***
Йонджи засёк цель к западу, на границе соседней рощи. До этого он, сбросив дешёвые тряпки, облачился в рейдовый костюм, взлетел в воздух и сделал пару широких кругов вокруг парка, всматриваясь в окрестные заросли. Очки, уловив в очередной раз движение, сфокусировались наконец-то на нужной фигуре, после чего он убавил мощность реактивных ботинок и неспешно двинулся за ней, совершая длинные прыжки над корнями гигантских деревьев. Спроси его кто — он не смог бы внятно объяснить, зачем так поступает. Вероятно, всё дело было в неуловимом беспокойстве, от которого он чувствовал себя отчасти не в своей тарелке и которое можно было — очень отдалённо — счесть замешательством, но только не когда речь шла о хладнокровном Винсмоуке. Отслеживая тёмный силуэт в слабом желтоватом ореоле, осторожно пробиравшийся среди диких зарослей, Четвёртый принц против воли прокручивал в голове недавние парковые события и слегка кривился, понимая, что вышел полным остолопом, не признав в худосочном пареньке самую настоящую девушку. Оправдывался перед собой он исключительно тем, что не каждая девушка может похвастаться настолько отвратительным поведением. Сказать честно, менее женственной девушки ему раньше встречать не доводилось! Весь прежний круг его общения с женщинами сводился к красавице-сестре, обладающей безупречными манерами, но бывшей абсолютно безжалостной к малейшим его промахам, страшной как смерть тётушке Эпони, заведовавшей замковым лазаретом, и неприметной девчонке-поварихе, которую любил по всяким мелочам тиранить Ниджи. А также, само собой, миловидным, хоть и выглядевшим на одно лицо, служанкам, покорным любым требованиям скучающих принцев, да дорогим шлюхам из плавучего заведения мадам Адор, куда ему случалось наведываться несколько раз с братьями. Отец не поощрял подобные визиты, но признавал, что здоровому молодому организму время от времени не помешает физическая разрядка. Тамошние же дамочки, несмотря на то, что порядком раздражали Йонджи своей развязностью и насквозь фальшивыми ласками, были податливыми и обладали весьма соблазнительными формами. А эта, как её там? Эри? Да разве девушки такими бывают? Щуплыми, дерзкими на язык, с замашками мелкого бандита… Наверное, он всё же обознался, и это от макушки до пяток был всамделишный мальчишка — вот поэтому и стоило проверить на всякий случай, убедиться. Подобное умозаключение немного снизило градус нелепости ночного преследования в его голове. Он подлетел к исполинскому дереву с номером «22» и завис в воздухе, скрываясь в густой тени кроны. Небо окончательно прояснилось, и яркая полная луна в обрамлении парящих пузырей заливала окрестности своим бледным светом. Не будь даже у Йонджи очков, из временного укрытия ему бы и так был виден как на ладони расстилавшийся перед ним просторный пустырь, на противоположной стороне которого скособочился небольшой домик, окружённый разнообразным хозяйственным хламом. Серая фигурка быстрым шагом, поминутно оглядываясь, пересекла пустырь и скользнула внутрь домика. Йонджи хмыкнул: миссия завершена, объект отслежен. Словно в ответ, откуда-то сбоку раздалось очень похожее хмыканье. Поодаль, на верхушке выгнутого природной аркой массивного корня, виднелась незнакомая фигура. Зелёный Брашпиль выкрутил резкость в очках на максимум и понял, что это был старик — седой, с элегантно подстриженной бородой, в широком, небрежно накинутом на плечи светлом кителе. Тот поднял голову, глядя в упор на вроде бы как сливающегося в своём чёрном плаще в единое целое с ночной темнотой Йонджи, и приложился к большой металлической фляжке. Судя по его довольному виду — вряд ли там был чай. — Сегодня прекрасная ночь, чтобы насладиться луной и отличным сакэ, — старик отсалютовал