***
Мерлин не ожидал столкнуться с Морганой в пустом коридоре, но все-таки они столкнулись. Ему показалось, что она тоже слегка осунулась за последние дни — во всяком случае, радостной и беззаботной Моргана не выглядела. Мерлин поймал себя на мысли, что ему ужасно не хватает ее искренней улыбки и теплого блеска в глазах. Моргана, очевидно, подумала о нем то же самое и участливо спросила: — Мерлин, у тебя все хорошо? Ты выглядишь таким вымотанным! — Конечно, миледи, я в полном порядке, как всегда, — ответил он, изобразив подобие веселой улыбки. — Ты снова называешь меня леди, зачем? Я думала, есть важное обстоятельство, которое делает нас ровней друг другу. — Только не в этих стенах, Моргана. Моргана растерянно усмехнулась и отвела взгляд в сторону. Ее пальцы нервно переплетались так, будто они ей мешают. — Значит, мы не можем быть друзьями? — Но я ваш друг. Всегда был и буду. — Да, да, я знаю, — спешно перебила она его, — и я очень благодарна тебе за это. Я никогда не смогу выразить свою благодарность словами, Мерлин. Но я не хочу, чтобы мое положение мешало нашей дружбе. Ты не должен думать, будто я… Моргана говорила торопливо, взволнованно, сгибая пальцы и избегая смотреть Мерлину в глаза. Мерлин смотрел на нее, а воображение жестоко рисовало ему жуткий образ, увиденный во сне. Эти блестящие мягкие локоны, белая кожа, нежные алые губы, чистые добрые глаза и изящные руки в браслетах — что может сделать их уродливыми и порочными? Почему из всех людей злая судьба метит именно в Моргану, почему судьба всегда метит в тех, кто дорог Мерлину? — …Я надеюсь, что ты со мной согласен, — закончила Моргана и улыбнулась. Мерлин стушевался, поняв, что в раздумьях пропустил все ее слова мимо ушей, но виду не подал. — Да. Да, разумеется, я согласен. — И ты больше не будешь избегать меня? — Я не… Что вы сказали, миледи?.. Короткое молчание и пронзительный взгляд глаза в глаза подсказали Мерлину, что он крупно прокололся. Моргана разом сникла и словно окаменела. Она двинулась по коридору мимо Мерлина так стремительно, что на него повеяло легким ветерком. Шлейф сиреневого платья всколыхнулся у нее за спиной. — Моргана! Моргана, постой! Моргана! Она быстрее застучала каблуками и скрылась за поворотом. Мерлин схватился рукой за голову и с досады чуть не вырвал у себя клок волос. «Идиот! — мысленно воскликнул он. — Какой же идиот!» Моргана чувствовала себя несчастной. Она вбежала в свои покои, позабыв даже прикрыть за собой дверь. Гвиневра, увидев ее в таком состоянии, отложила белье, отобранное для стирки, и заботливо поинтересовалась: — Миледи, что-нибудь случилось? Моргана через силу улыбнулась ей и отошла к окну, чтобы не показывать лица. — Все хорошо, Гвен. Если ты меня извинишь, я хотела бы побыть одна. Чересчур ровная спина, напряженные плечи, замком сцепленные на животе руки и высоко поднятая голова лучше всего говорили Гвен о том, что Моргане плохо. Она подошла к госпоже и деликатно проговорила: — Вы знаете, что я всегда готова вас выслушать. Если вдруг захотите поделиться тем, что на душе, я буду рядом. Моргана повернулась к ней и после паузы заговорила: — В самом деле, Гвен, ничего страшного не произошло. Просто я приняла доброту за любовь, а благодарность — за более глубокое чувство. Так бывает, все люди иногда ошибаются. Гвен взглянула на нее с сочувствием. — Но почему вы решили, что ошиблись? Моргана виновато усмехнулась и опустила голову. Милая, участливая Гвиневра всегда стремилась ее поддержать, но даже ее Моргана не могла посвятить в ту тайну, что связывала их с Мерлином. — Даже не знаю, на что я надеялась, Гвен. Помнишь, я говорила тебе, что иногда мы настолько нуждаемся в ком-то близком, что готовы влюбиться без памяти? Это и случилось со мной. Вернее, я не знаю, влюбилась ли или только думала, что влюбилась, но теперь я понимаю, как наивно было с моей стороны мечтать о любви. В конце концов, на свете есть вещи