Красота

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Солнце приятно жгло кожу, пока Наруто медленно качался на волнах. Они ласкали, создавая приятный контраст. Он знал, что находится где-то в собственном раю. Здесь не бывает проблем. Он полностью счастлив и признаёт это. Отдаваться так просто, не нужно много думать. Просто качайся на волнах и грейся на солнце. Пока на берегу тебя ждёт… Наруто повернул голову в бок, уклонившись от нового гребня солоноватой воды. Но никакого берега не увидел. Он запаниковал. Память подсказывала, что на берегу его ждал кто-то очень важный. Его сердце и душа были спокойны лишь потому, что она была там. Должна быть там. И почему так сложно вспомнить её лицо? Как звучал её голос? Наруто хотел позвать её по имени. Но понятия не имел, как её зовут. Боль и страх сковали всё тело. Нужно было решаться. Плыть. Только куда, если вокруг, сколько не крутись, одна вода и далеко уходящий край горизонта. Наруто сделал несколько пробных гребков, надеясь, что интуиция подскажет — верно или не верно. Боль усилилась. Она собиралась внизу живота, отдаваясь слабостью в конечностях. Руки и ноги отнимались, вдохи давались всё труднее. А потом чья-то крепкая хватка сомкнулась на его щиколотке. Наруто не успел закричать, как его со всей не человеческой силой потянули вниз. На глубину. В темноту. Он старался пнуть невидимую силу, разглядеть противника, но становилось всё темнее. Море пузырей, которое он создавал вокруг себя, скрывали существо, утаскивающее его на дно. Наруто старался вдохнуть, но только заполнял лёгкие солёной водой. Вернулась боль. Такой силы, что он начал мечтать умереть от нехватки воздуха. Только пучина будто забыла о своей опасности. Вместо этого она лишь множила чудовищную боль. И тянула всё ниже и ниже. Наруто заметался. Всё, что он знал — наверху боли нет, ему нужно туда. Он хочет… освободиться. От этого зависит его жизни. И здравый рассудок. Весь свет потух. Наруто был на дне. Существо исчезло, он чувствовал его присутствие, но во тьме. Ногу сдавило что-то иное. Узумаки решил, что запутался в водорослях. Потянулся рукой, стараясь разорвать их. В толще воды хруст был не слышен, но Наруто понял, что оторвал кусок… чёрного шёлка? — Спи! Шёпот страшного существа, утащившего его на дно, причинявшего эту неописуемую боль, взорвал весь бескрайний океан. И Наруто открыл глаза. Светлее не стало, поэтому он первым делом решил, что всё ещё на дне. Тем более к телу липло что-то насквозь мокрое. Наруто слышал своё тяжёлое дыхание. Только появившиеся звуки говорили о том, что он вернулся в реальный мир. В их с Хинатой спальню, под её бок. Жаль, этот факт не принёс должного облегчения. Наруто снился кошмар только из-за неё. Этой искусительницы в чёрном шёлке, которая мирно посапывала, повернувшись к нему спиной. Из-за неё он вновь и вновь опускался в пучины своих непристойных мыслей. Мокрая от пота футболка облепила тело, мешая нормально двигаться. И боль, сводящая с ума, так настойчиво требующая освобождения, никуда не делась. Просто стала реальной. Он был возбуждён. В самом прямом и твёрдом смысле. До того, что ноги начало сводить. С трудом, но выбрался из кровати. Постоял, чтобы убедиться, что Хината не проснётся. Каждый шаг давался с трудом. А закрытая дверь ванной, отгораживающая его от искушения, не помогла определиться в своих желаниях. Ладно, Наруто точно знал, чего хочет, но внутри образовался рубильник, который заставил его выкрутить на полную кран с холодной водой. Наруто разделся и долго смотрел на сверкающую воду. Его тело горело, но при мысли, что придётся забраться под ледяной душ, пробивал озноб. Он ощущал себя разбитым, больным. — Почему это так неправильно? — простонал блондин, крепко хватаясь за раздвинутые створки душевой кабинки. Наруто подставил голову под яростные струи воды, надеясь, что сможет прочистить мозги. Капли стекали по шее вниз, посылая импульсы холодного тока, от которого его тело билось в конвульсиях. — Чёрт! Ты не можешь. Это же Хината! Наруто умолял самого себя быть благоразумным. За плотно сомкнутыми веками проявлялись образы Хинаты. Она была разной: то весёлой, то печальной. Она улыбалась, плакала, злилась. Стонала под его руками. И всё это было красиво. Потому что про неё, потому что с ней. Но как может он осквернить хоть одно из этих воспоминаний о Хинате ради секундного удовольствия. Глупого освобождения, которое не продлится и пары секунд, но заляпает её уродством его несдержанности. — Просто встань под грёбаный душ, — сквозь зубы зарычал на себя Наруто. И провалился в кроличью нору так резко, что дальше ничего уже не мог контролировать. Он смотрел на свою руку, которая зажила своей жизнью и потянулась к кранам. Ледяная вода быстро смешалась с горячей. Пластик душевой кабинки начал запотевать. Наруто подставил руку потокам воды, прежде чем полностью доверил им своё тело. Напряжённые мышцы отогревались. Капли массировали усталые плечи. Наруто коснулся руками стены, склоняя голову, как приговорённый к гильотине. Он отдавал себя в руки желаниям, куда сильнее разума. Или остатков добродетельности, которые думал, что нашёл в себе. Образ Хинаты был для него выше любой грязи, но сам он оставался лишь слабовольным смертным. Разве мог он устоять перед греховными мыслями, когда она явилась искушать. — Ты же хочешь меня? — томно произнесла Хината, порождённая его сознанием. Копия и в половину не была подобием оригинала. Но эта Хината оказалась рядом, под одними с ним потоками воды. Обнажённая, горячая. Готовая завершить его падение. — Да, — признался Наруто. Она усмехнулась, отражая лишь грязное возбуждение, пожирающее его. Их поцелуй не был нежным. Наруто брал его силой. Он хотел лишь получить долгожданную разрядку и избавиться от тела этой копии, закопав незаконную любовницу в недрах собственного подсознания. Его руки превратились в губы фальшивой Хинаты. Она слизывала с него горячие капли, касаясь обнажённой мужской груди. Прикусывала шею до ноющей боли, которую он заслужил. Тяжесть и напряжение на пояснице казалось реальным, когда любовница обхватила его натренированными ногами. Наруто приглушённо застонал, чувствуя собственные мозоли на твёрдом члене, которые легко стали узкой киской фальшивой Хинаты. Он сжимал себя слишком сильно, заставляя поверить, что внутри копии неприветливое, обжигающее пространство. Она готова отторгнуть его, но он с силой врывается. Снова и снова. Между ними нет любви. Это натуральное насилие. И Наруто заслуживает этого. Так же, как выдуманная Хината. Они виновны в одном преступлении на двоих — в осквернении красоты. Наруто ускоряется. Чем быстрее всё закончится, тем быстрее он сможет вернуться к той, кто никогда не увидит его таким. Он отдаст всю грязь этой хитрой копии, что грубо держит его за волосы, заставляя смотреть в свои фальшивые серые глаза. У них нет её души. И так проще грубо трахать её, вбиваясь со всей силы. Его хриплые стоны становятся всё громче. А копия Хинаты требует быть жёстче, ускориться. Голос знакомый, но она просит поиметь её. И это разбивает Наруто на части, которые никак не могут прийти в согласие. Пока картинка не превращается в кривой сюрреализм. Глаза фальшивой Хинаты становятся такими большими и светящимися, а её тихий вздох таким испуганным, как плач раненной птицы. Наруто продолжает крепко сжимать свой член, когда до мозга доходит, что он открыл глаза и видит настоящую Хинату за запотевшими створками душевой кабинки. — Блядь! — кричит Наруто, резко разворачиваясь к стене. Он поскальзывается, едва держась на ногах. Стыд заставляет сердце долбиться в рёбра. Узумаки даже не помнил, когда опёрся спиной о кафельную стену и как мог оказаться лицом к двери. Как мог не заметить чужого присутствия. А теперь она видела его в момент слабости, поддавшимся порокам. Видела его жадное желание, которое станет воспринимать как упрёк за то, что не способна дать ему всё. Наруто убивает себя этими мыслями. Он знает, что должен обернуться и попытаться всё объяснить. Но голос пропал. Каждая его клеточка состоит из сплошного смертельного вируса стыда. Только страх, что Хинаты за спиной больше нет, заставляет обернуться, прикрываясь ладонями. Какое же облегчение накатывает, когда она оказывается на месте. Стоит, нечёткая, за запотевшим стеклом. Наруто видит только яркие глаза и красное лицо. Хината не то шокирована, не то парализована, потому что смотрит прямо на него и не отводит взгляд. — Я не представляю, что можно сказать в своё оправдание, — Наруто перепробовал много вариантов. Некоторые были извинениями, другие — обвинениями. С мольбами и криками. Со слезами и нервным смехом. Но, пережив все эти состояния за считанные секунды, он понял, что совершенно не представляет, как можно объяснить случившееся. — Пожалуйста, — тихо начинает Хината фразу, которая может закончиться буквально чем угодно. Это пугает Наруто настолько, что он готов просто начать кричать, долго и протяжно. Лишь бы не дать ей возможность закончить. Они пока в прекрасном подвешенном состоянии неведения. Следующий момент так важен, что должен быть принесён в жертву его страхам. Пусть лучше так, чем узнать, как сильно она разочарована. — Прости меня. Наруто приходится поверить своим ушам, потому что Хината сказала это отчётливо. Громко и уверено. Это приводит его в состояние возмущённой злобы, так что Наруто даже перестаёт прикрываться, отсвечивая своим возбуждённым достоинством. Теперь накричать — святая обязанность. Она что же, совсем дура, что ли? Как можно просить прощения, когда он вытворяет такое, оставив совесть где-то на обочине скоростной трассы. Слова куда охотнее формируются в мысленные предложения, которые нужно немедленно ей высказать. Наруто даже рот уже открывает, собирая побольше воздуха в лёгкие. Чтобы хватило на каждую хлёсткую фразу, которые должны вправить ей мозги. Только не успевает. Хината говорит, штукатуря каждый его внутренний шрам, который сам себе успел нанести: — Мне не следовало так поступать. Дразнить тебя, когда я отдавала себе отчёт, как сильно могу… влиять на тебя. Просто, — Хината вздыхает, качая головой от недовольства собой, — у меня были совершенно иные планы на вчерашний вечер. Я подготовилась, набралась смелости. Думала, что всё сделаю правильно, чтобы показать тебе свою благодарность и не позволить нашим отношениям потерять равновесие. Но ты разозлил меня! Вёл себя, как ребёнок. А следом я вспомнила, как ты потрепал меня по макушке в прошлый раз. Одно наложилось на другое. А в последний момент я вовсе испугалась. И вышло вот так. Прости, знаю, что должна была поговорить и всё обсудить. Рассказать о своих беспокойствах и желаниях. Но думала, что смогу удивить тебя. — Я не совсем, точнее, я совсем не понимаю, за что ты пытаешься извиниться, — слишком поражённый её словами, чтобы ругаться или каяться, протянул Наруто. Он даже забыл, что полностью обнажён и стоит под душем. Ни время, ни место не располагали к серьёзным разговорам. К тому же Хината всё ещё была в своем чёрном белье. Так что часть мозга Наруто отвлекалась на этот факт, та часть, которая хотела свернуть все разговоры и попросить Хинату оставить его со своей копией ещё буквально на пару минут. Ему бы хватило. — Ты подарил мне столько новых эмоций. Заставил почувствовать то, что было таким… словно ты теперь часть меня. И я хотела сделать для тебя то же самое. Поэтому так оделась, — Хината смутилась сильнее, удерживая себя от того, чтобы прикрыть тело в откровенном белье. — Я собиралась не дразнить, а довести дело… до конца? — К-какого ещё конца? — даже стоя под горячим душем, Наруто почувствовал, как внутри всё похолодело. Она просто не могла говорить о том, чтобы сделать то, о чём он первым делом подумал. Из него вырвался нервозный смешок. Хината нахмурилась, всё же прикрываясь скрещенными руками. — Не смейся надо мной, — с обидой в голосе произнесла Хината, опуская глаза в пол. — Что смешного в моём чувстве отстранённости от тебя? Разве повод для веселья то, что мне кажется, что я не слишком хороша для тебя? Ты думаешь, что я просто глупый ребёнок. Хината отвернулась, собираясь уйти. Но не успела. Мокрая рука Наруто перехватила её, крепко сжимая повыше локтя. Он оказался рядом так быстро, что сам себе поразился. Хината начала терять стойкость под серьёзным взглядом голубых беспокойных глаз. — Не смей говорить или думать о подобном. Ты — моя лучшая часть. И я не нуждаюсь в каких-то доказательствах или ответных услугах. Мне нужно, чтобы ты оставалась чем-то светлым, чтобы отпугивала тьму, которая всегда будет кружить вокруг меня. Хината печально улыбается. — Не хочу быть лучшей половиной, если это означает, что ты никогда не сможешь чувствовать себя свободно рядом со мной. Не желаю отпугивать тьму, которую ты должен принять, впустить. Иначе наша жизнь будет лишь бесконечным бегом по кругу. Ты стараешься убежать, а она тебя догоняет. И только я всегда в стороне. Потому что мне нет места в таком мире с этой дурацкой чистотой, которую ты так боишься замарать. — Ты говоришь глупости! — в панике закричал Наруто. Она просто молодая и глупая. Ничего не понимает, но это только пока. Настоящий бред — заявить, что он может сам от неё отгораживаться, да ещё желанием сохранять красоту. — Для меня всё, что связанно с физическим удовольствием, в новинку. Но ты заставил меня поверить, что, ступив на этот путь, я смогу идти, а не стоять. Разве ты не слушал меня, когда я говорила, как не жила? Почему ты снова хочешь, чтобы я остановилась, отказывала себе во всём, что может предложить мир? Я догадывалась, что испугаюсь, но верила — ты меня подхватишь. Я ведь учусь не бояться говорить с тобой обо всём и думала, что всё это время мы шли навстречу друг другу. Но оказалось, что ты уже осмотрел дорогу впереди и всё решил, как для меня лучше. Снова одно и тоже. — Хината, пожалуйста! — Что ещё мне тебе сказать?! — к её взрыву Наруто оказался совершенно не готов. — Какие могут быть правила, когда с тобой я чувствую свою храбрость? Да, мне страшно, но, не смотря на страх, я готова разделить с тобой