ему фляжкой, не выказывая ни толики удивления внезапным соседством. — А также видом бегающих друг за другом парочек. — Ты что-то путаешь, дед. Никакая мы не парочка, ещё чего! — Ну да, ну да… Эх, молодость! — Я просто следил, чтобы он… она… чтобы до дома благополучно добралась, вот! — неожиданно для самого себя сформулировал Йонджи то, чему до сих пор не был в состоянии найти внятного определения. Неожиданно — потому, что до нынешнего дня он не мог и помыслить, что когда-нибудь заинтересуется безопасностью других. — Хм, коли так — звучит весьма благородно. Девочку я знаю, хорошая, — здесь Йонджи бы поспорил. — И всё-таки, юноша, предлагаю в другой раз делать это официальным образом, а не шариться в потёмках глубоко за полночь. Здешние люди пуганные, благородных вещей не понимают, могут и из пистолета шмальнуть. — А вы, значит, понимаете? Но при этом здешний? Как-то не сходится — или же у вас нет пистолета? — пробурчал парень, которому всё меньше хотелось пререкаться по пустякам. Что-то с этим стариком было не так. Например, то, как тот запросто обнаружил его, скрытого в ночных тенях. Или ехидная улыбочка, которую тому плохо удавалось спрятать в бороде. — Пистолета действительно нет, но мне он и не нужен. — Это почему же? — Возможно, юноша, ответ найдётся, если подумаешь, как вышло так, что ты начал разговор с «деда», а перешёл на «вы», — отразившие свет луны стёкла очков, поправленных собеседником, блеснули особенно зловеще. Йонджи открыл было рот, но осёкся, осознав, что хитрый старикан его подловил. Он смутно ощущал исходящую от того ползучую ауру, полную силы и скрытой угрозы. Воля? Королевская воля? У обычного местного пьянчужки? У Йонджи по спине пробежали мурашки от предвкушения непредвиденной схватки, он непроизвольно сжал и разжал кулаки — настолько захотелось проверить свои подозрения. Но тут в наушниках, как назло, пиликнул условный сигнал: Рэйджу требовала вернуться на корабль. — И вот ещё что, — старик снова отхлебнул из фляжки и улыбнулся, тыкая ею в сторону неказистого домика. — Встречи в ремонтной мастерской — это явно не верх романтики для этой девчушки. Дам тебе бесплатный совет, юноша: в следующий раз вместо того, чтобы красться в ночи аки тать, наведайся-ка в кафе к Глории. Мороженое там посредственное, но официантки — просто прелесть. — А? Что? — Йонджи машинально уставился на домик, претенциозно названный мастерской, не совсем улавливая суть непрошенного совета. — Какое мороженое? — он обернулся к собеседнику за разъяснениями, но залитая лунным светом древесная арка была пуста. Подозрительный старик, по невесть какой причине не посчитавший его, Винсмоука, угрозой своей «хорошей девочке», словно испарился — вместе с фляжкой, кителем и призрачным давящим присутствием. Хотя последнее разумные люди сочли бы более чем убедительным предостережением не делать глупости. Йонджи считал себя разумным человеком и оттого решил, что лучше всего было обдумать услышанное по возвращении — на дежурном корабле, в своей спальне. …Когда он ступил на улитку Джермы, возвышавшуюся мрачной громадой над укромной тихой гаванью, уже начинало светать. Вопреки его надеждам Рэйджу ещё не легла, но вместо предсказуемого нагоняя он неожиданно удостоился похвалы. Сестра, потягивая крепкий кофе с улыбкой, от которой у обычного человека могла застыть кровь в жилах, сообщила Йонджи, что он сделал именно то, чего от него и ожидалось, — был раздолбаем. Разумеется, Рэйджу выразилась более изящно, но суть от этого не менялась. — Всё в Дофламинго кричало о том, что он сторонник мужских переговоров, — великодушно разъяснила ему сестра причину внезапной смены линии своего поведения. — Он ждал Винсмоука, но явно не ожидал Винсмоука-женщину. Оттого и привёл