***
Артур так и не ложился спать. На отдых было не выкроить и полчаса — все время поступали доклады о новых происшествиях в цитадели и за ее стенами. Когда он все же прилег подремать, чтобы набраться сил перед походом, в покои к нему заглянула Моргана. От множества свечей вокруг было светло как днем и душно почти как в кузнице. — Моргана, ты чего? Что случилось? — удивился Артур, в одних штанах и рубахе вскочив с постели. Моргана аккуратно прикрыла за собой дверь. — Хочу отдать тебе кое-что, — с этими словами она подошла к брату и протянула ему массивный серебряный перстень с печатью. — На удачу. Носи его. Артур принял подарок и растерянно повертел его в руке. — Спасибо, Моргана, но… почему посреди ночи? Что за срочность? — На рассвете ты уедешь, а до рассвета ждать еще долго. В таком аду что угодно может произойти. — Откуда ты знаешь, что я уеду на рассвете? — нахмурился Артур. — Мерлин сказал мне. — Мерлину следует поменьше болтать. Моргана вспыхнула. — А тебе следует научиться ценить чужую преданность и заботу. — Есть такая вещь, Моргана, как государственная тайна. Мерлин не должен был говорить об этом ни с кем. — Тайны, — усмехнулась Моргана. — Кругом одни сплошные тайны. Артур смягчился и надел перстень на палец. — Я буду носить его с большой радостью. Спасибо, что зашла. — Удачи тебе, Артур. Постарайся поспать, если получится. Она направилась к двери, чуть слышно шелестя подолом платья. — Моргана! — Да? — Гвиневра… Она в порядке? — Гвен в полном порядке, — улыбнулась Моргана. — Хорошо, — с облегчением вздохнул Артур. — Береги себя, Моргана. Спокойной ночи. — И ты будь осторожен. «Спокойной ночи?» — хмыкнул про себя Артур, когда Моргана покинула его покои. Более нелепого пожелания в такую ночь и представить было нельзя, но Артур всегда испытывал с этим трудности. Еще раз взглянув на богато отделанный перстень (у Морганы с детства был хороший вкус, это стоило признать), он широко зевнул и в изнеможении повалился на кровать.***
Две бессонные ночи подряд — это чересчур. У Мерлина покраснели и чесались глаза, но он твердо решил дождаться момента, когда Гаюс приготовит наконец зелье. Прозрачная жидкость в пробирках никак не хотела приобретать нужный оттенок, а время неумолимо шло. Моргана вернулась с новыми украшениями в руках. В глаза сразу бросалась ее нездоровая бледность, которой еще полчаса назад не было. — Мерлин, я передала амулеты Артуру и Гвен! Теперь они в безопасности, — с порога сообщила она. — Моргана, ты нехорошо себя чувствуешь? — обеспокоился Мерлин. Моргана проигнорировала вопрос и вручила ему в руки медальон с выгравированной на нем надписью на неизвестном Мерлину языке. — Вот, возьми. Это твой амулет. А это отдай Гаюсу, — Моргана показала простое серебряное кольцо на веревке. Юноша, положив медальон на ладонь, рассеянно смотрел на него. — Чье это? — Моего отца, но не думай об этом. Просто надень. Пожалуйста. Моргана прожигала его требовательным взглядом, и Мерлин надел медальон на шею. Цепочку как раз удобно было прикрывать шейным платком. — Моргана… спасибо. Ты же потратила на это кучу сил! — Не важно, — Моргана улыбнулась измученной, но счастливой улыбкой. — Вы будете защищены, это главное. Она покачнулась и крепко вцепилась рукой Мерлину в плечо, чтобы удержаться на ногах. Мерлин испуганно обхватил ее за талию. — Моргана, тебе плохо?! — Нет, просто голова немного кружится. И очень хочется спать. Я с утра на ногах, я… Она не договорила и начала оседать, а ее голова безвольно упала Мерлину на грудь. Он не дал ей рухнуть на пол и, подхватив на руки, заботливо уложил на свою кровать. Конечно, это совсем