всё! Но ты стоишь так близко, хотя сам так далеко. Почему? Почему? — Ч-что почему? — Почему я не могу касаться тебя так же, как ты меня? Почему не могу разделить с тобой нечто новое? Почему ты предпочитаешь прятаться от меня, чем позволить прикоснуться? Значит, ты всё время мне врал и в том, что мы делали, есть нечто постыдное? Желание трогать тебя делает меня не такой красивой? Не такой святой? Когда ты сможешь увидеть во мне человека, девушку, а не какую-то чёртову картину! Что с этой красоты, если она делает меня изгоем даже рядом с тобой. Лучше бы мне стать уродливой! — Нет-нет! Не говори так! — Хината старалась выбраться из его хватки, но Наруто лишь сжимал её сильнее. Пока она не начала брыкаться. Но отпустить сейчас — значило отпустить насовсем. Признать, что она права. А Хината во всём ошибалась. Ведь так? Наруто искал ответ в её разозлённых серых глазах, в той силе, с какой она пыталась оказаться как можно дальше от него. И в своём новом приступе возбуждения, нарастающем тем сильнее, чем активнее она брыкалась. Узумаки сказал себе, что заслужил поблажку. Кто в здравом уме поверит, что ангел спустился с небес на землю только для того, чтобы доставить ему удовольствие? Отказывать вновь не было ни сил, ни желания. Наруто сделал, как она просила — впустил и принял часть своей тьмы. Он встряхнул её стройное тело, заставляя прекратить сопротивление: — Хочу, чтобы ты заставила меня кончить, выкрикивая твоё имя, — его горячий шёпот прозвучал как набат. Хината замерла, уставившись на Наруто огромными глазами, силясь понять — послышалось или нет. — Хочу всё, что ты желаешь мне отдать. Но для начала хочу тебя раздеть. Хината успела только пробубнить нечто нечленораздельное, а Наруто уже грубо схватил чёрную шёлковую сорочку, задирая наверх. Тело подчинилось раньше, чем Хината успела сообразить, руки сами по себе вытянулись над головой, облегчая ему задачу. Как Наруто оказался перед ней на коленях в ожидании, когда она переступит через свои трусики, она даже не поняла. Казалось, что Узумаки раздел её одним своим желанием. — Совершенство, — прорычал Наруто. Он хотел эту упругую грудь с дразнящими сосками, эти стройные ноги и нежные руки. Каждое тайное место её тела, которое навеки будет принадлежать ему. Он собирается вбить свой флаг на каждый клочок этой сексуальной земли обетованной. — Но я же дал слово, — Хината застонала, когда он отступил на шаг, убирая от неё руки, расставляя их в разные стороны. — Сейчас твоя очередь. Я весь твой. В первую секунду Хината растерялась. Желания собственного тела сбивали. Она с трудом могла постичь, что хочет так много всего и в одно мгновение. Но мысли стали стройнее, увереннее, когда Хината подошла ближе и положила раскрытую ладонь на грудь Наруто. Туда, где билось его сердце. То самое, что он отдал ей. Наруто был всё ещё влажным и тёплым. Его кожа оказалась не такой грубой, как она думала. Но Хината очень чутко уловила разницу. Это определённо было мужское тело. От него исходила некая особая энергетика. И невероятная твёрдость. Наруто должен был быть в её власти, но казалось, что он всё равно захватчик. Варвар, готовый погасить её сопротивление. Если бы она нашла в себе силы его проявить. Хината осмелела настолько, чтобы провести языком по грудным мышцам Наруто. И насладиться его реакцией. Он глубоко задышал, его руки дёрнулись, будто хотели прижать её к себе. Очень тесно. Хината усмехнулась — она начала входить во вкус и хотела продолжить. Наруто прикрыл глаза, теряясь в безумных ощущениях её рук и губ, горячего языка. У Хинаты не было системы, она хаотично старалась прикоснуться ко всему, что видела. Её пальчики добрались до низа живота, закручивая узел возбуждения. И остановились, словно заряд закончился. Наруто открыл глаза. Их взгляды пересеклись. В переливающихся серых читалась просьба о помощи, которую пухлые розовые губки отказывались озвучивать. Наруто перехватил её руку, поцеловал каждый пальчик. И повёл за собой. Горячая вода всё ещё бежала, заполняя ванную паром. Узумаки первый встал под быстрый поток, стучащий о плечи, он крепко держал Хинату за руку, следя, как она перешагивает небольшой порог. Было странно оказаться с ней в таком тесном пространстве, когда, как бы вы не повернулись, голые части тела неизбежно касались друг друга. Хината покраснела. — Ты поможешь мне? — так же перешагивая через своё стеснение, спросила она, скашивая взгляд вниз на выдающуюся эрекцию Наруто, которую он даже при желании не смог бы скрыть. — Как тебе… нравится? На языке крутились банальности вроде «мне нравится с тобой», «нравится от одной только мысли, что ты этого хочешь». Но это было настолько глупо, что лучше было смолчать. К тому же Наруто не желал выказывать очередное неуважение. Он будет учиться не быть одним из тех мужчин, которые окружали её всю жизнь. Не будет замедлять, только толкать вперёд. Наруто осторожно вернул её руку туда, где забрал в последний раз. И медленно повёл дальше. Казалось, что он готов кончить уже от этого предвкушения. Пришлось, как ни иронично, собрать волю и яйца в кулак. Хината внимательно следила за собственными пальцами, затаив дыхание, когда они оказались в опасной близости от достоинства Наруто. Такого момента Хината даже в самых смелых мечтах представить не могла. Испугаться или передумать она не успела. Наруто уложил её маленькую ладошку на свой твёрдый член, накрывая сверху своей грубой рукой. Они синхронно протяжно застонали. Хината в удивлении приоткрыла пухлые губы, стараясь понять, что ощущает. Ладошке стало горячее, но, не смотря на очевидную твёрдость, почему-то возникло желание стать нежнее, как того заслуживала мягкая кожа. Хинату прошиб ток, принося с собой странное понимание слабости и уязвимости Наруто перед её силой и властью. Это пьянило. И хотелось показать своё милосердие. Заботу. Хината собиралась применить свою власть во имя его удовольствия. Чтобы навсегда поработить. — Что мне делать? — Наруто застонал, признавая себя жалким рабом. Он нащупал стену позади себя, чтобы обрести опору. А Хината была так близко, что дышать получалось только её запахом, её присутствием. Наруто откинул голову назад, оставляя себя всего беззащитным. Хината придвинулась теснее, невольно проведя ладонью по его восставшей плоти. Её губы оказались на его шее, оставляя поцелуй на кадыке. — О-обхвати сильнее, — перешагивая через последнюю глупую гордость, произнёс Наруто. Хината оказалась послушной ученицей. Её пальчики сомкнулись на стволе, с некой долей любопытства. — Просто двигай рукой, — Наруто затерялся в удовольствии так глубоко, что не мог быть уверен на сто процентов — сказал хоть слово или всё это было лишь плодом его фантазий. — М-м-м, — она это сделала. Плотное кольцо из сжатых пальчиков протиснулось через его толщину. Вперёд-назад. Сводя с ума. Топя в агонии. — Быстрее! Моральные и эмоциональные силы были на исходе. Наруто не ждал долгой прелюдии, он нуждался лишь в освобождении от давящего чувства дикого возбуждения. Разум уходил всё дальше во тьму желая отдаться опьяняющему разврату. Хината ускорилась, а Наруто открыл глаза, чтобы лицезреть эту невинность, которую он портил. И теперь накрывала гордость. Никакое чудовище больше не могло утащить его за собой на дно. Они камнем падали вместе. Там не ждала ледяная вода погибели. Напротив — новая яркая жизнь. Каждый мокрее? Каждый добрее? О, да! Каждый горячее! Каждый развратнее! Каждый готов! — Так хорошо? Ответом стал хриплый стон. Наруто напряжённо чувствовал, что он один из последних — предсмертный. И он желал ускорить эту внезапную смерть. Его рука снова оказалась на нежной ладошке Хинаты. Их руки смыкались на его достоинстве, так пикантно прибавляя возбуждения. Они вместе стали крепче, сжали его мужское начало сильнее, задвигались ещё быстрее. Воображение Наруто даже не смогло придумать что-то ярче реальности. Никакая фальшивая Хината, как бы широко она не раздвинула перед ним ноги, не смогла бы тягаться всего лишь с ладошкой, но Хинаты реальной. Поэтому он смотрел за процессом, через силу сохраняя ясность. Какая-то часть желала коснуться её в ответ, но удовольствие пригвоздило к холодной кафельной стене. Наруто мог только держаться, чтобы реально не провалиться в пропасть. — Чёрт, Хината! Почти! Только не останавливайся! Умоляю! Её движения как будто вкачивали в него невероятную силу. Когда Наруто упирался пальцами в плитку за спиной, ему казалось, что сейчас они проломят дырки в стене. Помогать и направлять он больше не смог. Только трястись в предоргазменных конвульсиях, умоляя колени не сдаваться. Всё, что он успел — притянуть Хинату к себе, чтобы позволила заглушить жалкий стон требовательным, на грани грубости, поцелуем. Наруто с удовольствием простонал ей в губы, бурно кончая. И радуясь, что смог отвлечь Хинату хотя бы на то время, пока непрекращающиеся потоки горячей воды смывали все следы её победы над ним. — Тебе… понравилось? Наруто с трудом оторвался от стены, прижал её к себе, тяжело опуская голову на плечо. Так он пытался извиниться, хотя уже не помнил своей вины. И очень старался передать без слов, как много она сделала, как была права, когда не позволила воздвигнуть стену. — Если бы это не было так банально и глупо, я бы обязательно признался тебе в любви. Но лучше приберегу это для полноценного секса. Хината засмеялась, утыкаясь Наруто в плечо. Вода продолжала омывать их тела, отгораживая от всего мира. За потоком, искажающим всё вокруг, они превратились в неясную фигуру, что казалась выросшей из общего соцветия. И сплетённой крепкими корнями.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Наруто проснулся раньше будильника и теперь просто лежал, разглядывая потолок. Видно было немного, на улице всё ещё правила темнота. Он загадочно улыбался, пользуясь этой непроглядной завесой. Под ладонью ощущалась тяжесть тела Хинаты и шёлк её оголённой спины. Не передать словами, как Наруто удивился, когда она решила вернуться в постель полностью обнажённой. И смело прижалась к нему. Было что-то неправильное в том, что Хината первая преодолевала все границы, очерченные кем-то незримым, неизвестным и точно глупым. А вот у Наруто в голове их оказалось больше, чем он мог себе представить. Он осторожно проводил пальцами по позвонкам балерины, мысленно извиняясь за то, чего ещё не сделал, но может. Очень может статься, что Наруто не готов видеть, как быстро Хината перерастает свой кокон. А вместе с ним — их отношения. — Ты не спишь? — всё же шёпотом поинтересовалась Хината, давая Наруто шанс избежать разговора. Он вздохнул поглубже, развеивая сомнения. — Хорошо. А то не уверена, что продержалась бы ещё до вечера, чтобы спросить. — Хм? — Ты играл? Наруто беззвучно ухмыльнулся. Он чувствовал, как напряглась Хината в ожидании ответа. Каждый мускул сжался в тугую пружину, превращая мягкое женское тело в комок спутанных нервов. Наруто собирался ответить быстро — вопрос-то не сложный. Но почему-то позволил искрам издёрганности затрещать между ними. Хитрец проверял на прочность стойкость Хинаты перед желанием сильнее на него надавить. Она справлялась с трудом, но держалась, не требуя ответа, не заставляя спешить. — Угу, — Наруто мог и лучше, но как не отвечай: односложно или полным высокопарных слов часовым рассказом, а суть оставалась банально простой — да, он играл. Хината улыбалась, он точно знал. Её широкая улыбка отпечатывалась на его груди, пока она к нему прижималась. — Больше ничего не будешь спрашивать? — дразня, уточнил Наруто. Хината тяжело вздохнула, перемещаясь так, чтобы смотреть ему в глаза. Она застенчиво прикрывала грудь одеялом. — Она была послушной? Сделала всё, как надо? Наруто не удержался, разразился раскатистым смехом. Когда это Хината тоже стала воспринимать его красавицу из клёна, как кого-то живого? Так и правда, недолго начать ревновать. — Да, всё было именно так. Как будто прошлое начало растворяться, а будущее перестало быть чем-то пугающим. Ещё не совсем стройно, но так, наверное, всегда бывает после долгой разлуки. Нужно снова привыкать быть вместе. — Ты должен играть, — с придыханием прошептала Хината. Словно уже испробовала все методы и больше не знает, как ещё донести до него эту простую, но такую важную истину. Показалось, что от этого зависит судьба всего мира. — Пусть не толпе людей. Пусть даже не мне. Но играть. Обязательно. Потому что не я отгоняю от тебя тьму, а она, — Хината обернулась через плечо. Чехол было видно через проём в стене, прикрытый бордовой шторой. Наруто собрался поспорить. — Не спорь, — уверено завила Хината. — Я не могу делать это для тебя, и ты не можешь для меня. У каждого человека есть тьма. Да, даже во мне, просто мы смотрим и не видим. — Красота в глазах смотрящего, — с примесью недовольства и обречённости проговорил Узумаки, закатывая глаза. Эта фраза становилась настоящим проклятием, которая знала о нём и о ней больше, чем нужно. — Рада, что ты начинаешь понимать. Стоит нам поверить, что мы может спасти кого-то от его демонов, и всё — эта тьма поглотит нас обоих. Но есть вещи, важные вещи, которые помогают. Они как обереги. И у тебя это музыка. Без неё ты был одиноким, заплутавшим в темноте. Только она может говорить с твоей душой и показывать верный путь. Наруто застонал, прикрывая глаза ладонью. — Сексуальные практики открыли в тебе философское начало? — ехидно заметил он. Хината хлопнула его ладошкой по плечу. Он не возражал слишком сильно, ведь одеяло опустилось так низко, что открылся прекрасный вид на тёмно-розовые ореолы, сжатые её тонкими ручками. — Оказалось, что ты неплохой гуру, — поддержала шутку Хината. — Ещё немного и достигну какой-нибудь нирваны. Наруто покачал головой. Ещё? И что же эта ненасытная девчонка, подпитывающаяся от неведомого источника храбрости, может под этим иметь ввиду? Узумаки сомневался, что сможет решиться увидеть её в разных компрометирующих позах. Когда-то девушка, стоящая перед ним на коленях, казалась верхом блаженства, но теперь, с Хинатой, эти картины стали пропитанными грязью. Сердце сжималось, будто в него втыкали иголки, когда он думал, что может нарушить договор с самим собой и своей совестью. Хината достойна уважения. Даже если сама вдруг стала экспертом и уверовала, что между близкими людьми не может быть преград. Конечно, могут, чёрт возьми! Он сходу назовёт шесть… даже семь. — А у тебя это балет? — пока совсем не загнался, спросил Наруто. Хината только загадочно улыбнулась: — Я покажу тебе. Скоро.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

