***
— Моргана! — воскликнула Гвен, увидев принцессу. Девушки бросились на шею друг другу и, обнявшись, заплакали. — Как же это могло случиться?.. — Я сделала то, что должна была, Гвен. Утер казнил бы Мерлина. — Ну почему вы оба ничего не говорили мне? — Это была ошибка, и мне очень жаль, но теперь это уже не важно. Гвен, ты поможешь мне собраться? — Я пойду с тобой! Куда бы ты ни шла, я не брошу тебя! Моргана немного отстранилась, вытерла слезы и с благодарной улыбкой взяла Гвен за плечи. — Нет, останься здесь. Ты нужна Артуру. — Это так несправедливо! — громко всхлипывая, качала головой служанка. — У меня сердце истекает кровью, когда я думаю о том, как с тобой обошлись. — Таков нынешний Камелот, Гвен. Таких, как я, судят за то, что мы не выбирали. — Мне так жаль… — Идем, Гвен, нужно поискать простые платья и теплые вещи, — сказала Моргана и направилась к шкафу. К сожалению, в гардеробе принцессы было мало одежды, которая подходила бы для изгнанницы. Моргана разглядывала свои платья из нежного шелка, вышитые золотыми нитями и отделанные парчой и камнями, будто прощаясь с ними. Вот это, красное, она любила надевать на пиры и торжественные приемы. Вот эти два, зеленое и золотистое, были ее любимыми повседневными нарядами. В этом, фиолетовом, Утер провозгласил ее принцессой, а в этом, синем, она впервые поцеловалась с Мерлином. — Моргана! — Мерлин! — она обернулась на его голос и бросилась обнимать его. — Мерлин, тебя отпустили! — Что же ты наделала? Зачем, Моргана? — Как зачем? Я спасла твою жизнь! — Но не такой же ценой! — сокрушался Мерлин. — Я бы нашел выход, придумал, как освободиться! — И что за жизнь бы у тебя была? Все время в бегах, в страхе, в одиночестве? — И ты решила, что лучше тебе провести в бегах свою? Моргана покачала головой, глядя в его жалеющие синие глаза. — Ты так ничего и не понял, Мерлин. — Моргана, — он поцеловал ее ладонь и прижал к своей щеке. — Утер ведь мог приговорить тебя к казни. — Он не посмел бы. — Сейчас мы вместе отправимся в Элдор. Я найду Гвейна, и мы поедем. — Зачем искать Гвейна? — удивилась Моргана. — Так хочет Артур. — Артур? Где он сейчас? Мерлин слегка замялся: — Он в темнице. — В темнице?! Почему? — Я не знаю. Наверное, рассорился с Утером. — Мерлин… — она неловко опустила глаза. — Ты видел его. Скажи, Артур… он очень зол на меня? — Нет. Нет, он не зол, — ободряюще улыбнулся Мерлин. — Он просто очень растерян и подавлен. — Да, я знаю, — виновато проговорила Моргана. — Мне жаль, что я подвергла его этому испытанию. Я хотела бы встретиться с ним перед тем, как уйти. — Там стража, они не пустят тебя. — Я должна попытаться. Моргана решительно направилась к двери и вышла, оставив Мерлина наедине с Гвен. — Мерлин… — Гвен, я знаю, ты в ужасе от того, что случилось. Поверь, ни я, ни Моргана, мы не хотели, чтобы все вышло так. — Я ни в чем вас не виню. Как я могла бы? — Гвен! — почувствовав облегчение, Мерлин обнял подругу. — Спасибо тебе за все. — Не оставляй ее, Мерлин, — сказала Гвен, обнимая его в ответ. — Одиночество убьет Моргану. — Я и не собираюсь ее оставлять. Ты тоже пообещай мне кое-что, Гвен. — Что?.. — Будь рядом с Артуром. Она улыбнулась и уверительно кивнула: — Конечно, Мерлин. Я обещаю. — Спасибо, — благодарно улыбнулся Мерлин. — Мне будет очень не хватать вас. — Мне тоже. Очень. Возникла молчаливая, но понятная обоим пауза. Это был один из тех моментов, когда хочется сказать очень многое, а в результате не выходит сказать ничего. — Ну, я пойду, — неуверенно произнес Мерлин. — Мне еще нужно попрощаться с Гаюсом. — Конечно, иди, — серьезно кивнула она. После секундного замешательства он крепко обнял ее напоследок. — Прощай, Гвен.***
