Мерлин никогда не думал, что подготовиться к свиданию так сложно. Он встал за два часа до рассвета, чтобы переделать основную часть своей работы, а затем начались волнительные, но приятные хлопоты. Покрывало, подушки, салфетки и посуда для пикника были тайком унесены из покоев Артура; фрукты, сыр, ветчина, сладости и прочие лакомства — взяты с королевской кухни при содействии Гвен. За время сборов прическа юноши претерпевала изменения несколько раз: Мерлин пробовал зачесать волосы гребнем то так, то этак, но в результате разочаровался в своих экспериментах и оставил все как есть. Гаюс, занимаясь своими делами, с удивлением наблюдал, как подопечный тщательно трет мылом лицо и шею над тазиком с водой, но тактично промолчал.
Оставалось лишь перенести все необходимое для пикника в лес, на небольшую лужайку, где Мерлин условился встретиться с Морганой, и сделать это незаметно оказалось невыполнимой задачей. Будто весь замок, включая Утера, решил посмотреть на то, как Мерлин тащит на себе какие-то мешки. К счастью, у короля лишних вопросов не возникло — он и Мерлина-то за этими мешками едва ли разглядел.
Наконец все было готово: покрывало расстелено на мягкой траве, еда красиво разложена по тарелкам, самые прелестные цветы собраны в пышный букет. И все же Мерлина что-то не устраивало. Его куртка. В ней он выглядел слишком… слугой, поэтому юноша поспешил избавиться от верхней одежды, оставшись в синей рубахе. Вот теперь он мог спокойно ждать Моргану, хотя спокойным это ожидание не назовешь. В один момент Мерлин встревожился, не заблудится ли Моргана по дороге, но тут от размышлений его отвлек хруст сухой ветки и какой-то шелест за спиной. Мерлин вскочил на ноги.
— Кто здесь?..
Вновь легкий шелест позади — уже совсем рядом, и теплые ладони закрыли ему глаза, а легкий аромат духов коснулся носа. Мерлин растянул рот в широкую улыбку.
— Моргана, я знаю, что это ты!
Моргана рассмеялась и вышла у него из-за спины. Зеленый бархатный плащ с откинутым капюшоном оттенял ее глаза, делая их почти изумрудными. Мерлин схватил ее в объятья, приподнял и радостно закружил, но умудрился оступиться на ровном месте и повалился назад, увлекая за собой девушку. Падение вышло неловким, но чрезвычайно веселым.
— Ты в порядке? — отсмеявшись, заботливо спросила Моргана.
Ее свисающие волосы щекотали ему лицо.
— Да, я в порядке, — ответил пунцовый от смущения Мерлин. — А ты? Ты не ушиблась?
Моргана, улыбнувшись, отрицательно покачала головой и накрыла его губы своими. Наслаждаться поцелуем, не считая мгновений и не прислушиваясь к чужим шагам, было восхитительно. Гвен была права: свидание в тихом месте — это именно то, что им необходимо.
— Моргана, — хрипло сказал Мерлин, приподнявшись на одном локте, — я рад, что ты пришла.
— Как я могла не прийти?
— Это тебе, — он сел, взял лежавший рядом на покрывале букет и протянул ей. — Держи. И давай лучше пересядем, а то ты испачкаешься.
— Какая прелесть! — ослепительно улыбнулась Моргана, приняв цветы. — Ты все так здорово здесь устроил!
— Это еще не все!
Мерлин, таинственно улыбаясь, выбрал один цветок, взял в руки, глубоко втянул носом воздух и прикрыл глаза. Моргана с любопытством наблюдала за ним, и от ее взгляда он снова покраснел.
— Сейчас, подожди немного, мне нужно сосредоточиться.
Он прочел заклинание, и маленькие синие лепестки застыли, затвердели, сделались прозрачными, как стекло, и засияли, переливаясь на солнце.
— Потрясающе! — восхитилась Моргана. — Потрясающая красота! Как ты это сделал?
— Ну… я долго готовился, — скромно ответил Мерлин и аккуратно прицепил получившуюся брошь ей на плащ. — Так ты стала еще красивее.