— Места получше ты, конечно, не нашёл, — поёрзав на кажущемся каменным стуле, проворчал Наруто. Он достал из объёмного рюкзака два контейнера с разноцветными крышками. Возле себя оставил с красной, а другу толкнул с зелёной, потому что запомнил, в каком больше курицы и меньше стручковой фасоли. — Не знаю, мне тут всегда спокойно. Хорошо думается, — пожимая плечом, ответил Шикамару, открывая предложенный контейнер с едой. — В допросной?! — разводя руками, прикрикнул Наруто, так яростно указывая на тесное помещение с тусклым освещением и серыми стенами, будто Шикамару сам его в первый раз видит. — Почему нет? — не понял Нара. — Тут никто не мешает, а места для того, чтобы хранить секреты, вообще лучше ещё не придумали. — Надеюсь, нас не снимают, — указывая палочками на камеру в углу, пожаловался Наруто, — и что за этим стеклом никого нет, — Шикамару посмотрел в ту же сторону, помахал рукой, чем заставил друга ещё больше разнервничаться. — Не смешно. Я ему обед принёс, значит, и что получил в благодарность? Форменную неблагодарность! — Как ты смеешь? — медленно и с ярко выраженным чувством задетой гордости произнёс Шикамару. — Я тебя вообще-то в своё любимое место привёл. Уже собирался похвалить кулинарные способности твоей девушки. И это я ещё молчу о том, что устроил всё это, — он активно обвёл стол между ними рукой, — чтобы поделиться сокровенным. И вот как ты это оценил? Наруто, прищурившись, несколько долгих секунд рассматривал Шикамару, чтобы понять, издевается тот или серьёзно. Нара глаз не отводил и выглядел достаточно задетым. Пришлось принести извинения. — Ладно, делись. Я буду есть, так что смогу молчать. Узумаки демонстративно набил рот кусочками курицы и фасолью в соусе. Шикамару вроде был готов начать, но передумал, заткнув себя тем же способом. В итоге разговор превратился в молчаливый обед. — Просто довожу до твоего сведения, — не поднимая головы от своего контейнера, начал Наруто, пока активно обмакивал курицу в соус насыщенного винного цвета, — что своим молчанием ты меня конкретно пугаешь. — Я люблю Темари, — слишком агрессивно, скорее как вопрос допрашиваемому, заявил Шикамару, так крепко сжимая палочки, что те грозились переломиться пополам. — Знаю, — нервно отшатываясь, ответил Наруто, подняв руки в защитном жесте. — Что? — опешил Шикамару. — В каком смысле? Что значит знаешь? Откуда знаешь? Что ты знаешь? Говори! — вот теперь это действительно стало похоже на натуральный допрос. Наруто нервно оттянул ворот свитера, который показался слишком тугим. Он панически крутил зрачками, выискивая выход из этого тесного помещения. Пока стены не сомкнулись, окончательно его тут погребая. — Твою мать, да ты сам сказал! На Шикамару такое заявление подействовало как сильный удар по голове. Он завис, хотя всегда славился сообразительностью. — Как это? Когда я мог такое сказать, если понял это только вчера? — тупо уставившись на вспотевшего от страха друга, уточнил Нара. — Так давно уже, ещё в больнице, когда она тебя обматерила! Я хоть и ударился головой, но чётко помню, как ты сказал: кажется, я влюбился. — То есть, — Шикамару вернул себе душевное равновесие. Ему вообще всегда становилось лучше, когда рядом кто-то тупил, прибавляло уверенности, если можно так выразиться. Вот и сейчас он сел ровно, сложил руки на столе, соединив пальцы, чем обычно нервировал подозреваемых. И начал медленно говорить, чтобы до идиота напротив дошло: — Хочешь сказать, что не видишь разницы между «кажется, я влюбился» и «я люблю»? — У меня закрадываются подозрения, — надулся Наруто, — что ты в своей любимой завуалированной манере называешь меня идиотом. Мне это не нравится. А то, что у тебя с Темари всё серьёзно, я понял ещё после того злополучного звонка. Так что, умник, ты меня не удивил. Ну, точно не этим заявлением. Скорее своим желанием это обсудить. Шикамару смутился. Это было не самое приятное состояние, он к такому совсем не привык: — Сам не понимаю. Просто мне нужно было… услышать, что ты об этом думаешь. Как мой друг. Ты же знаешь, я человек логических выводов и поиска улик. И я попытался всё обдумать именно так. Составил выводы, поискал доказательства. А потом получил конкретный такой пинок под зад, потому что любовь, сука эта, никакой логике не поддаётся. Наруто улыбнулся этой тираде. И был несказанно рад, что высказал её именно Шикамару, избавляя его самого от такой необходимости. — Добро пожаловать в мой мир, — с усмешкой заявил он другу. — Поверь, это только начало. Любовь ещё сломает весь твой гениальный мозг. Более противоречивой хрени со мной ещё не случалось. Это когда ты одновременно самый счастливый, но при этом всё время как будто готовишься страдать. Или во всём уверен, пока не обнаруживаешь, что не уверен в ещё большем. Она делает тебя всесильным и самым слабым. Проясняет разум и затуманивает. Короче, если ты балансируешь на грани падения в пропасть, у которой нет дна, а потом думаешь, что уже давно находишься в падении, которое готов признать полётом — поздравляю! Это любовь. — Такие вещи нужно говорить, когда пьёшь с другом, а не ешь! — Аминь, брат! — Наруто рассмеялся, приподнимая палочки в тосте. — Я ей скажу. Сегодня. — Ага, точно, — нагло улыбнулся Наруто, — скажешь. Дня через три. Если повезёт. — Что? — Думаешь, это так просто? Решил сказать — сказал? Не, брат, это так не работает. Рассказываю, как всё будет: ты придёшь, весь такой самоуверенный. Увидишь её, воодушевишься ещё сильнее. А потом сядешь напротив, заглянешь в глаза… и промолчишь! Потому что сердце окажется где-то в горле, она будет настолько красивой, что покажется всё, умираешь. В голове на мгновение станет так пусто. Пока туда не ворвутся миллиарды тупых мыслей. Если откажет? Не ответит! Уйдёт! И вот ты закрываешь глаза, чтобы успокоиться, а когда снова открываешь — вы уже месяц вместе живёте, но ты до сих пор не сказал, как сильно её любишь. Повисла звенящая тишина. Каждый думал о своём, но в похожем ключе. Наруто уже не раз пытался признаться, но оставался таким же неудачником, а Шикамару ещё даже не попробовал, но чувствовал себя точно так же. — Всё! — хлопнул ладонями по столу Шикамару, напугав притихшего Наруто. — Говорю шефу, что у меня работа в поле, ты просишь своих парней тебя прикрыть, и мы валим бухать. А потом я, пьяный и смелый, рассказываю Темари, что люблю её. И только попробуй снова усомниться в том, что я гений. Наруто протянул к другу руку, но не успел, он уже выскочил из допросной. Блондин покачал головой, представляя, как притащит пьяного Шикамару к злой Темари: — Ну ладно, хоть умрет счастливым.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

— В-о-о-т так, — прокряхтел Наруто. Ему казалось, что он следует своим словам и укладывает Шикамару на кровать со всей осторожностью, на какую способен, но, судя по грохоту, так только казалось пьяным мозгам. Да и стон со стороны друга не вселял уверенности. — Упс. Но бухой в дрова Нара заржал, перекатываясь на спину. — Метари! Я тя люлю, — улыбаясь, как дурак, громко заявил Шикамару, глядя в лицо Наруто. Блондин покачнулся, встряхнул головой, прогоняя собственное опьянение, которое ни в какое сравнение не шло с этим. И похлопал друга по плечу. Шикамару прищурился, стараясь заставить оба глаза смотреть в одну сторону. Вид его любимой блондинки привёл его в замешательство. — Я тя люлю даж такой… мужа-муже-мужиковатой, о! А ты мя, чё? — Ну ещё бы! — заверил его Наруто, накрывая покрывалом. Правда оно сильно запуталось, но половину тела Шикамару он точно накрыл. — Спи давай, герой-любовник. — Чё-то ты каката не та, Тамери, мя не продёшь, я ж эт, — Шикамару наставил на расплывчатую блондинистую фигуру, опознанную им как Темари, указательный палец. И принялся вспоминать одно важное, но затерявшееся в пьяном угаре слово. Наруто смилостивился над ним и немного сместил руку друга. Тот промазал, указав мимо. — Умник! — вспомнил Шикамару. И сразу отрубился. Наруто вздохнул с облегчением. Он хоть и пил вполовину меньше, но всё равно набрался порядочно. До сих пор вообще не понимая, как этому гению удалось его уговорить. План, разумеется, его же придумал Шикамару, был прост и, ну, гениален. Ровно до того момента, когда он вспомнил, что Темари, та самая, ради кого они пили, набираясь общей храбрости, чтобы один Шикамару мог признаться ей в большой и светлой любви, уехала помочь с каким-то сложным случаем. В другой город, в другую больницу. Вспомнил гений об этом через пару часов их возлияний, когда было уже поздно что-то менять. Так и вышло, что печень Наруто пострадала зазря. — Будешь должен, брат, — неловко похлопав Шикамару по ноге, произнёс Наруто, едва справившись с заплетающимся языком. Он потёр глаза, стараясь вернуть телу равновесие. Получилось не очень, особенно после того, как слишком резко обернулся. Натыкаясь взглядом на фигуру невысокой женщины. Точнее, на три фигуры. — У меня есть, ик, разумное объяснение тому, что тут происходит! — С удовольствием послушаю. За чашечкой кофе.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Голова начала раскалываться, протестуя против первой волны похмелья. Наруто выпил недостаточно, чтобы вырубиться, и теперь расплачивался за это, когда постепенно трезвел. Впрочем, аромат ядрёно крепкого кофе успокаивал. Он медленными глотками пил чёрную жидкость, которая казалась такой густой, что переверни он чашку, наверняка осталась бы там. У трезвости оказалась ещё одна проблема, куда более серьёзная. Как только в мозгу принялся рассеиваться алкогольный туман, Наруто начал слишком остро ощущать присутствие рядом маленькой женщины с прямой спиной. Узумаки изредка бросал на неё взгляды поверх кружки. Изменилась. Морщинки стали заметнее, и в чёрных волосах теперь просматривалась седина. Всегда горящие глаза немного потухли, что сломило Наруто больше всего. В отличие от несмелого блондина, Ёшино Нара разглядывала Наруто очень внимательно и даже не пыталась это скрыть. — Совсем не изменился, — наконец произнесла она. — Всё такой же мальчишка. Наруто призвал всю имеющуюся у него храбрость, чтобы встретить прямой взгляд Ёшино. Ему было необходимо проверить, что она не врёт. — Не смотри так, знаешь ведь, что я всегда говорю правду, — посмеялась женщина над его недоверчивым выражением лица. — Долго мои мальчики не собирались вместе. Слишком долго, — Ёшино буквально на глазах вся съёжилась, уменьшаясь. В глубине тёмных глаз образовалась пустота. Наруто затрясло. Вся тяжесть того, что он сделал с людьми, которые его любили как родного, навалилась, стараясь придавить. Он ухватился за маленькую ладонь Ёшино, наклоняясь и касаясь её лбом. Без слов умоляя простить. Госпожа Нара печально улыбнулась, смотря на глупого мальчишку. На своего названого сына. Наруто ощутил её пальцы в своих волосах. Давно забытое чувство заботы, особенной, ни с чем не сравнимой, материнской, смело остатки выдержки. Он не стеснялся скупых солёных капель, что ронял на дерево столешницы. — Что же ты заставил мать-старушку ждать так долго, — прошептала Ёшино, обнимая широкие плечи Наруто. — Прости, прости меня, — целуя материнские руки, умолял Наруто. Но это, конечно, было совсем не обязательно, она никогда не держала на него зла. И простила давным-давно. — Кто-то обещал мне рассказать, почему один из моих сыновей храпит вусмерть пьяный, — Наруто засмеялся, вытирая мокрые глаза. — Это я могу, — шмыгая носом, заверил её Наруто, — если вкратце, то… во всём виноват Шикамару! Он говорил и говорил. Ёшино слушала. Потом они поменялись. И все эти потерянные годы стирались. Прошлое отступало, давая дорогу будущему, которое ещё не сдалось. У них было время всё исправить.