Раздели со мной вечность

С детства балованный родителями, Се Лянь рос ни в чем не нуждаясь, будучи единственным и любимым ребенком в семье. Учеба давалась мальчику очень легко, потому не было проблем быть отличником, при этом заниматься боевыми искусствами и помогать семье в их небольшом бизнесе. Родители Се Ляня, своим упорным трудом и нажитыми деньгами, смогли открыть небольшой, но довольно уютный семейный китайский ресторанчик в хорошем районе. Все то время, дело процветало и приносило хороший доход, а сами родители не сидели без дела, лишь гребя деньги лопатами, а принимали непосредственное участие в жизни их маленького бизнеса. Отец Се Ляня сразу же взял роль бухгалтера и заведовал всеми финансами, а мать пробовала себя в нескольких отраслях в пределах их дела. Первые попытки были в сердце ресторана – на кухне. Только, уже после двадцати минут пребывания там, женщину выгнали собственные, нанятые работники, с трудом выветривая бедную кухню от гари и, позже, уверяя пожарных, что ничего тушить, к счастью, не нужно. После этого маленького происшествия вход на кухню женщине, в качестве повара, был полностью закрыт, а работники еще пару месяцев дергались, когда она заходила, просто узнать, как у тех дела. Следующая попытка была в качестве официанта. Что сказать… Гости и остальные работники увидели ту самую сцену из фильма, где кто-то проливает в блюдо фламбе что-то, что хорошо горит, а чьи-то волосы, в итоге, загораются. На все крики и проклятия того, к счастью и так полу-лысого мужчины, уволить эту «даму», персонал лишь мог заверить, что так они и поступят. Не могли же ему ответить, что это одна из двух хозяев ресторана. Более матери Се Ляня не доверяли даже носить еду и алкоголь, не то, что готовить. Так, женщина стала главной управляющей и администратором, что подошло ей лучше всего, особенно, в улаживании конфликтов, когда она сама не была их виной (хоть на кухне, хоть в зале). Когда Се Ляню исполнилось четырнадцать, парень тоже изъявил желание помогать родителям на работе. Он был достаточно трудолюбив, а постоянные работники уже давно знали доброго и умного сына их работодателей, потому лишь поддержали его энтузиазм. Но недолго длилась поддержка, лишь до того момента, когда не пришлось выгонять этого сына своей матери с кухни, как когда-то выгоняли её саму. Спустя тридцать минут и две сожженные сковороды, попыток помочь поварам и заверений «да что там сложного, всё ведь по рецепту», бедным поварам понадобился тонометр. Ту радиоактивную, на вид, что должно было зваться «жареная утка в брусничном соусе» боялись не то, что попробовать, а подойти ближе, чем на десять шагов, ибо запах был… своеобразный. Однако, когда парень, на глазах у бедных работников, сам попробовал, от чего те уже звонили в скорую с диагнозом пищевого отравления, то Се Лянь их заверил, что блюдо вышло на вкус лучше, чем на вид. На его заверения, чудом, нашлось двое молодых смельчаков из числа поваров и официантов, которые, попробовав эту «утку», почувствовали только горизонтальную поверхность и увидели звезды в глазах. Остальные работники лишь радовались, что уже заранее вызвали скорую. Так, если госпожу Се и впускали на кухню, в качестве администратора, то её сына и на пушечный выстрел нет, тут же выставляя парня за дверь, как только та открывалась и виднелась его макушка. Таким образом, работникам пришлось во второй раз, а точнее в четвертый, поджать булки и собирать холодный пот с лица, когда парень решил помочь в качестве официанта. Помня, чем этот эксперимент закончился у его матери, учитывая, что тот, пока что идет, точно по ее стопам, работники убедили женщину, как минимум, не давать парню носить алкоголь. Женщина рассмеялась, однако прислушалась и, к всеобщему удивлению, парень неплохо