Потерянные чувства

      Один за другим дни просачивались сквозь пальцы. Кадзуха продолжал выполнять всю свою работу как полагается, однако словно перестал чувствовать совсем. Так ли чувствовал себя Скарамучча, когда говорил, что в нем нет чувств? Парень пытался об этом не думать. Но больше, чем его самого, это беспокоило коллег. Даже скорее всю больницу. — Что с ним творится? — спросил Тигнари, сидя в комнате отдыха вместе с Итэром. — Ты с ним поговорил в тот раз? — Да… Видимо, его отшили, или что-то в этом роде, — вздохнул светловолосый, отпивая чай из кружки. — Он одним своим видом создает обстановку напряжения. Сколько можно?! Невозможно работать! — вспылил медбрат, яростно надкусывая свой бутерброд, принесенный из дома. — С этим нужно что-то делать.       Оба парня погрузились в молчание, но выход нашелся быстрее, чем мог бы искаться. — Ты свободен сегодняшним вечером? — спросил Итэр, поднимаясь из-за стола. — Свободен, но… что ты задумал? — Пойдем пить, — коротко ответил он, выходя в коридор, а после заходя в кабинет Каэдэхары.       Там творился непривычный беспорядок. Этот парень всегда следил за порядком и никогда не раскидывал бумаги повсюду. Теперь же даже наступить было некуда, все вокруг лежало на полу. — Кадзуха… — начал было Итэр, но тот даже не думал отрываться от бумаг. — Если новая работа, положи куда-нибудь, — подал он голос, на что Итэр лишь вздохнул.       Второй психиатр подошел ближе к столу первого и вытащил из рук Каэдэхары бумаги.       «Даже его почерк поплыл», — заметил он и отложил листы в сторону. — Ну что? — спросил парень, смотря на коллегу крайне недовольным взглядом. — Кадзуха, ты пойдешь вечером со мной и Тигнари в бар. Возражения не принимаются, — непоколебимо ответил старший. — Тебя же явно отшили? Забудь уже и пойдем зальем горе алкоголем. — Не нужно, — ответил психиатр, пытаясь вытянуть из-под ладони парня бумаги. В нем не оставалось сил на объяснение всей ситуации. — Нужно. Ты скоро работать не сможешь, если продолжишь изматывать себя. Или тебе хочется занять место старшего психиатра? Я без боя не сдамся, — возразил Итэр, складывая руки на груди. — Итэр… Ладно, я пойду, — сдался Кадзуха. Ему и впрямь стоило проветриться, напиться, рассказать хоть кому-то что-то из того, что случилось. Выносить собственные чувства в одиночку не выходило.       Едва рабочий день подошел к концу, дверь кабинета вновь открылась. Врач не успел что-либо сказать, как его уже вытаскивали и вели под ручку в раздевалку.       Вечерний город хоть еще не потонул в ночном небе, но уже был освещен сотней огней. Тигнари, Итэр и Кадзуха зашли в первый попавшийся бар. То, что сегодня был только вторник, помогало: народу было мало.       Пропустив мимо ушей какие-то слова официанта, Итэр тут же заказал несколько бутылок пива, водки и коньяка. И дураку было понятно, что столько они выпить не смогут, а уж тем более Кадзуха. Он не сможет справиться и с парой стопок водки. — Сейчас нам принесут алкоголь, ты выпьешь и начнешь рассказывать, — скомандовал Тигнари. Он явно был раздражен тем, что ему абсолютно ничего не рассказывают. Даже Итэр, храня врачебную тайну, не рассказывал о том, про что говорил с Каэдэхарой в его кабинете перед его резкой сменой настроения.       Кадзуха промолчал на подобный резкий тон медбрата. Они были близки, но все еще не настолько, чтобы рассказывать абсолютно все. — Верно. И ты Тигнари, — подал голос светловолосый. — А? А что я должен рассказать? — спросил в удивлении парень. — Кто тебя каждый день забирает? Ты-то почему молчишь, как партизан? — возмутился коллега, складывая руки на груди и падая на диван рядом с Кадзухой. — Я…Я же сказал, что родственники! — даже по его тону было понятно, что он лжет. — Да прям, никто тебе уже давно не верит, так что сегодня мы расскажем про все, что скопилось за это время.       