***
Проснувшись, Артур не поверил своим глазам. Мало того что в покоях был идеальный порядок, так еще и стол ломился от еды. Ветчина, хлеб, сыр, фрукты — все лежало на тарелках и в вазочках аккуратными аппетитными горками. Кто бы это ни сделал, это точно был не Мерлин, но другого слуги у Артура не было. Или слуга поменялся, пока он спал? — Мерлин?.. Мерлин! Он и глазом моргнуть не успел, как ему вокруг шеи повязали белоснежную, чистую и, более того, накрахмаленную салфетку. — Приятного аппетита, сир! И доброе утро! Артур удивленно уставился на Мерлина. Тот был бодр, свеж, умыт и причесан, а также полон воодушевления. Хмурый взгляд господина его нимало не смущал. — Прежде чем завтракать, я хотел бы одеться, — в том же духе проговорил принц, не снимая с шеи салфетки. — Подай мне рубашку. — Которую из рубашек? — услужливо уточнил Мерлин. — Чистую. Словно по волшебству, перед Артуром образовалась целая кипа чисто выстиранных, высушенных и безупречно выглаженных рубашек на любой вкус. Мерлин продолжал улыбаться, не поведя и ухом. Артур с подозрением вглядывался в его довольную физиономию, пытаясь понять, не замешана ли в этом чудесном преображении магия. — Ладно, я оденусь и позавтракаю сам. Лучше сходи почисти лошадей. — Уже сделано. — Тогда отполируй доспехи. — Ваши доспехи отполированы до блеска, сир. Можете сами посмотреть. Артур на всякий случай ущипнул себя за руку — не сон ли это? Нет, не сон. Мерлин все еще здесь, с рубашками, салфетками и бутербродами. И не то чтобы Артур против, вовсе нет, но еще пару дней назад его непутевый слуга выполнял свою работу спустя рукава и требовал себе выходной, а тут… — Ты точно нездоров, Мерлин. — Это все или будут еще какие-нибудь поручения? — Пока что хватит поручений, иди займись каким-нибудь… делом. Мерлин с чувством выполненного долга поспешил к себе за сумкой для сбора трав. Осталось только принести Гаюсу зверобоя и тысячелистника, и больше ничто не будет отвлекать юного мага от приятных мыслей и, возможно, приятной встречи. Он шел по коридору, насвистывая под нос что-то жизнерадостное, снаружи негромко звонили колокола, и все было прекрасно. Когда Мерлин приблизился к углублению в стене, где могли поместиться ровно два человека, его бесцеремонно схватили за руку, затащили в это самое углубление и запечатали рот поцелуем, не дав сказать и слова. Мерлин был совсем не против такого нового способа здороваться. — Моргана! Моргана нежно потерлась щекой о его подбородок и прошептала: — Я соскучилась! — Я тоже! Скоро я приду к тебе, только сначала помогу Гаюсу. Я быстро справлюсь, обещаю! — Мы с Гвен будем выбирать ткани, — с легким сожалением сообщила она. — Тогда я приду после Гвен. — А если она вернется и увидит нас вместе? — И что? — беспечно пожал плечами Мерлин. — Она уже все про нас знает. — Все? — испуганно переспросила Моргана. — Ну, кроме нашего главного секрета. — И какой у нас главный секрет, м? — она мягко, но уверенно прижала его к стене и откровенно заглянула в глаза, от чего у Мерлина бешено заколотилось сердце. — То, что я тебя люблю, для Гвен давно не секрет, — сказал он, про себя думая, что в этой нише неприлично мало места, и ему это определенно нравится. Моргана растаяла и снова прильнула к его губам. Мерлину хотелось бы, чтобы эти минуты длились вечно, но где-то неподалеку по каменному полу застучали тяжелые сапоги. Моргана вздрогнула. — Мерлин, кто-то идет! Мерлин вынырнул из укрытия, похожий на встрепанного воробья. Моргана жестом подозвала его к себе, быстро поправила съехавший набок шейный платок и пригладила пальцами двусмысленно взъерошенные на макушке и затылке волосы. — Будь осторожен, — шепнула она ему и последний раз стремительно поцеловала в губы. — Я люблю тебя. Каких-то пара мгновений, и из страстно целующихся влюбленных они превратились в чужих друг другу людей, которые случайно пересеклись в коридоре и шли каждый своим путем. Двое стражников, чьи шаги и потревожили парочку, спокойно проследовали мимо них. Моргана оглянулась