Путь в темницу Моргане преградили двое стражников. — Его величество велел никого не пускать к принцу Артуру, — сказал один из них, грозно нависая над бывшей принцессой. — Я только попрощаюсь, — ответила Моргана. — Или мне и этого не позволено? — Пропустите ее! — громко скомандовал Артур из глубины темницы. Стражники колебались. — Я сказал, пропустите ее! Всю ответственность я беру на себя. Стражники расступились, позволив Моргане пройти. Ей пришлось набраться смелости, чтобы увидеться с братом. — Артур? Он стоял, прислонившись к решетке, и мрачно смотрел на нее в упор. По его лицу нельзя было понять, жалеет он ее или осуждает. — Зачем ты пришла? — Попрощаться, — она удивленно пожала плечами. — Мне казалось, нам есть, что сказать друг другу. — Да, это уж точно, — Артур тяжело вздохнул и отлип, наконец, от решетки. — Я думал, что знаю тебя очень хорошо, а оказалось, что не знаю совсем. — Ты не должен так думать! Магия не определяет, кто я есть. Магия — это просто магия. — Почему ты не сказала раньше? — рассердился Артур. — Почему так долго молчала? — Я пыталась сказать! Я пыталась много раз, но я видела, что ты не готов принять это. Мне жаль, Артур. Он потерянно расхаживал по камере, пытаясь переварить в уме эту историю. — Но Мерлин был в курсе. Так как же получилось, что ему ты свою тайну доверила? — Я знала, что могу положиться на него, — немного помедлив с ответом, призналась Моргана. — А ты… ты был слишком близок к Утеру. Ты не всегда одобрял его политику, но никогда открыто не выступал против нее. — Ладно, — буркнул Артур. — Кто еще входил в узкий круг посвященных лиц? Гаюс? Гвен? — Гвен узнала обо всем только сегодня. А Гаюс что-то понял, когда я еще была ребенком. Он давал мне сонные зелья и порошки, чтобы я не видела пророческих снов. Так он надеялся подавить во мне магию, но ему не удалось. — Ясно, — обреченно покачал он головой. Моргана вплотную подошла к тюремной решетке и подала ему руку сквозь прутья. Артур с болью посмотрел на ее протянутую ладонь. — Поезжай в Элдор с Мерлином. Гвейн будет охранять вас, а завтра я освобожусь и что-нибудь придумаю. — Тут нечего придумывать, Артур. По крайней мере, я осталась в живых и должна радоваться этому, не так ли? Он быстро пожал ее руку и отвернулся, не желая показывать своих переживаний. — Тебе лучше уйти, Моргана. — Как пожелаешь. Я верю, что это не последняя наша встреча, Артур. Она повернулась и ушла. Ее шаги, гулко отдающиеся в каменных сводах подземелья, долго звучали прощальным эхом в ушах у Артура.***
Мерлин сновал по своей комнате, собирая сумку в дорогу. Гаюс стоял у распахнутой двери, сложив на груди руки, и наблюдал за его сборами с выражением человека скорбного и уставшего. Человека, которого никто никогда не слушает, несмотря на то, что он почти всегда оказывается прав. — Во всей этой чудовищной истории я не могу понять лишь одного, — сказал он. — Как ты мог попасться так глупо? — Я сам этого не понимаю, Гаюс, — ответил Мерлин, ловко сложив и упаковав сменную рубаху. — Теперь это не важно. Важно то, что я уезжаю с Морганой. — Я поражаюсь. Мерлин, которого я всегда знал, попытался бы выяснить, почему произошло то, что произошло, найти причину. Он всегда был очень осторожен и внимателен, так что же с тобой случилось, мой мальчик? — Просто я устал искать причины, — он бросил сумку на кровать и выпрямился. — Моя голова сегодня едва не побывала на плахе, мою любимую с позором изгоняют ни за что. С меня довольно. — Мерлин, подумай хорошо. Если ты сбежишь, пути назад может не быть. — Я уже все решил, — твердо заявил юноша. — Я вернусь вместе с Морганой или не вернусь вовсе. — А Артур? Ты подумал о том, что с ним будет? Как он воспримет твое исчезновение? — Артур, которого я знаю, не смирится с несправедливостью по отношению к сестре. — Мерлин, Мерлин, — тяжело вздохнул старик. Мерлин перестал суетиться и с глубокой печалью взглянул на своего наставника. Пусть будут прокляты правила, которые заставляют его выбирать между близкими и дорогими людьми. — Я буду скучать, Гаюс. Гаюс подошел к нему и обнял как родного сына. — Я тоже, Мерлин. Мне будет очень не хватать тебя. Я прошу о единственной вещи: будь благоразумен. — Я буду, — Мерлин шмыгнул носом и смахнул слезу. — Когда-нибудь я обязательно вернусь, Гаюс.***