справлялся в этой роли, потому все смогли со спокойно душой выдохнуть. Когда Се Ляню было пятнадцать, родителям поступило выгодное предложение, по расширению их бизнеса и созданию франшизы. Они долго не решались на такой шаг и все тщательно обдумывали и, в итоге, приняли предложение. Все шло более, чем хорошо. Франшиза скупалась по всем городам, и строительство новых ресторанов, как их, так и партнеров, шло полным ходом, пока один из них, в их городе, не сгорел, так и не достроившись. Были долгие выяснения причины и разбирательства, дошло даже до суда. А суд, в свою очередь постановил, что виноваты владельцы, закупившие некачественные материалы, для их новых ресторанов. Это был полный абсурд, ведь материалы закупались на все рестораны в городе в одном месте, а сгорел единственный. Да, и где это видано, чтобы в некачественном товаре обвиняли покупателя? Однако, судья явно не хотел более разбираться с этим, потому не стал менять свое решение, а господину и госпоже Се, пришлось за собственные средства, отстраивать ресторан покупателю франшизы, и в придачу, почти полностью ремонтировать здание, которое затронуло при пожаре. Это заметно ударило по бюджету, однако не уничтожило его полностью. Пока не случилось еще два пожара. И снова лишь их город, снова «некачественные материалы», и снова пожаром затронуты соседние здания. Тут-то, денег уже не хватало на ремонт некоторых дорогих зданий, а франшизы перестали продаваться, ибо уже у всех было на слуху «проклятие» о них. Однако, родители не отчаялись. Они взяли кредит в государственном банке, к счастью, не слишком большой, и смогли покрыть нанесенный ущерб. Все вернулось на круги своя, франшизу вовсе закрыли, занимаясь лишь своим, первым ресторанчиком. Кредит платили исправно в срок, и все более чем наладилось, пока к ним домой не заявились странные люди, требующие вернуть долг. Се Ляню было почти семнадцать, когда несколько человек, чуть ли не ворвались в его дом, требуя, вернуть им их деньги. — О чем речь? Мы все платим в срок, там осталось не так уж много, — негодовал господин Се, когда шесть мужчин в наглую, вошли в его дом и разместились в гостиной, вальяжно уложив ноги на низкий столик, а некоторые, ходили как в собственном доме. — Ну, ну, зачем так нервничать? — спросил один из странных мужчин в черной, расстегнутой до груди, рубашке, доставая что-то из своей сумки. — Вот, пожалуйста, — притворно любезно, попытался улыбнуться мужчина, показушно поклонившись, передавая документ. Господин Се, долгие десять минут, вчитывался в листы бумаги и не мог понять, что тут происходит, какого черта, судя по документам, банк продал его кредит частной организации, и как на листах оказалась его подпись. — Это… подделка, — с холодным потом и небольшой дрожью в теле сказал господин Се. — Как это? — почти убедительно удивленно, спросил один из ворвавшихся, подходя к отцу вплотную, и перекинув одну руку через плечи, посмотрел в документы. — Вот же. Ваш почерк? Ваш. Ваша подпись? Ваша. Так что, господин Се? Когда будем возвращать должок? — оскалился под конец мужчина, даже не собираясь выпускать из хватки господина Се. Се Лянь, вместе с матерью, стояли рядом, напротив отца, и парень чувствовал, как дрожит женщина в его объятиях, которую он успокаивающе гладил по спине. — Почему процент в четыре раза выше? — все еще вчитываясь в бумаги в руках, спросил господин Се. — А почему нет? — с нахальной ухмылкой, спросил один из сидящих. — Это незаконно… — А ты докажи, — несколько мужчин разразились гиеним смехом. — И того вы нам должны… — мужчина, все еще не убравший руку с чужого плеча достал телефон, что-то нажимая в нем и протягивая экраном перед отцом. — Какого?! — Спокойно, мужик! Посмотри вот сюда, — все тот же мужчина, указал в документы в