По весне лёд хрупок

      К великому облегчению Эри, Джадж на неё не осерчал. Продемонстрированный гипс был лучшим оправданием пропущенной перед обедом встречи. Впрочем, сам по себе вызывал вопросы.       Да, король был недоволен: при виде перебинтованной ноги поморщился, разглаживая пальцами усы и покряхтывая, пока Йонджи, усадив кузину в просторное кресло и время от времени косясь на присутствующего в королевских покоях Ичиджи, излагал нехитрую байку про лестницы и опасности плохо освещённых замковых переходов. И как же так вышло, что он оказался поблизости.       Первый принц, склонившись над массивным рабочим столом отца, слушал этот расплывчатый рассказ и бледно улыбался, не поднимая головы от развёрнутой перед ним карты. Перо в его руке танцевало по широкому листу, края которого так и норовили свернуться обратно в трубочку, и делало стремительные пометки. Похоже, Ичиджи не собирался их выдавать — учитывая, какую неприглядную роль в происшествии с ногой сыграл он сам.       Алое пламя его волос — едва Эри приметила его на пороге комнаты — в очередной раз всколыхнуло в девушке рассеявшийся было призрачный страх. Правда, страх понемногу вытеснялся возмущением: её так и подмывало выложить Джаджу всё начистоту, чтобы стереть хоть на мгновение эту насквозь лицемерную улыбку. И посмотреть на выражение лица короля, когда тот прознает про глупые и жестокие выходки своих безупречных детей. Однако она удержалась: месть не стоила короткого, минутного торжества, а виноватой всё равно признали бы её.       В конце рассказа Джадж неожиданно похвалил младшего сына за проявленную в отношении неё заботу и даже соизволил жалостливо, как захворавшего пса, потрепать племянницу по макушке.       — Я счастлив, что ты проявил такую сознательность в защите этого ресурса, Йонджи! — выдал король, когда Эри почти поверила, что тот может хоть капельку за неё переживать.       — Разумеется, отец. Я ведь понимаю, что кузина очень ценна для будущего союза, — слова прозвучали с прохладцей. Как констатация непреложного факта.       Джадж приосанился, выражая своё удовольствие от столь дальновидного поступка сына.       — Да, брат меня сегодня удивил, — уронил Ичиджи со своего места, отложив перо и дожидаясь, пока просохнут чернила. — Приятно знать, что Йонджи настолько глубоко проникся своим долгом.       Он поднял голову, и какое-то время братья неотрывно глядели друг на друга.       Наконец Ичиджи резко отпустил руку — карта с громким хлопком скаталась в рулончик, — и Йонджи отвернулся.       Эри завороженно наблюдала за тем, как Ичиджи сложил карту в лежащий поблизости футляр, капнул на крышку сургучом, запечатывая её своим кольцом. Потянулся за следующим шуршащим свитком — судя по всему, он утратил интерес к этой истории. Наследник был без перчаток, и его пальцы изящно и ловко мелькали над столом, занятые привычной работой. Всего несколько часов назад эти же самые пальцы, впивавшиеся в её тело, казались ей грубее гранита.       Специально или нет, но Йонджи, качнувшись, словно у него затекли ноги, сделал шажок в сторону и своей широкой спиной полностью отгородил Эри от возможных взглядов старшего брата.       Для Джаджа, погружённого в глубокое раздумье, напряжение между сыновьями, повисшее на короткий миг в воздухе, осталось незамеченным. Он только шумно прочистил горло, что-то прикидывая в уме.       — Сколько? — коротко спросил он у Йонджи.       — Две недели, — правильно истолковал тот вопрос отца. — В худшем случае — три.       — Шарлотта прибывают через две недели, — протянул генералиссимус. В голубой эмали его глаз расплывалась досада. — Ичиджи уже говорил мне, что ты оказалась весьма, гм, неуклюжей, племянница. Но чтобы вышло так неудачно…       Эри заёрзала в кресле: чтобы укрыться ещё и от его буравящего взора, требовалась дополнительная парочка широкоплечих сыновей.       — Ладно, сделанного не воротишь… — со вздохом примирился с действительностью король. — Йонджи!       — Да, отец?       — Приказываю тебе проследить, чтобы ничего похожего больше не повторялось. На эти две недели будешь за неё ответственен.       — Слушаюсь! — ломкий голос полнился удовольствием от отцовской похвалы.       Джадж отошёл к столу, к невидимому ею Ичиджи, что-то коротко сказал ему и вернулся с большой бархатной папкой, которую небрежно ткнул ей в колени.       — Экземпляр договора, подготовленный и переданный мне семейством Шарлотта. Мои люди изучили его — соответствует общепринятой форме, никаких подводных камней в тексте не обнаружено. Даю прочитать, чтобы ты не тратила время гостей, когда придёт пора его подписывать. Дополнительные соглашения по поводу альянса тебя уже не касаются.       Три широких и плотных, каллиграфически выписанных листа, выпавшие из папки, наполнили сердце Эри тяжестью. Она попробовала вчитаться в них — изящные завитки и росчерки строк плясали перед её глазами, сплетаясь в паутину юридических фраз. Здесь обсуждалось имущество, которого у неё никогда не было, да супружеские права и обязанности, архаичные формулировки которых, вероятно, были в ходу задолго до Пустого века.       Контракт предполагал подписи: четыре пустые строчки на первой странице и столько же на последней. Чересчур много для соглашения, заключаемого между двумя людьми. Джадж заметил вопросительный взгляд племянницы, уставившийся на эти чёрные линии, тревожащие своей пустотой и неотвратимостью.       — Контракт предварительный, как я и говорил, но при наличии всех подписей имеет такую же юридическую силу, как и официальный. На первой странице изначально будут стоять только два имени — твоё и представителя Шарлотты. А имя твоего супруга, заверенное моей подписью, проставим позже, на Пирожном острове, после выбора жениха.       — В обиходе — так называемый «контракт-аванс». А представителя жениха именуют «муж на час», — уронил со своего места Ичиджи, в его голосе мелодично звенела улыбка.       Король саркастично хмыкнул, заслышав пояснение сына, и продолжил:       — На последней странице опять-таки распишешься ты вместе с твоим, гм, «мужем на час». В подтверждение самого контракта ниже распишусь я и заверю его королевской печатью. И в конце — жених, его подпись, равно как и печать Йонко будут заключительными. Контракт составляется в двух экземплярах — для каждой из сторон. Без утверждения жениха либо невесты, он представляет собой обязательство. Возможно, с непривычки звучит мудрёно, но поверь, это обычная практика в благородных семействах, — Джадж снисходительно глянул на племянницу и добавил: — Послушай, я не изверг, девочка. Станешь и дальше проявлять сговорчивость — постараюсь подобрать тебе кого-то помоложе и на лицо поприятней. Если тебе не важен статус будущего супруга. Впрочем, молодёжь глупа и никогда не думает о статусе — дай только волю выбирать. По себе знаю… — скупо признался он.       — Разве мать была тебе плохой парой? — вновь подал голос Ичиджи. В этот момент Йонджи нервно переступил с ноги на ногу, и Эри увидела возвышающегося за столом Первого принца, лицо которого, несмотря на улыбку, показалось ей капельку напряжённым.       — Слишком уж была независима и упряма, — вздохнул Джадж. — Хотя на всё остальное грех жаловаться. Твёрдость характера вам точно от неё досталась.       Он требовательно протянул руку, и Эри вернула ему контракт.       — У тебя есть какие-то вопросы? — Джадж явно спрашивал из вежливости. Девушка покачала головой, и тот удовлетворённо кивнул: — Что ж, завтра я уеду со спокойной душой. Ичиджи, ты выправил для Ниджи все бумаги, которые я просил?       — Разумеется.       — Тогда прикажу и ему готовиться к отплытию, у меня есть для него несколько поручений.       — Да, ему давно не мешало познакомиться со Штаб-Квартирой Дозора, — подтвердил Ичиджи, продолжая что-то вычерчивать на очередной карте.       Король довольно потрепал по плечу стоящего рядом с ним младшего сына:       — Я рад, дети, что могу на вас рассчитывать.       На Эри он больше не глядел, и та поняла, что аудиенция подошла к концу.       Четвёртый принц, соблюдая видимость приличий и церемонно поддерживая кузину под локоть, помог ей вприпрыжку покинуть отцовские покои, но едва дверь захлопнулась за ними — в который раз, отнюдь не церемонно, не обращая внимания на стоящего поодаль часового, подхватил девушку на руки. Получилось легко и непринуждённо: пожалуй, у него это начало входить в привычку.       — Сколько можно меня таскать?! — вырвалось у Эри. После чего она едва слышно прошептала: — Тебе, наверное, неудобно…       — Ты лёгкая, — успокоил её Йонджи. — К тому же сама слышала доктора: сейчас ногу лучше не тревожить. Да и далеко бы ты отсюда не упрыгала, по лестницам да коридорам — на одной-то ноге! Вот я, может, и упрыгал бы… — задумчиво прибавил он.       «А вот я — ещё и заблудилась бы…» — мысленно продолжила Эри и прикусила губу, чтобы сдержать рвущуюся наружу нервную смешинку. Поколебавшись, опустила голову на его плечо — слишком устала, чтобы переживать о том, что он мог подумать. Но, кажется, Йонджи воспринял это как само собой разумеющееся.       Частично убаюканная его размеренным шагом, Эри поглядывала на него снизу вверх через полуопущенные ресницы. Удивительно, но его обычная отстранённость куда-то подевалась. С самого лазарета Йонджи держался с ней свободно и открыто. Как с сестрой и братьями. Как с настоящим членом семьи. Поначалу Эри силилась понять столь внезапную перемену, но получалось плохо, поэтому она решила пока что об этом не думать. За неполный день произошло чересчур много событий, чтобы у неё оставались силы мучить себя ещё и этим вопросом.       К тому же подспудно ей было приятно: разговаривать с ним, словно ничего не произошло, не ожидая подвоха. Должно быть, Эри просто устала его бояться. И стоило признать, что ей это чуточку нравилось — как надёжно Йонджи держал её в своих тренированных и крепких руках. Разжимать их, подобно братьям, он явно не собирался.       Неожиданно она встрепенулась, завозилась, вертя головой по сторонам: неужто Йонджи запланировал прогулку на свежем воздухе? Ведь ей не показалось — и он двигался вовсе не в её комнату, а почему-то в совершенно другом направлении, к выходу из замка. Предварительно усыпив бдительность своей спокойной уверенностью.       — Куда ты меня тащишь?       Йонджи, не глядя на неё, чуток подбросил в воздухе, возвращая искрутившееся в его руках тело в удобное для переноски положение.       — Поживёшь в моей башне, пока нога не придёт в норму.       — Эй, я не могу!.. В твоей башне… — растерялась девушка.       — А что в ней такого страшного?       Эри хотела сказать «ты», но промолчала. После всего, что случилось, не таким уж он казался и страшным — по сравнению с остальными. Она на минутку представила, что Джадж точно так же мог доверить подобную заботу старшему сыну, и тот сейчас тащил бы её к себе в своих стальных, неумолимых руках… Бр-р-р. Она поёжилась от неприятных воспоминаний. Хотя вряд ли Ичиджи сподвигнулся бы делать это сам — наверняка поручил бы солдату.       — Отец наказал присмотреть за тобой, — тем временем напомнил Йонджи. — Ты же… ресурс. Мало ли что может приключиться, да и двигать тебя туда-сюда сподручнее, если я рядом.       Отец, сам того не подозревая, подыграл ему. Ещё в лазарете он решил забрать Эри в свою башню, убедив себя, что там ей будет безопаснее. «То есть удобнее», — мысленно поправился он — что могло угрожать Винсмоуку в Джерме?.. Братьев в качестве угрозы он не рассматривал — вернее, старался об этом не думать. К тому же Ичиджи негласно признал его право защищать Эри, и в следующие две недели Йонджи собирался этим правом воспользоваться.       