Их большая тайна

      — Мерлин, мне ужасно неудобно, но не мог бы ты уделить мне сегодня немного времени? Совсем немного, я кое в чем запуталась и никак не могу разобраться.              Моргане пришлось схитрить. Она пребывала в смятенном состоянии духа и очень нуждалась в том, чтобы поделиться с Мерлином своими переживаниями, поэтому пригласила его к себе, используя невинный предлог. Мерлин охотно согласился. Как бы он ни был загружен работой, юный маг всегда находил возможность навещать Моргану. Чаще он делал это рано утром, когда все еще спали, да и пройти мимо сонной стражи, не вызывая лишних вопросов, было легче. Реже Мерлин приходил поздно вечером, когда Артур заваливался спать и уже ничем не мог потревожить своего слугу, а Гвен, расстелив для госпожи постель и погасив свечи, уходила домой. Реже, потому что ночные бдения слуги в покоях у леди приводили в невольное смущение обоих, хотя вряд ли в их поведении и речах можно было заподозрить что-нибудь нецеломудренное.              Почти все их встречи, все разговоры сводились к магии. Мерлин увлеченно рассказывал Моргане о видах заклинаний, их назначении и особенностях. Некоторые тут же опробовались на практике, так что Моргана уже спокойно могла открывать запертые замки без ключей, переносить текст с пергамента на пергамент, воспламенять горючие предметы и совершать целую кучу подобных нехитрых мелочей. Дочь Утера оказалась очень прилежной и восприимчивой ученицей, она зубрила новую для себя науку с завидным рвением и засыпа́ла своего учителя разнообразными вопросами, чему тот был, несомненно, очень рад.              Но именно в этот вечер Моргане меньше всего хотелось говорить о магии. Конечно, она приврала насчет того, что у нее не получается точно перемещать предметы в воздухе, и теперь Мерлин вдохновенно растолковывал ей, как добиться этой самой точности, но на самом деле ей хотелось другого. Ей хотелось бы, чтобы Мерлин видел в ней не только волшебницу, не только свою подругу и ученицу, но и — стыдно подумать — девушку. Красивую девушку, ведь о красоте Морганы слагали целые легенды, а ему было будто бы все равно. Впрочем, это наверняка даже к лучшему. Они, два мага, равны только наедине друг с другом. Магия сильна, однако даже с ее помощью нельзя преодолеть пропасть, пролегающую между леди и слугой.              — Моргана, попробуйте сделать, как я сказал, у вас должно получиться, — бодрый голос Мерлина ворвался в ее размышления, и Моргана слегка вздрогнула.              — Что?..              — Мне повторить? — он посмотрел на нее несколько растерянно.              — Прости, Мерлин, я задумалась, — смутившись, извинилась Моргана. — Завтра Утер хочет объявить меня своей дочерью перед всеми.              Мерлин удивленно вытянул лицо, а затем улыбнулся.              — Но это же хорошо, не так ли, миледи?              — Что тут хорошего? — Моргана нервно дернула плечами и отошла к окну, в которое ровным серебристым потоком лился лунный свет. — Я по-прежнему ему чужая, а он чужой для меня. Представляешь, после того случая он считает меня едва ли не союзницей в его борьбе против магии! Он любит не меня, а ту Моргану, которая живет лишь в его голове, меня настоящую он не знает, а если узнает…              Ее речь прервал короткий судорожный вдох, Моргана обхватила себя руками.              — Да, я понимаю, это нелегко, — сказал Мерлин, — но вдруг вы единственный человек в окружении Утера, способный изменить его к лучшему?              — Мерлин, что ты такое говоришь! Такие, как Утер, не меняются. Я могу еще повлиять на Артура, но на него — никогда. Об этом не стоит даже думать. Но мне нравится то, как ты веришь в людей, — Моргана повернулась к нему с нежной улыбкой. — Это удивительно. У меня так не получается.              — Иногда это того стоит, Моргана, — Мерлин улыбнулся ей в ответ одной из самых лучезарных своих улыбок. — Поверьте, я знаю, о чем говорю.              — Спасибо, что пришел. Я ценю это, правда. Я многим тебе обязана.              Юноша зарделся.              — Вы не должны чувствовать себя обязанной, Моргана. Я знаю, как тяжело жить, имея магию, когда никто ничего не разъясняет тебе о ней. До тех пор, пока я не пришел в Камелот и не попал к Гаюсу, я вообще не знал, что мне делать со своим даром. Иногда я казался себе, — он сделал паузу, погрузившись в неприятные воспоминания, — чудовищем, потому что я не такой, как все.              — Да, я тоже казалась себе чудовищем, — Моргана опустила взгляд. — И до сих пор иногда кажусь, но рядом с тобой мне не страшно. Теперь я чувствую, что все правильно, что все так, как и должно быть.              — Я чувствую то же самое! — выпалил Мерлин и вдруг до жути смутился. — Моргана, у вас завтра трудный день, вам надо отдохнуть. Не буду мешать.              Он спешно, неуклюже пошагал к двери, по пути зацепив ступней ножку высокого табурета. В глазах Морганы на долю секунды зажегся огонь, табурет, падая, замер в воздухе и плавно вернулся на место.              — Очень хорошо! — удивленно покачал головой Мерлин, и оба звонко рассмеялись.              — Доброй ночи, Мерлин! — улыбнулась она ему на прощание.              — Доброй ночи, миледи! — он потоптался у порога, словно не желая уходить, а затем, вспомнив что-то, суетливо полез в карман куртки и протянул Моргане пузырек с сонным снадобьем. — Чуть не забыл, Гаюс велел передать.              — Спасибо, Мерлин, но мне это не нужно. Я сплю неплохо, гораздо лучше, чем раньше, а от пророческих снов лекарствами не убережешься.              — Я знаю, — Мерлин пожал плечами и подмигнул ей: — Все равно припрячьте где-нибудь.              — Ладно, пусть Гаюс думает, что я исправно принимаю его настойки, — вздохнула Моргана и взяла у него снотворное, задержав руку на его тонких пальцах чуть дольше, чем следует.              Мерлин ушел, Моргана закрыла за ним дверь и тоскливо посмотрела на пузырек из прозрачного стекла, в котором бултыхалась темная жидкость. Может быть, ее действительно стоит выпить, чтобы заснуть побыстрее и покрепче.       

***

      Заведующий Королевской библиотекой, главный специалист по генеалогии и дворянским родословным Джеффри Монмутский стоял перед королем в совершеннейшем смущении и едва не заикался. Прецедент, о котором шла речь, был настолько деликатным, что толстяк и не знал, какие слова ему подобрать, чтобы не навлечь гнева его величества.              — О каких именно трудностях ты говоришь, Джеффри? — Утер ритмично постукивал пальцами по подлокотнику трона и буравил генеалога суровым взглядом.              — Сир, — лицо и шея библиотекаря покрылись розовыми пятнами, — будет сложно уравнять в правах леди Моргану и принца Артура, ведь леди Моргана… к-хм… эк-хем… м-м… не была рождена в законном браке.              Брови Утера под короной нахмурились еще сильнее, серо-зеленые глаза опасно заблестели. Джеффри от страха втянул седую с лысиной голову в плечи.              — Тем не менее, она моя дочь и должна иметь все положенные ей права, — безапелляционно заявил король. — Если кто-нибудь из подданных посмеет усомниться в истинности моих слов о ее происхождении…              — Н-нет, сир, что вы, никто не усомнится! Но вы же понимаете, династические вопросы так сложны! Будут ли в соседних королевствах принимать леди Моргану как полноправную принцессу Камелота?              — А это уж предоставь мне, Джеффри. Твое дело — заниматься бумагами, вот и занимайся. Подготовь все, что нужно, и принеси мне на подпись.              — Да, м-милорд, всенепременно, всенепременно.              Джеффри торопливо засеменил ногами из тронного зала, позабыв даже про свой ревматизм. На висках у него выступил пот, массивный медальон на цепи весело подпрыгивал в такт его шагам.              Утер же решил тем временем навестить дочь. В душе он был рад, что случайное, неблагоприятное на первый взгляд стечение обстоятельств открыло его тайну, которую он по своему малодушию так долго и тщательно скрывал. У Утера появилась надежда, что теперь, узнав правду и получив должное признание, Моргана наконец потеплеет к нему и начнет видеть в нем отца, а не опекуна. Ведь отец, как-никак, роднее и ближе.              — Моргана! — постучавшись в покои дочери, позвал он ее.              