с собой орду девиц лёгкого поведения — привык сбивать оппонентов с мысли. — И потому ты переключила его внимание на меня? — Йонджи начал понемногу различать очертания спрятанного под толщей воды массива дипломатического айсберга. — Разумеется! — рассмеялась Рэйджу, наконец-то сбрасывая державшийся налёт царственности и расслабляя усталые плечи. Только сейчас он заметил тёмные круги под её глазами, аккуратно замаскированные пудрой. — Ты, как и положено, пялился на девиц, вздыхал и скучал, а мне приходилось делать вид, что я с тобой исключительно для фона и нести всякую чепуху. Ох, видел бы ты, как яростно он начал улыбаться, когда по прошествии времени понял, что ты не вернёшься, а главное лицо встречи — именно женщина! — Улыбаться? — Именно, ведь он из тех гордецов, у которых чем сильнее досада — тем шире улыбка. Йонджи — несмотря на собственную нелестную характеристику — захохотал в унисон с сестрой. — И всё же, — добавила она, отсмеявшись, когда её лицо вновь приняло привычное выражение вежливого высокомерия. — Надеюсь, ты понимаешь, что сбежал со встречи только потому, что я позволила тебе сбежать, братец? И я верю, что ты достаточно умён, чтобы сообразить, когда сбегать не надо. С этим милым напутствием вместо пожелания доброй ночи — вернее, доброго утра — Четвёртый принц отправился в свою комнату, получив очередное подтверждение тому, насколько же опасно и недальновидно было недооценивать его старшую сестру. В том числе, и ему самому…ГЛАВА 5, в которой переосмысливается отношение к человеку на основе наличия у него груди
23 ноября 2022 г. в 22:05
На что потратить последний билетик, Эри даже не задумывалась. Она и так напортачила с карамельным яблоком из-за опрометчивого поступка. Если бы, вдобавок, упустила шанс прокатиться на величественном колесе обозрения, о котором Кейми готова была трещать без умолку, обсуждая виденные издалека аттракционы парка, то русалочка её бы точно не простила.
Час уже был поздний, близилась полночь, толпа посетителей понемногу редела, но очередь к колесу всё ещё оставалась довольно длинной. Эри провела в ней как минимум полчаса, смущённо поглядывая на окружающие её спереди и сзади хихикающие парочки. Ну да, отгороженная от мира кабинка — не только возможность передохнуть от парковой суеты, но и лучшее место для романтического свидания. Когда вы вдвоём словно парите над морем огней, твоя рука в его руке, и можно прижаться к надёжному тёплому плечу, а потом, когда кабинка зависает на мгновение в высшей точке колеса, он наклоняется к тебе и…
Что было после «и…», Эри додумать не успела, потому что в её фантазии внезапно вклинилось нечто, вернее, некто, чья широкая спина замаячила прямо перед её носом. До входа в аттракцион было рукой подать — оставалось всего-то несколько человек, но стоявшие сразу за ней возмутились такому нахальству:
— Эй, куда встал?! Тут очередь!
— Мы вместе, — лениво проговорил «Мистер Шлёпки», совершенно по-свойски кладя тяжёлую ладонь на плечо Эри, пока та поднимала упавшую челюсть.
— Что ты здесь забыл?! Ты что — меня преследовал?
— Делать мне больше нечего, — криво ухмыльнулся он, кивая на размещённую неподалёку от калитки табличку: «После заката — вход исключительно парам». — Хотел прокатиться, да не с местными же тупицами. А тут смотрю: знакомая шапка. Лучше скажи спасибо, что тебе не пришлось терять время зря.
Эри, которая только сейчас заметила табличку, была готова провалиться сквозь землю, проклиная свою невнимательность. Что же, выходит, он её и в самом деле выручил?
— Спасибо… э-э-э… — она запнулась, осознав, что не знает, как к нему обращаться. Не «Мистер Шлёпки» же, в конце концов. Глупо как-то получалось: он её бесил целый вечер, а она даже имя его не выяснила.
