолле. — Не было другого подходящего слова для того, что он сделал для меня: — Я… я не могу избавиться от чувства, что эгоистично использовала свое положение по отношению к вам для собственной выгоды.       — Вы не сделали со мной ничего такого, чего я не желал бы сам, Ваша с… — я смерила его взглядом, и он накрыл своей большой ладонью мою. — Висенья, — поправил он с легкой ухмылкой. — Чтобы быть справедливым… мои действия тоже были эгоистичными по своей природе. Но я полагаю, что оплакивание твоей любви может сотворить с человеком немыслимые вещи. — Если бы это было не чем иным, как абсолютной правдой.       — Сколько времени прошло с тех пор, как Арра…? — неуверенно спросила я. — С тех пор… ну, с тех пор, как у тебя появилась женщина, которая согревала твою постель?       — Что ж, Рикон отпраздновал свои четвертые именины зимой, — вздохнул он, считая дни. — Итак… четыре года.       Я чуть не упала в обморок от его молчания.       — Четыре. Четыре года? — подтвердила я, чувствуя, как во мне снова закипает гнев. Это был мужчина, настолько влюбленный в свою жену с десятилетнего возраста, что я была первой и единственной женщиной, которую он уложил в постель после ее смерти. Четыре гребаных года. А мой муж, который проявил ко мне двойную преданность за то время, что мы были вместе, сдался через несколько месяцев после моей предполагаемой смерти, отчего жало стало еще больнее. — Боги, какая же я дура. — Я выдохнула, крепко ухватившись за выступ, размышляя о том, чтобы выброситься из отверстия.       — Нет, ничего подобного, — прошипел Криган, стаскивая меня с открытого карниза в свои теплые и утешительные объятия, когда слезы потекли, и я приглушила свои крики, уткнувшись ему в грудь. — Ш-ш-ш, я знаю… я знаю… — пробормотал он мне в волосы, крепко целуя меня в макушку, пока я позволяла ему утешать себя.       Я отстранилась от него и посмотрела на него снизу вверх, неглубоко дыша и блестя глазами.       — Криган… Если… если я попрошу тебя… чтобы… чтобы, — я даже не смогла выдавить из себя ни слова, так как задохнулась от своей просьбы к нему. Моя эгоистичная, глупая мольба заставить это снова исчезнуть, как раньше. Его пальцы схватили мой подбородок прежде, чем я успела уклониться от его взгляда, заставляя меня посмотреть на него.       — Ты можешь просить у меня все, что пожелаешь, Висенья. Что угодно, — Он подтвердил это, когда его другая рука скользнула к моей пояснице, нежно прижимая меня к себе, и я почувствовала, как мне хочется его от этого прикосновения.       — Криган, — простое хныканье его имени не от удовольствия, а от полного отчаяния, которое звучало как мольба, которую он хотел услышать, чтобы продолжить. Его рот прижался к моему, и последние беззвучные слезы скатились с моего лица, увлажнив и его щеки. Мои губы прижались к его губам в страстном поцелуе, руки теребили мягкую ткань, прикрывавшую мои ноги, пока его большие ладони не обхватили мои бедра и не притянули меня к своей талии, прежде чем посадить на выступ. Я ахнула от ужаса, когда он устроился у меня между ног и осторожно задрал мое платье вверх по ногам. — Нет-нет, Криган, прекрати, — пробормотала я, но моя мольба осталась неуслышанной, поскольку его ручища продолжали, прижимая мою спину к прохладному камню. — Криган, остановись. — Я плакала хриплым шепотом, слезы текли из моих глаз. Он немедленно остановился при звуке моего сдавленного голоса, его руки замерли, прежде чем быстро убраться с моего тела.       — Тысяча извинений, — пробормотал он, — я… я… я думал, что…       Я покачала головой, прижимая пальцы к его губам, чтобы заглушить его мольбы о прощении.       — Нет. Просто это… не здесь. Боги, только не здесь. — Взмолилась я, опустив голову ему на плечо. — Где угодно, только не здесь. — Я бы не стала портить это место. Неважно, как сильно мне было больно видеть Эймонда с Эйрисом или как сильно меня убивало видеть его и вспоминать ту ночь, когда он сжимал ведьму в своих объятиях, я бы не стала осквернять это место. Я бы не стала преуменьшать значение этого алькова. Это было так близко к моей септе и месту поклонения, как ни одно другое место, и я бы ни за что не отказалась от этого… каким бы ни было это мимолетное утешение.       — Все, что ты пожелаешь, — мягко заверил Криган, нежно целуя меня в лоб. — Куда пожелаешь. — Я спрыгнула с выступа, чуть не налетев на северянина, взяла его большую руку в свою маленькую и быстро и бесшумно потащила по коридору. Я проводила его в свои покои, внимательно следя за коридором в поисках любых затаившихся теней или нежелательных глаз, которые могли бы мельком увидеть нас. Когда я убедилась, что замок все еще спит, я медленно закрыла дверь, со вздохом облегчения заперев ее изнутри на задвижку, прежде чем повернуться к огромному человеку, который стоял передо мной, ожидая указаний.       