Моргана в компании служанки сидела у зеркала, разглядывая тонкий серебряный браслет. Увидев Утера, она бросила браслет в шкатулку с драгоценностями, быстро захлопнула ее крышку и поднялась на ноги.              — Сир! — Гвен присела, опустив голову, и оставила их вдвоем.              — Я хочу поговорить с тобой, — дождавшись, пока за служанкой закроется дверь, сказал король.              — Я слушаю вас, милорд, — с непринужденной, прохладной вежливостью ответила Моргана.              — Моргана, дочь моя, — Утер подошел к ней и с трепетом взял за руки, — в прошлом между нами было много недомолвок и разногласий, но я искренне надеюсь, что сегодняшний день ознаменует начало нашей новой жизни.              — Я тоже на это надеюсь, — смущенно улыбнулась Моргана, упорно пряча взгляд.              — Я знаю, у тебя горячее сердце, жаждущее справедливости, но ты еще молода, неопытна и не можешь сама разобраться, что есть справедливость, а что — беззаконие. Мне следовало быть с тобой мягче и терпеливее, больше объяснять, меньше наказывать.              — Что вы, я все понимаю. Я многое осознала с тех пор, — зачем-то солгала Моргана.              — Славно! — Утер довольно просиял и положил руки ей на плечи. — Славно, я очень рад это слышать! Не опаздывай на церемонию, сегодня будет роскошный пир в твою честь.              Моргана молча кивнула ему, он поцеловал ее в лоб и удалился по своим королевским делам, счастливый и окрыленный. До церемонии оставалась пара часов, и без пяти минут принцесса Камелота с сомнением оглядела висевшее на плечиках шелковое платье нежно-сиреневого цвета с длинным шлейфом и пышными оборками из воздушной полупрозрачной ткани на груди и рукавах. Она с удовольствием променяла бы его на домотканый друидский балахон, но все же была причина, по которой Моргана оставалась в Камелоте, и даже не одна. Девушка радостно рассмеялась, сняла платье с распахнутой дверцы шкафа, покружилась с ним в обнимку и улыбнулась своему счастливому отражению в зеркале. Вдруг смутная тревога серой тучей накрыла ее мысли, и Моргана перестала улыбаться, но собираться все-таки начала.              В церемониальном тронном зале собралась вся знать Камелота, чтобы засвидетельствовать свое почтение новоявленной принцессе. Конечно, слух о ее близком родстве с Утером давно пронесся среди двора, но одно дело слух, а другое — подтвержденный самим королем факт.              Мерлин стоял рядом с Гаюсом с краю в первых рядах и нетерпеливо вытягивал шею, стараясь лучше разглядеть то, что происходит на тронном возвышении. Моргана появилась вместе с отцом, встречаемая любопытными и восхищенными взглядами. Она была настолько прекрасна, что у Мерлина на миг перехватило дыхание, а выражение лица стало восторженно-мечтательным. Повернувшись лицом к собравшимся, Моргана встретилась с ним глазами, и ее натянутая улыбка стала теплой и искренней. Мерлин боковым зрением уловил косой недоверчивый взгляд Гаюса и напустил на себя серьезности.              — Лорды и леди, — торжественно обратился ко двору Утер, раздуваясь от гордости, — сегодня вы присутствуете при очень знаменательном для королевства событии. Я призываю вас в свидетели своих слов и во всеуслышание заявляю, что леди Моргана, урожденная Горлуа, моя родная дочь. — По большому залу прокатился сдержанный вздох. Утер продолжил, обратившись к Моргане: — А также властью, данной мне законом, я нарекаю тебя, Моргана Пендрагон, принцессой Камелота.              Толпа радостно грянула хором несколько раз «Да здравствует принцесса!», после чего начался пир. На пиру Моргана сидела за столом по левую руку от отца и перешучивалась с Артуром, сидевшим справа от него. Музыка лилась веселыми трелями вместе с витиеватыми тостами в честь принцессы и вином, разливавшимся по кубкам. Пендрагоны выглядели сплоченным семейством: казалось, ничто не может омрачить их счастья, если бы только не тайна Морганы, о которой при дворе знали лишь Мерлин и Гаюс. Время от времени новоявленная принцесса высматривала Мерлина среди прислужников беспокойными глазами, ища у него поддержки. Он тотчас выискивался где-то поблизости и, услужливо подливая вино Артуру, бросал на нее мимолетные ободряющие взгляды, от которых Моргане становилось спокойно и уютно. Тогда она вновь начинала ослепительно улыбаться и вести оживленные беседы, что, в свою очередь, делало счастливым Утера.              