Как раз к концу фразы официант принес заказанный алкоголь и предложил взять закуски. — Тащи все. Я сегодня плачу. Буду вашим психиатром на этот вечер, — сказал Итэр. Официант явно обрадовался такому исходу и убежал в сторону кухни. — А тебе нечего нам рассказать? Нечестно, что только нас с Кадзухой коснулось откровение, — сложил руки медбрат, бросая на парня недовольный взгляд. — Я всегда откровенен. Мне нечего скрывать, — пожал плечами тот и был прав. О его жизни почти все вокруг знали: волонтерство, поиск пропавшей еще в детстве сестры, отсутствие отношений при том, что сам он был очень популярен у всех: и у парней, и у девушек.       Весь этот диалог Каэдэхара сидел молча. Ему немного поднимало настроение открытое поведение его коллег, но внутри все еще сидела тоска и грусть, сердце все еще болело, а мысли возвращались к тому, как сейчас себя чувствует Скарамучча. Раздражало, что он так тяжело выкидывал человека из головы. Буквально медленно выкорчевывал, но сорняки приятных воспоминаний и беспокойства продолжали возвращаться снова и снова.       Не дождавшись закусок, Каэдэхара первый налил себе в стакан для пива водки и выпил несколько глотков разом.       Итэр, замечая сие действие, присвистнул, а Тигнари вовсе замолчал, ожидая, когда же у психиатра развяжется язык. — Ну что? Стало легче? — улыбнулся светловолосый. — Я устал, — на выдохе сказал Кадзуха, облокачиваясь на свою руку. Он больше не мог хранить все в себе. — Я… Ходил в гости к Скарамучче тогда.       Вокруг возникла ожидаемая тишина, а в воздухе повис невысказанный вопрос. — Да, я влюбился в него. Но… Как он мог… — прошептал Каэдэхара, сжимая корни своих волос. — Постой… Это правда? — подал голос Тигнари. — Ты же знал, что у него за диагноз, он был… — Итэр ударил медбрата ногой под столом и покачал головой, давая понять, что сейчас лучше не бросать необдуманных фраз. — Что он сделал? Он отказал тебе? — осторожно спросил он, внимательно выслушивая то, что говорил коллега. — Нет… Дело не в этом. Он тоже полюбил меня, наверное, даже раньше, чем я его, — невпопад сказал Каэдэхара. — Но… после разговора со своей матерью перестал отвечать. Я вернулся к нему. Оказалось, что он пытался покончить с жизнью, раз за разом повторяя, чтобы я ушел и оставил его, если хочу, чтобы он был счастлив, — вздохнул Кадзуха, делая еще один глоток алкоголя. К этому моменту на столе уже оказались закуски. Он поднял за хвост одну креветку и заел неприятное жжение в горле. — Его мать сказала что-то ему… Может, пригрозила тем, что сделает что-то со мной, я не знаю.       Итэр разлил в молчании коньяк по стаканам и буквально одновременно с Тигнари выпил залпом. Вероятно, только он и имел устойчивость к алкоголю, ибо медбрат так же быстро раскраснелся. — Он же просто подросток, — заметил тот, дергая длинными ушами. — Я знаю. Я знаю это так же хорошо, как и то, что он не умеет полагаться на других и пытается сделать все в одиночку. Но это… Я не могу предугадать, что он может сделать в следующий раз, — высказался Каэдэхара, прикрывая свои глаза.       Итэр по-прежнему не мог найти слов, в то время как Тигнари словно поймал волну с коллегой. — Вот урод! Я же говорил тебе быть осторожнее, а ты меня еще ругал за то, что я попросил Гань Юй присмотреть за вами, — возмутился он, съедая какое-то жареное мясо с тарелки, на которой лежали самые разные закуски. — Да не урод он! Он… слишком хрупкий внутри. Он даже котенка с улицы подобрал, сказав, что он похож на меня.       Слушая, медбрат кивал головой, а Итэр по-прежнему молчал. Почему-то ему стало интереснее смотреть на это, нежели участвовать в разговорах. Ситуация показалась комичной. — Он даже не знал, что любить другого парня — это нормально, — вздохнул Кадзуха, выпивая еще горячительного напитка.       