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Наруто ворвался домой счастливый. Он, кажется, успел по новой захмелеть, иначе чем же ещё объяснить эту невероятную тягу безостановочно смеяться. План Шикамару провалился для самого Шикамару, но очень помог Наруто. Не будь он так пьян, вряд ли смог бы взглянуть в глаза Ёшино, или даже просто побыть с ней рядом. А теперь он снова обрёл семью. Ещё один дом, где его всегда ждут. Тело вибрировало от переполняющей его энергии. Наруто нужно было найти способ заземлить себя, пока не вспыхнул, как спичка. И руки уже знали, что сделать. За что ухватиться, передавая импульс, сбрасывая с себя эмоции, которые били через край. Ему хотелось громкости, скорости. Драйва. Наруто скинул ботинки и верхнюю одежду, оставив всё валяться бесформенной кучей на полу. Времени на то, чтобы всё сделать правильно, не было. Руки тряслись так, будто он пил неделями, не просыхая. Это было похоже на голод и жажду одновременно, только утолить их можно было лишь одним способом. Щелчки, от которых по телу прошла дрожь возбуждённого предвкушения. Кленовая красавица в крепких объятиях. И всё успокаивается. Заземление сработало. Энергия теперь циркулировала межу ними. Пальцы были твёрдыми и уверенными, когда присоединяли гитару к усилителю. К току фантомному добавился реальный. Наруто прощупал ткань в старом чехле, зная, что мелкий засранец затерялся в складках. И самодовольно ухмыльнулся, когда медиатор оказался зажат между пальцами. Очередная история, скрывающаяся за ним, возвращала Наруто в прошлое за пределами конкретного времени. Лишь мгновение, пережитое когда-то. Женщина, лет на двадцать старше. Клуб, куда он протащил Шикамару, несмотря на комендантский час. Её огненно-красные волосы, чёрная майка и татуировка змеи вокруг всей руки. Она олицетворяла настоящий секс, обнимая свою гитару на сцене. Ничего утончённого, как джаз. Это был протест. И Наруто с удовольствием встал под их знамёна. Он забыл имя и голос, она теперь безликая, но помнил, как потащился в гримёрку. Она курила. Почти разделась. Наруто запомнил выпирающие рёбра. И её вопрос с пошлой ухмылкой: чего он хочет? Чего мог хотеть парень в семнадцать от полуголой женщины? Конечно, её чёрный медиатор, на котором кислотно-розовым было написано всего одно слово — «pussy». Наруто усмехнулся, трогая чуть стёртые буквы подушечкой большого пальца. Музыка есть музыка, так он думал с тех пор. — Давай, детка, пришло время поддать жару, — шепнул он верхушке грифа, целуя надпись «Ибанез» — имя своей красотки. Слегка дрожащие ноты, от которых звук ещё некоторое время вибрирует. Это похоже на начало блюза, но Наруто не собирается придерживаться жанра. Или ритма. Он резко дёргает гитару, позволяя звуку стать грубее, звонче. Если дома кто-то есть, то это должны услышать все соседи. Медиатор порхает всё быстрее. Наруто разгоняется, углубляя звук, придавая ему роковое звучание. Его тело выгибается навстречу движениям рук, кленовая красавица жмётся к нему всё теснее. Пальцы ласкают гриф по всей длине. Мелодия то опускается, то поднимается. Быстрее. Медленнее. Смазанные специально ноты, которые тут же перебиваются иным звучанием. Наруто теряется в этом водовороте. Откуда-то поднимается паника, как будто он переживает бэд-трип. Гитара управляет им, забирая себе контроль. От этого страшно. Но пальцы не желают разжиматься. Наруто кажется, что он слышит собственный крик. В глазах темнеет. Сознание отключается… Чтобы он мог взлететь над всем, что сдерживало. — Ю-ю-ю-х-у, — орёт Наруто на всю квартиру. Гитара в его руках готова воспламениться, а он всё разгоняет её, заставляет вспоминать всё, что они умели когда-то. От переизбытка музыки в крови, Узумаки взбирается на журнальный столик. Резко бьёт по струнам медиатором. Стены вокруг рушатся, по ним бегают глубокие трещины. Это так прекрасно. Предвещает свободу. Наруто закрывает глаза. И продолжает разрушение. Хината была права. Это его лекарство от тьмы. Демоны отступают в темноту, которая никуда не денется. Но музыка отгоняет всё лишнее. Всё его существо разбивается на лады. Звук возрастает. Накатывает. Обрушивается на оковы, сдерживающие его. Он прыгает в пропасть. И летит. Красавица из клёна держит в воздухе. Становится крыльями. Вакциной от вируса саморазрушения. Наруто тянет последнюю ноту. Самую долгую, самую звонкую. Она закладывает уши. И звучит в образовавшейся тишине, как продолжительное эхо. Когда Узумаки выпрямляется, позволяя гитаре свободно повиснуть на его шее — он снова гитарист.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Наруто играл до тех пор, пока сосед снизу не начал стучать чем-то в потолок. Вообще-то, это было лишь совпадением, просто ему пора было выдвигаться на склад. Узумаки с самого начала, как в Шикамару вселился любовный бес, решил, что будет пить мало, быстро протрезвеет и сможет отработать, не прося парней себя прикрыть. В их мире каждая такая просьба баламутила стоячее болото, пугая своей неизвестностью. Никто из них не тешил себя иллюзиями, что на длинном жизненном пути не возникнет такой кочки, которая в одно мгновение напомнит о чём-то из прошлого. И трясина начнёт затягивать. К тому же, того времени, что они с кленовой подругой играли, оказалось катастрофически мало. Наруто был всё ещё переполнен энергией. Она требовала выхода. Кто же знал, что это скорее эмоциональная энергия. Которая к физической никакого отношения не имеет. Наруто активно носил ящики с овощами. Загрузил грузовик мороженой рыбы. Успевал подгонять Итачи с Яхико, и даже в конечном итоге помог им доделать их работу. А когда парни из другой бригады, таскающие ящики с задорно звякающими друг об друга бутылками, смеясь, предложили помочь им — не отказался. И грузил в два раза быстрее, не чувствуя усталости. Его подгоняла быстрая мелодия. Всё более стройная и подчиняющаяся знакомым ритмам. Но по-прежнему нарушающая законы жанра. Наруто бунтовал вместе с ней. Пока не выдохся. — С-у-к-а, рук не чувствую, — протянул Наруто, усаживаясь внутрь промозглого кузова, свесив ноги на улицу. Их он тоже не чувствовал, поэтому конечности повисли, как бесполезные плети. Наруто попытался размять шею и плечи — вышло ужасно, что-то только хрустело, отказываясь встать на место. Он скривился, жалея, что не остался дома в полупьяном угаре. — Что такое, зайчик, сел твой энерджайзер? — насмешливо спросила Тен-Тен, от души вдарив ему по плечу, как «свой парень». Наруто простонал очень высокую ноту, чем совсем не гордился. Миловидная на лицо ярко-шоколадная брюнетка заржала, убивая собственный нежный вид. Тен-Тен была единственной девушкой-водителем, так что даже широкий свитер и штаны с кучей карманов цвета хаки не спасали от вечных подкатов. Наруто скорее представил бы её в роли надзирателя за бывшими заключёнными, чем Влажного Персика. — Несмешно. Меня, может, спасать надо, а ты, — состроив несчастную моську, что было совсем не сложно, пожаловался Наруто. Тен снова рассмеялась, её вообще веселили чужие страдания. Когда Хидан, парень из другой смены, однажды неудачно поставил ящик на доску, так, что она отскочила по яйцам Какузу, в гробовой тишине, так необходимой всем присутствующим для переживания собственной фантомной боли, звучал только дикий смех Тен-Тен. При чём слышали его даже парни в дальней части склада. Тем не менее, девушка похлопала Наруто по плечу довольно ласково и улыбалась открыто, без злорадства, от чего глубокие карие глаза заискрились, как поджаренные кофейные зёрна: — Бедный зайка, — тепло произнесла Тен. Наруто улыбнулся. Он мог быть не очень внимательным к девушкам, которые не были Хинатой, но и слепым его не назовёшь. От блондина не скрылось, как часто его стали провожать старыми-добрыми взглядами. Как шесть лет назад, будто он всё ещё хорош. Конечно, с Тен-Тен это было не серьёзно. Она действительно стала «своим парнем», единственной, кто не делала разницы между грузчиками и водилами. — Птичка на хвосте принесла, что так-то зайку есть кому дома пожалеть. А? — её широкие брови запрыгали вверх-вниз. Наруто фыркнул: — Зайчики, птички. Ты водила или Эйс Вентура? — От вопроса не уходи, — треснула его Тен, перестаравшись. Узумаки снова застонал. Она сделала большое одолжение, когда посмеялась приглушённо. — У нас тут и так напряжёнка со сплетнями. Мужики, конечно, любят потрещать языками не хуже баб, но быстро устаёшь от обсуждения, у кого сиськи больше. — Чёрт, почему ты… — Наруто остановился, так и не задав вопрос, на который давно узнал ответ: потому что так хочет. — Ладно, рассказываю. Да, этот вольный жеребец отныне приручен. — И кто тут теперь Эйс Вентура? — усмехнулась Тен-Тен. — Я за тебя рада. Кажется, есть в тебе что-то такое… не знаю, как объяснить. Будто свобода для тебя равна смерти. Точнее, самоуничтожению. Вроде как нужен рядом тот, кто будет держать тебя… бля, ха-ха, в узде. Наруто опустил глаза на свои сложенные в замок ладони. Он улыбался, только немного печально. Сложно слышать то, что прятал, да ещё думал — удачно. А оказалось — нет. — Бля, прости, не фильтрую то, что несу. Не хотела тебя обидеть, — внезапно принялась извиняться Тен-Тен. — Всё путём, — заверил её Наруто, устало потирая затёкшую шею. Тен-Тен стала больше похожа на школьницу, которая накосячила перед учителем, вся её напускная борзость слетела, как пыль от сильного ветра. — Ты права. Сам я очень плохо справляюсь с тем, чтобы… держать себя на плаву. Может, от того всё время остаюсь один, — Наруто пожалел, что так разоткровенничался, но мысль причиняла физическую боль. От неё хотелось избавиться, хотя бы вот так — озвучив. — Жизнь пытается научить меня справляться самостоятельно, но я пока не готов, так что рад, что есть за кого держаться. — Да, — несмело улыбнулась Тен-Тен, пряча растрёпанные волосы под забавную шапку с двумя помпонами. — Это же, типа, правильно. Нет ничего плохого в желании быть с кем-то. Наруто улыбнулся, едва приподнимая уголки губ. Тен-Тен, как все они, искала, но пока не нашла. — Ну-у, кхм, так-то тут дубак конкретный и поздно уже, а мне ещё всё это развозить, — возвращаясь в своё привычное состояние, весело начала Тен, — так что может свалишь? Будь зайкой. — Бля, да! Извини, — Наруто слишком шустро спрыгнул. — Ай-ой-ах, бля, — запричитал он, когда тело прошила боль, которая отдавалась в каждом уголке. Тен заржала, забираясь в кабину. Наруто умудрился показать ей средний палец и едва успел отскочить в сторону, чтобы не оказаться у неё под колёсами. За спиной раздалось презрительное: — Тц-тц-тц. Наруто медленно повернулся. Там оказались всего лишь Итачи с Яхико. И если первый выглядел обычным, то второй смотрел с подозрительностью, да ещё гневно сложил руки на груди. Узумаки приподнял бровь, обращая этот знак в сторону философа. — Рыжий на меня обиделся или что? — уточнил он. — Боюсь, наш Яхико убеждён, что ты уводишь у него девушек, — лениво поделился наблюдениями Итачи. — Чего? — возмутился Наруто. — Что за бред? — Ничего не бред, — подал голос сам Яхико. — Сначала Ино, теперь Тен-Тен. Наруто обижено открывал и закрывал рот, не находя слов, чтобы высказать, как сильно подобное заявление задевает его. Да ещё от друга. — Ой, только не надо тут прикидываться, — махнул на него рукой Яхико, — строит тут свои голубые глазки. Да ещё ходит, отсвечивая этой своей солнечной шевелюрой. И улыбается, как ангелочек, обещая разврат на облаках. Не надо отрицать! Я всё вижу. Особенно то, что тебе это нравится. Наруто не сдержал смешок. Слова Яхико были ерундой. В глобальном смысле. Но отрицать, что нравится кому-то приятно, было бы неуважением к другу. — Видишь! — крикнул рыжий, указывая Итачи на наглого блондина. — Вообще-то, вижу, — удивился философ. — Очень интересно. — Да, мне тоже, — раздался до боли знакомый женский голос из-за спин двух высоких мужчин. Наруто стало не до смеха. Итачи и Яхико расступились, открывая на обозрение девушку. — Хината? Что… как ты… это не то, что ты подумала… я всё объясню, — в панике начал подбирать слова Наруто. — Это всё они виноваты! — наконец нашёл выход блондин, с обидой тыкая пальцем в напарников, которые так его подставили.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Хината захихикала, прикрывая рот ладошкой. Наруто снова задышал, но за сердце держаться не перестал. Он всерьёз начал опасаться, что придётся вызывать скорую, чтобы откачали его. — Прости, — сказала она, подходя ближе, — у тебя просто был такой довольный вид, не смогла удержаться. — Я мог склеить ласты прямо тут, мгновенно, — прижимая её к себе, ради того, чтобы убедиться в реальности и самой Хинаты, и её заверений, что всё нормально. Она охотно обвила руки вокруг его торса, соглашаясь на тёплые объятия. — Подожди, как ты вообще тут оказалась? — О, ну, в центре прорвало трубу, так что нам пришлось отпустить всех по домам. Я тебе звонила, но не дозвонилась. Ждать было глупо, поэтому решила воспользоваться ситуацией и нагрянуть самой. Со всеми познакомиться, — многозначительно добавила Хината. Наруто отвёл взгляд от своей девушки и посмотрел на топчущихся рядом друзей. Тогда всё стало слишком реальным. Хината правда была здесь. Красота посреди убийц. Это было бессмысленно, но он не мог перестать думать о том, как она идеальна на их фоне. Каждый изъян стал таким ярким, что хотелось отвернуться. Не смотреть. Иррациональный страх отнял язык. Провалиться сквозь землю было бы лучше, чем стоять и молчать. — Мы там ещё не всё успели сделать, — без обиды или вины, глядя в голубые глаза Наруто, сказал Итачи. Он потянул Яхико за куртку. Рыжий непонимающе возмутился, собираясь остаться, чтобы познакомиться с милой малышкой. Наруто глубоко вдохнул морозный воздух, но голос к нему не вернулся. Стало только хуже. Все внутренности покрылись инеем. Он опустил руку, которой прижимал к себе Хинату. Её близость была невыносима. Он был недостоин и знал это. Всё, что он мог — только смотреть в удаляющиеся спины своих друзей. — Уверен, — серьёзно начала Хината, отступая от него на шаг, который для Наруто показался пропастью, — что хочешь быть таким человеком? В серых глазах было слишком много мудрости. Наруто зажмурился. Ему показалось, что земля под ногами задрожала и пошла трещинами, отрезая его от всех, кто дорог. Будто жизнь снова хотела, чтобы он остался один. Внутренний голос грубо предупредил, что так и будет. Только жизнь тут ни при чём — виновен будет лишь он сам. — Стойте! Голос Наруто стал подобен грому. Он раскатами прошёлся по окружающей темноте. Его сила заставила двоих мужчин обернуться. Наруто схватил Хинату за руку и потащил вперёд. — Стойте, — на всякий случай повторил он, боясь, что они могли исчезнуть. — Парни, — Наруто подтолкнул балерину чуть вперёд, но руки не отпустил, — это моя девушка, — звучит не так убедительно, как ему хотелось, но ответное крепкое давление на пальцы придаёт уверенности, — Хината. А это мои друзья: Итачи, — философ слегка склонил голову, спокойно улыбаясь девушке, — и, конечно, Яхико. — Чё-ё-ё-рт, — присвистнув, протянул рыжий, — не удивительно, что он прятал тебя от нас. Хината, я в восхищении, — она засмущалась, но это понял только Наруто, остальное скрыл мороз, уже окрасивший её щёчки в нежно-розовый. Яхико протянул руку, Хината смело вложила в неё свою свободную ладошку, хихикая, когда этот ловелас оставил на ней поцелуй. — Спасибо, — несмело откликнулась Хината. — Мы не сомневались, что наш Наруто мог найти себе только кого-то особенного, — Хината перевела взгляд на Итачи. — Рад, что не ошиблись, — Наруто не встревал, пока эти двое вели какой-то свой молчаливый диалог, используя лишь взгляды. Хината понимала, что Итачи проверяет её, точнее, пытается понять, как она относится к прошлому Наруто. Или к тому, что роднит прошлое всех троих. Но она не боялась никого из них. Итачи кивнул своим мыслям и тому, что разглядел. Хороших людей было немало, но такую готовность дать второй шанс, увидеть, что у человека на душе, а не его ошибки, мог не каждый. — Ему повезло с тобой, — улыбаясь, закончил Итачи. — Как и с вами двумя, — не осталась в долгу Хината. Наруто сразу нашёл нечто общее между ней и философом, что-то душевное. Спокойное. — Я слышала, что у вас тут самый вкусный халявный рамен, — разряжая обстановку, выдала Хината, улыбаясь, как ребёнок в рождественское утро. — Кого убить, чтобы получить порцию? Наруто издал какой-то булькающий звук. Земля прекратила своё вращение, не понимая, что будет дальше. Где-то в темноте птица рухнула, как подстреленная, убитая наповал словами Хинаты. — Это. Было… Охуенно! — заржал Яхико, выставляя перед Хинатой раскрытую ладонь, чтобы та отбила ему «пять». Она залилась счастливым смехом и с восторгом хлопнула своей огромной варежкой по его руке. — Да, чёрт возьми! — не осталась в долгу балерина. Наруто покачал головой, смотря на Итачи с беспомощностью, будто просил что-то с этим сделать. А тот только философски пожал плечами. — Ты полна сюрпризов, милая, — сказал Яхико, отбирая у Наруто девушку. Он обнял её за плечи и повёл в сторону их уголка. — Когда этот дурак всё испортит — приходи. Обещаю — не пожалеешь. Я буду тебя на руках носить. — Приму к сведению, — ответила ему Хината. — Вот… вот… какого хрена только что произошло? — визгливо раскричался Наруто. Правда его уже никто не слышал. Даже Итачи предпочёл присоединиться к этой довольной парочке с чёрнющим чувством юмора. — Леди себя так не ведут! — крикнул он в спину своей утончённой девушке, которая запросто могла порой выдать нечто такое, что любого поставит в тупик. — А я не леди, — повернулась к нему Хината. Она нагло ухмыльнулась и подмигнула: — Я — балерина! — Не отставай, а то опять будешь жрать морепродукты! — Бля, — себе под нос пробубнил Наруто. И бросился догонять остальных.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