в надежде поймать взгляд Мерлина. Он, пропустив стражников вперед, обернулся и послал возлюбленной воздушный поцелуй. Та с очаровательной улыбкой послала ему ответный. Мерлин, улыбаясь во весь рот, сложил пальцы сердечком на груди, а затем тихо прошептал заклинание. Сердечко приобрело видимый светящийся контур и плавно поплыло по воздуху. Моргана ахнула от неожиданности, испугавшись, что кто-то увидит, как Мерлин колдует. Она поймала сердечко руками и ощутила, как оно тает у нее в ладонях. Она никогда не чувствовала себя такой влюбленной и счастливой, не представляла, что ее сердце способно так гореть и ликовать, и это было восхитительное чувство, о котором хотелось кричать на весь мир. Прощались они дольше, чем длилось их спонтанное свидание, а после Моргана отправилась в свои покои. Гвен принесла ей несколько отрезов превосходного, дорогого шелка, чтобы выбрать ткань для пошива нового платья. На очередном рыцарском турнире принцесса должна была блистать, и теперь Моргана готовилась к мероприятию с особой тщательностью. Она придирчиво осматривала, щупала каждый отрез, прикидывала ткань к себе и крутилась перед зеркалом. — Что думаешь, Гвен? — спросила Моргана, демонстрируя служанке шелк густого изумрудного оттенка. Гвиневра в восхищении всплеснула руками. — Это изумительно, миледи! Вы одна в Камелоте можете носить такой цвет. Моргана улыбнулась. Она знала, что ей идет зеленый, что только с такими глазами, волосами и кожей можно подлинно раскрыть его глубину и роскошь, но душа требовала чего-то иного. — Нет, я слишком часто появляюсь в зеленом. Может быть, это? — очередь дошла до пурпурной, мягко переливающейся на свету ткани. — Нет, выглядит аляповато. Я буду похожа на странный чужеземный цветок. Синий? Синий будет незаметен на пиру, а я в этот раз хочу быть в центре внимания. — Взгляните на это, — предложила Гвен, протянув госпоже отрез алого, как пламя заката, шелка. Моргана заинтересовалась и мигом отложила все остальные ткани. Этот цвет был чувственным, обжигающим и благородным, он как нельзя лучше передавал ее настроение. — Да! Да, Гвен, это то, что нужно! Скажи портнихе, что я хочу такое платье! Гвиневра с теплой улыбкой наблюдала, как Моргана смеется и танцует с алым шелком в руках и любуется своим отражением. — Вы такая веселая! — У меня есть повод, Гвен. — О, неужели? — обрадовалась служанка. — Я люблю и любима. Люблю и любима! Разве это не прекрасно, Гвен? Разве это не чудо? — Моргана бросила ткань для платья на кровать, схватила Гвиневру за руки и со звонким смехом быстро закружилась с ней вокруг невидимой оси. — Я так рада за вас, Моргана! — Я счастлива, счастлива, счастлива! Принцесса резвилась как дитя. Девушки едва не потеряли равновесие и, разрумянившиеся и слегка растрепанные, крепко обнялись. Моргана, положив голову на плечо подруги, мечтательно прошептала: — Я такая счастливая!***
Рыцарский турнир не принес больших сюрпризов и открытий. Венец чемпиона достался Артуру, ему же доставались и все почести на пиру. Моргана в новом платье рядом с братом выглядела по-королевски роскошно и отвечала на восхищенные взгляды двора снисходительно-вежливой улыбкой. — Как и следовало ожидать, ты снова победил, — сказала она Артуру, держась за его локоть и не переставая улыбаться окружающим. — Кажется, я слышу в твоем голосе разочарование, Моргана? — Тебе не хватает достойного соперника. Кого-то, с кем бы ты мог драться в полную силу, а не играть в поддавки. Артур одарил сестру язвительной улыбкой. — Лучше скажи прямо, кого ты хотела бы видеть на моем месте, чтобы я знал, кого вышибать из седла в первую очередь. Моргана усмехнулась. — Сейчас ты не принимаешь мои слова всерьез, но в будущем тебе понадобятся люди, на которых ты мог бы опираться как на самого себя. Едва ли ты найдешь их среди тех, кто из раза в раз тебе проигрывает. — Моргана… — Артур хотел заняться ее просвещением по вопросу рыцарства в Камелоте, но, чуть поразмыслив, передумал спорить со строптивой сестрицей и протянул