не та роскошная перина, к которой привыкла Моргана, но лучше, чем пол. Мерлин впопыхах поправил подушку у нее под головой, устраивая принцессу поудобнее, сложил ей руки на животе и укрыл одеялом. Несколько обрядов подряд вымотали Моргану, и теперь Мерлин чувствовал себя ужасно виноватым перед ней. Смертельно уставшая, бледная, уснувшая беспробудным сном, она все равно была сказочно красивой. Нежной, хрупкой, беззащитной и такой сильной одновременно — с тех пор как Мерлин начал обучать ее магии и наблюдать за развитием ее способностей, эта черта Морганы поражала его все больше и больше. Он восхищался ею и где-то глубоко-глубоко в душе боялся пробуждающейся в ней силы, так как не мог даже вообразить себе ее пределов. Ему просто хотелось сохранить этот момент и запомнить все до последнего волнистого смоляного локона, оттеняющего безупречную белизну кожи. Внезапно у него возникло непреодолимое желание поцеловать Моргану. Мерлин строго одернул себя — еще не хватало красть поцелуи у спящих принцесс. Он решительно развернулся и пошагал прочь из комнаты, чтобы заночевать у Гаюса, но у самой двери остановился и оглянулся. Он быстро поцелует ее в лоб, как сестру, и уйдет. Едва он подошел и склонился над ней, как новое сомнение одолело юного волшебника: а если Моргана проснется? Однако по всему было видно, что ее сон так крепок, что один легкий поцелуй никак не сможет его нарушить. Мерлин осторожно положил руку ей на макушку и нежно, невесомо коснулся губами ее лба. В груди разлилось что-то невыразимо теплое и радостное, как свет весеннего солнца. Он оставил еще один, уже более смелый и долгий поцелуй на щеке Морганы и отправился к Гаюсу, захватив с собой матрас. Поспать Мерлину удалось от силы часа три. Еще до зари Гаюс бесцеремонно растолкал его и вручил пузырек с синеватой жидкостью, которую Мерлину в дальнейшем надлежало выпить, чтобы не остаться стариком. В дорогу был положен также длинный алый хитон — не может же лесной отшельник предстать перед Артуром в синей льняной рубахе, потертой куртке и красном шейном платке. — Чего это ты так навьючился? — с подозрением покосился на слугу Артур, видя, как тот взваливает на лошадь сумки. — Дорога может оказаться непростой, — как ни в чем не бывало улыбнулся Мерлин. — Нужно все предусмотреть. — Но Гаюс ведь объяснил тебе, как найти мага? — Возможно, маг за столько лет решил сменить место жительства или умер, тогда нам придется действовать по обстоятельствам. От такой перспективы Артура тряхнуло. — Меньше слов — больше дела, Мерлин. Поехали. Они вскочили на лошадей и пустили их рысцой за ворота замка. Первые солнечные лучи окрашивали мостовую и белокаменные стены цитадели в золотисто-розовый цвет. — Тебе не страшно, Артур? — Страшно, — буркнул принц. — Страшно будет, если мы не найдем мага. Я не могу подвести отца и свой народ. — Я не об этом. Ну, знаешь, эти колдуны… Кто разберет, что у них на уме? — выразительно подергал бровями Мерлин. — А у нас есть выбор? — покривился Артур. — Эта колдовская дрянь истребит весь Камелот за несколько ночей, если мы не найдем с магом общего языка, так что будь повежливее и не задавай глупых вопросов. — Как скажете, сир, — лукаво хмыкнул Мерлин и натянул поводья.***