— А ты не шутил, — шепнул Яхико на ухо Наруто, наваливаясь на него всем телом. Они втроём теснились на диване из поддонов, уступив кресло одной Хинате. Блондин оказался зажат между друзей, так что когда Яхико смял его, то Наруто по инерции придавил собой Итачи. — Ведите себя прилично, — пожаловался философ, толкая Наруто в сторону рыжего. Недолго, но Узумаки толкали туда-сюда, пока не установилось этакое телеснодинамическое равновесие. — Конечно, не шутил, — наконец-то смог ответить Наруто, — о еде с ней лучше не шутить. — Ага, теперь понял, — покивал Яхико, с восхищением наблюдая, как Хината уплетает третью пачку заварного рамена. Девчонка к тому же спасла их от двух порций лапши с морепродуктами, так что по праву заслужила единственную со вкусом говядины. — Потрясающе. Хината накрутила на палочки слишком много, но всё равно умудрилась всё впихнуть в себя и даже не размазать бульон по подбородку. Она придержала волосы, откидывая их за спину, пока делала глоток, запивая лапшу. Громко причмокивая, чему её точно не учили дома. Наруто усмехнулся, этого было достаточно, чтобы понять, что она чувствует себя комфортно в обществе троих убийц. Хината уже накрутила на палочки новую порцию лапши, когда её сбил смешок Наруто. Она немного испуганно подняла взгляд от пачки рамена. И увидела, что все на неё смотрят. — Извините, — смутилась балерина. — Я проголодалась сильнее, чем думала, — Хината вытерла губы тыльной стороной ладони, облизывая остальное языком, как маленькая. — Не нужно извинений, милашка, — заверил её Яхико. Хината широко ему улыбнулась. — Твоя непосредственность — украшение даже такого скупого стола, как наш, — добавил Итачи. Он поймал себя на том, что наблюдает за девушкой с несвойственным ему умилением. Но она ничем не выдавала притворства, искренне интересуясь и восхищаясь ерундой, которую видела впервые. Итачи решил, что больше всего ему нравится, как она порой смущается. Только на мгновение. А потом забывает об этом в ожидании нового момента, когда вспомнит, что ей положено смущаться. Вот как сейчас, когда Хинату смутил его комплимент. Однако, она вспомнила про остатки лапши и уже забыла о смущении. — Не удивительно, что Наруто так любит это место и вас, — засовывая ещё одну пустую пачку от рамена в другие, составляя приличную башню, сказала Хината. Пришла очередь Наруто смущаться, тем более, что парни не упустили возможность теснее к нему прижаться, протяжно вздыхая. — Не слушайте её. Я вообще хотел вас кинуть, — распихивая друзей локтями, заспорил Наруто. Хината усмехнулась: — Чего же не кинул, если хотел? Вопрос на миллион. Но Наруто не стал говорить, что из-за неё. Точнее из-за того, что ей оказалось не принципиально, чем он занимается. Не считая желания быть девушкой гитариста, напомнил себе Узумаки. И улыбнулся своим мыслям. Это он ей скоро устроит. — Испугался, как они тут без меня. Бедолаги, небось, и половины работы не успевали бы делать. Вскоре потеряли работу и оказались на обочине жизни. Вот и приходится оставаться их бесстрашным лидером. Хината покачала головой, видя, как переглянулись поверх его головы Яхико с Итачи. Она ставила на то, что Наруто не понравится их маленькая месть. — Да и правда, — с силой хлопая Наруто по плечу и зверски улыбаясь, начал Яхико, — куда мы без нашего лидера. — Верно говоришь, — теперь рука Итачи тоже оказалась на плечах блондина. Если он думал о побеге, то стало поздно. — Надо бы отблагодарить его за всё. Как считаешь? — Обеими руками «за»! — Да ладно вам, — нервно усмехнулся Наруто, когда чья-то рука сильнее сжалась на его шее, — я же пошутил. Просто выпендриваюсь перед своей девчонкой, — парни понимающе улыбнулись. И скрутили в узел, не забывая пересчитывать рёбра. Узумаки было смешно и больно одновременно, от этого дыхание совсем сбилось: — А-ха-ха, бля-я-я, хорош! Ай, вашу мать! Я всё понял-осознал, честное скаутское! Парни решили, что с него хватит: — А то ещё лапша обратно носом пойдёт, — заботливо добавил Яхико, подмигивая Хинате, уже красной от безостановочного хохота. — Такое уже бывало. — Ваши крики слышны на той стороне склада, — вклинился в установившуюся дружелюбную тишину женский голос. Наруто поморщился и не сразу понял, от чего. Он привык к определённому образу Ино, но после того, что узнал про неё, теперь думал исключительно про её притворство. Вот и сейчас она поздоровалась, как всегда: немного говоря, что ей тут не место, но она бы хотела, тихо и смущённо. Что совершенно не соответствовало взгляду бирюзовых глаз, где застыло вечное разочарование. — В честь чего праздник? — В честь нашей гостьи, — с готовностью ответил Яхико, указывая на притихшую Хинату. Ино шла всю дорогу лицом к дивану, поэтому никак не могла заметить брюнетку, слишком маленькую для своего кресла из поддонов. Но теперь всё её внимание было только к ней. И Наруто совсем не понравился холодный, изучающий взгляд. — Это Хината, девушка Наруто, а это наша Ино, — продолжил Яхико, наслаждаясь тем, как вытягивается лицо блондинки. Он с недавних пор осознал, что кто-то должен приземлить Её Величество Влажного Персика, чтобы стала проще смотреть на жизнь и перестала притворять не собой. — Она работает на организацию, которая помогает таким, как мы. Это она устроила нас всех сюда, — для Хинаты объяснил Яхико. Лицо Ино вытянулось ещё сильнее. Она привыкла, что чуть ли не единственная, кто нормально относится к бывшим заключённым. Но эта девчонка, Ино сомневалась, что это вообще законно, выглядела она как малолетка, кивнула на слова Яхико, как на нечто обычное. — Очень приятно, — несмело улыбнувшись, произнесла Хината. — Взаимно, — с нескрываемым превосходством, вызванным тем, что она была здесь первая, что она старше, опытнее и трахалась с большей частью присутствующих, ответила Ино. — Ты к нам зачастила, — лениво заметил Итачи, совершенно не впечатлённый выпадом блондинки. — Я была сегодня у других, — смотря в тёмные глаза философа сквозь стёкла своих очков, ответила Ино, — говорю же, услышала вас. Стало любопытно. Теперь зато всё ясно. Не зря подошла. С Хинатой познакомилась. Никто не нашёлся, что на это ответить. — Поздно уже, — сама нарушила тишину Ино. — Подвести может кого? — она посмотрела на Итачи. Он только усмехнулся, но блондинка и не рассчитывала всерьёз. То, что у них что-то было, случилось скорее вопреки. Она просто подловила его в сложный момент. Ино возлагала надежды на Яхико. Но рыжий её жёстко обломал: — Не, — протянул он с широкой улыбкой, — мы ещё посидим тут. В приятной компании. Ино скривилась, быстро взяв себя в руки и исправив гримасу на улыбку: — Что ж, тогда хорошего вечера, — она развернулась и ушла до того, как кто-то сказал что-то ещё. Яхико разрядил странную обстановку, когда засмеялся: — Только мне показалось, что она пожелала нам хорошего вечера так, как желают попасть под автобус? Секунду присутствующие оценивали шутку. Но тут же поддержали рыжего общим смехом.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Не считая странного появления блондинки, от которой у Хинаты теперь точно будут кошмары, всё прошло замечательно. Она с улыбкой наблюдала, как Наруто спорит о какой-то ерунде с Яхико, а Итачи лениво сжимает переносицу, как родитель, чьи дети снова не слушаются. Наруто был другим. Каждый раз. С ней, в «Джанго» и теперь здесь. Хината не уставала узнавать каждую его сторону. Лишь отчасти жалея, что сама такого лишена. Или… она с нежностью подумала про Кибу и Шино. Из всех музыкантов эти двое запали в душу сильнее прочих. Они были каким-то эталоном того, о чём Хината мечтала в отношениях с Неджи. А теперь у неё была Куренай и её ученики. Балерина улыбнулась собственным мыслям, представляя Конохамару на прошлом занятии. Он так старался впервые. И Мираи, которой некая грубость, явно доставшаяся от отца, не мешала быть грациозной. Кажется, что-то у неё всё же теперь было. — Что-то не так? — Хината несколько раз быстро поморгала, когда обеспокоенный голос Наруто вывел её из задумчивости. — Прости? — Ты вдруг стала такой серьёзной. Нахмурилась. О чём ты думала? — Наруто не хотел услышать, что появление Ино испортило Хинате впечатление от этого прекрасного вечера. — О, — Хинате и самой пришлось подумать из-за чего такого в своих мыслях она нахмурилась: — Пустяки. Я просто думала про центр. Про своих учеников. Наруто немного расслабился. — Точно, ты же сказала, что у вас там прорвало трубу. Это серьёзно? Когда у тебя снова занятия? — Занятия? — уточнил Яхико, вклиниваясь в разговор. — Я преподаю в общественном центре. Учу детей балету, — пояснила Хината. — Нам повезло, что это случилось на первом этаже и быстро заметили. Повреждений не слишком много, но ремонт всё равно потребует времени. А главное — денег. С последним сложнее. Куренай не показывала, что переживает, но, думаю, дела у нас не слишком хороши. Хината так веселилась, что совсем об этом забыла. Только подумала о своих учениках, а теперь может оказаться, что её работа закончилась? — Кхм, — несмело, что всем показалось странным, учитывая, как до этого вёл себя Яхико, привлёк к себе внимание рыжий, — э-м-м, ну, дело такое. Короче, до того, как оказаться, ну… — В тюрьме? — подсказала Хината, потому что, говоря, Яхико смотрел именно на неё. Рыжий улыбнулся, кивнув. — Ага, точно. В-о-о-о-т значит, до того, как сесть, у меня был небольшой бизнес. Точнее, у нас с другом. Занимались всяким по мелочи: ремонт и всё такое. Я так-то рукастый, не смотри, что бываю таким дураком, — Хината ободряюще улыбнулась. — Не сомневаюсь. У меня вот только ноги откуда надо растут, а руки из совсем другого места, — поделилась она. Яхико рассмеялся, отрицательно качая головой. Он ничего не сказал, но многозначительно потрогал мягкий красный шарф, обмотанный вокруг шеи Наруто. Хината покраснела. — Я это всё завёл к тому, что у меня остался инструмент. Да и подвязки есть, где надо. Смогу достать материалы дешевле, а за работу ничего не возьму. — О, но, точно? Я имею ввиду, что это будет просто потрясающе! Но, совсем ничего? Уверен? — Для друзей бесплатно, — уверено заявил Яхико. — Эх, может, смогу кого-нибудь встретить в этом твоём центре? — Э-э-э, — протянула Хината, виновато улыбаясь, — боюсь, что там выбор не богатый — маленькие девочки или старушки. — Пфф, так я люблю женщин постарше, — подмигнул рыжий. — Ох, и подружки у меня всё закончились, — расстроилась Хината, которой вдруг стало так обидно, что они с Наруто уйдут отсюда вместе, а Яхико пойдёт домой, где его никто не ждёт. — Чёрт возьми, Наруто! Почему ты знаешь так мало женщин? — В таком не каждая девушка своего парня обвинит, цени, — улыбнулся ему Итачи. — Пр-прости? — не зная, можно ли за такое извиняться, произнёс Наруто. — Хоть с твоей «Госпожой Узумаки» его знакомь, — надулась Хината от того, как несправедлив мир. В идеальной его версии она бы знала много молодых, весёлых, добрых девчонок. — Ага, хах, или с Конан, — поддержал Наруто. Только шутку никто не понял. Три пары глаз уставились на блондина с подозрением. А подозревали его явно в глупости. — Чего? — возмутился он. — Нет-нет-нет, — активно замахал Наруто руками, — только не Конан! Она же неадекватная! Знаешь, сколько раз мне прилетало тряпкой в лицо? И это ещё цветочки! Парни рассказывали, как она отходила своего бывшего битой, когда подозревала, что он ей изменяет. Но суть этой истории в том, что она так его и не поймала! У Конан не было никаких доказательств, она просто чуть не оставила чувака инвалидом… Просто так! Ну кто так поступает? — смотря на каждого по очереди, спросил Наруто. И, кажется, всерьёз требовал ответа. — Позволь мне, — придержав рыжего за плечо, взял слово Итачи. — Да неадекватные стервы, вот кто! — не выдержал Наруто. — Или, — медленно, будто собирается идиоту объяснять принцип суперпозиции электрических полей, начал Итачи, — предположим. Только предположим. Некий молодой человек, который, узнав про измену любимой девушки, в состоянии аффекта убивает её и её любовника? Наруто уже скривился, готовясь высказать всё, что думает про такое предположение Итачи, которое только Голливуду экранизировать, но резко передумал, изменившись в лице. — Оу, — тихо произнёс Узумаки. — Ура! — захлопала в ладоши Хината. — Мы нашли Яхико девушку! И если они друг друга не поубивают, то это точно навсегда!