В лесу недалеко от Камелота были разбиты две походные палатки с костерком между ними. Прилетел почтовый ворон и начал призывно каркать, привлекая к себе внимание. На его крик из палатки вышел Мордред, взял птицу и отвязал от ее лапки маленькую записку. Пока он читал послание, его лицо становилось все злее, и в конце концов он с силой скомкал клочок пергамента в руке. Из своей палатки показалась Моргауза. — В чем дело, Мордред? Появились вести из Камелота? — Отвратительные вести, — ответил он, бросил записку на землю и растоптал ее сапогом. — Наш план сорвался, Моргауза. — Почему? — удивилась она. — Магия не подействовала? — О нет, она подействовала. Но мы кое-чего не учли. Моргауза заинтересованно прищурилась: — Говори. — Моргана взяла вину на себя. Эмриса оправдали, а ее изгоняют за колдовство. — Похоже, мы вправду недооценили ее привязанность к этому мальчишке. — Нора боится, что ее рассекретят. Она хочет уйти из Камелота. — Пусть уходит, она нам больше не нужна. — Еще не поздно все исправить! — возразил Мордред. — То, что Моргана избавила его от смерти сегодня, не означает, что Эмрис не попадется снова! Нора могла бы еще пригодиться нам. — Нет, Мордред, — Моргауза повелительно взмахнула рукой. — Мы не будем дважды бить в одну цель. Кроме того, это больше не имеет смысла. — Почему? — Мерлин не останется в Камелоте, он уйдет вместе с Морганой. Нам лишь останется выяснить, куда. — Ты так в этом уверена? — хмыкнул друид. — Я более чем уверена, Мордред. И советую тебе не отчаиваться: любая неудача — это лишь ступень на пути к победе. Ее слова нисколько не успокоили и не ободрили его. Мордред все еще был мрачен, как никогда раньше. — Почему? Я не понимаю, Моргауза, почему она делает это? — отчаянно вопрошал он. — Эмрис недостоин такой жертвы! — Потому что Моргана ослеплена, — со знающим видом ответила ведьма. — Вот что я тебе скажу: чем дольше зреет плод, тем он слаще. Ты даже не представляешь, на что способна ярость, которая появляется, когда человек осознает, что его жертва напрасна. — Ладно, — нехотя согласился Мордред. — Предоставь это мне.***
Поздним вечером Гаюс шаркающей походкой вошел в покои короля. Утер неподвижно стоял у темного окна, тяжело опершись руками на подоконник и низко опустив голову. Гаюс не видел его таким с тех самых пор, как он потерял жену, королеву Игрейн, мать Артура, а с того трагического дня миновало два десятка лет. — Сир, я принес вам успокоительное, — сказал он. — Оно поможет уснуть. — Никакие твои снадобья не помогут мне, Гаюс, — глухо отозвался Утер, не оборачиваясь. Лекарь подошел к столу и поставил на него свою склянку. — Я все же оставлю это здесь. Он уже собирался идти обратно, как король окликнул его: — Гаюс! Постой. — Да, сир? — Ты считаешь, я поступил с Морганой мягко? — Вы поступили так, как должен был поступить король, — спокойно ответил Гаюс. — Нет, не-ет, — покачал головой Утер. — Как король я должен был отдать приказ казнить ее. И все же моя слабость взяла надо мной верх. Такого не должно повториться. — Возможно, в таком случае вы не простили бы себя. — Она меня опозорила! — гневно взревел он. — Она посмела унизить меня перед моими подданными, она плюнула мне в лицо при всех! Мой авторитет правителя пошатан, потому что теперь каждый знает, что моя кровь смешалась с колдовской скверной! Я должен был уничтожить ее, превратить в пепел все воспоминания о ней, чтобы даже ее имя было стерто отовсюду! — Сир, — Гаюс подошел к нему и встал рядом, — что случилось, то случилось. — Да, ты прав, — уняв ярость, согласился Утер. — Знаешь, о Вивиане ходили слухи. Я не хотел в них верить, потому что… Называй это как угодно, я был в некоторой степени очарован ею. И теперь расплачиваюсь за свою