Потерянные чувства

      Оставшись в одиночестве, Кадзуха быстро разделся и включил душ, направляя струи точно на голову. В его мыслях была полная неразбериха. Казалось бы, ведь не произошло ничего такого, что могло бы полностью выбить парня из колеи, но что-то точно было не так в нем самом. Откуда было это волнение? Каэдэхаре казалось, что он уже полностью выкинул из своего сердца такие чувства, как излишняя заинтересованность в людях, влюбленность, любовь, желание быть с кем то рядом, помогать кому-то в ущерб себе. То, что вызывал в нем Скарамучча, не было похоже ни на влюбленность, ни уж тем более любовь, но вот желание быть рядом и помогать не оставляло голову с их последней встречи в клинике. Но, прекрасно отдавая отчет своим чувствам, Кадзуха понимал, что ничем хорошим для него это не закончится. Слишком глубокая рана осталась после смерти одного человека, и зашивать ее кем-то вовсе не хотелось.       Подняв голову к потолку, парень выдавил в ладонь шампунь и начал массировать голову, оттягивая волосы так, словно это помогло бы избавиться от лишних мыслей. Но тщетно. Еще один глубокий вздох позволил хоть ненадолго переключиться на что-то другое.       Размышляя о насущных проблемах и рабочих вопросах, Каэдэхара потерял счет времени. Вода приятно обволакивала тело. Из ванной вовсе не хотелось выходить. В подобные мгновения он словно растворялся в окружении, сливался с ним. Но расслабляться пришлось не так долго, как хотелось. Дверь распахнулась. — Ты реально утонул?! — в проходе стоял Скарамучча. Бросив взгляд на удивленного Кадзуху, он резко закрыл дверь обратно. — Выходи уже! Я позаимствовал кухню ненадолго.       «Что? Он что-то мне приготовил?»       Подобное вовсе не вязалось с образом, который сложился в голове у врача.       Поспешив увидеть наконец, что сделал гость, парень начал вылезать из ванной, как вдруг отключили свет. Из-за двери донеслись маты и ругательства, а Каэдэхара, не удержав равновесия, запнулся о край ванной и с грохотом свалился на пол, тяжело простонав от резкой боли в локтях и колене, на которые упал. — Мне еще твой труп выкидывать нужно?! — по звуку дверь распахнулась, а вместе с ней в ванную засветил фонарь от телефона. По силуэту, стоящим за ним, было заметно, что Скарамучча, прикрыв свои глаза отвернулся в сторону. — Одевайся быстрее, — непривычно тихо произнес он, и Кадзуха все же поднялся с пола, нарочно неспеша вытираясь и натягивая одежду.       Потратив несколько минут на это, он больше не услышал ни одной фразы в свою сторону. За стенами дома послышался гром. Кажется, тайфун все же достиг города. И сколько он продлится, не было ясно. Оставалось надеяться, что ничего серьезного больше не произойдет, и какая-нибудь подброшенная ветром фура не пробьет стену. От сегодняшнего дня Каэдэхара мог ожидать все, что угодно. — На кухне должны быть свечки, — заметил он, подходя ближе к выходу из ванной. — У тебя нет светильников на батареях? — раздраженно спросил Скарамучча, освещая путь перед собой. Его все еще пошатывало, но ничего необычного в этом не виделось. Скорее необычным оставалось то, что после всего произошедшего он не отключился.       «Крепкий парень», — пронеслось в мыслях.       Еще в ванной Кадзуха успел осмотреть пострадавшего. На нем не было никаких чересчур серьезных ран. Синяки, пара царапин, уже поджившие порезы на руках, но ничего такого, от чего могло бы быть столько крови, сколько было на месте, где Каэдэхара нашел его. Вывод напрашивался сам: нападающие получили по первое число, хотя и ушли победителями.       Роясь в ящике на кухне, парень спросил: — Сколько их было? — Кого? — Скарамучча сидел за столом, подперев голову рукой и все еще держа во второй телефон, подсвечивая пространство вокруг.       