ей спелое яблоко со стола. — Держи. Веселись. Оставив Моргану с яблоком в руке, он присоединился к компании молодых рыцарей и моментально влился в их оживленную беседу. Моргана невозмутимо пожала плечами и завела разговор с придворными дамами. Спиной она почувствовала на себе восторженный, зачарованный взгляд и улыбнулась. Его она распознала бы среди сотен других, которые ей были совершенно безразличны. Моргана повернула голову и встретилась глазами с Мерлином, скромно прислуживающим на пиру. На его лице промелькнуло смущение, а затем он, не удержавшись, снова окинул робким, но очень цепким взглядом ее фигуру в ярком, нежно струящемся шелковом платье. Моргана кокетливо сделала вид, что не заметила этого чисто мужского движения его глаз. Она всегда умела производить впечатление на мужчин, но лишь теперь чувство собственной неотразимости вызывало у нее подлинный трепет. Вечер продолжался легко и непринужденно, пока Моргане не передали записку. «Что это, любовное послание?» — подумала принцесса и с любопытством развернула клочок пергамента. Содержание записки мигом согнало беззаботную улыбку с ее лица: «Леди Моргана, Вы находитесь в беде. Готовится заговор, до конца вечера король узнает о том, что Вы владеете магией. Если хотите спастись, немедленно бегите к потайному выходу у северной стены, там Вас встретит друг. Не говорите никому ни слова ради Вашей же безопасности». Моргана быстро скомкала в ладони пергамент и положила руку на грудь, успокаивая участившееся дыхание. Лихорадочно оглядевшись кругом, она поняла, что пока никто не заметил ее смятения. Кто же написал записку — друг или враг? Оба варианта были возможны. На ум пришло воспоминание об Альварре: человек, способный пробраться посреди ночи в тщательно охраняемые помещения Камелота и возглавить тайное сопротивление, наверняка обладает достаточными связями, чтобы узнать о заговоре. Но если это Моргауза вновь пытается достучаться до непокорной сестры?.. Множество предположений, разумных и нелепых, мелькали в голове у Морганы одно за другим. При взгляде на беспечно пирующего Утера ее сковал цепями лютый страх. Но еще страшнее ей стало, когда она посмотрела на Мерлина, занятого выслушиванием Артура в другом конце зала. Моргана не могла, не имела права подвергать опасности и его, она должна справиться с этой проблемой своими силами. — Миледи?.. — удивленно окликнула ее Гвен, увидев, как принцесса в спешке покидает пир. — Гвен! — Моргана, вздрогнув, обернулась и выдавила из себя слабую улыбку. — Я пойду к себе и лягу спать, у меня ужасно разболелась голова. — Подать вам лекарство? — Нет, спасибо, Гвен, мне ничего не нужно, — настолько спокойно, насколько могла, проговорила Моргана и скрылась с глаз Гвиневры. Перед тем как последовать указанию в записке, она действительно заглянула в свои покои. Во-первых, чтобы перевести дух и немного успокоиться. Во-вторых, чтобы захватить с собой кинжал, который сможет защитить ее в случае опасности, если магия не справится. В-третьих, чтобы оставить записку для Мерлина. Моргана взяла чистый лист пергамента и торопливо нацарапала на нем несколько фраз. — Эсмитех, — она сверкнула глазами, и чернила сделались невидимыми. Оставив записку на видном месте, Моргана накинула плащ и поспешила на встречу с таинственным автором предупреждения или его посланцем. В подземелье стало совсем темно, и ей пришлось взять факел. Сердце выстукивало бешеную барабанную дробь, но Моргана старалась не обращать на это внимания. Длинный коридор тянулся на много футов под замком, вокруг пахло сыростью, возле стены с тихим шорохом пробежала и пискнула мышь. Вдруг Моргане показалось, что впереди она видит чей-то силуэт. Девушка остановилась, посветила факелом и крепче сжала свободной рукой кинжал на поясе. — Эй? Здесь есть кто-нибудь? — неуверенно позвала она. — Т-ш-ш! Говорите тише, миледи! — из темноты неожиданно вынырнул странный тип, заставив Моргану вздрогнуть. Его лицо было знакомым, но она никак не могла вспомнить, где видела этого