Моргана вздохнула полной грудью, сладко потянулась и открыла глаза. Постель была непривычно жесткой, но так хорошо она не высыпалась даже с браслетом Моргаузы. Несколько секунд после пробуждения ушли на то, чтобы восстановить в памяти события вчерашнего вечера: толпа перепуганных людей, костры, факелы, свечи, жуткие тени, магия, Мерлин… Мерлин! Моргана резко села на постели и наткнулась на строгий взгляд Гаюса, сидевшего возле кровати. — Хорошо спали, миледи? — Гаюс? Я вчера так утомилась, что, должно быть, упала в обморок. Я ничего не помню. — Да, Мерлин рассказал мне. Как и о ваших магических опытах. — Так ты все же признаешь, что я владею магией? Гаюс неожиданно улыбнулся и по-отечески похлопал ее по руке. — Прежде всего, я должен поблагодарить тебя, Моргана. Твой амулет мне очень помог. — Значит, больше никаких сонных настоек? — Моргана, — старик вздохнул. — Я знаю тебя с детства. Я всегда желал тебе добра. Послушай моего совета: не увлекайся магией. Мерлин стремится помочь тебе из лучших побуждений, но вы оба должны понимать, что играете с огнем. То, что происходило вчера вечером, должно прекратиться. Это может очень плохо кончиться, Моргана. Снаружи громко зазвонили тревогу колокола. — Что это? — вздрогнула Моргана. — Что случилось? Даже вчера не звонили! Она быстро поднялась с постели и выскочила сначала в покои Гаюса, а затем в коридор. Благо, принцесса спала одетой, и ей не пришлось звать на помощь Гвен. В коридоре Моргана увидела Утера в сопровождении стражников. Он шел вперед, не помня себя от ярости и какого-то странного возбуждения, охватившего его. Заметив Моргану, он тотчас изменился в лице и бросился к ней, раскрыв объятья. — Моргана, дочь моя! Моргана не успела опомниться, как оказалась в крепких тисках отца. — Мое дорогое дитя, я боялся, что больше не увижу тебя! Почему ты была не у себя в покоях, Моргана? От растерянности она потеряла дар речи. — Я… я… я помогала людям до поздней ночи, я… лишилась чувств от усталости где-то посреди замка. Выражение Утера вновь стало жестким и властным. — Больше никакой благотворительности, поняла меня? Ты сейчас же пойдешь в свои покои и будешь сидеть там, пока все не уляжется. Я поставлю у дверей двойную охрану. Ты должна быть в безопасности. — Но… — Это приказ, Моргана. — Да, милорд, — уныло проговорила Моргана. Утер радостно заулыбался и снова обнял ее. Моргана незаметно достала серебряную монетку, прибереженную с вечера, и зажала ее в кулаке. Вчера она так и не отдала этот амулет тому, кому он предназначался. В ее душе схлестнулись две противоборствующие силы, но теперь Моргана решила, что от одной монетки никому хуже не станет. Обняв Утера в ответ, она незаметно вложила ему за пояс заговоренную вещицу.***
— Дальше я пойду один, — сказал Мерлин, остановив коня на опушке перед густой чащей. — Еще чего удумал! — возмутился Артур. — Долина Павших Королей кишит разбойниками! — Как думаешь, что подумает отшельник, когда увидит гостя в доспехах и с оружием? — Я рыцарь. Было бы странно, если бы я был без того и без другого. — Вот именно. У магов с рыцарями Камелота… сложные отношения, — натянуто улыбнулся Мерлин. — Если мы хотим завоевать его доверие, на роль посланца короля нужен кто-то более подходящий. Например, я. — Ладно, — скрепя сердце согласился Артур. — Но его хижина близко? — В пределах ста шагов. — Хорошо. Если что-то пойдет не так, свисти. Мерлин спрыгнул с коня, взял сумку и направился в чащу. Никакой хижины, само собой, не существовало — ему просто нужно было отойти подальше от Артура. Наконец юный волшебник нашел неплохой тайник для вещей в дупле старого, наполовину высохшего дуба. Он достал хитон, переоделся, сложил одежду в сумку с зельем и спрятал все в дупло. Пора было начинать. Мерлин сосредоточился, закрыл глаза и произнес: — Михт дэгена, бепес ме. Адеэгли биш гаст мин фреондум онд мин феондум. Дыхание резко перехватило, и Мерлин дико выпучил глаза, хрипя и хватая ртом воздух. Тело стало легче, будто бы высохло изнутри. Кожа одрябла