Раздели со мной вечность

Какую цену нужно заплатить, чтобы воздать за грехи? Возможно, было бы справедливо просто пройти через то же, что и люди, которым ты причинил боль. Но Хуа Чэн так не считал. Особенно, когда в придачу узнал, что тот, кого он заключил в подземелье, не только мучал Се Ляня в тот день, но еще и издевался над ним и его семьей долгие (для человека) четыре года. Не смотря на гнев во взгляде, на губах демона растянулась широкая улыбка, вот только, холод пробегал по позвоночнику у всех, кто на нее смотрел. Широкие уверенные шаги эхом отдавали в коридоре подземелья, освещенного маленькими огоньками под потолком, по которому шёл демон. То, куда он направлялся, было значительно глубже под землей, чем комната Эмина, и верную дорогу мог найти не каждый. Минуя очередной проход, замаскированный под обычную стену с помощью его собственных сил, Хуа Чэн начал слышать доносящиеся голоса, если так еще можно было назвать те звуки. Они становились все громче и отчетливее слышны по мере продвижения и вот, после последнего поворота перед взором демона предстал генерал с парой других демонов, которые ему помогали. — Хэ Сюань, а не слишком ли ты разошелся? Я же говорил, чтобы они прожили максимально долго. Хуа Чэн прошел вглубь подземной темницы, с множеством решеток вдоль стен по обе стороны, в некоторых из которых жались демоны, доходя до самого тупика, где располагалась единственная большая камера, обзор которой был хорошо виден остальным заключенным. В воздухе витал запах крови и гнилой плоти. Дверь решетки была открыта, не было смысла ее закрывать, ибо одни из тех, кто находился в ней были демонами, работающими на Хуа Чэна, а другие были прикованы по рукам и ногам к земле за цепи. Ну… или по остаткам этих частей тела. — Три дня прошло, это самый минимум, что я мог делать, — ответил Хэ Сюань. — Хм. Хуа Чэн осматривал трех прикованных человек, которые, с кляпом во рту, пытались кричать, хотя звуки больше походили на первобытный животный рёв, пока двое демонов помощников, срезали по сантиметру мяса с их кровоточащей плоти рук, которых осталось чуть больше, чем до локтя. — Ладно, скоро у тебя станет меньше работы. Хуа Чэн нашел взглядом конкретного человека, который сейчас «отдыхал», пока двое помощников были заняты двумя другими людьми, а Хэ Сюань отвлекся на правителя демонов. Он широко улыбнулся человеку, когда увидел, что тот поднял на него взгляд красных, воспаленных глаз. Хуа Чэн подошел к нему ближе, внимательно всматриваясь в чужое лицо. — Ты Цзюнь У? — сверкнув клыками, спросил Хуа Чэн. Человек выглядел, мягко говоря, плохо. Загнанный взгляд красных глаз был направлен с откровенным страхом на демона, цепи звенели от дрожи его кровоточащего и гниющего в ранах тела. Хуа Чэн лично выбирал судьбу последних дней этих людей, и выбор пал на линчи. Вот только, даже этого он посчитал малым, потому эту пытку они с Хэ Сюанем решили изощрить по максимуму. Сначала начали с ногтей. О, Хуа Чэн лично вырвал каждый ноготь Цзюнь У, ибо именно он один тогда был в крови Се Ляня, когда другие два человека были чисты. Затем, он оставил все на Хэ Сюаня и его помощников, которые не позволяли людям и на минуту не чувствовать боль. Каждый час конечности людей сокращались на сантиметр. Их поили лечебными и стимулирующими отварами, чтобы те не померли в процессе. Через трубку, которую