— Йонджи, — снисходительно протянул тот, словно в открытую читая её мысли. — Меня зовут Йонджи.
— Йон-джи? — повторила она, крутя имя на кончике языка, и против воли хмыкнула: — «Четвёртый», значит? А где другие три?
— Какие три? — опешил он, отчего-то подумав про братьев.
— Другие три клона, которые мне повстречались сегодня. Самый первый был — вообще жуть. А четвёртый, смотрю, вменяемый попался… — она не выдержала и прыснула в кулак. — Да шучу я! — и прибавила: — А меня Эри зовут.
— Имя уж больно девчачье, — проворчал Йонджи, не успевший должным образом среагировать на подколку из-за того, что подошла их очередь, и они внезапно оказались заперты один на один в отгороженном от всего мира летучем пузыре на бесконечные десять с половиной минут.
Как-то так получилось, что они изначально, по наитию, расползлись по противоположным частям кабинки, накрытой прозрачным и прочным смоляным куполом. Йонджи тотчас же вольготно разлёгся на широком круговом сиденье, перекинув через полкабинки длинные ноги, и задумчиво поглядывал по сторонам, подпирая щёку ладонью. Эри прильнула к пружинящей стенке пузыря, завороженно наблюдая, как земля медленно отдаляется, а люди, кусты и здания уменьшаются в размерах. Она с детства боялась высоты, и всякий раз, когда нужно было подниматься выше десятка метров над землёй, чувствовала себя скованно и неуютно. Однако страх постепенно уходил, вытесняемый воодушевлением. Не даром же люди болтают: опасные вещи особенно привлекательны, да и впечатлений от них куда больше.
Кстати, говоря об опасных вещах…
Она ненароком бросила взгляд на Йонджи. Наконец-то у неё появилась возможность хорошенько его рассмотреть. Странный парень, как ни крути: готов рявкнуть на любое слово поперёк — но без бранных ругательств, гонору как у герцога — а одет при этом в не пойми что. Вот и сейчас — вроде бы развалился, как у себя дома, закинул ногу за ногу, а фигуру держит ровно, и выходит это у него донельзя естественно. Против воли Эри также пришлось признать, что сложен тот всё-таки отлично, и лицо у него можно назвать красивым — в те редкие моменты, когда он спокоен и не корчит свои людоедские рожи. Но даже при всём нынешнем обманчивом спокойствии от него исходила едва уловимая хищная аура. Которую, впрочем, несколько скрадывали нелепые завитушчатые брови, так похожие — и одновременно не похожие — на её собственные. Интересно, много их таких в мире — людей-завитушек?.. Эри вдруг испытала непонятное, пугающее желание притронуться пальцем к одной из этих спиралей. Она вспомнила, как Кейми в шутку сделала нечто подобное этим утром — неужели та чувствовала то же самое?
Тем временем парень перехватил чужой изучающий взгляд и приподнял голову с ладони, недоумённо вздёрнув закрученную бровь, на которую Эри только что искоса пялилась:
— Что?
— Ничего… — с противным чувством, что её поймали с поличным, девушка заёрзала на сиденье, гася в себе нелепый порыв.
Он недоверчиво хмыкнул и слегка привстал, опираясь на локоть.
С той стороны, где чернело провалом посреди россыпи парковых фонариков море, облака разошлись, высвобождая полную луну, которая, несмотря на свой мягкий приглушённый свет, почему-то казалась ярче всех прочих, искусственных, огней. По волнам заплясала, искривляясь острыми причудливыми бликами на гребнях, лунная дорожка. Кабинка почти достигла верхушки колеса, и всё вокруг было как на ладони.
Йонджи скептически наблюдал, как парнишка взобрался с ногами на сиденье и совершенно по-детски прижался носом к прозрачному пузырному куполу. Затем и вовсе учудил: поднял руку и принялся энергично махать ею над головой в сторону безбрежного ночного моря. «Ненормальный!» — вынес свой вердикт Йонджи.