важнее. — Важнее, чем любовь? — Да. Долг и забота о тех, чье благополучие зависит от нас. Это важнее любви. — Я понимаю ваши чувства, Моргана. Но вам не следует отчаиваться и отказываться от своей мечты. Кто знает, что приготовила для нас судьба? Если жить не ради мечты — ради чего тогда жить? Моргана тепло, благодарно улыбнулась Гвиневре и в знак признательности пожала пальцами ее кисть. В мягко блестящих карих глазах служанки она видела затаенную боль и понимала, что служит причиной этой боли. Гвен никогда не говорила вслух о своей любви, предпочитая хранить ее глубоко в сердце, но хватало всего пары ее встревоженных взглядов на Артура, всего пары его вопросов, заданных о ней «невзначай», чтобы догадаться о том, что происходит между этими двоими. Моргана немного завидовала мужеству Гвен, со смирением принимавшей свою судьбу. У Морганы это плохо получалось. И дело было не в том, что любовь принцессы со слугой невозможна, а в том, что она не взаимна. Восторг от раскрытия в себе магии и нежные чувства к Мерлину возникли у Морганы почти одновременно, и она с трудом могла отделить одно от другого. Мерлин сразу стал для нее особенным человеком — самым особенным из всех. С ним она училась не бояться самой себя, она постигала такие тайны своей души, о существовании которых раньше даже не подозревала. С чем можно было сравнить эту радость? Чем измерить ее широту? Какими словами выразить? Моргана больше не мыслила жизни без Мерлина, но все же жестокий мир иногда пробивал броню счастья и сладких грез, и она снова погружалась в пучину тоски. Мерлин стал главным человеком в ее жизни, но Моргана не была главной для него. Она поняла это, когда он, стоя у самого порога смерти, не сказал ни одного слова лично для нее и о ней. Поняла не сразу, а лишь тогда, когда ужасы той ночи миновали. С тех пор будто невидимая стена выросла между ней и Мерлином. Моргана винила в этом себя: она слишком увлеклась, забылась и переступила черту, которую нельзя было переступать. Захотела большего и теперь рисковала потерять то, что уже имела — их нежную дружбу и полное доверие друг другу. — Спасибо, Гвен, — тихо сказала она. — Ты хорошая подруга.***
Когда Мерлин наконец расправился со всеми делами на день, на улице уже стемнело. Он сидел на ступенях высокого крыльца, подперев кулаками подбородок, и напряженно думал. Мимо проходила Гвен. Заметив приятеля, она приветливо ему улыбнулась. — Мерлин! Что ты здесь делаешь? — Гвен! Ничего не делаю, как видишь, — улыбнулся он ей в ответ. Гвиневра поднялась к нему, подобрала юбку и села рядом. — Моргана только что отпустила меня домой. Бедняжка, она такая грустная сегодня. — Почему? — встрепенулся Мерлин. — Что с ней? Она тебе что-нибудь говорила? Рассказывала? Она не больна? — Увы, от ее болезни лекарства нет. Она влюблена. Гвен еле подавила улыбку, видя, как вспыхнул от смущения и растерялся Мерлин. — В кого? — Она не говорила, но и без слов понятно, в кого. — Нет, Гвен, я серьезно. Не шути так! — Я вовсе не шучу. Мерлин, почему бы тебе не устроить для нее свидание? Его уши приобрели багровый оттенок. — Мне? Свидание? Для Морганы? Гвен задорно кивнула. — Да ладно, Мерлин. Я передала ей столько цветов от тебя, что ими можно было бы украсить весь дворец. Мерлин вздохнул — после стольких знаков внимания отрицать свою заинтересованность в Моргане бессмысленно. Во всяком случае, перед Гвен, которая не находила другого объяснения их сближению, кроме влюбленности. — Представляю, что сделает Утер, если узнает, что его дочь ходит на свидания со слугой. «Что это там торчит над стеной? А, да это же голова Мерлина!» Прости, Гвен, — Мерлин осекся, поняв, что шутка вышла крайне неудачная. — Я нервничаю. А когда я нервничаю, то несу всякий бред, вот как сейчас. — За правду не извиняются, Мерлин. Положение и вправду не из легких. Но ты можешь дать Моргане то, в чем она нуждается больше всего — надежду. Поверь, иногда надежды