Потерянные чувства

      Взгляды сотрудников клиники подбешивали. Скарамучча прекрасно понимал, что за последний год остался на счету буквально у каждого, став некой достопримечательностью, которую следовало обходить за пару метров. Но все же… Парня бесило еще и то, что все они, находясь в психиатрической клинике, смотрели на него как на самого конченного сумасшедшего, которого следует повязать и отвести на века в больницу. Однако большей частью души подросток радовался такому вниманию. Он любил, когда на него смотрели с опаской так же сильно, как любил бить морды тем, кто смел над ним издеваться. — Подожди меня в моем кабинете. Я переоденусь.       Голос со стороны заставил повернуться и кивнуть, уходя по уже знакомому маршруту. Находясь на месте, Скарамучча начал осматривать кабинет уже более заинтересованным взглядом, не желая просто ждать прихода врача на месте, где обычно сидят пациенты. Он и не знал, какой интересный диалог в то же время проходил между Кадзухой и парой сотрудников в раздевалке.       Психиатр по своему обычаю сбросил с плеча портфель с бумагами и достал из него ключ от своего шкафчика. Для него было крайней неожиданностью так скоро встретить своего пациента. Похоже, что его слова все же смогли достигнуть той, еще незапачканной действиями других, части души. — Кадзуха… — в раздевалку зашел Тигнари, пока тот снимал с себя толстовку. — Скарамучча не был записан у тебя на сегодня. Откуда он здесь и почему вы пришли вместе?       В голосе медбрата слышалось волнение, о истоках которого можно было безошибочно догадаться. Бешеный и агрессивный, но усмиренный каким-то новичком. Все это казалось ложью, впрочем, Каэдэхара и не думал, что парой слов сможет полностью расположить этого парня к себе. Его доверие было крайне хрупко, и за этим нужно было следить. — Я встретил его у входа и предложил зайти ко мне на чай, — пожал плечами он в ответ и, поправив легкую водолазку под толстовкой, надел на себя больничный халат. — На чай? Тебе не хватило вашей последней встречи?       «Как раз ее и хватило, чтобы узнать его немного больше», — заметил про себя Кадзуха, но вслух произнес другое: — Может, не хватило. Это не прием как таковой, я просто постараюсь поговорить с ним.       Нельзя было говорить о том, что произошло ранее в выходной. Его, как работника клиники, за общение вне ее стен с пациентом по голове бы не погладили. Вряд ли бы Тигнари стал болтать об этом, но на всякий случай лучше было исключить все риски. Пережевав все свои мысли за воскресенье, парень уже решил, что не будет против просто поговорить со Скарамуччей о чем-то, кроме его проблем. Ночевка вместе лишь подогрела интерес к его персоне.       В раздевалку зашел еще один психиатр. Один из тех, кто отказался вести Скарамуччу. Это был парень чуть выше самого Кадзухи, с золотистыми глазами и такого же цвета волосами. Итер вовсе не был плохим врачом, его причины всегда ясны как день. Он просто не мог вести того, кто даже рассказывать ничего не хочет. — Кадзуха, как ты сумел усмирить этого буйного?! Я прибежал, как только услышал от медсестер об этом.       «Честное слово, еще немного, и я с ума сойду», — вздохнул он, собирая волосы в хвост. — Я его не усмирял, просто нашел общий язык. — Да? Что-то не похоже. Я снова попрошу Гань Юй посидеть в соседнем кабинете, — возразил Тигнари.       Больше не обращая на коллег внимания, Каэдэхара пошел к выходу из раздевалки, подхватив свою сумку. Времени и так не было, но эти двое явно хотели занять парня разговорами и не дать вернуться к этому «сумасшедшему». — Не нужно, сегодня все будет в порядке, — вздохнул перед выходом психиатр и направился в сторону своего кабинета.       Скарамучча уже устал осматриваться вокруг, а потому все же присел. Но не на стул, а на кушетку, стоявшую около выхода. Покачивая ногой, он достал свой телефон и зашел в беседу класса. Как и обычно, все обсуждали то, какой он отвратительный и как он постоянно пускает в ход кулаки. Никому не было дела до того, что персона обсуждения так же сидела в этой беседе. Писать в ответ парень ничего не стал. Ему было все равно, пока не трогают лично его. — Заждался? — дверь открылась, и в кабинет зашел доктор. — Вот еще. Даже если бы ты не пришел, я бы просто ушел, — недовольно высказался Скарамучча, слезая с кушетки. — Поэтому ты стоял у входа в клинику? Думал зайти поздороваться? — искренняя, но при этом кажущаяся такой фальшивой улыбка расплылась на лице Каэдэхары.       Он смог подловить его. Но проигрывать подросток не захотел. — Я просто оглянулся на знакомое место, — хмыкнул он, не зная, что на самом деле и сам Кадзуха простоял около минуты, думая, стоит ли заговаривать со своим пациентом. Из этой игры обмана никто не вышел победителем и выяснять его дальше не стал. — Будешь чай? — доктор бросил свой портфель на стул и подошел к кулеру, около которого стоял шкафчик, в котором обнаружилась пара кружек и какие-то закуски.       