руках господина Се, открывая определенную страницу и тыкая пальцем в строчку. — Почему?.. В голове господина Се никак не вязалось. Почему банк продал его кредит? Как эти люди смогли так все подстроить? И почему, дата передачи кредита в их организацию, стоит аж полугодовалой давности? За эти полгода, процентов вышло столько, что они уже переросли остаточный долг, который оставалось платить всего-ничего. — И в связи с этим… — к отцу подошел еще один мужчина, протягивая очередную стопку бумаги, которую господин Се, с дрожащими руками, принял. — Это все копии, так что можете оставить себе. Удачи в поиске работы! — все мужчины, противно ухмыляясь и смеясь, покинули дом, оставляя после себя безмолвную тишину. Се Лянь усадил мать на диван, а сам двинулся к отцу, который, с потухшим взглядом и трясущимися руками, читал строчки в документе, которые уже расплывались у него в глазах. Парень заметил шаткое состояние отца, и тоже усадил его на диван, принося родителям по стакану воды. — Здесь сказано… Что ресторан изъят в качестве погашения долга, и больше нам не принадлежит, — хриплым голосом сказал отец. Жизнь Се Ляня перевернулась с ног на голову буквально за один день. К каким бы юристам не обращались его родители, все разводили руками подтверждая подлинность документов и их законность, которой даже и не пахло. Прошло пару месяцев разбирательств, за которые долговой процент не прекращал копиться, но никак не пополняться, от чего он рос только больше отталкиваясь от получавшейся, каждый месяц, суммы. Так продолжаться не могло, и родители Се Ляня были вынуждены искать работу, ибо их банковский счет начал истощаться, и стало не хватать на элементарные нужды. Найти работу было очередным, нелегким испытанием, учитывая, что все хотели нанять человека на четырнадцать часов рабочей смены, а платить минималку. Еще месяц скитаний в поиске достойного места оказался провальным, особенно после того, как в очередной раз, как и каждый месяц, заявились коллекторы. Родители парня уже узнали от юристов, что именно за «организация» выкупила их кредит. Это была мафиозная группировка «Уюн», и они могли подкупить любого человека, где бы и на какой должности он не работал, а если тот отказывался, тогда применялись другие методы, склонить на свою сторону. И все соглашались, трепеща в страхе за свою жизнь и жизнь родных. Так, они и выкупили несколько кредитов в государственном банке. Когда они явились, уже как к себе домой, имея при себе ключи, настоятельно не рекомендовав хозяевам менять замки, не церемонясь вошли и заняли гостиную. — Снова здрасте! — все тот же мерзкий мужчина, что постоянно нарушал личные границы, снова подошел к отцу Се Ляня, перекинув тому руку через плечо. — Хватит заявляться в наш дом так бесцере… — не смог договорить отец, ибо его прервали. — Ох, прошу прощения, — послышалось со стороны входа в гостиную. Этот мужчина раньше не появлялся в их доме. С сигаретой руках, делая затяжку, он неторопливой походкой приблизился к господину Се, останавливаясь буквально в шаге от него, выдыхая, чуть ли не в лицо, сигаретный дым. — Хозяин, присаживайтесь, — залебезил еще один из толпы перед этим мужчиной, словно показушно, отряхивая одно из кресел в гостиной. Мужчина сел и затянулся в последний раз, прежде, чем потушить сигарету об низкий столик перед собой, оставив там же окурок. — Господин Се, Вы ведь осведомлены, о сумме вашего долга? — у мужчины был ровный, низкий голос. — Д-да, — он прекрасно был осведомлен, особенно если учесть то, что ему каждый день приходят сообщения на номер с этой цифрой. — Прекрасно, тогда… Со стороны входа раздался звук открывающейся и закрывающейся двери, а через минуту в гостиной показался Се Лянь, вернувшийся со школы. — Се Лянь, уведи маму, — только и сказал