Эри думала о том же, но в несколько ином ключе: ей предстояли две относительно безопасные недели. Она вперилась взглядом в твёрдый, упрямо выставленный вперёд подбородок: остаться с Йонджи один на один в его башне — такие ли уж безопасные?.. Впрочем, он же в открытую признал её ресурсом, о котором надлежит заботиться. Вопреки всем прежним колючим взглядам и насмешкам. Вопреки тому, как он избегал её раньше, считая выше своего достоинства тратить на «ошибку» драгоценное время.       Не в этом ли заключалась причина его нынешней странной отзывчивости? Неужели модификациям было под силу не только ослабить, но и выдрессировать чувства — так, чтобы влёгкую отдать самому себе приказ проявить заботу о том, кого презираешь, и послушно приступить к исполнению?..       Она едва обратила внимание на то, как они миновали конюшни, лишь рассеянно скользнула взглядом по одному из окошек, где блаженно зевала и потягивалась на своей подушке Няся. За конюшнями лучи клонившегося к закату солнца красили в желтовато-оранжевый каменные стены высокой башни — без единой башенки-соседки, в окружении пары-тройки приземистых пристроек. Она казалась сестрой-близнецом походной цитадели короля, хоть и порядком уступала ей в размерах. Жилище Йонджи девушка прежде обходила стороной, никогда к нему не присматриваясь. Выходило, что теперь на «присмотреться» времени будет в избытке…       И первым, к чему внимательно присмотрелась Эри, после того как была аккуратно спущена с рук на мягкий ворс ковра, стала кровать, занимавшая чуть ли не треть роскошно обставленных, выполненных в изумрудно-серых оттенках покоев. Йонджи умудрился притащить её прямиком в свою спальню. Кровать была широченная, с настоящим балдахином на длинных резных столбиках, — по сравнению с этим мебельным монстром, её собственная постель, довольно просторная, в гостевой комнате замка, была едва ли не в половину уже.       Широченная-то широченной, но всё-таки… Он что — предлагал спать на ней вместе?!       — А здесь есть спальни для гостей? — уточнила Эри слабым голосом. Её пальцы, придерживающиеся за рукав рубашки самоназначенного носильщика, непроизвольно дрогнули.       — Нет, это же мой личный боевой корабль. Спальня в башне одна. За дверями слева — душ и туалет. На чердаке — кладовые, но туда ходят только слуги. Дверь напротив, — махнул он рукой, — рабочий кабинет, на первом этаже находится гостиная, она же, по совместительству, столовая. А в подвале — медицинская, вернее, техническая комната.       — Так медицинская или техническая? Что там ремонтируют? — озадаченно спросила Эри, всеми силами избегая навязчивых мыслей про кровать.       — Ну-у… в основном меня, — сознался Йонджи и быстро добавил: — Тебе туда нельзя.       — Это что — приказ?       — Нет, напоминание.       «Чтобы не получилось, как сегодня. И ресурс не пострадал», — дополнила мысленно Эри, а вслух обронила:       — Ясно, — и снова невольно вернулась взглядом к кровати: неужели ему даже в голову не приходило, каким образом они будут ютиться здесь вдвоём целых две недели? Судя по проявившемуся на лице Йонджи замешательству, он только что сам дошёл до похожего умозаключения.       — Могу спать на диване, — нерешительно протянул он, хмуря завитушчатые брови.       Эри с сомнением посмотрела на его рослую фигуру, затем на изящный диванчик, притулившийся у стены между журнальным столиком и высоким двойным окном. Затянутый узорчатым изумрудным бархатом, диванчик больше походил на продолговатое кресло. На подобном сиденье с трудом уместились бы двое таких, как Йонджи, — в вертикальном положении и при условии, что они потеснятся и не станут слишком широко расставлять свои длиннющие ноги.       — Ты в него не поместишься, — озвучила она очевидный факт. — А вот мне в самый раз. Есть запасное одеяло?..