Последовав его примеру, Тигнари также выпил еще. — У меня вообще-то тоже есть парень.       В один момент взгляды устремились на него, на что тот лишь вздохнул. — Поэтому я и молчал. Не хотел, чтобы до меня допытывались, — пояснил врач. — Он забирает меня каждый день. — А сегодня? — подал голос светловолосый, внезапно попавший на крайне откровенный разговор. Он, конечно, думал о том, что всплывет много чего интересного, но такого даже не ожидал. Подливая алкоголь и себе в стакан, он продолжал крайне внимательно слушать. — Я попросил забрать меня позже, как позвоню. — Тогда, может, пригласишь его к нам? — спросил психиатр, отпивая коньяк. Стало крайне интересно посмотреть на того, кто уживался с их медбратом. — Нет уж. Не хочу его вырывать с работы. — А кем он работает? — спросил уже Кадзуха. — Он начальник исполнительного отдела в полиции.       Итэр в удивлении распахнул глаза, понимая, что теперь все смотрят на него самого. Он прекрасно понимал, чего от него ждали, но лишь пожал руками. — Парни, мне нравятся девушки, я не знаю, что вы от меня ждете.       Общий разочарованный вздох утонул в еще одном глотке алкоголя.       «Да они так напьются быстрее, чем через час», — заметил про себя все еще трезвый врач. — Что тебе вообще понравилось в этом… парне? Он несколько раз врезал тебе и пытался задушить, а ты словно и забыл об этом, — спросил он у Каэдэхары. — Наверное, сначала он меня интересовал только как пациент, но… я не знаю, что именно меня привлекло. Он отлично играет на гитаре, эмоциональный и порой бывает очень смешным, у нас схожие вкусы… — сердце вновь заныло, заставляя вспомнить о том, насколько тяжело на самом деле сейчас было говорить на эту тему. — Да ты пропал… — заметил Тигнари, вздыхая. — Но ты уверен, что сможешь помочь ему? — У меня все получалось! Если бы не тот разговор… Зачем я отпустил его одного? Почему не поехал с ним на эту встречу? — Не кори себя, это дела их семьи. Ты просто старался быть осторожным и не лезть туда, куда не просят. Думаю, Скарамучча тоже это понимает, — высказался Итэр, протягивая ладонь за порцией закуски. — Верно. Ты был самим собой. И не думаю, что он винит тебя в этом, — кивнул Тигнари. — Он — нет, но я виню себя сам, — выдавил из себя Кадзуха. — Я не хотел, чтобы он вновь вернулся к тому, с чего мы начинали. — И правда. Он исправно ходил к тебе и даже не кричал как раньше, — вздохнул Итэр. — Мне от него тоже прилетело. Казалось, его вообще ничего не изменит. Не думаю, что кто-то еще, кроме тебя, способен ему помочь. Тогда почему бы тебе не настоять на своем? Даже если он боится за тебя, докажи, что ему нечего бояться. — Но как я могу это сделать? Вряд ли он будет слушать меня.       Внезапно по столу ударил кулак. Тигнари явно устал слушать все эти психологические разборки. — Просто найди его мать и поговори с ней один на один. Я могу попросить помочь своего парня, — сказал он и, будучи человеком дела, начал искать в телефоне номер.       Парень поставил телефон на громкую связь, и все внезапно замолчали. — Ало? Тигнари? Ты уже закончил пить? Мне забрать тебя? — низковатый мужской голос заставил всех вслушиваться сильнее. Было крайне интересно понаблюдать за их общением. — Нет, Сайно, ты можешь посмотреть информацию об одном человеке? — спросил парень, слушая вздох на том конце. — Почему, когда ты пьешь, обязательно находится человек, по которому нужно что-то посмотреть? Кого в этот раз?       