отец, глядя на бледную жену неподалеку от себя. Парень кивнул и подошел к матери, аккуратно беря её за руку и выводя за собой. Кресло, в котором сидел мужчина, располагалось спиной ко входу, потому мужчина не мог сперва увидеть вошедшего. Но теперь, когда юноша появился в его поле зрения, он не мог сдержать громкого вздоха. — Ох, — мужчина поднялся со своего места и преградил парню с женщиной дорогу. — Что за прекрасное создание. У меня есть предложение, которое сможет закрыть все ваши долги. Мужчина приблизился вплотную к парню, который встал перед матерью, закрывая ее спиной, и бесцеремонно схватил его лицо рукой, вертя им из стороны в сторону. Се Лянь тяжело сглотнул от какого-то странного, мерзкого ощущения. Этот мужчина вызывал в нем приступ тошноты, где-то глубоко в подкорке, его подсознание кричало: беги! Он слишком резко скинул чужую руку с себя, потирая ладонями подбородок и щеки, где его касалась чужая рука. — Вы кто? — почти ровным голосом, спросил Се Лянь. — Ха, мое упущение, я ведь так и не представился, — мужчина посмотрел мельком на отца, прежде, чем снова вернуть взгляд к парню. — Мои имя Цзюнь У, и я глава этих отбросов. Ладони Се Ляня вспотели. Это тот самый главарь «Уюн», которого все так страшатся? Не удивительно, что он словно шестым чувством почуял опасность, исходящую от этого мужчины. — Так, вы выслушаете мое предложение? — снова спросил Цзюнь У. — Что… Вы предлагаете? — спросил отец. Цзюнь У был выше Се Ляня на целую голову, если не больше, потому, мужчина наклонился к парню так, что их носы чуть ли не соприкоснулись, от чего парень дернулся назад, немного запнувшись о мать, стоящую за его спиной, которая его поддержала и отволокла чуть дальше, уже сама становясь перед сыном. — С таким лицом и телом… — мужчина с ног до головы, словно отсканировал Се Ляня взглядом. — Продайте его мне, я найду этой прелести теплое местечко в одном из своих борделей. Вы забудете про долг, а я… Цзюнь У не договорил, ибо послышался громкий глухой звук. Госпожа Се не смогла вынести ни этих слов, ни этого взгляда в адрес её любимого сына, и одарила Цзюнь У пощечиной. — Убирайтесь, — тихо, но с таким гневом в голосе, произнесла женщина, смотря прямо на мужчину, который безэмоционально смотрел на нее в ответ. — Убирайтесь! На мгновение, дом погрузился в тишину. Сердце Се Ляня готово было вырваться наружу, оно билось настолько громко, что его биение, наверняка, слышали близстоящие. — Ха-ха-ха-ха-ха, — Цзюнь У вдруг разразился громким смехом, отворачиваясь от женщины, снова занимая место на кресле. — Что ж, это был ваш последний шанс. Однако, я приму твое согласие в любое время, — он ухмыльнулся ужасающей улыбкой, от которой у парня волосы встали дыбом. — А теперь, прошу покинуть мой дом. Один из, до этого притихших парней, вновь подошел к господину Се, протягивая новую, небольшую стопку бумаги, в которых говорилось, что этот дом, более не принадлежит их семье. Вскоре обнаружилось, что компания, которая проводила в ресторанах по их франшизам проводку, обанкротилась. А причиной послужило мошенничество. В сметах они указывали заявленные, дорогие и качественные материалы, а на деле, самые дешевые, которые даже не могут должным образом проводить энергию, от чего у многих клиентов, по их вине, случались пожары. Но узнали они эту новость уже будучи в маленькой однокомнатной квартире на окраине города. Что толку требовать от банкротов компенсацию? Ее просто не будет, а люди, ответственные за это, уже давно смылись из страны, нажившись на таких, как семья Се. Се Ляню уже было семнадцать, и парень, после школы, тоже подрабатывал, помогая родителям всем, чем мог. Но чем он мог помочь, когда сумма долга, даже после конфискации их дома, продолжала расти? Каждый месяц к ним продолжали