— Тогда и я кое-что тебе покажу, — Моргана, отложив подаренный букет, достала несколько засушенных цветков фиалки. — Ты узнаешь?
— Думаю, это из тех, которые я тебе приносил.
— Верно, я их сохранила. Смотри!
Ее глаза полыхнули золотом, и фиалки стали такими живыми и свежими, будто только что распустились на солнечной поляне.
— Ты даже не читала заклинания! — изумился Мерлин.
— Я тоже долго готовилась.
Он взял ее лицо ладонями и поцеловал в губы, но этого ему показалось мало, и он принялся целовать щеки, нос и глаза любимой под ее звонкий смех.
— Мерлин!
— Ты такая красавица!
Из объятий они выпустили друг друга не скоро, и случилось это потому, что Мерлин вспомнил: на свидании принято ухаживать за девушкой, а не только целовать.
— Так, — он вскочил и засуетился вокруг нее. Подушку — под поясницу, тарелку — в руки. Теперь нужно определиться с угощениями. — Чего ты хочешь?
— Мерлин, я могу позаботиться о себе сама, правда.
— Нет, давай это сюда.
Мерлин забрал у нее тарелку и положил всего понемногу. Получилась целая горка еды. Моргана многозначительно прочистила голос.
— Скажу Гвен, чтобы ужин мне сегодня не приносила.
— Угощайся! — Мерлин широко улыбнулся и уселся напротив, чтобы не сводить с нее глаз.
— Спасибо, Мерлин, это так мило! А почему ты сам ничего не ешь?
— Я не голоден.
— Не может быть. Давай, присоединяйся! Ты же не думаешь, что я одна все съем?
— Нет, в самом деле, я не хочу. Просто я не привык…
Мерлин осекся. Возникла неловкая пауза.
— Не привык есть в присутствии кого-то из королевской семьи? Ты это хотел сказать? Мерлин, это даже оскорбительно, — Моргана протянула руку, давая ему откусить от спелого красного яблока. — Вкусно?
Он утвердительно промычал в ответ, занятый пережевыванием яблока. Моргана поднесла плод ко рту и надкусила в том же самом месте, глядя на Мерлина в упор, будто хочет накрепко к себе приворожить. И нельзя сказать, чтобы он этому сопротивлялся.
На свежем воздухе аппетит разыгрался быстро. Влюбленные наслаждались каждой минутой, проведенной вместе, кормили друг друга с рук, шутили, смеялись и дурачились как дети. В конце концов они улеглись рядом на бок лицом к лицу и долго лежали так в полной тишине, словно боясь спугнуть свое счастье. Мерлин не мог оторвать взгляда от возлюбленной, искренне не понимая, как он жил без ее любви раньше.
— Все это похоже на прекрасный сон: ты, я, наши чувства, наша магия, — тихо проговорила Моргана, поглаживая пальцами его лицо. — Если бы это и вправду был сон, я бы не захотела просыпаться.
— Моргана…
— Расскажи что-нибудь о себе. Мы всегда говорим или обо мне, или о магии, или об Артуре, или об Утере, а о тебе — никогда. Я так мало знаю о твоей жизни!
— А что бы ты хотела узнать? — улыбнулся Мерлин.
— Что угодно. О детстве, о родителях, о том, как ты жил в Элдоре. Это очень важно для меня, Мерлин.
Он приподнялся и подпер голову рукой, принимая позу рассказчика.
— Ты была в Элдоре и многое видела своими глазами. Жизнь там совсем не похожа на жизнь в Камелоте. Люди постоянно трудятся на земле: пашут поля, сеют пшеницу, растят урожай, потом его собирают, ухаживают за скотиной, и так каждый год. Ты могла подумать, что жить в деревне тяжело и скучно, но это не так. Если бы ты видела, как весной зацветают луга, если бы побывала на наших праздниках, ты бы полюбила Элдор.
— Я бы очень хотела так жить, — мечтательно вздохнула Моргана.
Мерлин заулыбался, довольный тем, какое впечатление на нее произвел его рассказ. Впрочем, он и удивился не меньше.