Тигнари кивнул Кадзухе, который все еще чувствовал, что поступал как-то неправильно. — Я даже не уверен, как ее зовут. Скарамучча даже не… — Погоди, ты хочешь проверить мать этого мелкого? — спросил на опережение голос из телефона, после чего вздохнул. — Сайно? Ты знаешь Скарамуччу? — спросил удивленно Тигнари. Сам он обычно не поднимал темы, касающиеся работы, со своим парнем. Это оставалось обоюдным решением, чтобы не выносить в отношения проблемы на работе. — А вы откуда его знаете? Хотя неважно… Он, по идее, должен стоять на учете за драки и оскорбления, но Эи Райден, его мать, имеет достаточно большое влияние во всех областях. До нее сложно докопаться, я этим делом занимаюсь не первый год. — Нам нужен хотя бы ее номер. Или номер секретаря, — подал голос Итэр. — Она из тех людей, у которых есть только рабочие контакты. Это будет трудно, если она сама не захочет выйти на вас. Но я постараюсь сделать что-нибудь, хотя не могу обещать, что что-то получится. — Понятно… — вздохнул Кадзуха, отчаянно пытаясь вспомнить, где именно слышал эту фамилию, но после того количества алкоголя, которое он успел выпить, это было сложно. Сложно было уже попросту не отключиться. — Есть только одна интересная вещь. Вся информация о ней до того, как она начала вести активную политическую деятельность, стерта. Даже слова не осталось. — Тебе вообще можно нам об этом рассказывать? — спросил Тигнари, явно беспокоясь. — Не волнуйся, не думаю, что вам вообще это где-то пригодится, если даже я не могу ничего сделать, — голос на том конце телефона явно потеплел. — У меня должно быть совещание, Тигнари, позвони, как закончишь. — Хорошо, до встречи.       Звонок был прерван. Никто не остался особо впечатлен услышанным, но по легкой улыбке на лице медбрата стало понятно, что для него это все равно оказалось в радость. — В тяжелую ситуацию мы попали, — вздохнул Итэр, даже немного раздосадованный подобной информацией. Но резкий стук со стороны заставил обернуться.       Каэдэхара внезапно упал головой на стол, подкладывая руку под голову. — Эй! Кадзуха, ты что, уже уснул? — спросил психиатр, дергая того за плечо, но услышал протяжное: «ммм», и неразборчивое «Нет, не сплю». — И что будем делать? — спросил он, поворачиваясь к Тигнари. Тот внезапно встал и обошел стол, начиная копаться в сумке Каэдэхары.       Достаточно ловко выудив оттуда телефон, медбрат ввел в него пароль, который уже довольно давно знал. — Позвоним тому придурку, который довел его до такого состояния, — коротко ответил парень, открывая список контактов.       Нужный номер отыскался почти сразу, учитывая, что в списках контактов у Кадзухи оказалось не так много телефонов.       Приложив его к уху, Тигнари достаточно долго слушал гудки, пока на том конце все же не раздалось тихое: — Кадзуха? — Нет, не Кадзуха, — ответил парень, осматриваясь и на ходу придумывая, что сказать. — Мы похитили твоего Кадзуху, напоили, и теперь он валяется в отключке. Если ты не придешь и не заберешь его, он так и останется лежать здесь. — Это розыгрыш какой-то? Что за херня? — голос Скарамуччи уже был более взволнованным, чем изначально. Такой его тембр Тигнари слышал впервые. Кажется, Каэдэхара и правда что-то сделал со всеобщей головной болью.       Итэр, посмеиваясь со стороны, знаком показал, чтобы телефон дали ему. — У Тигнари есть парень, а у меня — нет, — проговорил он в телефон. — Так что, если ты не придешь, его заберу я. Кто знает, что тогда произойдет. Ты, маленький ублюдок, довел его до того, что в клинике стало невыносимо находиться из-за гнетущей атмосферы, — буквально начал отыгрываться психиатр за прошлые поступки своего бывшего пациента. — Ты! ГДЕ ВЫ, БЛЯТЬ?! — воскликнул тот так громко, что пришлось отвести телефон от уха подальше. — Если ты мне сейчас не скажешь… — Тогда успокойся и записывай адрес, — закончил Итэр, диктуя нарочито медленно, чем явно выводил из себя подростка.       Разговор был закончен, а коллеги переглянулись, ожидая фееричного представления, которое обещала устроить встреча с этим бешеным пациентом.