приходить люди «Уюн». Дошло до того, что господина Се начали избивать. Когда Се Лянь вернулся из школы и увидел состояние отца, а также стоящего над ним Цзюнь У, застыл у порога, не смея и взгляда лишнего кинуть. Что он мог? — Я ждал тебя, дорогой, — Цзюнь У гадко улыбнулся и двинулся к парню. — Что же ты так долго? Я успел заскучать. А ведь я пришел, увидеть твое прекрасное лицо. Еще не передумал? Мужчина подошел к парню вплотную, захватив его в кольцо рук за талию и вплотную притянул к себе, заставляя Се Ляня покрыться холодным потом и мелко задрожать. «Если я соглашусь, все прекратиться? Родителям не придется страдать? Я должен им помочь...» — такие мысли крутились в голове парня, смотря на избитого отца и тихо плачущую в стороне мать, которую за талию, грубо держал один из подчиненных Цзюнь У. Се Лянь перевел взгляд на мужчину, который усмехался, глядя на его испуганный и бледный вид, и в особенности, на подрагивающие губы, которые почти сложились в слово «Да». — Нет! Мы все вернем! — закричала госпожа Се, заставив его, словно очнуться от транса, и оттолкнуть мужчину от себя, выбираясь из этой клетки. — Тц, — Цзюнь У недовольно махнул рукой, после чего, со своей свитой покинул маленькую, ободранную квартиру. — Не переживай мама, скоро мой выпускной. Я окончу школу и буду работать на полную ставку, — сказал Се Лянь, помогая матери обрабатывать раны отца. — Я бы хотела, чтобы ты продолжил учиться, — тихонько ответила женщина. — Ты же понимаешь, что мы все равно… не сможем этого позволить. — Ты умный. Ты сможешь добиться стипендии, — сказал отец. Се Лянь лишь помотал головой, не желая и дальше продолжать эту тему. Учеба в университете заберет все его время, которого ему нельзя терять. В день выпускного Се Лянь очень спешил домой, ведь он уже договорился о собеседовании на работу, которое предстояло через пару часов. Парень был в довольно приподнятом настроении, ведь теперь он в полной мере сможет помогать родителям. Он открыл дверь их маленькой квартиры и так и застыл на пороге с той, некогда счастливой, улыбкой на лице. Квартира представляла из себя лишь небольшую, единственную комнату, и еще одну небольшую, туалетную комнату. Потому, открывая дверь, перед взором открывается все пространство квартиры. И прямо сейчас, посреди этого пространства, под деревянным, брусчатым потолком, обвитые веревкой за шею, свисали две фигуры его родителей. Се Лянь не двигался с места несколько минут, так и застыв в пороге с рукой на ручке открытой двери, а его улыбка медленно начала дрожать, пока, как в замедленной съемке, не перевернулась на его лице. Парень почувствовал головокружение, и мир начал медленно расплываться в глазах. Только тогда он понял, что все это время не дышал, так и не выдохнув в тот момент, когда открылась злосчастная дверь. Чуть ли не на грани обморока, Се Лянь сделал вдох, и тут же, рухнул на колени и закрыв голову руками, разразился душещемящим криком. — А-а-а-а-а-а-а!!! Что-то противное текло по щекам. Слезы? Полились ли они только сейчас, или они были там с самого открытия двери? Се Лянь уже не помнил, все еще сокрушаясь от увиденного, не желая снова поднимать головы. Грудь разрывало от рыданий, и, хрипло поскуливая, давясь воздухом в истерике, парень на четвереньках, с дрожащими руками и ногами, медленно полз вперед. — М… мама… — задыхаясь, почти неразборчиво, позвал Се Лянь. — Папа… П-поче… му? Се Лянь остановился прямо у их ног, снова медленно поднимая голову. Парень закусил подрагивающую губу, смотря в мертвые, искривленные лица родителей, пытаясь держать себя в руках. На ватных ногах, сам не помня как, он подхватил небольшой табурет, который валялся под телами, ставя его рядом и кое-как забрался на него. Се Лянь ослабил узел на балке, который