Раздели со мной вечность

Когда Хуа Чэна затолкали под кровать, чему он не мог особо сопротивляться, в частности морально, он не мог не задаться вопросом – что происходит? В голове возникло множество идей, но демон явно не ожидал, что в комнату так быстро кто-то ворвется, и Се Лянь станет противостоять толпе людей. Это были явно люди из Третьего мира, и они наверняка хотели нанести вред человеку. Потому Хуа Чэну было уже все равно на все обещания и заверения парню, когда он собирался вылезать из этого укрытия. Было плевать, что он сейчас простой ребенок, он сделает что угодно, лишь бы помочь тому, кто спас его. Вот только, демон не смог и пальцем пошевелить. Резкое оцепенение охватило тело, голова потяжелела и безвольно упала на пол, в то время, как глаза размыто взирали, как Се Ляня повалили на спину и избивают ногами, затем хватают за голову, ударяя об пол. Сердце демона охватил сильнейший ужас и гнев, но все, что он мог делать – это тяжело дышать и чувствовать, как по непонятной причине, его сознание ускользает, заменяясь кромешной тьмой, в то время, как избитого парня утаскивают прочь. Глаза резко распахнулись, а грудь бешено вздымалась, когда Хуа Чэн открыл глаза, тут же вспоминая про Се Ляня. Демон попытался вылезти из-под кровати, однако обнаружил, что не может под ней даже развернуться, ибо его тело стало явно больше, чем было до потери сознания. Быстро приняв во внимание тот факт, что он снова почувствовал свои демонические силы, Хуа Чэн поднял руку, резким движением переворачивая кровать, поднимаясь в сидячее положение на несколько секунд, пытаясь понять, что произошло. Видимо, детское тело отключилось, когда силы возвращались обратно, а когда он обрел свое прежнее тело, то смог очнуться. И сколько же он был в отключке? Где Се Лянь, и что с ним успели сделать за то время, пока он валялся без сознания? Вопрос, как вообще демон вернул свои силы, пока даже не волновал, особенно сейчас, когда Хуа Чэн понял, что прошло более четырех часов с того момента. Демон поднялся на ноги, уже раздумывая как найти парня смотря на палец, на котором повязана прядь Бань Юэ. У Се Ляня была такая же. Как же он этому был рад. Поняв, что он абсолютно голый, демон взмахнул рукой и на теле тут же материализовалось простое красное одеяние, после чего прямо перед ним открылся портал, в который Хуа Чэн незамедлительно шагнул, оказываясь у порога в самую большую библиотеку демонического мира, которая находилась в соседнем городе от Призрачного города. Тело полностью пришло в норму, чего не скажешь о душе, в которой сейчас бушевал ураган, и демон не мог думать ни о чем, кроме человека, которого прямо на его глазах избили, в то время, как он был абсолютно бесполезен и не смог ничем помочь. Чёрт, если Се Лянь окажется мертв, он уничтожит весь Третий мир. Библиотека была поистине огромной. Трехэтажное здание в китайском стиле в древесных тонах с нефритовыми отливами мрамора, с пятью корпусами, предназначенных для различных сфер изучения. Нужный демону, в котором хранились записи о всех реликвиях и артефактах, был четвертый по счету, и в них также, было запрещено открывать порталы, как во дворце, но здесь, этот барьер поддерживал главный управляющий, назначенный следить за библиотекой. Хуа Чэн шагнул в нужное здание, стремительно идя прямо по изящному корпусу, уже собираясь крикнуть во всеуслышание, позвав девочку, как она сама дала о себе знать, вместе с Ши Цинсюанем громко переговариваясь о чем-то споря, посреди одного из стеллажей. Демон тут же направился туда, пересекая нефритовый пол широкими шагами, увидев в дали две фигуры. — Хуа Чэн?! — недоверчиво воскликнул Ши Цинсюань, когда заметил надвигающуюся на них фигуру. — Господин Хуа! Мы только что нашли… Подождите, вы уже? — с энтузиазмом начала девочка, почему-то покраснев в конце. — Как вы?.. — Бань Юэ, — Хуа Чэн вцепился в плечи девочки, с довольно гневным и в тоже время отчаянным выражением лица, от чего демоница вздрогнула не понимая, как реагировать. — Быстрее, открой портал к Се Ляню. — Что случилось? — спросил встревоженный Ши Цинсюань, хоть и понимая, что ответа он сейчас явно не дождется. — Ох… Сейчас, сейчас, — немного