— Ты в самом деле променяла бы жизнь принцессы на жизнь крестьянки?
— Да, если бы могла. Просто у меня не было выбора. Никто не выбирает, где и кем ему родиться, но это не самое страшное. Самое страшное, когда ты не имеешь права выбрать, кем тебе стать.
— Ты снова грустишь, Моргана?..
— Нет, — улыбнулась она. — Я сейчас очень счастлива. Продолжай, мне так нравится тебя слушать.
— Так, на чем я остановился? — Мерлин шутливо нахмурил брови.
— Ты рассказывал об Элдоре.
— Ах да, Элдор. Чудесное место, где каждое утро нужно вставать очень рано, чтобы накормить цыплят и поесть свежего хлеба. Эти восходы над лесом… Тебе бы понравилось, Моргана. Элдор моя родина, и я ее люблю, хотя мне там бывало очень одиноко.
— Ты ничего не сказал о родителях, — напомнила Моргана. — Но… если ты не хочешь говорить, я не настаиваю.
Мерлин задумчиво хмыкнул.
— Мою мать ты знаешь, а что до отца, то у меня его не было.
— С ним что-то случилось? — осторожно поинтересовалась Моргана.
— Случилось… должно быть. Но я этого не знаю. Я вообще ничего не знаю о нем: ни того, кем он был, ни того, почему оставил нас.
— Как это ужасно! Должно быть, у него была веская причина поступить так.
— Я всегда так себе говорю. Мне хочется верить, что отец до сих пор жив, и я смогу однажды посмотреть ему в глаза и спросить, почему он ушел.
— Я тоже буду верить в это всем сердцем, Мерлин.
Моргана провела рукой по его голове, глядя на него сочувствующим, нежным, любящим взглядом. Мерлин бережно перехватил ее руку и поцеловал запястье.
— Ты невероятная.
— Знаешь, а ведь я почти не помню свою мать. Она умерла рано, я толком не запомнила ее лица. Странно: помню ее платья, осанку, волосы и запах духов, а лицо вижу будто сквозь дымку. Об отце я тоже могу сказать не много. Мы были очень привязаны друг к другу, но однажды он ушел в поход и не вернулся. Утер забрал меня к себе во дворец, а я плакала, тосковала, отказывалась от еды. Я чувствовала себя самым несчастным ребенком на свете. Артур пытался меня развеселить, как умел, таскал мне фрукты из сада и подарил свой меч.
— Меч?..
— Артур очень дорожил этим мечом, никогда с ним не расставался. Для него это был серьезный шаг.
— Охотно верю, — многозначительно улыбнулся Мерлин.
— А как ты понял, что владеешь магией?
— Я жил с этим всегда. Мама рассказывала, что я начал передвигать вещи взглядом раньше, чем говорить.
— Да-а? — поразилась Моргана.
— Конечно, в детстве я не знал, что это магия. Но я… — Мерлин сделал паузу. — Я видел, как мама пугается, когда я не даю разбиться упавшему горшку или зажигаю свечи взглядом. Я помню ее слезы, которые она старалась от меня спрятать. Тогда-то я и решил, что магия — это то, чего нужно бояться и стыдиться. Я еще и слова такого не знал, а уже научился скрывать от всех, кто я есть.
— В деревне никто не догадывался о том, что ты маг?
— Нет. Только Уилл догадался, он был очень наблюдательным. Ты помнишь Уилла?
— Конечно. Он так мужественно пожертвовал собой.
— На его месте должен был оказаться я, Моргана. Но судьба уберегла меня в тот раз.
— Тот ураган… Это сделал ты.
— Да.
— И все те случаи? Аванк в акведуке, грифон, ожившие горгульи на площади? Это все был ты? Ты остановил их?
Мерлин смущенно улыбнулся.
— В основном, да.
С губ Морганы сорвался короткий полувздох-полувсхлип. Она взглянула на Мерлина как-то по-другому, не так, как обычно.
— В чем дело, Моргана?
— Знаешь, это действительно немного пугает.
— Но почему ты так говоришь? — огорчился Мерлин.
