Потерянные чувства

      Скарамучча проснулся рано. Вряд ли на часах было хотя бы семь. Но, не смотря на это, спать больше не хотелось, даже наоборот. Было необычно ощущать в себе то, что он наконец выспался. Это было сладкой и очень желанной редкостью для него.       Приподнявшись на кровати, парень заметил, что Кадзуха во сне перевернулся на другой бок и теперь лежал лицом к его спине. Колкое желание коснуться волос другого человека застало подростка врасплох, и он так же перевернулся, подставляя под голову свою руку.       Смотря на лицо Кадзухи, он вспоминал все произошедшее за вчерашний день. Этот парень был первым, кому Скарамучча решился выложить всю свою подноготную. Это оказалось непривычно приятной мыслью. О нем теперь точно будут беспокоиться. Хоть кто-то будет. Создавалось ощущение, что теперь ему есть куда идти, но все же он успел уже многое сделать неправильно. — Прости… — прошептал парень, не в силах сказать это слово бодрствующему доктору. Он поправил его челку, падающую на закрытые глаза, и прикусил губу. Не хотелось уходить. Наверное, когда Каэдэхара проснется, будет в крайнем негодовании от внезапной пропажи, но Скарамучча не мог позволить себе остаться до конца тут.       Ветер на улице, кажется, стих, а это означало, что пора было вернуться к себе. Одежда после стирки, скорее всего, еще не высохла, но это мало волновало. Парень поднялся с кровати и спустился вниз, чтобы переодеться.       Отперев входную дверь, темноволосый вышел из дома, отмечая то, что после прошедшего тайфуна на улице остался крайний беспорядок: ветки, листья, какой-то мусор, даже машины были сдвинуты со своих мест. Что же его самого ждало, если бы он так и остался лежать в той подворотне? В этот момент еще одним открытием стало то, что ему безумно сильно захотелось вернуться в стоящий позади небольшой дом. Его собственная квартира оставалась слишком большой для него одного и бескрайне пустой, а тут он бы больше не чувствовал себя так одиноко.       Зарыв эту свою слабость куда-то поглубже, Скарамучча направился в сторону остановки. На телефоне оставалось меньше пяти процентов заряда, но этого хватило, чтобы вызвать такси и спокойно добраться до высокой многоэтажки в паре километрах от дома Кадзухи.       Как и всегда, его встретили молчание и пустота квартиры. К чему она ему вообще была нужна? Было бы легче, если бы та женщина хотя бы на миг отвлеклась от работы и задумалась о том, что одному ребенку будет некомфортно в таком месте. Но за прошедшие года парень даже привык. Прямо на входе он сбросил с себя лишь наполовину высохшую одежду и сразу направился в ванную, чтобы хоть как-то согреться.       Замотав голову полотенцем и нацепив уже привычную майку, которая показалась на удивление маленькой, он захватил из холодильника недоеденный покупной обед, лежавший там уже пару дней, и ушел в свою комнату. Как и думал Скарамучча, еда все еще не лезла в него. Стало тошно ощущать себя как обычно, и он протянул руку в сторону, подтягивая к себе за гриф гитару, уже довольно старую, подаренную бабушкой на его десятилетие.       Довольно давно он ничего не играл, не прикасался к ней, и металлические струны резали пальцы, но от легкой боли становилось легче, и тихая мелодия разливалась по комнате, сопровождая собой загрузку компьютера, который позже Скарамучча вновь выключил, перебравшись на кровать.       Было ошибкой психиатра считать, что он сам не пытался никак справиться со своей агрессией. Зачастую именно музыка помогала расслабиться. Она возвращала парню потерянные чувства, пусть и лишь на миг. Но пользовался он ей лишь в моменты, подобные этому, когда стоило переварить все случившееся и вновь закрыть свое сердце на замок. Правда в этот раз выходило крайне плохо. Кадзуха не выходил из головы, и в какой то момент Скарамучча сорвался, отбросив гитару в сторону, слыша протяжный всхлип порвавшейся струны и громкое бурчание остальных.       «Зачем он сказал, что хочет помочь мне? Почему он хочет помочь мне? Я ведь лишь один из всех тех, кто приходит к нему за помощью. Почему не я один?!» — взвыл про себя он, сжимая в руках подушку, которую позже и вовсе выбросил со своей кровати. Однако во всем этом нецелом потоке мыслей затерялась одна: он действительно хотел вновь встретиться со своим психиатром, даже если он был способен вытянуть из Скарамуччи все, что он чувствовал, нарушая все замки и барьеры, поставленные когда-то.       