нервно, от такого напора, ответила Бань Юэ, прикрыв на мгновение глаза. — С ним рядом другие люди, я не смогу… — Открой рядом, — резко сказал Хуа Чэн, чуть ли не рыча. — Хорошо, — Бань Юэ чуть дернула ушками от этого рыка, понимая, что агрессия направлена не в её сторону, и тут же повиновалась, открывая портал прямо на месте, ибо Хуа Чэн только что разрушил от злости барьер библиотеки, на что Ши Цинсюань тяжело вздохнул, уже отправляясь к управляющему, приносить свои извинения и объяснять ситуацию. Хуа Чэн сделал шаг, пересекая портал, оказываясь посреди леса, слыша неподалеку несколько голосов. Демон сразу же направился к источнику шума, где начинал виднеться странный амбар, у входа и вокруг которого слонялось семнадцать человек. Хуа Чэн только ускорился, чувствуя, как в груди вспыхивает еще сильнее гнев от осознания, что кто-то из этих людей имел наглость не просто прикоснуться, а ударить его Се Ляня. Несколько людей заметили странную приближающуюся фигуру. — Эй, кто такой? Советую остановиться, — громко, наглым голосом сказал один из людей, выпустив дым от сигареты из легких, от чего все остальные повернулись в ту сторону, куда говорил человек. Естественно, Хуа Чэн даже бровью не повел, продолжая сокращать расстояние до амбара. — Глухой или тупой? — крикнул другой, доставая из-за пояса пистолет, направляя его в сторону демона. Хуа Чэн только безмолвно наложил на себя заклятие, которое позволит не ранить его какое-то время. Не то, чтобы ему были страшны пули, но все же проще, когда из твоего тела не делают решето. Прозвучал первый выстрел в воздух. — Еще шаг и следующая полетит в тебя! — крикнул человек, стоящий ближе всех к двери, прежде чем в ужасе замереть, отхаркивая кровь, за секунду до того, как посмотреть вниз, где из его груди только что вытащили окровавленную руку с красными рукавами одежды, и рухнуть наземь, навсегда любуясь темнотой мира, не закрывая глаз. Шквал пуль обрушился на демона, который широкими шагами, от одного к другому, пробивал людям грудь голыми руками, ломая кости позвоночника, когда силу было не сдержать, и рука проходила насквозь. Раздавливал головы в кровавое месиво, перемалывая череп в труху, окрашенную алым, под остервенелые крики страха и отчаяния этих людей, пока не осталось ничего, кроме земли, усеянной трупами и алыми пятнами. Хуа Чэн, не теряя ни минуты, ударил ногой толстую дверь, которая резко отлетела в противоположную стену, от чего демон напрягся, беспокоясь, не оказался ли Се Лянь на её пути. К счастью, путь был свободен, а слабые звуки людей, доносились слева от входа, загороженные стеной коробок и тонкой решетки. Он пересек расстояние в считанные секунды, за которые Хуа Чэн молил всех богов, лишь бы парень оказался там, лишь бы он был жив, а об остальном он позаботится. Когда завернул за угол, глаза все же зацепились за того, кого он так хотел найти. Он жалел, что не молил о целости парня. Окровавленный, измученный, подвешенный на цепях. Но живой! Демон отвел свой взгляд понимая, как от этой картины все внутренности сжались, а сердце и вовсе, словно проткнуло сотней мечей. Он не пощадит тех людей, которые сотворили с Се Лянем подобное. Они будут страдать, так долго, мучительно, что смерть будет казаться благословением, когда они будут молить о ней. С этими мыслями, Хуа Чэн отправил уже двоих в портал, который перенес их прямиком в подземелье в его дворце. И вот, остался последний, с кровью на руках. С кровью Се Ляня на руках! С этим человеком будут играть с особой изощренностью, если он, конечно, прямо сейчас не разорвет его на части, от которых будет и не узнать, где рука, а где голова или нога. Он еще и приставил пистолет к виску парня. Самоубийца. Хуа Чэн, все же, смог пересилить отчаянное желание, чтобы человек сам себя сожрал заживо и кинул его в портал, тут же спеша к Се Ляню. Парень был в сознании, хоть и с затуманенным взглядом, но живой. Это главное. Сердце демона впервые так болело. Он пытался подхватить парня так, чтобы он не упал на пол, и чтобы тому не было больно. Но все его тело покрывали глубокие, кровоточащие раны. Ноги выглядели относительно целыми, потому демон аккуратно