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Наруто снова не смог уснуть. Ему было всё ещё мало. Эта мысль заставляла чувствовать себя предателем, даже изменником. Но справиться с наваждением оказалось выше его сил. Он медленно приподнялся на локтях. Хината спала, укутавшись в одеяло и обнимая подушку. Наруто прислушался к её глубокому дыханию. И осторожно выбрался из-под одеяла. Пол приятно холодил босые ступни. После каждого шага Наруто оборачивался, проверяя, не проснулась ли Хината. Ему явно везло. Ещё шаг и он собирался покинуть спальню. Тогда она зашевелилась. Узумаки замер, словно вор, застигнутый врасплох, уже готовясь объясняться. Хината причмокнула губами, переворачиваясь на спину. Балерина как будто почувствовала, что теперь кровать в её единоличном пользовании, и раскинула руки с ногами в разные стороны. Но не проснулась. Наруто бесшумно выдохнул. — Булочка с корицей, — пугая блондина, невнятно произнесла Хината во сне. Наруто схватился за сердце. Наверняка успел поседеть. Затея становилась всё отчаяние и опаснее, логика подсказывала, что проще не скрываться. Если бы только он был готов. А он не был. Поэтому разъединил магниты на подхвате, которым крепилась штора, чтобы закрыть дверной проём. Наруто взял всё необходимое и уселся прямо на полу. Диван отлично прятал его от посторонних глаз. Света от маленькой настольной лампы было достаточно. Если честно, и Наруто от этой мысли гордился собой без всякой меры, свет ему был не нужен. Он легко мог найти каждую струну даже с закрытыми глазами. Ещё раз проверив, что вокруг никого, Наруто внимательно прислушался к тишине. Только после этого присоединив гитару к усилителю и наушникам. Тишина в них была совсем другой. Узумаки любил это чувство, схожее с погружением на глубину. Он тонул. Тонул. Тонул. Ждал, когда ноги коснутся дна. И только потом начинал играть. Музыка не рассеивалась, она вся проходила через него. Становилась с ним единым целым. Наруто низко склонялся над своей красавицей из клёна, чтобы она слышала, как сильно стучит сердце. Пальцы жадно впивались в её деревянный корпус. Он нуждался в ней, а она в нём. Было до безумия важно, чтобы гитара это чувствовала. Наруто больше ни дня не мог обойтись без неё в своих руках. Пальцы ныли от отсутствия контакта. Это был священный момент, тайна его исповеди перед той, кто должна знать всё, чтобы отзываться. Наруто рассказывал гитаре о жизни с ней. Это всегда был заигрывающий джаз. Мелодия напоминала подростка, забравшегося в трусики первой красотки. Но это быстро растворялось в хаосе неразборчивой мелодии. Она теряла стройность и ритмичность, превращаясь в безумный крик. Нота перекрывала другую, пальцы торопились. В ушах стоял гул хаоса. Так Наруто переживал их расставание. Мелодия замедлялась, переходила в минорный блюз. Шесть лет, которые он провёл без неё. В них был страх и боль. Он больше не злился, как раньше. Теперь Наруто говорил правду. Сложную и неприкрытую. О заточении среди людей, которые его пугали. О страшных мыслях и ночах, когда часами царапал стену своей клетки, мечтая выбраться. Рок-звучание перебивало тюремный блюз, когда гнев и растерянность всё же прорывались наружу. Это были первые глотки свободы. И не только её. Наруто через музыку отпускал то, что заставляло задыхаться от переизбытка кислорода, который было некуда применить — то были остатки его жизни. Он заставлял гитару чувствовать на струнах алкоголь, давиться дымом на балконе. Она принимала его одиночество, сочащееся в грубых рифах. Пока не переходил к той части, что пугала больше всего. Наруто с трудом подбирал мелодию. Он не хотел обижать свою красавицу из клёна, но она должна была знать, кто теперь делит его с ней. Руки дрожали, почти не слушаясь. Наруто подбирал ноту за нотой, но единого рисунка не складывалось. Узумаки понятия не имел, как рассказать о Хинате. О красоте, которая вошла в его жизнь. Пальцы перебирали струны. На одних инстинктах. Наруто закрывал глаза, отдаваясь темноте, в которой всполохами огня рисовались аккорды. Он следовал за ними медленно, проверяя на прочность каждый шаг. Всё, что знал точно — это был джаз. Говорить про Хинату в другом стиле он бы просто не смог. Так Наруто возвращался к истокам, к самому себе. Он проходил это каждый день. Одно и то же: жажда касаний, побег, история, выученная до мельчайших подробностей. Но стоило дойти до акта, в котором герой встречает свою героиню — всё, баста! Наруто по-прежнему был не годен на то, чтобы звучание достигло вершины красоты. По ушам била только жалкая тень тех эмоций, что бушевали в душе. И тогда Наруто становилось недостаточно объятий кленовой красавицы. Гитарист убрал инструмент на место. Мысленно простился с ней до следующей ночи. Хината ещё ни разу не просыпалась, пока он возвращался к своей первой любви. К той, которая никогда ничем не заканчивается. Наруто остановился у изножья кровати. Глаза быстро привыкали к темноте. В ней, как из туманной дымки, появлялись очертания девичьего тела, укутанного одеялом. Одна в их постели Хината казалась маленькой и беззащитной. Такой желанной. И эта тяга всегда была сильнее. Сегодня мороз достиг небывалой отметки, а всё небо занял огромный диск луны. Жаль он не мог увидеть Хинату в этом бледном свете. Наруто лёг на свою сторону, честно стараясь уснуть. Завтра очередной трудный день, всем необходимо выспаться. Очень взвешенное решение, которым он гордился. Зря только придвинулся ближе. Зря вдохнул цитрусовый аромат и ощутил жар её тела. Пальцы сжимались в кулак, медленно разжимаясь, теперь Наруто слышал нужную мелодию, которую был не способен воспроизвести. Только не на своей красавице из клёна. Ему всё ещё нужна была красавица из плоти и крови. — М-м-м, — Хината спала, но её дыхание становилось всё глубже, в него примешались стоны, когда Наруто провёл рукой по талии, сгребая в охапку ткань футболки. Ему хотелось думать, что Хината видит сон про него, навеянный всё более откровенными касаниями. Голубые глаза жадно впитывали в себя каждое её движение. Как приоткрылись губы, когда его рука забралась под одежду. Как тонкие пальчики вцепились в одеяло, когда Наруто принялся играться с возбуждённым соском, покусывая сладкую шейку. Хината не просыпалась, но следовала за своими желаниями и своим сном. Она раскрывалась, выгибаясь навстречу чужим рукам. Сбрасывала одеяло, одолеваемая сильнейшим жаром, от которого отключался разум. Хината пребывала в царстве эротических фантазий до тех пор, пока Наруто не спустился ниже, требовательно раздвигая стройные ножки, чтобы забраться к ней в трусики. И насладиться тем, как она возбуждена. — М-м-м? Наруто запечатывает в памяти этот момент, когда фантазия рассеивается, а Хината просыпается. Все чувства накатывают на неё скопом. Сонный разум ничего не успевает приказать, и процессом руководит тело. Единолично. Хината крепко хватается своей рукой за его руку. Она не объясняет, чего добивается — чтобы отпустил или чтобы продолжил. Наруто сам принимает решение, погружая в неё сразу два пальца. Потому что вокруг ночь и тишина. Хината лишь глубоко дышит, позволяя только редким плавным стонам вырываться на волю. Пока Наруто плавно, никуда не торопясь, доводит её до вершины. Они не говорят после. Узумаки не хочет спугнуть сон. Только обнимает её, прижимая к своему сердцу. И, наконец, засыпает сам.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

— Именно так я и сказал! Повторить для особо одарённых? Готов? Ты лажаешь! Теперь дошло? — Наруто зевает под крики Кибы, держась в вертикальном положении только благодаря тому, что облокотился на «Госпожу Узумаки». — Не зарывайся, щенок, — глядя исподлобья, пугающе медленно отвечает Гаара абсолютно лишённым эмоций голосом. Даже Наруто давится своим зевком, хотя трубач обращается не к нему. Весь бэнд делает шаг назад от труханувшего Кибы, оставляя паренька беззащитным перед вооружённым трубой Гаарой. — Я не лажаю. — А я, — если бы не дрожащий голос в сочетании с дико расширенными глазами, то Киба может и звучал внушительно. Наруто закатывает глаза, у него своих проблем навалом, но этот крикливый пацан нравится Хинате. Не хочется сообщать ей о его бесславной кончине. — Это Сай! — кричит Наруто, подходя ближе к сцене. Вмешиваться он не собирался, но музыка снова вернулась в его жизнь, она теперь была буквально повсюду. Узумаки слышал мир аккордами. И замечал каждый, который выбивается. Сейчас это были клавиши. Все обернулись на голос Наруто, оставляя без внимания злого (но это не точно) Гаару и выдохнувшего Кибу, который успел попрощаться с жизнью. Сам упомянутый клавишник, склонив голову, сгорбился над синтезатором. Он не спорил, а просто молча разглядывал чёрно-белые ряды клавиш. Сая занимала забавная привычка жизни — быть точно такой же. Только справиться с этими переменами было не так просто, как подчинить себе мелодию. А сегодня и того не смог. — Ты как? — спросил Наруто. Теперь группа синхронно обернулась к пианисту. Сай вздохнул и пожал плечами. — Снова проблемы с девушками? — уточнил Наруто. — Если бы, — наконец заговорил клавишник, — у меня проблемы с самим собой. Чувствую некое эмоциональное выгорание. Даже не так, точнее его полную противоположность. Словно эмоций у меня никогда и не было. А заметил только сейчас. Я даже не понял, что лажаю. Пока ты не сказал. Простите, парни, — махнул рукой бэнду Сай. — Сейчас я соберусь. — Ничего. Мы же всё понимаем, — произнёс Шино, поправляя очки. — Никто не может чувствовать на заказ. Сделаем перерыв? Ответом стала гробовая тишина, все ждали, что скажет Сай, но тот молчал, поглаживая клавиши, словно видел их впервые. — Ой, да подбери ты уже сопли! Наруто едва не выронил швабру от строго громогласного выкрика Конан. — Ходит тут, строит из себя непонятно что. Эмоциональное чего у тебя там? Сама тебе скажу — эмоциональный запор, вот что у тебя. А всё из-за этой тупой привычки снимать тупоголовых девиц, ожидая от них какого-то откровения. Так можно жить, когда тебе двадцать лет, но когда за тридцать? Вся жизнь превращается в бесполезный шлак. Ты приходишь в пустой дом, остаёшься на вечеринках до конца, когда все знакомые уже ушли. Твои истории о том, как трахнул очередную девку, уже никому не интересны. Ты один. Вот и всё. Вытаскивай уже голову из задницы и сделай со своей жизнью что-нибудь путное! От этого спича у всех глаза на лоб полезли. Даже Сай, который обычно ровно относился ко всему, стал похож на человека, готового броситься сворачивать горы, лишь бы доказать Конан, что от него есть польза. — А ты чего тут трёшься? Работы нет? — Наруто умчался из зоны поражения, сверкая пятками. Попутно успевая оттирать пятна от алкоголя, оставшиеся на деревянных полах. — Мужчины! Как ещё не вымерли. Сай больше не лажал, открыв в себе второе дыхание. Бэнд выдал такую репетицию, что любое выступление позавидует. Только Наруто от этого было не проще. Он поглядывал на Конан, которая, как коршун следила за ним, проверяя всю проделанную работу. От неё даже через весь зал чувствовалась гневная аура. А Хината возложила на несчастного блондина миссию по выяснению, как она смотрит на то, чтобы познакомиться с его другом. Убийцей и уголовником. — Шикарно, бля, — пробубнил Узумаки в древко швабры, уже предвкушая этот разговор. — Мне, разумеется, ничего не грозит. — Надеюсь, швабра тебе не отвечает, — Наруто подпрыгнул на добрый метр, когда Конан к нему подкралась. И как успела? Только ведь видел её у барной стойки. — А-ха-ха, конечно, нет. Какая ты шутница! — нервно смеясь высокими нотами, Наруто дружески подтолкнул начальницу в плечо, о чём тут же пожалел. Смех застрял в горле, став хрипом. Конан прищурилась на него, убеждённая, что Наруто преувеличил степень своей адекватности. Но это был отличный шанс забросить удочку для Яхико, тем более, что испортить впечатление о себе ещё больше было просто невозможно. — Та-а-а-а-к, Конан. Как жизнь? На личном фронте что-нибудь прояснилось? — Чего? — Ну, я помню, в последний раз ты была расстроена, явно из-за парня, который был тебя не достоин. Так что, надеюсь, ты от него избавилась, и теперь совершенно одна! — Ты надеешься, — медленно повторила Конан, — что я одинокая? Может ещё, что я несчастная? Или брошенка? На это не надеешься? — Да я не о том! — И какого хрена ты вообще за мной следишь? — Конан сократила расстояние между ними, тесня Наруто к стене. — Нравится смотреть, извращенец? — Я же просто… — Работай давай! И чтобы я больше такого не слышала, — ощутимо тыкнув в грудь Наруто пальцем, Конан развернулась на каблуках и ушла, скрывшись в подсобке. — Отлично поговорили, — в полуобморочном состоянии промямлил Наруто.