Ему было невдомёк, что Эри представляла себе Кейми, которая частенько приплывала к берегу парковой рощи, разглядывая недоступные и манящие её огни. А ну как сейчас она высунулась где-то там из воды и смотрит прямо на колесо, выискивая подружку? Эри махала, всматриваясь в мерцающую лунную дорожку, и думала о том, что окажись рядом с ней Кейми, даже присутствие «Мистера Шлёпки»… э-э-э… Йонджи можно было бы счесть вполне терпимым.
Тут откуда-то сбоку громыхнуло, и небо над парком расцветили малиновые и золотистые звёзды — начался фейерверк. Эри, впервые наблюдающая его так близко, не сдержавшись, тихонько взвизгнула от восторга. Потом, спохватившись, опасливо прижала ко рту ладонь и оглянулась на своего компаньона.
Тот, казалось, ничего не заметил. По его вечно насупленному лицу в кои-то веки гуляла довольная улыбка. Он уставился вверх, явно наслаждаясь тем, как в ночном небе над ними загораются и гаснут мимолётные искры-звёзды.
— Знаешь… — сорвалось у Эри с языка — уж очень её тянуло поделиться хоть с кем-то своими эмоциями, — …у меня есть подруга, которая была бы счастлива увидеть вживую эти фейерверки. И мы с ней так долго обсуждали эту её мечту, что как-то вылетело из головы, как сильно мне — лично мне — хотелось их увидеть.
— Глупо жить мечтами других, — пожал плечами Йонджи и процитировал пришедшие ему на ум поучения отца: — Да и забивать голову пустыми мечтами — сама по себе большая глупость. В жизни главное — долг и необходимость.
— Пф-ф, без мечты было бы вообще уныло! — она беззаботно плюхнулась на сиденье рядом с ним, ехидно изображая локтем, будто пихает в бок кого-то невидимого. Вживую почему-то не осмелилась. — Вот, спрашивается, что такого, как ты, привело сегодня вечером в парк? Какая необходимость?
— Необходимая… необходимость, — буркнул Йонджи, чувствуя, что сдаёт раунд.
— А значок за выполнение какого долга тебе выдали?
— Какой-такой зна… А-а-а — этот имеешь в виду? — он щёлкнул указательным пальцем по дешёвому призовому значку, который прицепил на левый рукав рубашки и благополучно позабыл. И против воли сознался, поскольку воспоминание было донельзя приятным: — Мне тут кувалду довелось подержать… Признаться, дрянь, а не кувалда, баланс никакущий. Ну, я всё-таки ударил разок, для пробы.
— И? — невольно заинтересовалась Эри.
— И ты бы видел, как у окружающих вылезли глаза из орбит, когда от моего удара треснула наковальня, и слетела верхушка призовой шкалы! — захохотал тот.
Он смеялся так искренне, так легко, почти по-дружески, что выглядел совершенно иным человеком, нежели прежним высокомерным засранцем. Это настолько подкупало, что Эри на короткое время даже забыла его бояться.
Колесо почти полностью завершило круг, и земля неумолимо приближалась, но фейерверк всё ещё грохотал, и девушка, повернув голову, завороженно наблюдала, как выразительно очерченный мужской профиль — из тех, что не стыдно чеканить на монетах — попеременно подсвечивается багряными, синими и оранжевыми всполохами. Плечи парня содрогались от хохота, и брови-завитушки смешно подёргивались им в такт. Безо всякой задней мысли Эри протянула руку и быстро провела кончиком пальца по манящему её завитку левой брови.
Смех моментально стих. Йонджи был столь ошарашен подобной фамильярностью со стороны едва знакомого простолюдина, что не придумал ничего умнее, как резко отшвырнуть от себя нахала безупречно отлаженным движением руки. И лишь растерянностью он мог бы объяснить то, что не сдержал при этом силу — сделал так, как если бы находился в обычном бою.