обвил одной рукой его под бедра, чуть приподнимая и облокачивая кровоточащий торс об себя, тихонько извиняясь, за эту вынужденную боль. Он разорвал цепи, и парень окончательно упал в его объятия. Хуа Чэн всем своим существом чувствовал дрожь чужого тела, от которой у самого демона начинали трястись руки. Он бы отдал многое, чтобы сейчас забрать боль парня себе, но это было невозможно, потому, он сделает все то, что ему подвластно. — Сань… — послышался очень тихий и хриплый голос, от которого Хуа Чэну словно в очередной раз проткнули сердце. — Чш-ш, скоро станет легче, — тихонько ответил он парню. Демон аккуратно подхватил парня удобнее, как ему будет наименее больно, от чего Се Лянь расслабился в этой хватке, по всей видимости, потеряв сознание. Это даже лучше. Хуа Чэн слышал его дыхание, а значит он сможет его вылечить, и пока парень будет без сознания, он не будет испытывать боль. Демон открыл портал, перешагнув который, оказался в своих личных покоях, неся парня к кровати. Хуа Чэн очень аккуратно опустил его на мягкие простыни, заранее стянув одеяло, накрывая им парня сверху, ибо даже без сознания, Се Ляня до сих пор мучила дрожь. Само тело было холодным, а конечности и вовсе ледяными. Хорошенько укутав его, демон открыл очередной портал, оказываясь аккурат у двери лекаря, сразу открывая ее. — Ой, — подпрыгнул Ши Цинсюань, когда дверь так резко распахнулась, в то время, как он стоял в объятиях своего мужа. — Ши Цинсюань, собирай все необходимое для лечения ран и лихорадки, и возьми бабочек, — не смущаясь их семейной идиллии, сказал Хуа Чэн, заходя в кабинет, направляясь прямо к лекарю и генералу. Ши Цинсюань был немного сбит с толку. Впервые сегодня он увидел такого напряженного правителя, еще тогда, в библиотеке. Но, если тогда преобладали гнев и отчаяние, то сейчас он видел в лице демона боль. Лекарь тут же собрал сумку со всем необходимым и достал из дальней полки небольшую клетку тех самых бабочек, которые сейчас выглядели лишь небольшими коконами, свисающими с тонкой решетки, которые с помощью, вложенных в них духовных сил, могли прекрасно исцелять как тело, так и душу. Они были очередным артефактом, который создавался довольно просто, но зависели от количества вложенных в них духовных сил. — В подземелье тебя ждет работа. Убедись, что они проживут достаточно долго, страдая каждую секунду, — пока Ши Цинсюань собирался, Хуа Чэн обратился к Хэ Сюаню, который был ответственен за пленников и делал с ними все, что Хуа Чэн пожелает. — Понял. С возвращением, — ответил Хэ Сюань. Хуа Чэн кивнул генералу, перед тем как Ши Цинсюань поцеловал мужа, который открыл портал прямиком в подземелье, где его уже заждались. — Я готов! — немного взволнованно отрапортовал Ши Цинсюань, и Хуа Чэн открыл портал, пропуская демона вперед, заходя следом. — О боги! Се Лянь… — лекарь тут же бросился проверять пульс человека, которым был достаточно доволен, чтобы опустить чужую руку и перевести свою на чужой лоб, а после откинуть одеяло. — Неудивительно, что ты сказал взять бабочек. — Если нужно что-то из зелий, реликвий, лекарств или артефактов скажи, я сейчас же принесу, — скрестив руки на груди и нервно постукивая пальцем по плечу в этом положении, сказал Хуа Чэн. — Нет, того, что я взял будет достаточно, а тебе пока стоит дать бабочкам побольше духовных сил и пойти наводить порядки в городе, — Ши Цинсюань уже начал перебирать пузырьки и марли в сумке. — С ним все будет хорошо, я сделаю так, что даже шрамов почти не останется. Тебе и правда, стоит уйти, — лекарь понимающе улыбнулся, ненадолго посмотрев на демона. Хуа Чэн понимал, что он будет только мешаться тут, потому сделал, как сказал Ши Цинсюань. Он влил в бабочек максимум духовных сил, смотря как раскрываются коконы и в клетке становится тесно, от порхающих серебряных крыльев и предложил другому демону привести тому ассистента, на что Ши Цинсюань отказался. Лекарь снова взглянул на Хуа Чэна. — С ним правда, все будет хорошо, ты можешь не переживать. Да и, как я могу его не спасти, ведь… — последнюю часть лекарь сказал слишком тихо, под конец и вовсе настолько, что Хуа Чэн не услышал. — Все, теперь на выход! — Ши