Целую неделю, последовавшую за этим, ничто не предвещало неприятностей. Моргана без особых восторгов привыкала к новому титулу, фактически же в ее жизни ничего не изменилось. По крайней мере, ей так казалось до определенного дня, когда вдруг стало ясно, что изменения все же произошли. И Моргана была отнюдь им не рада.              — Артур, Моргана, — обратился Утер к своим детям за столом, — я считаю, что пришла пора позаботиться о вашем будущем и о будущем Камелота.              Вилка, на которую Артур нанизал кусок мяса, застыла возле его рта. Моргана насторожилась. Прислуживавшие королевской семье за обедом Гвен и Мерлин встревожились и обратились в слух, каждый по своей причине.              — В каком смысле, отец? — отмерев, поинтересовался Артур.              Утер чинно промокнул салфеткой губы и заговорил:              — Королевство Немет может стать для нас стратегически важным союзником. Во-первых, мы уже много лет оспариваем с ними земли Гедрефа, а взаимовыгодное соглашение всегда лучше войны. Во-вторых, Немет славится военной мощью и широкими торговыми связями, благодаря которым мы сможем укрепить Камелот.              — Отец, а какое отношение к этому имеем непосредственно мы с Морганой? — удивился Артур.              — Самое прямое, — невозмутимо ответил Утер. — У короля Родора двое детей: сын и дочь вашего возраста. А как известно, нет союза более прочного и надежного, чем брачный союз.              Вино едва не пошло у Артура носом. Позади жалобно звякнул оброненный Мерлином столовый прибор из серебра.              — Но я не собираюсь замуж! — возмущенно воскликнула Моргана.              — Что значит «не собираешься замуж»? — поднял на нее недоуменный взгляд отец.              У Морганы вспыхнули щеки.              — В ближайшее время, — оговорилась она. — И уж точно не за человека, которого я в глаза не видела.              — Ну так увидишь. Никто и не говорит, что свадьба состоится в день знакомства. У тебя будет достаточно времени, чтобы узнать жениха.              — Отец, я пока как-то не думал о женитьбе, — растерянно пробормотал Артур.              — А должен думать! — грозно посмотрел на него Утер. — Ты наследный принц, будущий король, нельзя быть таким легкомысленным. Я не вечен — рано или поздно корона перейдет к тебе, и тогда Камелоту понадобятся королева, наследник и союзники среди соседей. Я все продумал, — он повернулся к Моргане. — Принц Эйрвин и принцесса Митиан составят вам отличную партию. Если Немет примет наше предложение, лучшего и пожелать нельзя.              — А если не примет? — с уловимой враждебностью в голосе поинтересовалась Моргана.              — Это мы узнаем уже очень скоро. Я отправил к Родору посла с приглашением для принца и принцессы.              Моргана, будто окаменев, вытерла губы салфеткой, что-то бессвязно и не слишком дружелюбно пробормотала в качестве извинения, встала из-за стола и покинула зал. Артур проводил ее унылым взглядом, Утер развел руками:              — Не понимаю, что ее так разозлило. Все девушки в ее возрасте только и мечтают о том, чтобы выйти замуж, а принц Эйрвин, как я слышал, очень завидный жених, к тому же, он молод. Что еще нужно этой неблагодарной?              Артур скис еще больше и метнул страдальческий взгляд на Гвен, которая держалась поразительно стойко и почти не подавала вида, что ранена в самое сердце. Мерлин был скорее растерян и сбит с толку, чем расстроен. У него будто выбили почву из-под ног, и теперь он, повиснув в невесомости, пытался на что-нибудь опереться, а выглядело это так, словно он всего лишь размышляет над многочисленными поручениями Гаюса.              — Артур, ты меня слышишь? — позвал сына Утер.              — Что? — Артур вздрогнул и оглядел пространство вокруг себя. — А, да, конечно. Ты полностью прав, отец.       