Эри, жалобно вскрикнув, отлетела назад, с силой врезавшись в стенку кабинки. Вся кабинка ощутимо дёрнулась. В том месте, куда девушка впечаталась лопатками, пузырь растянулся и опасно затрещал, ещё чуть-чуть — и он бы лопнул, выбрасывая её наружу, но всё-таки выдержал. Воздух, казалось, в одно мгновение вылетел из лёгких, и она сползла вниз, на краешек сиденья, силясь вдохнуть хоть немного. Наконец ей это удалось, и, сделав несколько судорожных вдохов, Эри вжалась в стенку пузыря, как можно дальше от обидчика, обхватив ноющие от удара рёбра. Шапка слетела с головы, обнажая короткие и спутанные белые волосы, но девушка не обратила на это внимания, в её широко раскрытых глазах плескался настоящий ужас.
Эри поразила и испугала не столько его сила, сколько то, как легко он её применил. Чего стоило ожидать от человека, который всего минуту назад смеялся, а теперь за ничтожную малость был готов покалечить, убить другого? И совершить это без раздумий, холодно, с полным равнодушием, будто подобное вошло у него в привычку? Как она, выросшая в Зоне беззакония, вообще могла хоть на секунду расслабиться и довериться чужаку, не понаслышке зная, на какие гнусности, на какую жестокость способны люди? Почему она вообще допустила мысль, что тот может быть чем-то лучше других? Ведь всё его поведение с самой первой минуты их знакомства говорило об обратном.
Тем временем Йонджи тупо смотрел на свою правую ладонь, чуть сгибая и разгибая кончики пальцев. Потому как-то, чего они недавно коснулись — нечто мягкое, пусть и стянутое слегка тканью под мешковатой одеждой, — было чем угодно, только не плоской мальчишеской грудью. Он медленно поднял голову и замер, зацепившись взглядом за изящные тонкие спирали чужих бровей, явственно проступающие между прядей растрёпанных волос.
Невысокого роста, худая, с тонким голосом и немужественным именем — и всё это в сочетании с тем, как она сейчас кривила губы, стараясь не заплакать, и испуганно подтягивала к груди колени… она… ОНА… Чёрт возьми, да это же была девчонка! Йонджи буквально застыл от ошеломляющей, переворачивающей всё с ног на голову догадки.
Пока он пытался понять, что делать с этой новоприобретённой информацией, кабинка достигла земли. Девушка рывком выскочила из своего уголка, со страхом изучая преграждающие ей путь чужие колени. Йонджи поспешно опустил ноги, приподнимаясь:
— Послушай…
— Не подходи! — она дёрнула рукой, и под носом у него мелькнуло что-то узкое и острое. Это что — его пытались напугать обычной отвёрткой? — Не подходи, кому говорят! А то… а то в глаз ткну!
В этот момент смотритель аттракциона вставил в пузырь специальный клапан, образующий подобие двери, и Эри, извернувшись, незамедлительно юркнула в получившееся отверстие и ринулась прочь, игнорируя занывшие от резких движений рёбра. Из глаз капали жгучие злые слёзы. За спиной послышалось: «Эй, погоди!» — но она не стала оборачиваться, наоборот — ускорила бег. Неслась так, будто за ней гнался сам дьявол, и лишь очутившись за воротами парка и нырнув в успокаивающий ночной лабиринт мангровых корней, позволила себе остановиться и немного перевести дух, морщась от рези в боку. Грудь и рёбра саднили, но вряд ли это был перелом — скорее всего, на следующее утро её ожидал здоровенный синяк в том месте, куда пришёлся жёсткий удар безжалостной ладони.
Она не сдержалась и всё-таки всхлипнула разок-другой — не от боли, больше от обиды и злости за собственную доверчивость. Потом, собравшись с духом, вытерла рукавом мокрые от слёз щёки и нащупала в потёмках припрятанный ранее фонарь. Масла в нём оставалось всего ничего — огонёк вышел тусклым и дрожащим, света хватало не более чем на шаг вперёд, но это ей было на руку. Мало ли кто мог увязаться следом…