— Я смотрю на тебя, и мне кажется, что есть Мерлин, которого я совсем не знаю. Я боюсь, что тот Мерлин никогда не будет принадлежать мне.
Он ласково поцеловал ее в лоб.
— Ты не должна так думать. Нет никакого другого Мерлина и никогда не будет. Мы с тобой одинаковые, нас такими делает магия. Все, что есть во мне, есть и в тебе.
— Так ли это? — грустно усмехнулась Моргана. — Могу ли я сравниться с тобой?
— Ты все еще сомневаешься в своей силе?
Она помотала головой и ничего не ответила на это.
— Несправедливо, что ты столько сделал для Камелота, а об этом никто не знает.
— Всему свое время.
— Ты заслуживаешь гораздо большего, чем имеешь сейчас. Хотя бы уважения и признания.
— Моргана, ты должна понять: я не ищу славы и почестей. Моя награда — видеть тех, кто мне дорог, живыми, здоровыми и счастливыми.
— А ты счастлив? По-настоящему счастлив?
— Конечно, я счастлив. И теперь я счастлив вдвойне, потому что ты со мной.
Он потянул Моргану к себе и перекатился в обнимку с ней на спину. От неожиданности она вскрикнула и весело рассмеялась, а затем подарила Мерлину один из нежнейших своих поцелуев. Ему верилось и не верилось, что все это происходит наяву: ее стройный стан в его руках и теплый запах кожи, этот лес и пение птиц…
— Моргана… — как завороженный прошептал Мерлин, когда она оторвалась от его губ.
— Мерлин, — тихо вздохнула Моргана с закрытыми глазами, — давай убежим.
— Что?..
— Убежим отсюда. Послушай, я много думала об этом…
— Моргана!
— Если я сумею договориться с Артуром, он поможет устроить побег так, что Утер нас не разыщет.
— Артур?!
Моргана быстро кивнула.
— Я знаю, мои слова кажутся безумием, но это наш единственный шанс. Ты сам рассказывал мне о пророчествах, которые говорят, что Артур станет великим королем, а великого короля отличают милосердие, рассудительность и справедливость. Я все объясню ему, меня он послушает, Мерлин! А если не послушает, тогда Артур не стоит тех надежд, которые мы на него возлагаем.
— Моргана, послушай меня. Все не так просто.
Уголки ее губ опустились, глаза поблекли.
— Ты не хочешь, — тускло проговорила Моргана и села, повернувшись к Мерлину спиной. Ее голова тяжело склонилась.
— Моргана, — Мерлин обнял ее сзади за плечи, — пожалуйста, не сомневайся: я пошел бы за тобой куда угодно хоть сегодня, если бы я… мог.
— А ты не можешь?
— Нет.
— Почему?
— Мы же говорили с тобой об этом столько раз, милая!
— Да, я помню. Судьба Артура сделать магию свободной, а наша судьба помочь ему в этом. Но ведь не обязательно для этого всегда быть при нем? Я могла бы переубедить его в том, что магия — это зло. Пусть не сразу, шаг за шагом, но у меня бы получилось. Мы могли бы стать счастливыми и свободными уже сейчас, Мерлин!
Горькое чувство не то вины, не то досады комом встало у Мерлина в горле. Наконец он выговорил:
— Боюсь, если сейчас оставить Артура, он не доживет до своей коронации.
— Что? — испугалась Моргана. — Почему?
— У него талант притягивать смертельные угрозы. Иногда кажется, что все мироздание ополчилось на Артура и жаждет его смерти.
— Боже, я… я не подумала об этом.
Мерлин пересел лицом к ней и осторожно поддел пальцами подбородок, чтобы посмотреть прямо в глаза.
— Моргана, ты мне веришь?
Она беззвучно приоткрыла рот, делая короткий неглубокий вдох.
— Больше, чем самой себе.
— Тогда ты знаешь, что я говорю правду.
Они потянулись друг к другу и крепко обнялись.
— Только не бросай меня, Мерлин. Не бросишь?