Не произнеся ни слова, я бросилась к нему. Его руки повторили этот знакомый рисунок, притянув меня к себе за талию, когда я прижалась к нему. Я потянула за тонкие шнурки на его рубахе, стянула ее с него и бросила на софу, целуя его в подбородок. Криган издал легкий стон, и я прикрыла ему рот рукой, бросив на него предупреждающий взгляд, который заставил его ухмыльнуться под моей ладонью. С быстротой, от которой у меня ослабли колени, он прижал свое массивное тело к моему и прижал меня спиной к дальней стене. Идеальное расстояние от стен, которые были общими с остальной частью замка, и от тех, которые имели общую внешнюю стену. Я издала легкий жалобный звук, когда он отпустил меня, мягко поставив на ноги, а сам опустился на колени. Затаив дыхание, я наблюдала, как северянин обхватил рукой мою лодыжку и запечатлел долгий поцелуй на внутренней стороне, прежде чем перекинуть ее через плечо, плотно прижимая к ней мою ногу. Его большие руки скользнули по моим бедрам, прихватив с собой мягкую ткань моего платья, когда они пробежались по низу моего живота, и я почувствовала его теплое дыхание на верхушках моих ног.       Я вздрогнула, натягивая платье через голову, и прохладный воздух ворвался с открытого балкона, покалывая мои соски, а грудь вздымалась в болезненном предвкушении. Криган провел губами от внутренней стороны моего бедра к центру, раздвигая меня одной рукой, другой крепко прижимая к своему лицу, в то время как его пальцы обвились вокруг моих бедер, впиваясь в плоть, чтобы удержать меня на месте. Он провел языком по моему центру, и я подавила стон, почувствовав, как он застонал в мое влагалище.       — Такая влажная, — услышала я его бормотание, когда мои глаза затрепетали от каждого дразнящего движения его языка. Он мучительно дразнил меня, сосредоточив все усилия на точке, снова и снова проводя языком по бугорку, каждый раз вызывая дрожь в ответ, когда я извивалась у его лица, крепко удерживаемая его рукой на моем заду.       — Ох, пекло, — произнесла я с тихим стоном, запуская пальцы в его темные кудри и скользя верхом по его лицу. Язык Кригана нырнул глубже, лаская так внимательно, что я ничего не могла поделать, кроме как извиваться под ним, пока не была близка к своему концу.       — Хватит, — захныкала я, дергая его за волосы, чтобы оторвать от себя, его рот блестел от моего возбуждения. Я поцеловала его, пробуя себя на вкус его языком, когда моя рука опустилась на член, который я страстно желала снова ощутить внутри себя. Что избавил меня от боли из-за того, что я недостаточно хороша. Я была достаточно хороша для него. Криган думал, что меня было достаточно.       — Ммм, ненасытная, — промурлыкал он с улыбкой на моих губах, когда я спустила его брюки с бедер и провела рукой по его набухшему члену.       — Нуждающаяся, — поправила я, поглаживая его на мимолетный миг, пока ненасытная сторона его характера не взяла верх. Сторона, которая жаждала контроля. Его рука накрыла мою грудь, проводя большим пальцем по моему набухшему соску, играя со мной, когда он закинул мою ногу себе на талию, и я подставила его своей влаге. Его губы атаковали мою шею серией едва заметных укусов и обожающих облизываний, пытаясь насладиться моим вкусом, прежде чем погрузиться по самую рукоятку, и это пьянящее, растягивающееся, болезненное наслаждение поглотило меня. Я подавила свой крик, уткнувшись ему в плечо, прикусив его так сильно, что, казалось, у меня пойдет кровь. Криган не отчитывал меня и не отнимал у него. Вместо этого он начал в ненасытном темпе трахать меня, прижимая к холодному камню. Огонь вспыхнул под моей кожей, и я притянула его губы к своим, прерывисто дыша ему в рот, когда он вошел в меня, рука скользнула от моей груди к волосам, слегка потянув, чтобы обнажить мою шею для его рта.       Сначала мой кульминационный момент пронесся перед моим взором. Криган, распознав признаки моего конца, прижался своим ртом к моему, заглатывая языком приглушенные стоны, которые я подавляла, когда содрогалась вокруг него, почти обмякнув. Освобождение хлынуло на него и в меня, когда его толчки стали ошеломляюще неистовыми, и он излился в меня с собственным приглушенным стоном мне в рот, когда он, запинаясь, прислонился к стене, колени почти подогнулись и мы оба оказались на земле. Я упала на него, прижимаясь своим измученным обнаженным телом к его, пока мы переводили дыхание…       Криган развел слабый огонь перед импровизированной кроватью, которую я соорудила из подушек и одеял, прежде чем устроиться у меня за спиной, прижимая меня к себе, и я наконец позволила своему разуму отключиться.       Это ничего не исправит. Я знала, что это никогда ничего не исправит.       Но, по крайней мере, от этого было не так больно.