тянулся к шее матери, пытаясь удержать ее, чтобы тело не рухнуло вниз. Но как он мог удержать дрожащими руками? Тело женщины с грохотом упало на пол, а Се Лянь, пытаясь не смотреть сейчас туда, потянулся ко второму узлу, снимая отца. Когда и тело мужчины рухнуло, парень еще какое-то время смотрел в пустоту, чувствуя во рту привкус железа, прокусив губу насквозь, так и не разжав ее доселе. Парень слез с табурета и направился закрыть входную дверь, которая, все это время, была нараспашку. Уже после того, как тела родителей кремировали, придя домой после прощания с ними, Се Лянь набрался смелости открыть письмо, которое он нашел в тот день позже, на своей кровати, если можно так назвать плотное одеяло, заменяющее её. Под письмом лежал черный рюкзак, открыв который, парень увидел несколько пачек денег, паспорт с его фотографией, но незнакомым ему именем и неизвестную флэшку. Сидя в маленькой квартирке на своем одеяле, уже в лучах заходящего солнца, окрасившего комнату насыщенным оранжевым цветом, парень с, некогда живым взглядом, гипнотизирующе смотрел на свернутый лист бумаги. Он не спешил его разворачивать, словно после его прочтения наверняка попрощается с родителями. Однако, он уже с ними попрощался, потому медленно вдохнув и выдохнув, Се Лянь развернул письмо. «Дорогой Лянь-Лянь. Твои мама и папа очень сильно тебя любят. Нам жаль, что всё обернулось так. Мы старались изо всех сил, но ничего не получилось. Всем вместе нам не скрыться, мы должны спасти хотя бы тебя. В рюкзаке лежит то, что поможет тебе жить дальше. Береги себя и живи счастливо.» Подрагивающее дыхание заставляло легкие сжиматься и наполняться тупой болью. Тело бил озноб, но Се Ляню не было холодно, ему было больно. Больно и страшно от осознания, что самые близкие люди покинули этот свет, что на зов «мама», на оклик «папа», более никто не отзовется. Никто больше не погладит его по голове с той нежностью и любовью, не посмеется с его кулинарных изысков, говоря: «весь в меня». Он больше не услышит ни одним из двух, самых родных голосов, «Лянь-Лянь…». Се Лянь аккуратно свернул письмо и прижал бумагу к груди, медленно падая на бок, пытаясь проснуться от этого кошмара. Но кошмара не существует, ибо это реальность, и в этой реальности он не собирался так оставлять родителей должниками. Парень решил, что не станет убегать. Продолжит тихо работать и выплачивать долг, пусть на это уйдет вся его жизнь. Вот только, никто не собирался ждать так долго. — Какая трагедия, дорогой, — Цзюнь У снова распускал свои руки, сжав тело парня в объятиях, которые он назвал «утешительными». Вот только, от них Се Ляня словно обвивал огромный удав, так и норовивший стиснуть посильнее его шею, полностью перекрыв кислород, спастись от которого можно только по его же милости. Но Цзюнь У милостив не был. — Не представляю, как ты будешь выплачивать долг, если не согласишься на бордель. Может, желаешь отдать пару органов? Или все… — это не звучало как вопрос. Се Лянь смог убедить мужчину, что он будет продолжать усердно работать и выплатит все долги. Он держал свое слово. Без единого выходного, даже с температурой и головокружением, он работал смены, превышающие по времени в договорах. Как бы сильно не хотелось спать, как бы сильно не хотелось есть, как бы все тело не ныло, а голова не трещала, Се Лянь искренне, со всем рвением и упорством отрабатывал долг. Прошло полгода. Парень успел поработать чуть ли не во всех отраслях, многому обучился, много заработал денег. Даже на самой простой работе, если пахать за троих, можно заработать немало. А если так работать в трёх местах одновременно? Но он не купался в богатстве, ведь все деньги шли на счет Уюн. Се Лянь так и не притронулся к тем деньгам, что ему оставили родители, решив сохранить их на