— Что ты такое говоришь, радость моя? — прошептал он, прижимая ее к груди. — Никогда так не говори, даже не думай такое. Мы будем счастливы, слышишь? Счастливы и свободны.
— Счастливы и свободны, — тихо повторила она.
Мерлин запечатлел на ее щеке поцелуй, потом еще один и еще, медленно перемещаясь к губам.
— Это что, слезы? — нахмурился он, заметив блеск в уголках ее глаз. — Ты плачешь?
— Нет, я не плачу, — улыбнулась Моргана и немного отстранилась, положив ладони ему на плечи.
Мерлин погладил ее острую скулу и аккуратно провел большим пальцем под нижним веком.
— Теорну ин фаэмонт, — прошептал он.
— Что ты сделал? — удивилась Моргана.
Юноша показал ей гладкий, ярко сверкающий камушек величиной в половину горошины, зажатый между пальцами.
— Твоя слеза. Она превратилась в бриллиант.
— Мерлин! — Моргана заулыбалась, разглядывая собственную застывшую слезинку.
— Я не хочу, чтобы ты плакала. Твои слезы стоят очень дорого, помни это.
— Иногда меня посещают странные мысли, которые я не могу ни объяснить, ни прогнать.
— Какие мысли?
— Мне кажется, что я не значу для тебя столько же, сколько ты значишь для меня. Скажи, что я ошибаюсь, пожалуйста, скажи это!
Мерлин уязвленно покачал головой.
— Мне больно слышать такое от тебя, Моргана.
— Прости меня. Пойми, я никогда не любила так сильно, за всю жизнь мое сердце не испытывало ничего, что могло бы сравниться с этой любовью. Эти чувства такие… необычные. Это не только счастье, Мерлин, но и мука. Ты понимаешь, о чем я говорю? Разве ты не чувствуешь то же самое?..
— Чувствую, — улыбнулся Мерлин, снова притягивая ее к себе за талию. — Ты очень точно все сказала.
Моргана будто не ожидала такого ответа. Она расцвела и затрепетала — нежно, как-то беззащитно, трогательно.
— Тогда поцелуй меня!
Пара утонула в новом поцелуе, который вышел намного жарче, слаще и отчаяннее прежних. Моргана не переставала удивлять Мерлина — она напоминала ему что-то воздушное, сотканное из грез и магического эфира, и в то же время была страстной и земной, что в его представлении никак не могло сочетаться друг с другом. Она была самой большой загадкой в жизни Мерлина.
— Что ты со мной делаешь?.. — прошептал он ей в губы, перебирая пальцами мягкие локоны, обрамляющие прекрасное лицо.
— Что
ты со мной сделал? — еле слышно вздохнула Моргана.
***
— Нет! — выкрикнул Мордред и швырнул кристалл Ниатида в стену. Тот разлетелся во все стороны сотнями сверкающих осколков. — Нет, нет, нет!
Моргауза появилась в покоях воспитанника меньше чем через минуту, удивленная и озабоченная вспышкой его гнева. Увидев на полу обломки волшебного кристалла, жрица пришла в негодование.
— В чем дело, Мордред? Ты только что осквернил великую святыню Старой Религии! Что заставило тебя сделать это?
От ярости и отчаяния Мордред вцепился пальцами себе в волосы.
— Моргана!
— Что с ней случилось? — Моргауза не на шутку встревожилась, быстро подошла к мальчику и взяла его за руки. — Скажи мне, Мордред, что ты увидел?
— Ее обманывают, ее используют! Нужно поскорее забрать Моргану из Камелота!
— Ах, вот оно что, — Моргауза отпустила его руки и прошлась к окну. — Я пыталась забрать ее оттуда, причем не раз. Уверяю тебя, Моргану не обманывают: она сама хочет быть обманутой, в этом есть большая разница.
— Нет, Моргауза, ты не понимаешь, — Мордред встал у нее за спиной. — Ее чувствами играют, ей разобьют сердце!
— Мордред, — Моргауза обернулась и ответила ему строгим взглядом, — с Морганой обращаются так лишь потому, что она позволяет делать это с собой.
— Но я сумею открыть ей глаза на правду! Мне лишь нужно с ней поговорить.