Каэдэхара достал все и выложил на свой стол. Кружки больше всего привлекли внимание Скарамуччи: они были с кошачьими мордами. Он усмехнулся. — Что за детский сад. Ты взрослый или только притворяешься? — спросил он, подходя ближе. — А что не так? Я люблю кошек, — спокойно ответил Кадзуха, игнорируя явную издевку. — А тебе они нравятся?       Следя за тем, как он наливает кипяток и забрасывает в него пакетики, Скарамучча почти забыл про вопрос.       «Какие красивые пальцы», — отметил он про себя и почти сразу зарделся, отвернувшись. Очень быстро в голове всплыли воспоминания о том, как врач мягко гладил его по голове. Но на самом деле тогда это не вызывало никакого отвращения. — Не знаю, мне все равно на тех, кто ниже меня, — невпопад бросил тот, беря из пакета, поставленного на стол, какой-то кренделек, сразу отправляя его в рот. — Значит, на меня не все равно? — слегка посмеявшись, спросил Каэдэхара, заставляя своего пациента не то возмутиться, не то пропустить пару ударов сердца, при этом давясь крошками. Это оставалось открытым вопросом для Скарамуччи, но, конечно, он не мог признать этот факт. — Да кому ты сдался?! — Ты стал спокойнее, — недолго подумав, сказал психиатр. Сам парень уже заметил, что что-то в нем поменялось после открытого разговора между ними. На этого человека не хотелось злиться, так же как и ненавидеть. — Тебе врезать? — сложив руки на груди, вполне серьезно спросил Скарамучча, но вопрос был проигнорирован. — Как твои раны? Начали проходить? Лучше зайди в аптеку и купи себе хоть какую-нибудь мазь, — легкое волнение в голосе почти не ощущалось, но было вполне понятным школьнику, чувствующему настроение других. — Не нужно. Само пройдет.       Вздох донесся со стороны психиатра, и тот поставил кружки на стол, после чего сел на свой стул, перемещая портфель на свои ноги. Недолго порывшись в нем, парень вытащил одну из папок, подписанную именем Мидзуки Наошимы. По количеству бумаг в ней стало понятно, что девушка ходит к нему уже достаточно долго. — Присаживайся, почему все еще стоишь? — спросил Кадзуха, на что парень бросил взгляд на стул, стоящий неподалеку. — Не хочу там сидеть, — ответил Скарамучча и, выбирая между стулом и койкой, решил облокотиться на стол самого врача. Тот, похоже, возражений не имел. — Почему не в школе? Сейчас понедельник и только десять часов. — Убежал, — отпив чай, признался парень, закусывая еще одним крендельком. — Но, насколько я помню, ты в выпускном классе? Скоро должны быть экзамены.       И снова Кадзуха попал в точку своим вопросом. Это уже начинало бесить. — И что?! Я все равно не буду никуда поступать! — вспылил Скарамуча, отставив в сторону чай.       Вновь молчание. Подросток не знал, как ощущал себя в эти моменты Кадзуха, но его бесило напряжение между ними и постоянные раздумия старшего над словами, которые он должен говорить. Это напоминало о том, что он не был тем человеком, с которым можно было обойтись без предостороженостей. — Но разве тебе нравится быть зависимым от «той женщины»? Тебе нужно пойти хоть куда-то, чтобы быть независимым.       Эти слова, хоть и были правильными, вызвали внутри Скарамуччи новую вспышку гнева. — Я сам знаю! Не говори очевидных вещей! — воскликнул он, так и не успокаиваясь. — Она не поможет мне с этим, как и ни с чем другим! — парень ударил кулаком по столу, после чего почти сразу услышал звук открывающейся двери. В проходе стояла та же медсестра, что и в последний раз его прибывания тут.       Перед глазами что-то помутнело, внезапно подкралась тошнота. Скарамучча взглянул на Кадзуху, который с каким-то испугом смотрел то на голубоволосую девушку, то на него самого. — Ты тоже не можешь мне доверять, да? Я бы не стал… — не договорив, парень подбежал к койке, взял свой школьный портфель и выбежал из кабинета, проигнорировав оклик Каэдэхары.       Пробежав пару сотен метров, он остановился и оглянулся. За ним никто не следовал. Не нужно было обладать какими-то невероятными дедуктивными способностями, чтобы понять, что эта девушка сидела где-то неподалеку и следила за происходящим в кабинете Кадзухи. Внутри сердце то ходило ходуном от бега, то с болью замирало. Он и правда не собирался повторять ошибок, он собирался любым способом держать себя в руках и не причинять больше боли. Так почему такой проницательный человек, как Кадзуха, не смог понять, что ему больше ничего не угрожает рядом с ним? — Ебаный ублюдок! Зачем тогда было открываться мне и выслушивать? — боль в груди стала почти невыносимой, отчего пришлось присесть прямо посреди улицы.       Скарамучча долго следил за тем, как люди, словно не замечая, обходили его стороной. Он молча ненавидел всех их. Никто не сможет его понять, никто не сможет доверять и помогать. Все оказалось иллюзией. Такой приятной и такой лживой. Скарамучча был готов начать бороться с самим собой, только бы остаться рядом с Каэдэхарой, но весь этот трепет, все ожидание встречи треснуло так же легко, как бокал вина, слетевший со стола.