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Работа тянулась бесконечно, а Конан продолжала пугать каждым новым выходом в зал. Наруто не представлял, как сможет завести с ней разговор о Яхико. Да вообще какой-нибудь разговор, помимо рабочих. Он задержался дольше обычного, помогая не только убрать последствия вчерашнего вечера, но и готовя «Джанго» к новому открытию. Их складской команде удалось выбить выходной, чтобы помочь Яхико с ремонтом. И Наруто уже опаздывал, только злить Конан ещё сильнее было бы натуральным самоубийством. Он дождался, когда даже группа засобиралась по домам, свалив под их прикрытием. Настроение, конечно, было ни к чёрту. Наруто успел привыкнуть, что время между работами — их время с кленовой красавицей. Но вместо того, чтобы отправиться к ней, блондин толкался в метро, а потом дубел на улице, стараясь бежать быстрее, чем замерзала влага в глазах. –… ха-ха, именно! Лучше и не скажешь, — Наруто быстро пошёл за звуки голосов, но замедлился, когда понял, что слышит смех Итачи. Конечно, их философ и раньше смеялся, но дело было в том, как именно он делал это сейчас. Слишком не естественно, не в своей привычной манере, когда кажется, что он смеётся над тобой. Даже если вы смеётесь вместе. Наруто незаметно заглянул в помещение, где прорвало трубу. Яхико носился туда-сюда словно рабочая пчёлка, что-то отмерял, пилил, примерял. На его фоне Итачи, стоящий привычно засунув руки в карманы брюк, выглядел слишком инородно. Тем более, что он стоял рядом с миловидной брюнеткой. Наруто в шоке смотрел, как Итачи неуверенно улыбается незнакомке, а она, убрав руки за спину, отвечает тем же. — Думаю, лучше зайти, — раздаётся шёпот над самым ухом. Наруто резко накрывает рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Женщина, подкравшаяся к нему, смеётся нежно, как та, кто привык умиляться достижениям детей. По-матерински, решает для себя Наруто ещё до того, как оборачивается. Она красивая. Стройная, подтянутая. В её осанке Узумаки сразу узнаёт влияние балета. Длинные, очень чёрные волосы собраны в высокую причёску. Глаза слишком внимательные, тоже по привычке, потому что приходилось всё время присматривать за детьми. Чужими, а может и своими. Что-то в её лице кажется ему знакомым. Может глаза. Только у кого видел такие же, не вспоминается. — Судя по голубым глазам, ты — Наруто? — Точно, — несмело улыбаясь, отвечает он. Женщина протягивает руку для пожатия. — Меня зовут Юхи Куренай, — только после того, как она называет имя, Наруто оживает и отвечает на рукопожатие. Она держит его руку в своей уверено, с необходимой силой, чтобы показать свой статус хозяйки. Наруто это нравится. Что такие женщины, как Куренай или Темари, окружают Хинату. Они смогут научить её быть сильной. — Хината мне много о тебе рассказывала. Я давно хотела с тобой познакомиться. Убедиться, что ты действительно достоин того обожания, которое светится в её глазах. — И каков вердикт? — Скажем так, — улыбаясь, произносит Куренай, — меня устраивает, что ты сам до конца не уверен, достоин или нет. Значит, продолжишь каждый день добиваться её. А эта девочка того заслуживает. Лучшего. — В этом наши взгляды сходятся. Куренай больше ничего не говорит, а просто проходит мимо. Итачи и незнакомка оборачиваются. Девушка приветливо улыбается балерине, а вот философ, завидев Наруто, отскакивает от неё, как ошпаренный. — Изуми, надеюсь, ты не слишком отвлекаешь наших дорогих гостей? — незнакомая брюнетка, которая теперь обретает имя, смущается, улыбаясь Итачи. — Никто не жаловался, — отвечает она, намекая на желание услышать, что это правда. — Кхм, нет-нет, что вы, Изуми только подстёгивала наше желание работать, — Наруто готов присвистнуть, всё же не каждый день печальный философ флиртует. Иногда они вообще забывали, что у Итачи есть пол, он умело строил из себя этакого мифического монаха. А оказался человеком. — Изуми моя младшая сестра, — для Наруто, как новоприбывшего поясняет Куренай. Узумаки приветливо машет девушке рукой. — Это Наруто. — О! Парень Хинаты! — оживляется Изуми. Блондин даже опешил. Что же такого и как часто Хината им тут про него рассказывает? — Всё это охренеть как мило, — прерывает знакомство недовольный голос Яхико, — но я что, тут один буду горбатиться? Кажется, кто-то взял выходной специально, чтобы мне помочь. Или я что-то не так понял? Рыжий уже весь взмок и измазался в чём-то, пока Наруто с Итачи оставались вполне свеженькими. У первого хотя бы было оправдание — он опоздал. А вот Итачи, похоже, всё время провёл, развлекая Изуми. — Да-да, извини, мы уже, — они извинились перед женщинами и принялись помогать. Как оказалось, Яхико уже сделал всё самое трудное. Вообще, рыжий оказался совсем другим в своей привычной среде. Он быстро забыл, что не прораб на стройке, и как следует погонял друзей. Не упуская при этом возможности подразнить Итачи в связи с его странным поведением в обществе красивой девчонки. — Ой, заткнись, ничего особенного, просто был вежливым, — отмахнулся философ. — Ага, конечно. — Вы теперь всё время будете издеваться, верно? Парни покивали с дьявольскими улыбками. Итачи только тяжело вздохнул. Сам виноват. — Как вы тут? — Наруто заулыбался, как дурак, только от того, что услышал голос Хинаты. — А ему можно? — возмутился Итачи, указывая на блондина. — Можно, — ответил Яхико. Он стоял на коленях на полу и активно работал разводным ключом. — Всё! Готово. Только подать воду. — Ну, — обнимая девушку, по которой скучал сильнее, чем полагал, начал Наруто, — мы уже всё. — Какие вы молодцы, — отвечая на требовательный поцелуй Наруто, с улыбкой ответила Хината. — И где справедливость? Я тут пахал, а поцелуй достался ему, — пожаловался Яхико. Хината, смущаясь, зарылась носиком в рубашку Наруто. — Завидуй молча, — не поворачиваясь к рыжему, посоветовал Узумаки. Яхико только фыркнул. — Вообще-то, в чём-то Яхико прав, — делая вид, что задумалась, произнесла Хината. — Именно! Спасибо! — Думаю, нужно восстановить в мире хоть какую-то справедливость, — серьёзно заявила Хината. Наруто только закатил глаза, когда она сначала поцеловала в щёку Итачи, а потом и Яхико. Задержавшись на рыжем подольше в честь того, что он такой герой. — Так-то лучше! — Даже не знаю, как мне вас благодарить, — сказала вернувшаяся Куренай. Изуми, разумеется, следовала за ней хвостом. И точно была не прочь отблагодарить Итачи. — Не знаю, как остальные, а я вот голодный, как стая волков, — складывая инструменты, выдал Яхико. Женщины с загадочными улыбками переглянулись. — Это можно устроить, — согласилась Куренай. — Только мне кажется, что они что-то задумали? — поинтересовался Наруто у друзей. — Я готов рискнуть, — первым ответил Итачи, бросив при этом на Изуми лишь мимолётный взгляд. Но и этого было достаточно, чтобы девушка прикусила губу, поняв по-своему его двусмысленное заявление. Оказалось, что они всё время накрывали длинный стол в кабинете Куренай. Наруто сразу понял, что большую часть всего готовила Хината. Он сел рядом с ней, отделяя девушку от остальных, чтобы никто не смог занять это место. Под столом Наруто переплёл свою руку с её горячей ладошкой. И не отпускал до конца импровизированного ужина. — Ничем не хуже, чем наш заварной рамен за складом, — пошутил Яхико, подмигивая Хинате. Она засмеялась, теснее прижимаясь к боку Наруто. Только на миг он подумал, что всё даже слишком идеально. От этого стало страшно. Но мысль прошла по самой глади и ускользнула, как водомерка. Наруто собирался брать от жизни всё, пока оно принадлежит ему. А потом? Нет у него никакого «потом». Только здесь и сейчас. И они идеальны.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

— Нет! Даже не начинай, дубак ведь на улице, — прохныкал Наруто, понимая, что Хината тащит его вовсе не домой. — Представь, — он потянул её на себя за мягкую ручку, утонувшую в варежке, — мы освободились раньше обычного, вечер ещё толком не начался. Это значит, что у нас уйма времени, чтобы как следует развлечься. Я буду тебя медленно раздевать, — соблазняя говорил Наруто, — а потом ты меня. Давай, только ты и я. Нам жарко. И тесно. Хината была уже вся красная. Может и от мороза, но блондин самодовольно верил, что совсем нет. Только даже всё его сексуальное красноречие не помогло: — Одна остановка и всё, обещаю, — справляясь с нахлынувшем возбуждением, пообещала Хината, пытаясь тащить его в сторону метро. Наруто взвыл, не двигаясь с места. — Пожалуйста, — умоляла Хината. — Помнишь, ты спрашивал про то, что помогает мне отгонять тьму? Мы стали так близки за последнее время, и я уже некоторое время чувствую потребность показать тебе. Для меня важно, понимаешь? Это то, чем я ни с кем ещё не делилась. Но… — Идём, — останавливая Хинату, уверено говорит Наруто. Она улыбается, а он любит, когда его балерина радуется своим маленьким победам. Её тело уже и так без остатка принадлежит ему, но если есть ещё в этой нежной, красивой душе уголки, где он не успел побывать, Наруто воспользуется любой возможностью. Хината нервничает. Это видно невооружённым взглядом. Наруто старается ничего не говорить. Просто держит за руку, без слов говоря, что он рядом. Узумаки так увлёкся Хинатой, что не следил, куда они идут. В вагоне метро он отогрелся, а на улице грела её близость. Но когда Хината вдруг остановилась после бесконечной дороги, Наруто оказался не готов увидеть знакомые ему резкие линии, эту геометрию из стекла и металла. Он застыл в нескольких шагах от широкой лестнице, с замершим сердцем поднимая глаза на верхушки башен, увенчанные странными фигурами. Хината привычно легко преодолела все ступени. Её рука выскользнула из его. Наруто мог только стоять и смотреть на «Музей современного искусства». Как же так вышло, думал Узумаки, что самый важный секрет Хинаты он уже успел похитить. Вырвал его у неё без разрешения. Каждое его появление здесь теперь причиняло боль. Он был тогда другим. Следил. Ненавидел. Разве это возможно, что они — один человек? — Наруто? — Хината снова спустилась, останавливаясь на первой ступени. — Что такое? — Ничего, — после заминки произносит он. Наруто был так счастлив, так непозволительно счастлив, что забыл, с чего всё началось. Теперь он даже не мог вспомнить, когда забыл о необходимости рассказать правду. Узумаки предпочёл закрыть на неё глаза, любуясь выстроенной им ложью. А теперь уже поздно. — Просто никогда не был здесь. Смотрю. — Ой, а об этом я даже не подумала, — морща носик, сказала Хината. — Обещаю, я устрою тебе экскурсию. Мы посмотрит всё, что там есть. Но сейчас у нас есть цель. Идём. Пока я не передумала. Наруто позволяет Хинате провести себя через крутящуюся дверь. И даже не замечает, как после этого сам ведёт её по наклонной чёрной поверхности. В круглую комнату с одной картиной. — Это — «Красота», — с придыханием произнесла Хината. Наруто смотрел на до боли знакомый белый шум в бледных концентрических кругах огромного полотна. Он никак не мог найти в себе силы взглянуть на Хинату. Она наверняка ждёт, что он как-то отреагирует. Как человек, который столкнулся с этим белым безумием впервые. Но картина насмехается, удерживая его взгляд в плену лучей, так похожих на глаза Хинаты. Только в белую пропасть Наруто хотя бы может смотреть. Он с давящим в груди чувством ждёт, когда Хината спросит что-то вроде «как тебе» или «что думаешь». Мысленно умоляет этого не делать, не вынуждать его врать ещё больше. Стоит лжи слететь с губ, которыми он убеждает Хинату в своей любви, как не выдержит. Сломается, рухнет на колени и выложит всё, что было. А потом будет смотреть, как она уходит. Только Хината всё молчит. Любопытство поворачивает его голову в её сторону. Медленно, будто он успел заржаветь. В её глазах отражается вся глубина белизны. Она смотрит на картину, и кажется, что остальной мир куда-то пропал. Хината осталась в окружении белого шума. Он так часто видел её здесь, но никогда до конца не понимал, насколько это важно для неё. — О-очень… любопытно, — с трудом обретая голос, выдавливает из себя Наруто. Хината неловко прикрывает улыбку ладошкой. Она встречает его взгляд. Во всём её виде появилось нечто новое, похожее на освобождение от тяжёлого груза. Хината тихо хихикает, но заметно, что старается вернуть себе серьёзность. — Понимаю, — начинает она сквозь улыбку, — выглядит как бред. Идём, — Хината тащит его к скамейке на своё обычное место, которое работникам музея пора зарезервировать для неё. Они садятся. Такое странное чувство — сидеть рядом, не прятаться, узнать всё. — Нужно подождать, — едва не закатывая глаза, говорит Хината, кивая куда-то в бок. Наруто проследил за этим движением, но и так уже слышал приближающиеся голоса. Экскурсионная группа. Наруто сразу узнал женщину-экскурсовода, это она была здесь в тот первый раз, когда он пришёл сюда за Хинатой. Туристы следуют за ней, как утята за мамой-уткой. Глазеют по сторонам и дружно останавливаются перед «Красотой». — Здесь у нас представлено полотно неизвестного автора. Картина обнаружилась в коллекции одного крупного коллекционера. Он пожелал пожертвовать её нашему музею. Кстати, совершенно бесплатно, — это похоже на безумие. И то, что она говорит те же слова. И то, что Наруто их всё ещё помнит. — Смотри на них, — шепчет Хината, приблизив губы к самому уху Наруто, так, что он чувствует её горячее дыхание, — когда она скажет, как называется картина. Наруто смотрит. — Мы назвали её «Красотой». — Выражения их лиц всегда меняются по одному сценарию: сначала они скучали, но потом чувствуют некоторую заинтересованность, — всё ещё шепчет Хината, — а теперь всматриваются в неё, — голос становится жёстче, в нём слышится сталь, — и не понимают. Наруто видит это, кажется, что увидел бы и без комментариев Хинаты. Это недоумение сродни красной неоновой вывеске в виде стрелки. Она горит и мигает, сообщая всем, что перед ними. — Они не видят на ней ничего, что привыкли классифицировать как красивое или не красивое, — продолжает Хината. Наруто даже немного заводится от налёта презрения, которым она обдаёт несчастных туристов. — Тело, лицо, вещь. Ведь для них только это может быть красивым. Вид на закат, которые они могли бы встречать каждый день, но предпочитают пялиться на картинки. Им просто не уместить в себе красоты, которую увидеть сложнее. Экскурсовод рассказывает о загадке картины. Отвечает на те же банальные вопросы. — Проследуем дальше, — Наруто становится даже дышать свободнее, когда они уходят, оставляя его и Хинату в одиночестве. Наруто не понимает, играет он честно или снова лжёт, но ему приятно, что Хината не увидела в нём того же, как в этих незнакомцах. Может быть, это везение, что он тут уже был и знал, чего ожидать. А может, это всё было в нём на самом деле. Наруто помнит, что видел в белом шуме глаза Хинаты. Разве мог он после этого думать о полотне, как о чём-то заурядном? Он помнит, как она выделялась на фоне белизны. Красота и только. — Из-за картины для тебя так важно это выражение, про смотрящего? — Наруто задаёт вопрос с жаром. Он чувствует потребность узнать всё. Это новая разновидность голода. — Во многом, — признаётся Хината. — Мне бы хотелось быть настолько особенной, чтобы разгадать загадку «Красоты», но я знаю, что так и не смогла этого сделать. Может, никогда не смогу, только отказаться от этого чувства, которое посещает здесь, никак не получается. Были времена, когда только здесь я чувствовала себя… самой собой. Как будто смотрелась в зеркало и чётко видела — да, это и есть я. Наруто слушает очень внимательно, но ему всё равно кажется, что слова проходят насквозь. Он просто поверить не может, как всё изменилось. Нет никакого расстояния между ним и Хинатой. Она говорит для него, а он может прикоснуться к ней, к её красоте. Наруто понятия не имеет, есть ли в картине вообще какая-то загадка, но готов побиться об заклад, что уже её раскрыл. Даже если не способен выразить это словами. — Извини, это не так буквально, как музыка, — улыбается Хината. — Наверное, я тебя только ещё больше запутала? Это ничего, — она берёт его за руку, — мне просто очень хотелось побыть