— Моя сестра слепа. Она очень дорожит своими старыми привязанностями, которые и держат ее в неволе. Моргане не хватает смелости признать оковы оковами, сбросить их, расправить крылья и полететь. К ее ногам мог бы пасть весь мир, Мордред, а она хочет довольствоваться малым его клочком. И к тому же, далеко не лучшим клочком.
Мордред скривил губы.
— Нет, Моргауза, ты не права. Это все Эмрис, это он морочит ей голову.
— Эмрис? — заинтересованно переспросила Моргауза. — Ты по-прежнему не хочешь рассказать мне о нем?
— Мой народ почитает его как величайшего мага из всех, кто ступал на землю, и верит, что он единственный может спасти нас в темные времена. В это верил и я.
— Что пошатнуло твою веру?
— Я узнал его настоящего. Может быть, он сильный маг, но он плохой человек. Подлец и предатель.
Моргауза хмыкнула и задумчиво покачала головой.
— Я слышу, как в тебе говорит обида.
— Ты защищаешь его?!
— Нет, — Моргауза таинственно улыбнулась, — я говорила о твоей обиде на друидов. Я понимаю, — она обняла мальчика и ласково взъерошила его волосы, — как больно и тяжело разочаровываться в своих учителях, в людях, которые воспитали и взрастили тебя с колыбели. Но друиды слабы. Их мирная магия не способна защитить их же собственных детей. Их мирная магия не может отстоять справедливость. Их спаситель — ложный. Понимаешь, что я имею в виду?
Мордред напряженно слушал наставницу, прильнув головой к ее груди. И все же Моргана не покидала его мыслей.
— Моргауза, отпусти меня в Камелот.
— Ты осознаешь, насколько это опасно?
— Я справлюсь. Ты сама говоришь, что моя сила растет день ото дня.
— Это не значит, что тебе не нужно проявлять осторожность.
— Отпусти, или я уйду сам.
Мордред отстранился и взглядом ясно дал Моргаузе понять, что в замке Сенреда его не удержат даже магические цепи. Жрица усмехнулась его детской самонадеянности, впрочем, в чем юный друид не испытывал недостатка, так это в умении непоколебимо стоять на своем.
— Хорошо, пусть будет по-твоему, Мордред. Но не питай больших надежд насчет Морганы. Время еще не пришло.
***
«Моргана! Моргана! Моргана!!!»
Посторонний голос ворвался в разум Мерлина грубо, бесцеремонно, будто вышибив запертую дверь. Ночное вторжение заставило юного мага подскочить на постели в холодном поту — он прекрасно знал этот голос. Этот мальчишеский голос сулил беду или, во всяком случае, не предвещал ничего хорошего.
«Моргана, ты слышишь меня? Нам нужно поговорить!»
Мерлин встал с кровати и начал быстро одеваться. Впопыхах он надел рубашку наизнанку и перепутал левый сапог с правым, чего с ним, вообще-то, никогда раньше не случалось. Впрочем, сейчас это было не важно. Не голый — уже хорошо.
Он тихонько выскользнул из своей комнаты и прикрыл за собой дверь. Гаюс у себя на кровати лежал на спине, укрывшись одеялом до подбородка, и мерно посвистывал во сне. Мерлин через всю лекарскую двинулся к двери, стараясь не скрипеть половицами, практически не дыша. Вдруг его нога в темноте пнула нечто, издавшее грохочущий звук. Мерлин от неожиданности закусил губу и с опаской поглядел на Гаюса. Тот, громко и невнятно заворчав, повернулся на бок и снова засвистел. Юноша с облегчением выдохнул.
Оказавшись в освещенном луной коридоре, он побежал к покоям Морганы. Где-то в области желудка тугим узлом завязалось неприятное, беспокойное, мерзкое во всех отношениях чувство. Однажды Мерлин уже бежал вот так в ночи по замку, ведомый голосом юного друида, но тогда он не мог ворваться к Моргане и предостеречь ее от визита незваных гостей. В этот раз Мерлин твердо намеревался не допускать их новой встречи — любой ценой. Моргана бежала ему навстречу. Он увидел ее сразу: неубранные волосы, кое-как застегнутый плащ, недоумение на лице, тревога в глазах.