пропихивали глубоко в горло, их кормили, чтобы жизнь не закончилась раньше времени. И сейчас, перед демоном предстали люди, с руками, которые уже не имели предплечий, ногами, где не было половины берцовых костей. Демоны вместе с плотью, срезали по сантиметру кости, с огромным энтузиазмом, медленно отпиливая их, пока люди истошно хрипели сквозь кляп и пытались извиваться телом, но все попытки были тщетными. Они мечтали о смерти. Хотели, чтобы эта невозможная боль закончилась, чтобы больше не пришлось чувствовать, как тебя по кусочкам, словно новогоднего поросенка, медленно разделывают на части. Хуа Чэн терпеливо ждал, смотря на мужчину, когда тот, почти незаметно, кивнул. — Прекрасно, — выдохнул демон и, не отводя взгляда, обратился к Хэ Сюаню. — Тех двоих скормить Эмину, а с ним продолжай. Демоны помощники тут же принялись исполнять приказ, снимая с людей цепи, они потащили их по коридору, оставляя за телами кровавый след, пока те истошно выли от трения оголенных ран об пол. Хуа Чэн наблюдал за лицом Цзюнь У в этот момент, которое пестрило эмоциями, но самой главной так и не потеряло. Гримаса страха смешивалась с неверием, гневом, мольбой… Но правитель демонов не собирался быть милостивым с этим человеком. — Ты уже понял, какую ошибку совершил? — Хуа Чэн словно напевал, растягивая слова с ноткой веселья, но в тоже время, от них исходил открытый гнев. — Зря ты решил, что можешь владеть чужими жизнями. И теперь, твоей жизнью, владею Я, и ты сгниешь здесь заживо, когда от твоих конечностей не останется ничего. Хэ Сюань позаботится, чтобы ты не умер раньше положенного. Хуа Чэн обговорил с Хэ Сюанем пару аспектов, отдал ему несколько баночек с дорогим восстанавливающим зельем, на тот крайний случай, если Цзюнь У окажется присмерти слишком рано, и покинул подземелье с решетками. Как бы то ни было, но Хуа Чэн, с той малой толикой присущего ему эгоизма, был благодарен Цзюнь У. Если бы не он, Се Ляню не пришлось бы бегать по стране, по лесу, и он бы не попал к демону во дворец. Однако, Хуа Чэн сделает все, чтобы парень забыл об этих ужасных годах и об этом человеке. Все, чтобы он забыл о боли, которую ему причинили и все, чтобы парень был счастлив в дальнейшем. Демон шел по коридорам подземелья неторопливым шагом, наконец отдалившись настолько, чтобы не слышать хрипы Цзюнь У, запуская руку за пазуху, выуживая из внутреннего кармана небольшую фотографию. С нее на демона смотрело счастливое лицо с широкой улыбкой парня в окружении, по всей видимости, его родителей. Когда Се Лянь еще спал, Хуа Чэн отправил Инь Юя в тот амбар в лесу, чтобы убрать трупы и подчистить следы. Как бы там ни было, а оставлять тела было бы расточительством. И Инь Юй вернулся с кучкой тел – настоящим пиром для Эмина и небольшой фотографией, найденной в амбаре, которую Хуа Чэн пока носил с собой, так и не решившись отдать Се Ляню. Хуа Чэн как раз пришел к упомянутому счастливчику, который уже облизывался от недавнего ужина в виде двух человеческих тел, а прямо сейчас, унюхав и увидев хозяина, уже бежал к демону ластиться. — Стоять, — Хуа Чэн поднял руку прямо перед мордой пса, который остановился перед демоном, слушая и ожидая. Демон же протянул ладонь и потрепал загривок лютоволка, от чего тот счастливо зарычал, виляя хвостиком, которым мог бы снести кого-нибудь. — Пора прогуляться, Эмин.