ошибку. — Былого не вернешь, — философски заключил Гаюс. Утер похлопал его по плечу со всей благодарностью, на которую способен король по отношению к своему верному слуге. — Спасибо, что ты всегда остаешься со мной, Гаюс. — Это мой долг. Отдохните, сир, гнев — плохой советчик. Убедившись, что король пришел в более-менее сносное состояние духа, Гаюс покинул его и вернулся в свои покои. В темноте они казались еще более пустыми и унылыми. Рельеф колб на рабочем столе, деревянная лестница, длинные полки с книгами и лечебными заготовками, многочисленная утварь — все выглядело как царство тоски и одиночества. Вообще-то Гаюс провел в нем полжизни и не чувствовал себя обделенным, но все изменилось, когда здесь появился Мерлин. Жизнелюбивый парнишка, непослушный, добросердечный, готовый заботиться обо всем белом свете. Величайший маг. Гаюс печально усмехнулся, зажег свечу и прошел в его комнату. Больше некому было желать спокойной ночи, некого будить по утрам, не с кем делить завтрак, обед и ужин, и комнатка с видом на Нижний город из маленького окна пустовала. Гаюс решил перестелить постель. Не то чтобы Мерлину это было нужно, скорее, это было нужно самому Гаюсу. Он убрал подушку, откинул одеяло, снял простыню и перевернул матрас. Что-то звонко брякнуло об пол. Старик, кряхтя, нагнулся и посветил свечой рядом с кроватью и под ней. Там он обнаружил медную монетку с необычным рисунком. Он поднял ее с пола и внимательно рассмотрел с обеих сторон. Сомнений не осталось — в сегодняшнем происшествии была замешана магия. В это же время в нескольких милях от Камелота в лесу ночевали трое. Мерлин и Гвейн сидели у костра, следя, чтобы пламя не угасало — ночь выдалась прохладной. Рядом под теплым одеялом лежала Моргана и мирно спала. Днем они выехали из города через тайные ворота, чтобы не привлекать внимания любопытной толпы, и за всю дорогу она ни разу не оглянулась назад и не сказала ни единого слова. Мерлин нежно убрал прядь волос с ее лица и поправил одеяло. — Дружище, я так и не понял, что там случилось на рынке, — сказал Гвейн тихо, чтобы не будить девушку. — Магия, — ответил Мерлин, поворошив костер. — А если в подробностях? — Подробностей я сам не помню. Помню только, что Моргане угрожала опасность, и я хотел ее защитить, но что-то пошло не так. — Ты? — удивился Гвейн. — Я. Это я был тем магом, из-за которого загорелись лавки. Мерлин повел рукой, и искорки пламени, резво затанцевав, сложились в маленькую фигуру рыцаря на лошади. С полминуты Гвейн в недоумении морщил лицо, а затем изрек совершенно невозмутимо: — Что ж, за это стоило бы выпить. Жаль, что я не взял с собой в дорогу ничего крепче воды. Мерлин с трудом сдержался, чтобы не засмеяться. Оказалось, признаваться легко, стоило лишь начать. — Выпить, Гвейн? Серьезно? — Я еще никогда не был так серьезен. Скажи-ка, получается, что Моргана… — Она тоже владеет магией, — подтвердил юноша. — И вы с ней? Ну… — Гвейн намекающе подергал бровями. — Любим друг друга, да. — Фух, — он шумно выдохнул. — За это с меня еще по кружке хорошего эля. И что теперь, Мерлин? — Я останусь с ней, и будь что будет. — Смело. А как же Камелот, твое служение Артуру? — Я не отказываюсь от служения Артуру, — спокойно ответил Мерлин, глядя на огонь. — Только в Камелоте больше оставаться не хочу. Я сегодня многое понял, Гвейн. Мне нет места там, где притесняют мой народ. Я не могу прислуживать Утеру после того, как он оскорбил ту, кто мне дороже жизни. — Кажется, она тоже дорожит тобой больше жизни, — улыбнулся Гвейн. — Да, Мерлин, когда женщина любит так, это или большое счастье, или большая беда. Поверь моему опыту. — Я не чувствую себя в беде, — его глаза задорно блеснули. — Поспи, Мерлин, у тебя был трудный день, — сказал Гвейн и встал на ноги. — Я проверю, все ли тихо в округе. Он ушел в заросли, предусмотрительно взяв в руку меч. Мерлин взглянул на Моргану и понял, что она