***

      Между Морганой и Гвен возникла молчаливая, негласная солидарность. Каждая из них думала, что хорошо понимает другую, но говорить об этом вслух они не решались, будто считая обсуждение этой темы неуместным и даже немного постыдным. Глядя на то, как Гвиневра в третий раз перестилает ее постель, лишь бы отвлечься от тягостных мыслей, Моргана сказала:              — Спасибо, Гвен, больше ты мне сегодня не понадобишься. Я сама прекрасно справлюсь. Отдохни, погуляй, развейся.              — Да, миледи, — служанка присела и спешно покинула госпожу, не зная, куда деваться от своей сердечной муки.              Моргана задумчиво покачала головой и с тоской посмотрелась в зеркало. Тут она почувствовала, что в груди у нее начинает разгораться жар. Исполнившись негодования, Моргана отправилась к Артуру для серьезного разговора.              Артур в глубокой печали сидел у себя и, казалось, не замечал никого. Столкнувшись с Мерлином в покоях брата, Моргана ненадолго потеряла дар речи, как и сам Мерлин. Слова не шли у нее с языка, да и какие бы слова она ему сказала? Ведь их, по большому счету, связывала только магия. Были только тайные, отнюдь не любовные, встречи, задушевные разговоры, улыбки, иногда — но только по веским причинам и в особых случаях — объятья, а на большее никто из них и претендовать не смел или не хотел. «Да ему, наверное, неважно, замужем я или нет», — с грустью подумала Моргана, глядя Мерлину в глаза, в которых не было заметно какой-то особенной печали, как у Гвен.              — Мерлин, выйди, — не поворачивая головы, прогнусавил Артур.              Только у самого порога слуга обернулся и наконец посмотрел на принцессу тем самым взглядом, которого она так ждала, но взгляд этот длился не дольше секунды. Может быть, ей это только показалось?              — Зачем ты пришла, Моргана? — спросил Артур.              — Я вижу, ты тоже не в восторге от идеи Утера, — моментально собравшись с духом, заговорила Моргана.              Брат поднял на нее усталые голубые глаза.              — И?              — И ты предлагаешь покориться его прихоти?! — до глубины души возмутилась она.              — Я не понимаю твоей ярости, Моргана. Рано или поздно нам придется вступить с кем-то в брак, так почему не сделать этого сейчас? Тем более, вариант и вправду далеко не худший.              — Я не верю! — Моргана замотала головой, и изумрудные капли на золотых дужках дико заплясали у нее в ушах. — Артур, ты будущий король, как ты можешь быть таким… податливым?              — Это не податливость, а здравый смысл, — упрямо отрезал Артур. — Впрочем, если ты так не хочешь замуж, я попробую убедить отца не сватать тебя за принца Эйрвина, а вот мне от женитьбы в любом случае не отвертеться.              — Но ты же не хочешь этого!              — Не хочу.              — В таком случае, я не завидую твоей невесте, — хмыкнула Моргана. — Я бы не хотела, чтобы будущий муж относился ко мне подобным образом. Честное слово, лучше остаться старой девой.              — Моргана, я же ее еще не видел, — Артур подпер щеку ладонью и пытливо поглядел на сестру. — Вдруг она мне понравится?              — Не понравится. Ты еще не видел ее, а уже ею тяготишься. Не лучший настрой для женитьбы, Артур. Это нечестно, так ты сломаешь жизнь себе и ни в чем не повинной девушке.              Принц отвернул голову к окну и молчал с минуту, после чего тяжело вздохнул и сказал:              — Кроме чувств у нас есть долг, Моргана. Долг важнее всего, но женщинам этого не понять, женщины живут сердцем.              — Это вы, мужчины, выдумали себе сотни правил, мучаетесь ими и мучаете нас, — пожала плечами Моргана. — А тебе не приходило в голову, что не все они верны?              Артур, покривив губы, посмотрел на нее с недоверием.              — Лучше бы ты не рассуждала о том, чего не понимаешь. А впрочем, может быть, ты и права.              — Хорошие короли следуют правилам, Артур. А великие — их устанавливают, — светло-зеленые глаза Морганы многозначительно блеснули под ровными черными бровями и густыми ресницами.              Артур лишь вымученно улыбнулся ей в ответ — и откуда только в ее прелестной голове берутся эти вольнолюбивые идеи?..       

***

      — Мерлин, подай мне цветки календулы, пожалуйста.              Мерлин рассеянно протянул Гаюсу, не глядя, первую попавшуюся под руку ступку. Тот с удивлением посмотрел на ее содержимое.              — Я просил календулу.              — Что?..              — Мерлин, ты опять витаешь в облаках? Хотя по твоему виду я бы сказал, что это не облака, а грозовые тучи. Что случилось?              — Ничего, — вяло ответил Мерлин.              — Мерлин! — Гаюс устремил на него зоркий, пытливый взгляд.              — Утер собирается женить своих детей, — нехотя признался юноша.              — Ты огорчен этим?              — Нет, просто им обоим это не нужно.              — Они сами тебе об этом сказали?              — Зачем, когда по ним и так все видно? — Мерлин ораторским жестом простер руку над столом.              Гаюса этот ответ ни капли не удовлетворил. Он продолжал хмуриться, отчего Мерлин чувствовал себя ужасно неловко в дополнение к паршивому настроению.              — Мерлин, если тебе пока удается обманывать Утера с Артуром, то меня тебе не провести. Что происходит у вас с Морганой?              — Ничего у нас не происходит! — не без раздражения воскликнул Мерлин. — Но если ты так хочешь знать, я переживаю за нее. Да, переживаю. А что, не должен? Здесь у Морганы, по крайней мере, есть ты, а кто у нее будет в чужом королевстве? Если ее магия раскроется там, за сотню миль от дома?              Гаюс пожал плечами.              — А по-моему, для Морганы это не худший вариант, — возразил он. — Сам посуди, так она наконец-то сможет вырваться из-под надзора Утера.              — И попадет под надзор мужа, свекра и еще бог знает кого.              — Кем бы ни были ее новые родственники, они в любом случае более лояльны к магам, чем Утер. Иногда из двух зол приходится выбирать меньшее, Мерлин. И к тому же, почему ты так уверен, что магия Морганы непременно должна раскрыться?              — Но меня ты учил, как контролировать свою силу. Ее этому не обучал никто. Что-то я сомневаюсь, что принц Немета обрадуется, когда узнает, что получил в жены колдунью.              — Ты — особенный случай. Большинству магов, чтобы подавить в себе силу, достаточно просто не применять ее на практике. Если Моргана выйдет замуж, у нее появятся новые заботы, а магия и переживания, связанные с ней, отойдут на второй план. Я считаю, что это благо дня нее. Пойми это и ты.              Мерлин размашисто помотал головой.              — И все же это как-то неправильно.              — Неправильно то, что ты пытаешься влезть не в свое дело, — упрекнул его Гаюс. — Или у тебя есть еще какие-то причины не желать этого брака?              — Нет, только эта, — мрачно буркнул в ответ Мерлин. — Только эта.