Цинсюань начал промывать раны парня, когда демон наконец спокойно выдохнул, заверенный, что с Се Лянем все будет в порядке. В его мире и впрямь накопилось много дел, судя по отчетам Бань Юэ. Первым делом Хуа Чэн восстановил барьер вдоль леса, передав Хэ Сюаню, что тот может более не подпитывать артефакт и восстанавливать свои силы, которые удерживали барьер. Затем нашел Инь Юя и наведался с ним в город, где Му Цин с Фэн Синем разбирались с очередными буйными демонами, призывающими других искать нового правителя. Их лица надо было видеть, когда перед их взором предстал Хуа Чэн, широко скалясь, принимая вызовы всех, кто соизволил стать новым правителем. Таких смельчаков набралось достаточно, убежденных тем, что раз правителя смогли так одурачить, значит он слаб. Они решили не тянуть и тут же отправиться на специальную, отведенную для таких случаев, площадь. Она чем-то напоминала арену, и толпы городских демонов хлынули посмотреть зрелище, окружая поле битвы. Противников было девять, и Хуа Чэн объявил, что сразится со всеми сегодня. Правила запрещали, при любых обстоятельствах, сражаться в неравном количестве, но если бы не оно, Хуа Чэн бы сразился одновременно со всеми. Его серебряный ятаган сверкал в бликах заходящего солнца, когда один за другим, демоны теряли как минимум руки в поединке, а самым наглым, Хуа Чэн отрезал еще и ноги, но был великодушен, оставив всех в живых. Толпа городских демонов взорвалась криками восхищения и восхваляла их правителя, на перебой, уже уверенно твердя, как подло поступил принц, ибо их правителя никогда не свергнуть честными путями и миллионной армией. Хуа Чэн, в знак «вежливости», отправил Лан Цяньцю подарок в виде отрубленных частей тел сраженных демонов с коротким письмом: «Новые правители». Все люди поняли, что это значит. Правитель демонов, Хуа Чэн вернулся. Луна поднялась в небо, когда Хуа Чэн возвращался во дворец. Он пытался решить все возникшие вопросы сразу, чтобы последующие дни у него выпало больше времени провести подле Се Ляня. Он надеялся, что Ши Цинсюань давно закончил. Как минимум, он знал, что парень и впрямь в порядке, ибо он взял с собой одну из бабочек, которая соединена с другими его духовными силами, потому через нее он мог чувствовать то, что ощущают остальные маленькие создания. И другие, прямо сейчас полностью залечивали все раны парня подчистую. На это уйдет еще пара дней, но зато Се Лянь будет полностью здоров, а пока, Ши Цинсюань дал тому снадобье, от которого все эти два дня он не откроет глаз, погрузившись в глубокий целебный сон. Сердце наконец перестало так ныть, хотя до сих пор чувствовалась незнакомая тяжесть, природу которой Хуа Чэн не понимал, но она заставляла его думать и волноваться о парне постоянно. Хуа Чэн вошел во дворец, в котором тоже восстановил барьер, потому пешком направился к своим покоям, когда встретил в коридоре Бань Юэ. — Ой, господин Хуа, добрый вечер, — вежливо поклонившись, сказала девочка. — Добрый вечер, Бань Юэ. Ты идешь от Ши Цинсюаня? — спросил демон, зная, что она общается во дворце только с ним. — Да, я хотела узнать о состоянии Се Ляня, ибо переживала. Он сказал, что все отлично, — просияла Бань Юэ. — И я очень рада, что он цел, и рада, что появился у нас во дворце. Не представляю, чтобы мы делали с вашим проклятием, если бы не Се Лянь, — покраснев под конец и отведя взгляд, сказала она. — О чем ты? — Хуа Чэн вскинул брови, пристально посмотрев на девочку. — Ну-у… Это ведь был он? Тот, кто снял с вас проклятие артефакта? — Бань Юэ вновь посмотрела на демона. — И как же дезактивируется этот артефакт? — уже с неподдельным интересом спросил Хуа Чэн. — Вы… не знаете?! Ох, может, все же был другой способ? — Бань Юэ, как снимается проклятие? — медленно демон повторил вопрос, смотря на суетящуюся девочку. — Ох, это… Я лучше вам прочту, — Бань Юэ открыла небольшой портал, протягивая в него руку, и достала книгу, которую одолжила у библиотеки, чтобы отдать ее на перепись и добавить к библиотеке дворца, ибо там описывались незнакомые артефакты. — Ну, во-первых, артефакт называется «зеркало ненависти», его взращивают сто двадцать лет и ресурсов на его