— Мерлин! — воскликнула она, схватив его за локти.
— Я знаю, знаю! Ты слышишь голос.
— Откуда ты знаешь?..
— Т-ш-ш, — Мерлин приложил палец к ее губам и отвел в укромный закуток. — Я тоже его слышу.
— Но что это значит? Это Мордред? Он в опасности? — глаза Морганы в полумраке лихорадочно бегали по его лицу.
— Этого я сказать не могу. Нужно проверить.
— Сейчас?
— Да. Спроси его, куда нужно идти.
— Как?
— Сосредоточься, выброси все лишнее из головы и задай вопрос.
Моргана, поморщившись, приложила пальцы к вискам и зажмурилась. Мысленное общение с Мордредом заняло у нее полминуты — Мерлин лишь слышал его отголоски.
— Он просит меня прийти в лес. Сразу за воротами, по пути к валежнику.
— Ты никуда не пойдешь.
— Мерлин! — возмутилась Моргана.
— Я пойду. Один.
— Но…
Мерлин положил руки ей на плечи, пресекая любые возражения.
— Так надо, Моргана.
Она тяжело вздохнула.
— Думаешь, это еще одна ловушка?..
— Я не знаю. Я должен разобраться с этим. Пожалуйста, останься в замке, так ты будешь в безопасности.
— Тогда поспеши, Мерлин. Если это Мордред, он может нуждаться в помощи.
— Хорошо, — Мерлин, улыбнувшись, быстро поцеловал ее в губы и устремился в коридор.
— Мерлин! — Моргана выбежала вслед за ним и встала у окна. Лунный свет удивительным образом играл в ее глазах — они были как… хрусталь, как горный родник, как воды Авалонского озера. И, боги, до чего же они были несчастными. — Умоляю, будь осторожнее!
Не выдержав ее пронзительного взгляда, Мерлин подошел к ней и крепко-крепко обнял.
— Все будет хорошо, милая. Я сумею за себя постоять.
— Я хочу пойти с тобой, — прошептала Моргана, прижимаясь к нему.
— Не надо. Доверься мне.
— Хорошо.
Она разжала объятья и сделала шаг назад. На миг Мерлину стало стыдно за свое лукавство, но была причина, оправдывавшая его маленький, почти безобидный обман. И эта причина стояла перед ним с распущенными черными волосами, в плаще, накинутом на ночную рубашку, и смотрела на него своими любящими, преданными, невероятными глазами.
Мерлин покинул пределы цитадели и отправился в лес. Ему показалось, что голос, зовущий Моргану, стал громче, и это было вполне понятно, ведь Мерлин приблизился к его источнику.
Мордред даже не думал прятаться. Его щуплая, невысокая фигурка была прекрасно видна на лесной поляне, залитой серебристым лунным светом. Вместо привычного друидского одеяния на нем был темный камзол — где он только его раздобыл? Лицо мальчика показалось Мерлину злым, более злым, чем когда-либо, а взгляд больших синих глаз — холодным и колючим. Увидев вместо Морганы своего недруга, Мордред пришел в негодование.
— Ты? Зачем ты пришел? Я звал не тебя!
— Что тебе нужно от Морганы? — резко ответил вопросом на вопрос Мерлин.
— Это тебя не касается, Эмрис.
— Ошибаешься, Мордред. Я не позволю причинить ей вред. Кто тебя послал?
— Вред?! — до глубины души возмутился юный друид. — Ты думаешь, я пришел навредить Моргане? Я пришел поговорить с ней.
— О чем?
— Не твое дело.
— Ты не увидишь Моргану, пока не скажешь, какова твоя цель.
— Ты не можешь ею распоряжаться, ты ей никто!
— Снова ошибаешься. В какую бы игру ты ни играл, я не дам тебе втянуть в нее Моргану. Ни тебе, ни кому-либо еще, так и передай своим покровителям.