не спит. — Я не заметил, что ты проснулась, — улыбнулся он. — Мерлин, — она сонно потянулась. — Ложись рядом. — Я буду мешать тебе. — Не будешь, ложись. Мгновение поколебавшись, Мерлин забрался в уютный кокон одеяла и устроился так, чтобы Моргана могла уткнуться в его грудь, что она сразу же и сделала. — Я слышала, о чем вы с Гвейном разговаривали, — тихо сказала она. — Мерлин, ты уверен, что не пожалеешь о своем решении? — Конечно, уверен, — мягко ответил он, погладив ее по голове. — Я помню, о чем ты говорил мне все это время. О том, что нужно присматривать за Артуром, защищать его от угроз, что он наша надежда. Я знаю, это важно для тебя, и я не хочу, чтобы ты жертвовал из-за меня важной частью своей жизни. Мой выбор — это только мой выбор, Мерлин. Он по-доброму усмехнулся в ее макушку. — Ты так ничего и не поняла, Моргана. Моргана прижалась к нему крепче и счастливо прошептала: — Я люблю тебя. — Я люблю тебя, — сказал Мерлин, закутывая ее в свои объятья. Стало так хорошо, так тепло и спокойно. Мерлин думал о том, что скоро окажется дома и повидает мать, вдохнет свежесть сельской зари. Но была одна вещь слаще родной земли, и это объятья любимой девушки. Он вдруг ясно осознал, что его дом отныне там, где Моргана. Проснулся Мерлин впервые за несколько дней отдохнувшим и полным сил. Моргана еще спала, доверчиво припав к его груди, и он разбудил ее легким поцелуем в лоб. — Доброе утро! — Доброе утро! — разлепив веки, улыбнулась она. — Я мечтала, что мы с тобой скажем это друг другу по пробуждении. — Я тоже об этом мечтал, — смущенно признался Мерлин. — Как ты себя чувствуешь? — Прекрасно! — бодро ответил он и сел. — Я как новый. — Мерлин, — Моргана последовала его примеру и поднялась с лежанки, — я вчера так и не спросила, что с тобой произошло, почему ты был так неосторожен? — Я… — Мерлин напряженно воззвал к памяти, пытаясь восстановить в ней вчерашний инцидент. Поначалу перед его глазами мелькали какие-то невнятные картинки, а затем он вспомнил свой ночной кошмар, озлобленную Моргану и колдуна-убийцу, которого он потом увидел на рынке. — Я вспомнил! Там был убийца! — Какой убийца? — удивилась она. — Я видел сон, — принялся методично излагать Мерлин. — В пещере колдовал мужчина в капюшоне, а перед этим ты в этом же сне велела мне спасти тебя от опасности. Я подумал, что опасность может исходить от него, побежал на рынок, а там были вы с Гвен. Я пытался крикнуть тебе, но он уже хотел ударить тебя ножом, и я… оттолкнул его. В этот момент вырвалась моя магия, а я не смог проконтролировать это. Я не понимаю, почему я все это забыл! Моргана тревожно нахмурилась. — Послушай, Мерлин, я не помню, чтобы на меня кто-то нападал. — Да, не нападал, — горестно подтвердил Мерлин. — Это все мои видения, они мучают меня уже несколько дней. — Так значит, все же были видения! — воскликнула Моргана. — И как давно? — Впервые это случилось, когда мы с Артуром поехали на охоту. Потом… Прости, что обманул тебя, я не хотел, чтобы ты беспокоилась. Потом я видел, что блюдо, которое несли к обеду, полили ядом. А потом случилось то, что я сейчас рассказал. Но теперь видения прекратились, я не знаю, вернутся ли они. — Мерлин… — ее глаза лихорадочно забегали. — Скажи мне, как звали ту девицу, с которой ты разговаривал? — Нора? Кухарка? — удивился он. — Да! Это она! Я видела, как она ходила куда-то ночью, она все это подстроила! Она опасна! — Моргана вскочила на ноги и громко позвала: — Гвейн! Гвейн! — Да, миледи? — Гвейн, давно проснувшийся, вышел из-за деревьев. — Поезжай обратно в Камелот, скажи Артуру, что кухарка по имени Нора ведьма и шпионка. Он не должен ее упустить! — Но, миледи, я пообещал охранять вас, пока вы не прибудете в Элдор. Моргана подошла к нему и крепко вцепилась в его плечи. — Езжай сейчас, Гвейн. Мы сможем о себе позаботиться, а вот она может устроить еще какую-нибудь подлость. Ради бога поторопись!