***

Се Лянь вернулся в свою комнату, которая теперь была его личной, ибо остальные рабы давно разбежались, как только пропали канги. Парень все еще ощущал себя уставшим, что не удивительно, ведь его тело всего за три дня, буквально, восстановили в идеальное состояние. Даже на пальцах уже виднелись края новых ногтей, которые через пару месяцев будут на своих местах. Се Лянь отогнал неприятные воспоминания и фантомную боль на кончиках пальцев, которая все еще преследовала его временами, ведь такое сложно забыть, тем более, так скоро. Он устроил циновку поудобнее и намеревался лечь спать пораньше, но его планы нарушил один гиперактивный демон. — И правда здесь. Ты чего это тут делаешь? — спросил Ши Цинсюань, уже надвигаясь на парня, который полулежал-полусидел. — Привет, Цинсюань. А где еще мне быть? — неуверенно спросил Се Лянь, пытаясь вспомнить, о чем он мог забыть. Лекарь же, остановившись прямо над ним, выгнул одну бровь и смотрел на парня так, словно у того была лишняя пара глаз. Однако, Се Лянь снова заметил этот жест, который видел на протяжении всего дня. Ши Цинсюань скользнул взглядом на горло парня, но уже через секунду отдернул себя, и вернул взгляд к глазам. — Ну… А что сказал Хуа Чэн? — неуверенно спросил лекарь. — Ничего? — так же неуверенно, то ли сказал, то ли спросил парень. — Тц, вот же… — Ши Цинсюань закатил глаза и сложил руки на груди. — Ладно, мне нужно проверить твое состояние. Пошли в мой кабинет.

***

— Всё проверил? — Да все, все. Если кто глухой, то это их проблемы. Фэн Синю и Му Цину поручили убедиться, что слуги предупреждены о скором появлении Эмина во дворе, который не станет дожидаться, пока те скроются во дворце, а поскорее побежит знакомиться с их косточками. Все уже привыкли, что раз в месяц, правитель демонов выпускает своего любимца побегать в окрестностях дворца, закрывая все двери и ворота, чтобы лютоволк никого не слопал ненароком. Но слуги и так прекрасно осведомлены об этом «любимце» потому, как только Му Цин с Фэн Синем всех предупреждают о прогулке пёсика, те сразу же закупориваются в своих комнатах. В любом случае, Эмин соглашается выходить на улицу только под луной. Два генерала стояли на небольшом балкончике третьего этажа, следя за двором, в котором вот-вот появится это бедствие. — А я тебе говорю, что ты слепой гоблин. Ты вообще смотрел? — закатывал глаза Му Цин. — Да смотри-не смотри, давно уже все понятно было. Только такому тупому как ты, нужно было увидеть подтверждение, чтобы понять, — парировал Фэн Синь. — Да пошёл… — Твою мать, Се Лянь! Се Лянь шел от Ши Цинсюаня, после того, как тот проверил все затянувшиеся раны и подтвердил, что парень полностью здоров, но пару дней еще будет чувствовать усталость. Как услышал, что его окликает один из слуг. — Эм… не выходите сегодня во двор, господин Хуа выпустит Эмина. Се Лянь не успел и слова сказать, как демон поклонился ему и убежал дальше по коридору. Парень на минуту задумался, вспоминая, что Хуа Чэн рассказывал, как Эмин любит грызть всех подряд. Он легонько улыбнулся вспоминая об этом монстре, который так ластился к нему, что Се Лянь вдруг захотел его снова увидеть. Демон сказал, что его выпустят во двор? Когда парень услышал крик Фэн Синя, стоящего на балконе, он уже вышел из дворца, остановившись посреди двора, вертя головой. — Блять, быстро внутрь! — заорал следом Му Цин. Парень понял их беспокойство, но не успел ответить, как из-за огромного прохода в стене, которого раньше кстати не было, на него понеслась огромная черная тушка. Генералы в ужасе уже перекидывали ноги через ограждения балкона, когда Се Лянь радостно вытянул в сторону руки, словно приглашая лютоволка его сожрать. «Ясно, головой