Кадзуха вытащил пару подсвечников, свечей и зажигалку, лежавших на самом дне неглубокого, но заполненного всевозможным барахлом ящике. — Нападавших… Или скорее пострадавших, — он поставил на стол все найденное, поджигая фитили. Комната погрузилась в мягкий свет пляшущих огоньков. Только сейчас Каэдэхара заметил тарелку с бутербродами. — Около шести. Я не считал, — безразлично ответил гость, выключая свет на телефоне. — Сними майку, — вздохнул врач, открывая уже другой шкафчик. На случай таких ситуаций у Кадзухи всегда были пара бинтов, мазь от синяков, спирт и еще много всего, что могло бы пригодится тому, кто на каждой встрече получал от своего пациента пару «сувениров». — Зачем снова? — раздражение в голосе Скарамуччи уже казалось чем-то привычным. — Обработаю твои раны. Или тебе так нравится ходить фиолетовым? — Незачем тратить на меня лекарства. — Раздевайся. Или тебя раздеть? — свой слегка раздраженный голос показался даже каким-то надломленным.       Вновь пререкаться парень не стал, неохотно снимая с себя майку, но при том прикрывая свой живот. Еще в ванной Каэдэхара заметил, что он упорно продолжал закрывать его, пряча что-то. Однако выяснять, что именно он скрывал, было рано.       Пододвинув стул ближе к Скарамучче, он выдавил на пальцы немного мази, начиная со спины. От каждого касания парень вздрагивал. — Холодно? — Заткнись.       Кадзуха слегка усмехнулся. Вскоре он добрался и до места, которое прикрывал его пациент. — Не мажь там. Уже достаточно. И отвернись наконец! — повысил голос тот и взял майку, лежавшую на ногах. — Погоди, дай руку. — Зачем?       Не дождавшись, когда Скарамучча позволит, Кадзуха сам взял его свободную руку и осмотрел достаточно глубокие порезы. — Что?       Отмотав немного бинта, парень нанес на пальцы уже другую мазь и достаточно плотно перевязал его руку, после чего положил ее на место, которое он закрывал, и взял другую, повторяя действия. — Шрамы останутся, но боль никуда не пропадет. Мои слова мало что изменят, но попробуй справляться без этого. В будущем, смотря на свои руки, ты будешь каждый раз возвращаться мыслями к моменту, когда тебе было плохо, и проживать его вновь и вновь. — Это не твое дело! Не говори так, словно все знаешь! — воскликнул Скарамучча, на что Кадзуха лишь улыбнулся и повернулся к плите, ставя на нее запылившийся чайник из шкафа, в который налил воды. — Хотел бы я не знать этого, — едва слышно возразил он, присаживаясь обратно.       За пару секунд, которые он возился с чайником, Скарамучча уже успел надеть майку, но только крайне коряво и наизнанку. — У тебя швы наружу. Я отвернусь, оденься нормально, — произнес Каэдэхара, садясь спиной к своему пациенту.       Вслушиваясь в шевеление позади, он повернулся лишь тогда, когда в звуках комнаты остался лишь шум газа и вой ветра за окном, закрытым специальной заслонкой, которую Кадзуха поставил еще с утра, как только предупредили о приближении тайфуна.       Взяв в руки бутерброд с сыром, приготовленный Скарамуччей, он начал неторопливо есть. Вот только сам повар так и не прикоснулся к еде, сидя с прикрытыми глазами.             «Неужели уснул?»       На удивление мирное лицо парня показалось чересчур кукольным. Словно перед Кадзухой сейчас сидел не человек, а обычная игрушка, созданная каким-то талантливым скульптором. На секунду внутри даже пробежало желание коснуться лица, чтобы проверить, не из фарфора ли оно. — Можешь пойти спать, в моей комнате стоит кровать, — заметил Кадзуха.       Приоткрыв глаза, пациент обвел взглядом врача и с легким выдыхом поднялся, так и не проронив ни слова. Если ранее в нем оставались части агрессивности, то сейчас на него явно нашла крайне сильная усталость.       Удалившись в молчании, он едва слышно поднялся наверх, вновь оставляя Каэдэхару наедине со своими не самыми веселыми мыслями.