и сморщилась, в спине и суставах рук и ног появилась невыносимая ломота, а голова легонько закружилась. Длинные седые волосы и борода отрасли за какие-то секунды, и образ старика был готов. Мерлин, громко охая, схватился костлявой рукой за ствол дуба и несколько минут приходил в себя. «Боже, неужели все старые люди чувствуют себя именно так? — с ужасом подумал он, пробуя ходьбу на ревматических ногах. — Определенно, мне нужен посох». Из валяющейся на земле коряги вышел довольно сносный посох. Выждав для приличия четверть часа, Мерлин поковылял обратно к Артуру. Тот уже вытоптал возле своей лошади небольшую полянку. Увидев отшельника, бредущего в одиночестве, Артур ожидаемо схватился за рукоять меча. — Где мой слуга, старик? — грозно спросил он. — Это он пошел за тобой, где он? Что ты с ним сделал?! Мерлин сморщил нос и прищурился, вглядываясь в физиономию принца. Глаза у него, по правде сказать, действительно стали подслеповатыми. — А! Принц Камелота! Так тебя учили разговаривать со старшими? Артур без лишних слов вынул меч и приставил его острие к бороде старца. — Повторяю вопрос: где мой слуга? Мерлин возмущенно отпихнул клинок рукой. — Убери свою железную штуку! Мне нужна была гарантия, что вы не привели с собой целый взвод таких же безмозглых вояк, как ты. Поэтому твой слуга пока побудет у меня в заложниках. Так я буду знать, что ты меня не убьешь. — Я даю слово рыцаря, что не причиню тебе вреда. Слова рыцаря тебе не достаточно? Старик фыркнул и проворчал, воинственно взмахнув посохом: — Я от рыцарей давно ничего хорошего не видел. Они гоняли меня по всем лесам как дикого зверя, перебили всех моих собратьев, а теперь приходят в мой дом и просят о помощи. А с какой стати я должен им помогать, м-м? Артур устыдился своей горячности и убрал меч. — Прости меня. Как я могу к тебе обращаться? — Мое имя останется в тайне. Так с какой стати я должен помогать тебе? — Люди умирают. — И что? Мы тоже умирали. У Артура на глазах показались слезы. — Послушай, тысячи людей оказались в смертельной опасности. Старики, женщины, дети. Никто из них не виноват в том, что происходило с тобой и твоими собратьями. Если тебе ведомы добро и сострадание, помоги остановить это. Прошу тебя от имени всех жителей Камелота. Мерлин удовлетворенно хмыкнул. — Хорошо. Но я кое-что попрошу взамен. Обещай, Артур Пендрагон, что ты изменишь свое отношение к магии, когда станешь королем. Я прошу свободы и спокойствия для моего народа. — Ты просишь слишком многого, старик, я не могу вот так запросто дать тебе такое обещание, — растерянно пробормотал Артур. — Тогда мне больше не о чем с тобой разговаривать, — отшельник махнул рукой и пошагал обратно. — Твой слуга сейчас вернется к тебе. — Нет, стой! — окликнул его Артур. — Я обещаю. Когда я стану королем, я сделаю все возможное, чтобы маги перестали бояться за свою жизнь! Мерлин обернулся и покачал головой. — Так-то лучше. Помоги мне сесть на лошадь, и поедем без промедления к холмам. Мерлин не был уверен, что в светлое время суток обряд будет так же успешен, как ночью, но ждать наступления темноты не представлялось возможным. К тому же, в книге ничего не говорилось по этому поводу, и Мерлин решил рискнуть. До холмов ехать было близко. Курган Благословения возвышался над всеми ними со своей величественной каменной короной-святилищем. Спешившись у его подножия, Мерлин принялся взбираться по склону — в теле восьмидесятилетнего старца это оказалось очень нелегко. — Я могу помочь, — предложил Артур, видя, как кряхтит и мучается старик. — Нет, Артур Пендрагон, оставайся здесь, — шикнул на него тот. — Это священная