изготовление и духовных сил уходит не меньше, чем на «медную печать». Оно и неудивительно, ведь артефакт способен самого правителя демонов обратить в человеческого ребенка, — девочка искала нужную страницу, пока рассказывала общую информацию об артефакте. — Вот, кхм, — она прочистила горло, найдя нужный текст, еще раз смущенно взглянула на Хуа Чэна и начала читать. — Зеркало ненависти взращивается человеческой духовной силой, пропитанной искренней ненавистью, гневом, и всеми негативными эмоциями к демонам. Потому, снять проклятие артефакта может так же, только человек, несущий в себе противоположные ненависти чувства, и только при условии, если эти чувства направлены к проклятому демону. Человек должен всем сердцем любить проклятого демона, и через жест любви, проклятие артефакта может быть дезактивировано. На какое-то время, пространство вокруг двух демонов погрузилось в полную тишину. Бань Юэ смущенно смотрела на Хуа Чэна, который смотрел, словно сквозь нее, пытаясь осмыслить, сказанные девочкой слова. — Мы с Ши Цинсюанем нашли это, как раз, когда вы пришли. Мы очень испугались, что при таком раскладе, снять проклятие не получится. Но… Ши Цинсюань предложил, попытаться заставить Се Ляня… в-влюбиться в вас. Но потом мы увидели, как вы, господин Хуа, уже вернули свое тело, и когда просили меня отыскать Се Ляня, мы поняли, что он уже… Мы ошиблись? Бань Юэ немного нервничала и пыталась отвести глаза то в одну, то в другую сторону, в то время, как Хуа Чэн, так и не отвис, все еще смотря сквозь девочку. — Жест любви… О чем идет речь? — попытался хриплым голосом уточнить Хуа Чэн, уже и так догадываясь, что это могло значить, вернув ясность во взгляде. — Ох, Ши Цинсюань сказал, что это вероятнее всего поцелуй, — Бань Юэ тоже посмотрела на Хуа Чэна, все еще немного краснея щеками. — Никому ни слова. Вообще никому, — сказал Хуа Чэн, прежде чем зашагать в направлении своих покоев, на последок тихо сказав с легкой улыбкой: — Спасибо. Хуа Чэн чуть ли не бежал, желая поскорее взглянуть на Се Ляня. Жест любви? Неудивительно, что Хуа Чэн вернул свое тело именно в тот момент, ведь перед тем, как затолкать его под кровать, парень поцеловал демона в лоб. Хуа Чэн остановился напротив двери, дав себе пару секунд собраться, и открыл ее, тихо шагая внутрь, невесомо ступая, что только серебряные цепочки на сапогах тихонько позвякивали, создавая приятное, мелодичное звучание. Демон приближался к кровати, где укутанный только в ногах одеялом, с раскрытыми лодыжками и щиколотками, мирно сопел Се Лянь. Серебряного цвета бабочки облепили большую часть его тела, мягко помахивая крылышками, сидя по всему периметру глубоких ран и сломанному ребру на теле, синяках и ссадинах на лице, губе, переломанных щиколотках и на каждом пальчике, перебирая маленькими лапками, залечивая раны. Хуа Чэн убедился, что парень дышит ровно и его не мучает озноб с лихорадкой, потому смог облегченно выдохнуть, присаживаясь на пол, аккуратно дотрагиваясь кончиками пальцев до целого предплечья парня. Хуа Чэн был очень благодарен, что встретил Бань Юэ в коридоре. Если бы не девочка, он бы так и не понял, почему сердце так учащенно билось при виде Се Ляня, почему так болело, при виде его боли и почему, он с самого начала, так относился к парню. Только сейчас, любуясь на лицо Се Ляня, которое с самой первой встречи казалось самым красивым, из всех, что Хуа Чэн видел, даже с синяками и ссадинами, демон все понял. Какой же он был дурак, ведь это так очевидно. Ведь ни разу, ни один демон, и ни один человек не заставляли все внутри трепетать при одном лишь взгляде на них. И прямо сейчас, его сердце заполнилось теплом, таким, какого он не чувствовал с самого рождения. Он хотел подарить весь мир этому человеку, хотел сделать его самым счастливым, хотел никогда более не видеть его слез и его боли. Он полюбил этого человека всем своим существом. Демону хватило минуты на это осознание, и он более не колебался в своих чувствах. Хуа Чэн встал на ноги, аккуратно склоняясь над парнем, стараясь не тревожить бабочек, лишь оставляя на шее Се Ляня лёгкий, почти невесомый поцелуй аккурат, где располагалось его адамово яблоко.