человека раньше. — Меня зовут Триклер, я отведу вас в безопасное место. Он сделал шаг ей навстречу, но Моргана остановила его, выставив руку вперед. — Стойте, не приближайтесь ко мне. Для начала скажите, кто вы такой и что вам известно. — Вы забыли бедного шута, который гостил в Камелоте вместе со своим хозяином, королем Алинедом? — его высокий голос обиженно задребезжал. — Помните, как я давал представление и выпускал бабочек из своих рук? Моргана растерянно хлопала ресницами. — Простите, я не понимаю… — Мой хозяин был жестоким человеком, и я от него сбежал. Есть одно обстоятельство, миледи… — шут замялся и вздохнул. — Я владею магией, как и вы, и считаю своим долгом помочь вам в том ужасном положении, в котором вы оказались. Принцесса почувствовала небольшое облегчение. — Вы расскажете мне обо всем по порядку? — Боюсь, у нас совсем нет на это времени, — виновато развел руками Триклер. — Нужно скорее бежать, леди Моргана. Свеф ну! Последнее, что запомнила Моргана перед тем, как потерять сознание, это вспыхнувшие золотом глаза Триклера.***
Немного освободившись от работы, Мерлин первым делом принялся высматривать среди придворных дам алый огонек платья Морганы. Он не видел ее минут десять и уже успел соскучиться по ее улыбке, точеному силуэту и обворожительно сияющим глазам. К его удивлению и огорчению, Морганы среди пирующих не оказалось. — Гвен! Гвен! — Мерлин поймал подругу за локоть и увидел в ее глазах непонимание. — Ты видела Моргану? — У нее разболелась голова, и она ушла спать. Что-нибудь случилось, Мерлин? — Нет, Гвен, все в порядке, — неловко пробормотал он. — Просто… решил спросить. — Поня-ятно, — многозначительно улыбнулась Гвен. — Гвен? — Мерлин нахмурил брови. — Что? — Ты же сейчас не подумала ничего такого? — А что я должна была подумать? — Ничего такого. Ведь не подумала? Она рассмеялась. — Ничего такого, о чем ты постеснялся бы сказать вслух? Нет, Мерлин, я слишком хорошо тебя знаю. — Это радует, — покачал головой Мерлин. — Ладно, я пойду проверю, хватает ли на столах фруктов, — сказала Гвиневра и оставила приятеля. Однако Мерлину не стало спокойнее. Напротив, тревога отчего-то возрастала с каждой минутой, и в конце концов он решился проведать Моргану. Он незаметно выскользнул из зала и двинулся по коридору, по всей длине освещенному факелами на стенах. Чем ближе Мерлин подходил к покоям возлюбленной, тем сильнее трепыхалось сердце в его груди, но отнюдь не из-за любовного томления. Юноша ускорил шаг. Достигнув двери, он постучался, и от стука незапертая дверь открылась. Мерлину это не понравилось. Он вошел внутрь и обнаружил, что в покоях никого нет, а на столике перед зеркалом лежит лист пергамента и стоит чернильница с пером. Мерлин подошел к столику и пристально посмотрел на чистый лист. — Бесмеох. Написанное чернилами послание проявилось строчка за строчкой. Мерлин прочел про себя: «Мерлин, когда ты увидишь это, меня не будет во дворце. Я отправляюсь к выходу из подземелья в северной части цитадели, чтобы выяснить правду о заговоре, который готовится за моей спиной. Все это может оказаться ложью недоброжелателей, но в любом случае мне может понадобиться помощь. Умоляю, береги себя.Навеки твоя, Моргана»
— О нет! — сокрушенно воскликнул Мерлин и бросился в указанном направлении на подмогу Моргане. Зачем, зачем, зачем она пошла одна? Почему не подошла, почему ничего не сказала? — Моргана! Моргана! — Мерлин кричал и размахивал факелом, продвигаясь по подземному коридору. Ответом ему была одна тишина. С каждым шагом становилось все яснее, что Морганы здесь уже нет и она, скорее всего, попала в беду. Отчаяние накрывало Мерлина с головой, и тут он с легким хрустом наступил на что-то в темноте. Юноша наклонился, посветил факелом и поднял с пола смятый, вываленный в пыли клочок пергамента, похожий на оброненную записку. Он торопливо расправил листочек и прочел то, что на нем было написано. — Нет! — в ужасе прошептал Мерлин. — Моргана… Моргана! Я должен спасти ее, должен спасти!