здесь вместе с тобой. Показать нечто большее, чем то, что все зовут красотой. Что-то долговечное. Как красота души, которая не пройдёт, стоит волосам поседеть, а коже сморщиться от морщин. Нас здесь уже не будет, а она, — Хината тянет свободную руку в сторону белизны полотна, словно желает уйти и потеряться среди этой зимней пурги, но Наруто крепче сжимает её ладошку — он не позволит, — всё ещё будет здесь. Оберегать свои тайны, пока не решится раскрыть их кому-то достойному. Наруто присматривается к Хинате. Теперь он знает, что недостаточно серьёзно относился к её желанию не быть каким-то эталоном. Она же боится, как он мог этого не заметить? Когда каждый раз он повторял, что она прекрасна, Хината думала лишь о том, насколько красота мимолётна. А когда она увянет, что же ей останется? Дурочка, мелькает в мыслях Наруто, не понимает, что он давно смотрит глубже любой оболочки. Он знает — сколько бы лет не прошло, Хината останется для него такой, как сейчас. И только его вина в том, что не смог этого показать. — Спасибо, что поделилась, — тихо, стараясь не вспугнуть что-то невидимое, окружающее их, произносит Наруто. Хината только несмело улыбается. — Я сейчас вернусь, хорошо? — Наруто чувствует потребность Хинаты остаться с картиной наедине, хотя бы на время. Словно у них давно начался немой разговор, который она не может продолжить при посторонних. К тому же есть что-то укоряющее в этом белом шуме. Полотно кажется живым, и оно желает знать, почему Наруто врёт, что пришёл сюда впервые. — Конечно. Я буду здесь. Наруто упирается ладонями в края раковины. Рассматривает своё лицо в широком зеркале на всю стену. За его спиной двери кабинок. Он не знает, что хочет найти в своём отражении. Возможно, те изменения, которые видят в нём другие. Внутри это или снаружи? Ему почти тридцать, но в зеркале без рамы отражается мужчина, которого не хочется назвать стариком. Блондин находит себя почти красивым. Он даже ярко представляет рядом с собой Хинату. Они разные, как ночь и день, но от этого кажутся вместе ещё идеальнее. Наруто улыбается самому себе, потому что думает, что это может быть правдой — они созданы друг для друга. Когда Наруто возвращается, Хината стоит вполоборота на фоне белого полотна. Она держит шапку и шарф в руках, поэтому самым ярким пятном становятся её иссиня-чёрные волосы. Наруто делает шаг, чтобы подойти, но замолкает до того, как начать говорить. Он возвращается в прошлое и позволяет себе снова последить за ней. Эмоции меняются и искажаются, как в калейдоскопе. Наруто с трудом вспоминает себя прежнего, но знает, что тот тёмные человек с чёрными мыслями ещё где-то внутри. Возможно, он никогда не исчезнет, потому что так нужно. Чтобы помнить. — Хината, — она нужна ему, чтобы напомнила, что он может это сделать — может позвать её, и она отзовётся. В тишине круглой комнате даже его тихий голос звучит достаточно громко, чтобы Хината услышала. Она оборачивается, встряхивая волосами. И улыбается ему на фоне «Красоты». В книгах часто пишут про озарение, но это кажется лишь красивым художественным приёмом, когда герою вдруг всё становится понятно. Наруто не представлял, что так бывает — до этого момента. Его накрыло чистое знание. Будто кто-то просто вложил его в голову, и оно заняло всё пространство: — Красота в глазах смотрящего, — шепчет он, как молитву, хотя готов кричать на весь мир. Она должна знать правду — почему не могла раскрыть секрет. Наруто не до конца верит, что всё дело в нём, но ведь… так и есть, чёрт возьми! Чтобы всё понять, Хината должна была найти его, привести сюда. Это судьба. — Думаю, мы успеем посмотреть что-нибудь ещё, если хочешь, — улыбаясь, говорит Хината, пока не замечая, как Наруто колотит от открывшегося знания. Она готова сказать что-то ещё, но он не позволяет, когда с силой сжимает её руки и так смотрит в её серые глаза, что Хината задыхается. — Ч-что такое? — Ты должна кое-что сделать для меня, — от нетерпения и нервов Наруто едва удаётся сосредоточиться на том, как говорить, чтобы слова получались внятными. — Ты должна уйти. — Что? — Я не могу всего объяснить, — Наруто не замечает, как начинает говорить громче, — просто поверь мне. Иди. Иди вперёд и не оглядывайся, пока я не позову. Хорошо? Пожалуйста! Это очень важно. Хината несколько долгих секунд смотрит ему в глаза, сначала что-то в них ищет, но быстро решается на риск: — Хорошо. Наруто отпускает её руки. Хината отворачивается и уходит. Она огибает скамейку, двигаясь в ту сторону, откуда только что появился сам блондин. Так медленно, вымеряя каждый шаг, что Наруто готов крикнуть ей, чтобы поторопилась. Но он молчит и ждёт. Это важнее. Он может потерпеть несколько лишних секунд. Хината делает ещё пару шагов, почти останавливаясь. Наруто задерживает дыхание, кажется, что она готова нарушить слово и обернуться. Если бы он спросил саму Хинату, то она бы сказала, что так и было. Она хотела обернуться, сама не понимая для чего. Присутствие Наруто ощущалось даже спиной. Она точно знала, что он никуда не исчез. Только это позволило ей продолжить движение. Чуть быстрее, увереннее. Наруто убедился, что стоит там, где нужно. Он следил, когда Хината достигнет границы. Шаг за шагом. Он мог бы просто всё рассказать, но она должна сама понять, что особенная. Что «Красота» ждала здесь именно её: — Хината! Его голос занимает всё пространство, он звенит под сводами высоких потолков, рушит стены, сминая границы. Хината поворачивает голову, смотрит вбок, будто боится, и нужно время, чтобы подготовиться к тому, что грядёт. А потом оборачивается к Наруто всем телом. И сразу находит его глаза. Прежде всего остального. Она хмурится, делает несмелый шаг вперёд. Наруто умоляет её увидеть. Пухлые розовые губы приоткрываются, сначала немного неосознанно, но постепенно, в немом шоке. Для Наруто, стоящего напротив, весь мир сосредоточен на расширяющихся серых глазах. Буря, зарождающаяся в них, затягивает в свою опасную воронку. Он может видеть только её, а Хината начинает видеть всё. Она словно впервые в жизни открывает глаза. И видит сразу всё. Всё. Наруто отсюда заметил, что она плачет. Слёзы просто бегут по бледным щекам, кажется, что Хината их даже не чувствует. А потом бросается вперёд. Она бежит к нему, роняя вещи, которые держала крепко зажатыми в руках. Наруто успевает только подумать о том, как она прекрасна, и раскрыть объятия. Хината, наплевав на все правила приличия, забирается с ногами на скамейку, отделяющую их друг от друга. И с высоты прыгает Наруто на руки. Сила удара раскачивает его тело, он делает шаг назад, Хината не касается ногами пола, она висит на нём, обвив руками шею. Её пальцы в его волосах, а губы на губах. В этом поцелуе нет ни стеснения, ни нежности. Всё это слишком обыденно. Хината впивается в Наруто, сливаясь в одно. Они кружатся, а вокруг мелькают белоснежные лучи красоты. Хината не может дышать, но и отпустить Наруто нет сил. Ей кажется, что этого мало. Всех чувств и эмоций, что она вложила в один единственный поцелуй, катастрофически не хватает для передачи того, чему люди ещё не придумали названия. Она не замечает, что всё ещё плачет, и того, как улыбается в его губы — тоже. Свой потрясённый смех Хината принимает за посторонние шумы. Единственное, что имеет смысл, что она ощущает ярко — его руки на своей талии, его губы, следующие за её шаг в шаг. Под плотно сжатыми веками — его образ на фоне сияющей белизны. Красота в первозданном виде. Наруто приходится силой отрываться от Хинаты. Но воздуха не хватает до чёрных пятен перед глазами. Как и сил поставить её на пол. Хината стонет, теряя его близость, кажется, что это причиняет ей физическую боль. Наруто прислоняется к Хинате лбом, их дыхания смешиваются. Он сильнее смыкает руки на её спине. Их накрывает купол тишины. А вокруг лишь белизна. Если бы только кто-то смотрел, то мог бы увидеть их объятия на фоне полотна, на котором художник изобразил ничто. Тогда он или она осознали бы загадку «Красоты». Но Хината с Наруто были абсолютно одни. Этот момент всецело принадлежал лишь им.

⊱⋅ • ♡ • ⋅⊰

Наруто смеётся, даже мороз его больше не пугает. Они пытаются продвигаться к дому, но Хината всё усложняет. Она не способна найти слова, поэтому периодически резко тормозит его и снова принимается целовать. Холод? Какой холод, когда от неё внутри разгорается такой пожар. Не будь на дворе лютой зимы, Наруто заставил бы её стонать его имя прямо на улице. — Чёрт! — ругается Хината, разрывая поцелуй. Кажется, что она готова продолжить путь, но её глаза опускаются на растянувшиеся в ухмылке губы Наруто. И балерина снова впивается в них, словно старается извлечь из него душу. — Поверить не могу! — за одним глубоким поцелуем следует череда коротких, Хината порой даже не разбирает, куда попадают её губы — лишь бы касаться Наруто. Он снова смеётся. Бурлящее внутри счастье невозможно удержать в себе. Наруто думает, что ему снова повезло. Он готов считать себя спасённым. Нет нужды раскрывать страшные тайны его прошлого, только не теперь, когда он дал Хинате то, чего она жаждала больше всего на свете — разгадку тайны «Красоты». — Это же… так… просто! — она хохочет на всю улицу. Кружится вокруг своей оси, отступая от него. Волосы выбиваются из-под шапки. Её голос, этот перезвон серебряных колокольчиков, отражается от замёрзшего воздуха и застывшей глади воды. — Так просто, — повторяет Хината спокойнее, когда останавливается в нескольких шагах от него и просто смотрит. Наруто на фоне пустынной улицы — красота. — Как ты это сделал? Как понял? Наруто смотрит на её ноги, обутые в меховые ботинки. Ему кажется, что от каждого шага раздаётся музыка. Узумаки запоминает, как она звучит. А когда Хината снова оказывается в его руках, отдаётся на милость серых глаз, похожих на небо в десятибальный шторм. — Как? — Это всё ты, — отвечает Наруто, касаясь её раскрасневшихся щёчек. Медленно принимается их растирать, чтобы не было переохлаждения. — Ты. — Говори! — смеясь, совсем не просит Хината, скорее требует. Наруто даже не думает противиться: — Я ничего не сделал, правда. Просто стоял там и… смотрел? Смотрел прямо на тебя, на фоне этой странной картины. Всё смотрел и смотрел, пока не осознал, что в моей жизни нет никого важнее тебя. Понимаешь? Я подумал: это она, вся моя жизнь — это она. Кто бы не нарисовал «Красоту», он хотел, чтобы мы сумели отбросить всё наносное, что есть в жизни. Перестать париться из-за разных пустяков и увидели только самое важное. Истинную красоту жизни, когда в ней появляется кто-то настолько важный. Для этого порой нужно просто отойти на несколько шагов и взглянуть. Тогда мир превращается в белый шум, на фоне которого видишь очевидное… Хината прижимает к его щекам свои мягкие вязаные варежки и снова целует. Её язык приглашает его на страстный танец. И снова холод отступает. Наруто тает в её руках, пылая изнутри. Так сильно. Так больно. Хочется ещё и ещё. Наруто чувствует, как её трясёт. В поцелуе появляется что-то обречённое. Хината сильнее жмётся к его телу. А когда разрывает связь, не смотрит в глаза, только тихо разговаривает с его шеей: — Как представлю, так страшно становится. Если бы ты меня не нашёл? Смогла бы я когда-нибудь ощутить себя живой? Или так и блуждала бы в темноте? Никогда не видя красоты. Я так долго была какой-то тенью человека, пока ты не вдохнул в меня жизнь: чувства, эмоции, краски, музыку! Ты, — Хината встала на носочки, теперь смотря в голубые озёра его глаз, она перешла на шёпот, обжигающий холодную кожу, — словно прикоснулся прямо к моей душе. Среди миллиардов чужаков, сотен стран и городов — тебя послали к моему порогу, чтобы ты вновь и вновь меня спасал. Что-то так сильно стянуло его грудь, лишая возможности говорить или дышать. Наруто зажмурился, стараясь вытолкнуть воздух из лёгких, а вместе с ним и слова, которые давно следовало произнести: — Я люблю тебя, — вот так просто. Стоило словам слететь с его губ, как вернулось дыхание. Тело стало таким лёгким, свободным от тяжёлого груза. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Взлететь высоко-высоко, чтобы разбиться о небосвод и стать для Хинаты звёздами, что укажут путь во тьме. Или рухнуть вниз и обратиться тропинками, по которым ещё никто не ходил, чтобы она могла познать эту жизнь. — Прости, что так долго. Следовало сказать это ещё при первой встрече. Хината молчала, никак не реагируя, но Наруто этого не требовалось. Он легко взял её за руку и повёл дальше. Момента идеальнее было не придумать. — Спасибо, — смущённо произнесла Хината после долгого молчания, во время которого Наруто старался не мешать ей думать. Странная благодарность вынудила его остановиться. Хината несмело улыбнулась. — Спасибо, что не сказал — твоя очередь, или — самое время что-то ответить. Для меня это очень важно. — Мне не нужно слышать, чтобы всё знать, но произнести эти слова оказалось важнее, чем я думал. Я ещё никому их не говорил, — натягивая шапку на затылок, усмехнулся Наруто. Они прошли ещё часть пути в комфортной тишине. Пока Хината не отстала от Наруто на пару шагов: — Я тоже хочу кое-что сказать, — Наруто в полнейшем смятении чувств уставился на её решительные черты. — Я тоже… хотела сказать тебе это с нашей первой встречи, — Наруто попытался улыбнуться, только нервы, натянутые как струна, не дали сделать это нормально. Хината подошла настолько, чтобы дотянуться до его щеки. От одного прикосновения наступило какое-то внутреннее равновесие. Наруто был готов услышать даже то, что она его ненавидит, всё равно, главное — слышать голос. — Я люблю тебя, Наруто. Ладно, это было намного приятнее услышать, чем нечто иное. И поцелуй с неостывшими на губах словами любви был слаще прочих. — Если хотела, то чего же не сказала? — полюбопытствовал Наруто. — Что? — Ну, что любишь меня, — пояснил Узумаки, — ещё тогда, в нашу первую встречу? — он просто хотел разрядить обстановку, пошутить, чтобы эти признания не стали тяжёлым ярмом ответственности. — А, вот ты о чём, — с понимаем улыбнулась Хината. Она пригладила ткань его куртки, поигрывая, насколько позволяли неповоротливые пальцы в варежках с застёжкой. И дерзко взглянула ему в глаза: — Мне же было тринадцать. Подумала, что не поверишь. Наруто ощутил себя нокаутированным, а Хината, задорно смеясь, пошла дальше. Кажется, это было совсем не смешно. А ещё, кажется, это была чистая правда.