Новая школьная неделя началась как обычно. Всей душой парень ненавидел ходить туда и старался в любой удобный момент прогулять, но что-то заставило его прийти. В нем появились силы на учебу, и от этого здания было легче добираться до клиники, в которой работал Каэдэхара, и позже он собирался дойти туда. — Эй! Ты снова здесь, придурок? — воскликнул кто-то со стороны.       Отвернувшись от окна, в которое все это время смотрел, Скарамучча увидел своего одноклассника, имени которого даже не старался запомнить. Впервые не хотелось ничего говорить в ответ на колкость. — Ну что, где твоя хваленая брань и иголки? Мои друзья неслабо тебя побили, — посмеялся тот, хватая ровно то место, на котором была гематома. Скара зашипел от боли, вырывая руку. Гнев вновь разыгрался в нем. — Ублюдок, так это ты устроил! — он накинулся на своего одноклассника, попадая кулаком точно по его лицу. — Что здесь происходит?! — взвыла зашедшая учительница, подбегающая к дерущимся.       По классу прокатились шепотки и смешки. — Учитель Кавамура, Скарамучча вновь напал на одноклассника, — подняла руку одна из девчонок. Ее ехидный и писклявый голос раздражал и бесил до самых глубоких струн души. Подросток ощутил себя так, словно это он был той самой гитарой с порванной струной. Внутри боль, пустота и ярость смешались в один взрывоопасный коктейль. — Завали ебало, сука! — взвыл тот, чувствуя, что зря пришел в этот класс. — Скарамучча! К директору быстро! — Пошла нахуй! — бросил тот и, подобрав с парты школьную сумку, выбежал в коридор, а после и из школы.       День вновь оказался ужасным. На следующей неделе должны были быть выпускные экзамены. Парень никогда не был глупым и однажды экстерном проскочил один класс, но теперь ему грозило остаться на второй год. Но, может, то и было к лучшему, ведь понять, кем ему быть в будущем, казалось невозможным, и идти к той женщине с просьбой дать денег на обучение вовсе не хотелось. — Ненавижу… — прошипел тот. Он все еще не мог остыть и просто шел, куда глаза глядят. Было невыносимо ходить в зимней школьной форме летом, но если бы он закатал рукава, то вновь показал бы свою слабость в виде фиолетовых рук и скрывающих порезы бинтах, которые сам Скарамучча даже не старался сменить с ночевки у Кадзухи. Слабость, слабость, слабость — от мысли о своих недостатках хотелось прямо сейчас пойти и скинуться с какого-нибудь дома.       Не заметив, сколько времени прошло и куда привели его ноги, он оказался стоявшим у дверей психиатрической клиники. Но, как бы ни хотелось зайти, он просто смотрел на входную дверь и чего-то ждал. Может, надеялся, что Каэдэхара ментально почувствует его присутствие и выйдет навстречу? Самому входить туда казалось выше сил и гордости. Да и сегодня не было его приема. Если его вообще не выписали по прошествии двух недель.       «Гадство», — пронеслось в мыслях, и, пиная какой-то камушек на тротуаре, парень развернулся, намереваясь уйти. — Скарамучча? — со стороны донесся знакомый голос, и Скарамучча повернулся, встречаясь со взглядом алых глаз.       Кадзуха выглядел крайне хорошо без больничного халата: объемная белая кофта с красными разводами, синие джинсы и кепка на голове.       «Ему не жарко?» — удивился Скарамучча. Он бы, наверное, повесился от жары, если бы оделся так.       Вслед за некой радостью от встречи пришел и легкий стыд. Это точно было на него непохоже. Но он так и не попрощался перед уходом в воскресенье, оттого и смотреть в глаза своего спасителя оказалось невыносимо. Парень опустил свой взгляд к асфальту. — Что ты здесь делаешь? Ты же не записан на сегодня?       «Он действительно считает меня только своим пациентом?» — гнев и обида наполнили сердце. — И что? Пройти мимо нельзя?! — вспылил тот. Хотелось сказать еще что-то едкое, но что именно, он не мог придумать. — У меня есть около часа. Не хочешь зайти? Ты снова ушел, так ничего и не сказав, — вздохнул парень в ответ. Удивительно, как этому человеку сначала удавалось выбесить до чертиков, а после — резко сгладить углы.       Помявшись недолго, Скарамуча все же направился в клинику, оглядываясь на входе в нее. — Долго будешь там стоять?! Или мне одному идти?! — прикрикнул тот, на что Кадзуха лишь в свойственной ему манере улыбнулся, если даже не посмеялся. — Да-да, пошли, — он нагнал своего пациента, входя внутрь вместе с ним.