земля, ты не можешь ступать на нее. Наконец с помощью посоха путь был преодолен. Мерлин отдышался и подошел к алтарю. Он достал нож, горстку земли, взятую возле крепостной стены, и начал читать заклинание по-старчески хриплым, но очень звучным и суровым голосом: — Беон ли стайо ту стан теориндэо. Магно он тендеос Таэн Нака лемиодж. Феори, феори махт лин аведори, дострайдо анакестанд! Мерлин провел лезвием по запястью, смешал свою кровь с землей Камелота и бросил получившуюся липкую смесь на алтарь. В тот же миг неизвестно откуда взявшиеся тучи закрыли солнце, потемнело, подул сильный холодный ветер, а вокруг стало невообразимо шумно. Целая тьма нечеловечьих голосов роилась вокруг, как потревоженные осы. — Уходите! — не выдержав, заорал на них Мерлин. — Убирайтесь обратно в свои камни, оставьте людей в покое, проваливайте! Из мириад голосов выделился один, шипящий и глухой: — Э-эмрис… Не ты звал нас, не тебе нас прогонять. — А мне плевать, кто вас звал! Я провел обряд, я повелеваю вам идти во тьму, где вам самое место! — Хорош-шо… Таэн Нака повинуются, но помни, Эмрис. Придет день, когда жрица и ее ученик выпустят нас в этот мир навсегда, и никто-о не сможет остановить тьму, даже ты-ы-ы… Ветер превратился в настоящий ураган и воронкой закрутился вокруг святилища, взметнув в воздух столб пыли и сухой травы. Мерлин еле держался ногами на земле, крепко схватившись за плиту алтаря, но вдруг ураган стих, как его и не бывало, солнце выглянуло из-за туч, и никаких подозрительных теней вокруг больше не наблюдалось.***
В замке Сенреда был пир горой, а если точнее, пьяная вакханалия. Моргауза в красном парчовом платье с полным бокалом в руке откинулась на спинку кресла и расхохоталась. Ее щеки разрумянились, глаза блестели манкими, колдовскими огоньками. — Напомни, Моргауза, что мы сегодня празднуем? — спросил порядком окосевший Сенред, приканчивая графин вина — лучше не уточнять, который по счету. — Мы празднуем нашу первую маленькую победу, Сенред. Это только начало пути, который будет устлан славой и полит кровью наших врагов, не так ли, Мордред? Юный друид, взиравший на все с удивительным спокойствием, улыбнулся холодной, насмешливой полуулыбкой. — Идем, дитя, взглянем на плоды наших трудов, — Моргауза встала из-за стола и чуть нетвердым шагом отправилась в свои покои, рукой поманив за собой мальчика. — Пора заканчивать представление, как ты думаешь? Двух с половиной дней кошмара вполне достаточно. Мы ведь не какие-то изверги. Мордред последовал за ней. Он был по своему обыкновению молчалив, но так же, как и его наставница, хотел посмотреть на паникующий Камелот в кристалле Ниатида. — До заката как раз успеем к кургану Благословения, но сначала я хочу веселиться! Радоваться и веселиться! — Моргауза вновь разразилась довольным смехом. Однако кристалл Ниатида не показал желаемой картины. Взорам Верховной жрицы и ее ученика предстал обычный будничный день королевства: крестьяне, пришедшие торговать в город, рыцари, патрулирующие улицы, вельможи, расхаживающие по дворцу. Злоба перекосила лицо Моргаузы. — Не может быть! Невозможно! Невозможно! — вмиг протрезвев, воскликнула она. Мордред полминуты смотрел в кристалл с холодным бешенством взгляде, а затем процедил сквозь зубы: — Эмрис. Это Эмрис, только он способен на такое. — Что ты сказал?.. — Эмрис. Я считал его своим другом, но он мне не друг. Он не друг никому из нас, я ненавижу его. Моргауза присела рядом с мальчиком и покровительственно положила руку ему на плечо. — Скажи мне, Мордред, кто он такой, и я уничтожу его. — Нет, — отрезал Мордред. — Это мое дело. Я сам его уничтожу.