повредился» — подумали генералы. Однако, чуть не упав с балкона, снова за него схватились, когда пёс не только не стал грызть человека, но более того, начал тереться об него мордой и облизывать. У Фэн Синя аж с зудом зачесалась нога, которую этот «любимец» однажды прикусил, словно любимую резиновую косточку. Оба генерала, выпучив глаза, следили за монстром, который счастливо поскуливал, пока его за ухом чесал человек, счастливо улыбаясь. — Какой ты энергичный. И почему тебя держат в подземелье? — Се Лянь только и успевал чесать грубую темную шерсть, которую Эмин любезно подставлял со всех своих ракурсов. — Потому что он не любит солнце, да и ночью Эмина редко удается выманить на улицу, — Хуа Чэн неторопливо вышел следом за лютоволком. — Вот почему он так сорвался, хотя я и потратил десять минут, уговаривая его выйти? Гэгэ, Эмин любит тебя больше, чем меня. Хуа Чэн театрально стер слезу с уголка глаза, при этом не переставая улыбаться. Парень, все еще под любовными атаками лютоволка, смотрел на приближающегося демона, чувствуя, как начинают пылать кончики ушей от одного только вида демона в лунном сиянии. — Что ты, Сань Лан. Уверен, Эмин не променяет тебя ни на кого. Демон лишь фыркнул на это заявление наблюдая, как Эмин явно рад компании человека. И он может понять пса, ведь он рад компании этого человека не меньше. Был бы хвост, у самого ходуном бы ходил рядом с Се Лянем, ей богу. — Гэгэ, ты когда-нибудь ездил верхом? — спросил вдруг Хуа Чэн, останавливая Эмина от облизывания парня. — Ох, в детстве мы с родителями однажды были на ипподроме. Мне понравилось ехать верхом на лошади, — ностальгировал Се Лянь с мягкой улыбкой. — Тогда тебе понравиться прокатиться на Эмине, — Хуа Чэн сделал жест рукой, и лютоволк тут же подогнул лапы и лег наземь. — Демоны не используют лошадей для верховой езды. Мы выращиваем одомашненные породы лютоволков. — А Эмин?.. — Эмин – дикий. Я забрал его из леса, когда его же стая напала на него. Хуа Чэн протянул руку Се Ляню, в которую тот не задумываясь вложил свою ладонь. Парень был в восторге от идеи прокатиться на Эмине, и это прекрасно читалось в его сияющих восторгом глазах, что, естественно, не укрылось от Хуа Чэна. Демон подвел его к боку пса, усаживая на спину монстра и показывая, как держаться. — Зажми покрепче шерсть, не волнуйся, Эмину не больно. Вот так, отлично. И чуть наклонись, нужно практически лечь, в отличии езды на лошади, где стоит держать спину прямо. Демон положил ладонь между чужих лопаток, чуть надавливая, заставляя парня прогнуться. Се Лянь от этого действия, к его стыду, на минуту забыл даже свое имя. — Отлично, гэгэ так хорошо справляется. — Сань Лан преувеличивает. Еще минута потребовалась на то, чтобы согнать непристойные мысли, роящиеся в его голове. Хуа Чэн, тем временем, встал перед Эмином, что-то нашептывая тому на ухо, от чего лютоволк немного поскулил, а через секунду поднялся на лапы, от чего парень сжал пальцы сильнее, хватаясь за грубую волчью шерсть. Лютоволк сделал первые несколько шагов и понесся легким бегом, наматывать круги по саду и двору. Парень искренне рассмеялся, вдруг вспоминая, когда он вообще был так счастлив в последние несколько лет? Ночной воздух был прохладным и бил в лицо, заставляя волосы развиваться назад, но Се Ляню не было холодно, наоборот, его переполняло тепло. Его сердце горело. Горело от рук демона, которые до сих пор ощущались на его лопатках. Горело от его голоса, такого низкого и глубокого. Горело от его взгляда, такого нежного и… любящего? Кого он обманывает. Се Лянь видел то, что хотел видеть, и он, наконец-то, должен был признаться хотя бы самому себе. Он уже давно и бесповоротно влюбился в Хуа Чэна.