достаточно. Мерлин задумчиво улыбнулся, покачав головой. — Я тоже нуждаюсь в надежде, Гвен. Я тоже. Ночью он снова спал беспокойно. Вначале сновидение было вполне приятным — Мерлин видел себя гуляющим с Морганой возле леса. С неба светила полная луна, Моргана бродила по опушке в красном плаще и белой сорочке с золотым шитьем. Рядом был пруд — темный, поросший камышами, навевающий тревогу пруд. Мерлина он настораживал, а вот его спутница неожиданно изъявила желание искупаться. — Моргана, пожалуйста, пойдем отсюда. Пойдем, мне не нравится это место. — Почему? Это очень милое место, и я хочу искупаться. Идем со мной! Моргана взяла его за руки и с невинным смехом повела за собой. Чем ближе они подходили к берегу, за которым плескалась черная вода, тем сильнее Мерлина охватывал страх. — Моргана, не надо. Здесь опасно, ты утонешь. — Вздор! — капризно воскликнула принцесса. — Я отлично плаваю. Она потянула за завязки плаща и сбросила его с плеч на землю. — Моргана, вернись! Продолжая звонко смеяться, Моргана с разбега нырнула в пруд. Сорочка вспузырилась вокруг нее, как колокол. Тонкая ткань быстро намокла, сделалась полупрозрачной и прилипла к телу. Мерлин в панике отвел глаза, чтобы ненароком не узреть то, что для них не предназначалось. Его мальчишеский стыд страшно развеселил Моргану. Руками она подняла целый столб брызг, долетевших до Мерлина и порядком намочивших его одежду. — Эй, Мерлин, не стой, иди сюда! Спорим, я плаваю быстрее, чем ты? Сердце Мерлина вновь захолонуло от дурного предчувствия. — Моргана, я не шучу, выйди из воды! — Какой ты скучный! — хохотала девушка. — Идем! Будешь плавать в сапогах и куртке? Они точно утянут тебя на дно! Моргана легла на живот и поплыла вглубь водоема. Она уверенно рассекала руками темную водную гладь, оставляя за собой шлейф небольших волн и посмеиваясь над Мерлином, который все еще стоял на берегу и с тревогой наблюдал за ней. Вдруг Моргана отчего-то дернулась и начала барахтаться. — Мерлин! Меня куда-то затягивает! Я тону! — испуганно закричала она. Мерлин мигом скинул верхнюю одежду, прыгнул в воду и ринулся за ней. Белая сорочка служила ему ориентиром, а крики резали по сердцу — каждый. — Мерлин!!! Он усиленно греб руками, отплевываясь от воды, и никак не мог приблизиться к цели. Мерлин мог бы тысячу раз проклясть себя за то, что не удержал, не отговорил от глупости, что так долго стоял и смотрел, ничего не делая, но у него не было на это времени. Моргана ушла под воду — он не увидел ее на поверхности и нырнул поглубже. Вода была такой темной, такой грязной и вязкой, что он сам едва не захлебывался, но продолжал искать Моргану в этом чертовом омуте. Чертова упрямица — неужели так сложно было прислушаться к предостережению? Мерлин злился на нее, Мерлин искал ее, Мерлин не мог допустить ее смерти. Как же он раньше не понимал, идиот, что вместе с ее жизнью оборвется и его собственная? — Моргана!!! Он выкрикнул это вслух и свалился с кровати. Падение вышло отнюдь не мягким, но Мерлин сейчас не обратил бы внимания и на сломанные ребра. Запутавшись в одеяле, свалившемся вместе с ним, он попытался встать, чтобы скорее бежать на выручку Моргане — ведь она тонет! Лишь одержав безоговорочную победу над одеялом, Мерлин понял, что находится у себя в комнате. Он никуда не ходил с Морганой, и она, скорее всего, спит у себя в постели в другом крыле замка. Облегчение теплой волной накрыло сердце чародея, а затем он устало взялся рукой за голову и плюхнулся обратно на кровать. Рассудок Мерлина опутывала тревога, глубоко прорастая в нем корнями, и дальше так продолжаться не могло. Вдруг его взгляд упал на маленькую резную шкатулочку, которую Мерлин хранил на самом видном месте, и по этой причине все время забывал о ее существовании. Радостной вспышкой промелькнула в мозгу идея. — Да! Да! — воскликнул он, просияв лицом. — Если дракон не говорит мне того, что я хочу знать, я пойду к тому, кто скажет!