случай крайней нужды. И они в самом деле пригодились. Когда Цзюнь У в очередной раз заявился, то уже не предлагал, а откровенно прямо говорил. — Если со следующего месяца не сможешь закрыть десять процентов, я заберу тебя в шлюхи. Мне надоело ждать и идти тебе навстречу. Я был так добр, позволив тебе самому работать. И что в итоге? — Но ведь, я перевожу большую сумму каждый месяц… — Се Лянь помнил, как родители говорили, что после конфискации дома, долг остался небольшой, просто они не могли перепрыгнуть через проценты, постоянно тратя на них всю зарплату. Тогда, когда Се Лянь начал перечислять больше денег, долг должен был заметно уменьшиться. — Се Лянь, Се Лянь, — мужчина вертел головой, говоря это таким тоном, словно отчитывал ребенка, что-то ища попутно в телефоне. — Вот, взгляни. Раз нолик, два нолик, три, четыре… Ой, так много ноликов, что я сбился, но может ты сам посчитаешь? Тут и считать не нужно. Се Лянь просто не понимал, как вообще он смог бы собрать столько денег за всю свою жизнь. Десять процентов? Он не сможет выплатить и одного к следующему месяцу. Как только дверь за Цзюнь У захлопнулась, парень тут же рванул к раковине, отодвинув ее от стены, он достал рюкзак, оставленный родителями. Они были правы. Им не выплатить этот долг и до самой смерти. В ту ночь, Се Лянь бежал из квартиры и из города. Жаль только, не мог убежать из страны. Спустя год в бегах, парень наконец решился воспользоваться флэшкой, когда его в очередной раз, чуть не нагнали люди Уюн. На ней обнаружились документы, подтверждающие нелегальные дела организации, в частности продажа органов, проституция, торговля наркотиками и контрабанда огнестрельного оружия. Парень выбрал половину от каждого пункта и отправил анонимными письмами в несколько самых известных массовых издательств страны, попутно загружая документы в сеть. Тем же вечером, он уже направлялся на другую сторону страны.

***

— Через полгода они снова меня нашли, я вылез через окно и успел оторваться. Ноги сами понесли в лес, а через полчаса я уже лежал у твоего дворца, совершенно не понимая, что произошло. Се Лянь рассказывал проникновенно, иногда с улыбкой, а иногда с отголоском тоски. Хуа Чэн слушал не перебивая, очень внимательно, полностью погрузившись в историю парня. — Больше тебе не придется ни от кого бегать, обещаю, — абсолютно серьезным тоном произнес демон, смотря парню в глаза. Се Лянь почувствовал, как щеки снова теплеют от воспоминаний того дня, когда он в последний раз в своей жизни видел Цзюнь У. — Спасибо тебе большое. Я, наверное, теперь твой должник, Сань Лан, раз ты спас мне жизнь, — парень тепло улыбнулся, сам не замечая того, что пододвинулся к демону ближе. — Ошибаешься, как раз это я возвращал долг за свою спасенную жизнь. Гэгэ, ты был тем, кто спас меня первым. И за это, я буду благодарен тебе до конца своих дней, — Хуа Чэн нашел ладонь парня и, аккуратно, словно хрупкий цветок, приподнял ее в своей руке, прильнув губами к тыльной стороне, оставляя нежный поцелуй. Се Лянь замер, пытаясь даже не дышать, словно боясь спугнуть прекрасный мираж, когда смотрел на демона, дарящего его руке поцелуй. — С-сань Лан… Ты меня дразнишь? — стараясь прикрыть половину пылающего лица свободной рукой, спросил Се Лянь. — Ни в коем случае. Гэгэ, во всех мирах, клянусь, ты не найдешь никого, искреннее меня. Хуа Чэн так и не отпустил чужой руки, когда тишина окутала их беседку на некоторое время. — А… что сейчас с Цзюнь У? — Се Лянь вдруг вспомнил, что Хуа Чэн не убил мужчину, а бросил в портал. А вот куда он вёл?.. — Он получил по заслугам, — пожал плечами демон умолчав, что тот получал по заслугам все те дни и по сею минуту, и еще долго будет расплачиваться за свою ошибку, по которой, решил так долго мучить его Се Ляня.