— Ты говоришь так, будто имеешь над ней власть, — презрительно фыркнул Мордред.
— В отличие от тебя, я не пользуюсь ее доверием в своих целях.
— В самом деле? — юнец надменно изогнул бровь.
— Если иногда я скрываю от нее что-то, то лишь для того чтобы ее защитить, — уверенно парировал Мерлин.
— Защитить? От кого?
— Не важно. Я желаю ей добра.
— Я тоже.
— Тогда ты должен оставить ее в покое.
Мордреду все труднее было сдерживать вскипающую внутри ярость. Он решительным шагом подошел к Мерлину и встал напротив, нисколько не смущаясь ни разницы в росте, ни разницы в возрасте.
— Ты подлец, — дерзко бросил он ему в лицо. — Ты служишь Пендрагонам и хочешь сделать Моргану такой же предательницей, как и ты сам.
— Мне все равно, что ты обо мне думаешь, — бесстрастно ответил Мерлин. — Оставь Моргану, не приходи сюда больше.
— Моргане здесь плохо, но ты этого не видишь. Ты просто хочешь следить за каждым ее шагом, ты не любишь ее, ты ее мучаешь!
— Тебе никогда не понять того, что с ней происходит, Мордред.
— А ты понимаешь?
— Понимаю. Я ее люблю. И советую тебе не лезть не в свое дело.
Мордред нервно расхохотался.
— Посмотрим, что станет с твоей любовью, когда у Морганы откроются глаза. Она будет ненавидеть тебя, Эмрис. Ненавидеть так же сильно, как это делаю я.
— У нее не будет для этого причин.
— У нее
уже есть такие причины, — злобно усмехнулся мальчик. — Что подумает о тебе Моргана, когда узнает, что это ты выследил ее и привел отряд рыцарей в нашу общину?
— Она тебе не поверит, — голос Мерлина дрогнул.
— Посмотрим. Правду трудно спрятать, Эмрис.
— Вы замышляли против Камелота, у меня не оставалось выбора.
— Конечно, — губы Мордреда мучительно скривились. — Камелот — это единственное, ради чего ты живешь. Не ради таких, как мы, не ради Морганы. Скоро она поймет это, и ты умрешь для нее, как умер для меня.
Он говорил свои слова четко, хлестко, будто насылая проклятье. Он всего лишь обозлившийся брошенный мальчик. Дракон сказал бы, что от него нужно избавиться, пока не поздно, но Мерлин спокойно и хладнокровно произнес:
— Уходи, Мордред.
— Сначала я увижу Моргану.
Мерлин не успел ничего понять, как его резким воздушным толчком отбросило назад. Он пролетел несколько ярдов и больно ударился копчиком. Мордред тем временем бросился бежать, и не куда-нибудь, а прямиком к замку.
— Авфиомет эстир! — Мерлин выбросил перед собой правую руку, мальчик вскрикнул и упал.
— Лингахт! — лежа на земле, воскликнул он, и у Мерлина вокруг шеи затянулась цепь.
Ужасно не хватало воздуха, перед глазами начали плясать черные мушки. Мерлин схватился обеими руками за цепь и попытался разорвать ее — безуспешно. Предприняв колоссальное усилие, он прохрипел заклинание и избавился от железной удавки.
— А ну стой! — крикнул он Мордреду. — Стой!
Чародей свалил мальчишке под ноги сухое дерево, и тот полетел через него кувырком. Пока Мордред тер ушибленное колено и пытался встать, Мерлин настиг его и поднял с земли, схватив за грудки.
— Послушай, Мордред, я даю тебе последний шанс уйти с миром. Уходи, и забудем обо всем, что сегодня произошло. Навсегда забудь о Моргане — я никому не позволю испортить ей жизнь. Никому! Ты знаешь, кто я такой.
Мерлин отпустил мальчика. Тот метнул на него взгляд затравленного, но очень свирепого зверька и процедил сквозь зубы:
— Я уйду, но мы с тобой еще встретимся, Эмрис.
Мордред прошмыгнул мимо Мерлина и скрылся в темном лесу. Больше этой ночью его голос никого не беспокоил.