***

      Ожидая возвращения Йонджи, занятого её обустройством на новом месте, Эри подхватила доставленные из лазарета костыли и, неловко передвигая их с непривычки, подошла к окну. Четвёртый принц задерживался, и за время его отсутствия она успела изучить спальню и весьма полезные смежные комнатушки, хотя в коридор выходить пока что не рискнула. К тому же вдруг это было запрещено? В случае Йонджи это казалось сомнительным, но кто знает — кузены так любили запреты…       Хрупкая стеклянная преграда скрадывала страх высоты, обострившийся после недавнего падения, поэтому Эри, почти не дрогнув, глянула вниз из окна, высматривая, не промелькнёт ли где среди пристроек знакомая зелёная голова. Но вместо зелёной она вдруг приметила синюю, а потом и вовсе — стала свидетелем довольно необычной картины.       Вздымающаяся волной шевелюра Ниджи выдавала своего обладателя за километр, при виде него Эри инстинктивно прянула за складки тяжёлой шторы, чтобы тот случайно её не заметил. Но Ниджи не смотрел по сторонам: у него был иной интерес. С верхушки башни обзор был превосходный, и Эри видела, как навстречу ему быстрым шагом движется Козетта. Ещё немного — и та тоже его приметила. Ниджи стоял прямо посреди узкой дорожки, уперев руки в бока и намеренно преграждая ей путь. Рот у него пришёл в движение: он явно ей что-то говорил.       Сердце у Эри сжалось, она невольно вцепилась в мягкий бархат шторы: неужто ему не хватило развлечений за сегодняшний день? Но Козетта ничего не ответила, более того — к удивлению Эри, девушка, не замедляя шаг, просто прошла мимо, обогнула его, подобно гибкому ручью, беспечно обтекающему камень. И двинулась дальше, будто Второй принц был для неё не человеком, не господином, а всего лишь неудобным препятствием на дороге. Самым странным явилось то, что Ниджи никак не отреагировал на подобную дерзость. Разве что лицо у него поскучнело, когда он повернулся и уставился ей вслед. Затем передёрнул плечами и отправился восвояси. И даже не разозлился.       Эри поочерёдно смотрела на их расходящиеся фигуры, и в голове у неё вертелось: Ниджи же предпочитал определённый типаж — веснушчатых и рыжих, на худой конец, блондинок. Такое было трудно не заметить. Не потому ли постоянно цеплялся к Козетте?..       Ей вспомнились слова Джаджа о скором отъезде Ниджи: что ж, без его непредсказуемых забав в Джерме станет на порядок спокойнее.       — Увидела что-то интересное?.. О, да у тебя появилась подпорки! — насмешливый голос Йонджи отвлёк её от созерцания опустевшей дорожки. Гордо опираясь на костыли, Эри отошла от окна и вернулась обратно на диван. Аккуратно прислонила их к подлокотнику. И лишь после этого удостоила взглядом нахала, бессердечно подтрунивающего над больным человеком.       В руках у него было нечто квадратное и широкое, накрытое платком. Недоумённо приглядевшись, Эри сначала опознала в этом предмете клетку, а потом замерла: из-под края платка, сквозь щель между прутьев, грустно свисал облезлый розовый хвостик.       Йонджи подошёл к поручению со всей основательностью и озаботился не только транспортировкой её вещей, но и переездом Катышка! Эри почувствовала себя виноватой: она умудрилась абсолютно позабыть про мышонка. А Йонджи почему-то нет…       — Твоя крыса укусила меня за палец! — тем временем пожаловался он, водружая клетку на пол у ножки дивана. Но вид у него при этом был довольный, как если бы им была успешно выполнена сложнейшая боевая операция.       — Мышь, — на автомате поправила Эри и скептически посмотрела на него: — Как Катышек мог тебя укусить? Вы же с братьями непрокусаемые.       — Хм, ладно. Он попробовал меня укусить.       — И как ты вообще умудрился его выманить?       — Ну-у-у… — Йонджи навис над диваном, ухватившись рукой за спинку и заговорщически понижая тон. — Я ему просто доходчиво объяснил. Зашёл в комнату, поставил на пол клетку и рассказал, что случилось с его хозяйкой. Что надо переезжать.       — И что — он сразу же туда забрался? — изумлению Эри не было предела, она даже привстала ему навстречу.       — Хах! Ты что — поверила? — не выдержал и захохотал Йонджи, легонько щёлкая её по носу. Жест получился непринуждённым и дружеским, словно ему сотню раз приходилось проделывать подобное прежде. Он распрямился и укоризненно пихнул ногой клетку. Из-под платка немедленно прилетел возмущённый писк. — Зверь сидел на столе и точил зубы о переплёт твоей книги. И был так увлечён этим занятием, что я без труда подобрался ближе и накрыл его клеткой. А когда пытался защёлкнуть замок на дверце — тут он меня и тяпнул. С прошлого раза я его недооценил: маленький, а боевитый, — признал он, — и такой же глупый, как ты.       — Это почему же? — Эри машинально почесала кончик носа.       — Не стоит слепо бросаться на врага, если находишься в заведомо невыигрышном положении, надо просчитывать возможные последствия, — уколол он её очередной военной мудростью.       Невидимый глазу мышонок продолжал возиться в клетке, и девушка наклонилась, чтобы вызволить его из заточения. Йонджи поморщился, когда та усадила зверька к себе на ладонь и принялась любовно чесать за ушком. Катышек жмурился от удовольствия, время от времени бросая на своего обидчика умилительно свирепые взгляды.       — Пришлось немного задержаться, потому что меня по дороге подловила какая-то девка из бани… Э-э-э, в смысле, передавала тебе пожелания скорейшего выздоровления. И почему-то платье, — он несколько смущённо почесал бровь и выложил на столик два принесённых с собой объёмистых бумажных свёртка, которые Эри, отвлечённая мышкой, не заметила. — Второй от Козетты — встретил её неподалёку от башни. Подарок с кухни. Кажется, пирожки… — Йонджи помолчал и подытожил с лёгким упрёком: — Непонятно почему, но слуги от тебя в восторге.       Сознаваться в нелегальном общении с Козеттой и иных недозволенных её статусу поступках было бы верхом глупости. Эри, уклоняясь от его подозрительного взгляда, притворилась чрезвычайно увлечённой мышонком в сложенных лодочкой ладонях. Катышек, в свою очередь, заслышав волшебное слово «пирожки», неотрывно пялился на пакеты, явившиеся из рук пленившего его зелёного монстра.       Йонджи, не дождавшись ответа, вздохнул, развернул верхний свёрток и принюхался:       — С мясом… Я возьму один?       Лишь сейчас Эри осознала, что он, занятый устройством её медицинских, бытовых и мышиных вопросов, вынужденно пропустил обед и ужин. Да и у неё самой с утра во рту не было ни крошки. Едва девушка вспомнила об этом, как в животе вдогонку голодным мыслям не слишком элегантно заурчало.       — Хоть все, — пробормотала она, почувствовав слабый укол вины и благодарности. — Только с нами поделись.       Пару минут спустя пакет был пуст. Катышек хрустел в клетке поджаристой корочкой, а Эри дожёвывала последний кусочек сочного пирожка, смущённо обдумывая неожиданные знаки внимания от посторонних, казалось бы, людей: как же всё-таки приятно — когда ты кому-то небезразличен.       Скинувший ботинки и привольно рассевшийся с ногами на своей необъятной кровати, Йонджи совсем не аристократично облизал пальцы и с надеждой пошелестел пакетом. На дне перекатывалась пара крошек, и он разочарованно скомкал свёрток и метко зашвырнул в стоявшую неподалёку корзину для мусора.       — Ладно, мне пора собираться.       — Куда? На ночь глядя? — солнце село, потихоньку надвигались сумерки. На потолке мягко переливалась хрусталём зажжённая люстра.       — Вечерний обход, — пожал он плечами. — И так пропустил сегодняшнюю солдатскую тренировку. Не всё же поручать командирам отрядов.       Эри давно приметила, что кузены не только оттачивали собственные навыки, но и помогали тренировать и муштровать бойцов, занимались проверкой и регулировкой корабельных орудий, посещали машинный отсек и запретную для неё лабораторию, занимались деловой перепиской, принимали гостей: поставщиков и клиентов, заинтересованных в военной мощи Джермы 66. При всей своей заносчивости они явно не были ленивыми принцами. Разве что круг их повседневных занятий был «благородно» очерчен исключительно тем, что касалось военного дела и дипломатии.       — Справишься без меня? Тебе-то, надеюсь, никуда не нужно? На ночь глядя? — передразнил он её. — Ведь столько запретов ещё не нарушено.       В ответ Эри машинально скорчила ему рожицу. И в который раз за день спохватилась: «Что ты творишь? Ведёшь себя, как девчонка из мастерской!» Возможно, всё дело было в том, что и он вёл себя иначе. Не как Винсмоук, а как… Она помотала головой, отгоняя старое, непрошенное сравнение с лягушками и гусеницами, и насупилась: стоило быть внимательнее и не забывать, с кем имеешь дело. Просто день выдался на редкость суматошным, мысли путались, и, в довершение всего, его противоречивое поведение пока что сбивало с толку.       Йонджи, натягивающий ботинки, не обратил никакого внимания на промелькнувшую на её лице короткую выразительную пантомиму. Он поднялся с кровати и подошёл к гардеробу, достал оттуда плащ и тут же набросил на плечи: из открытого окна с моря тянуло вечерней прохладой.       С задумчивым видом Йонджи покинул комнату, но и минуты не прошло, как вернулся назад. И протянул Эри небольшую деревянную коробочку с прорезанными у крышки круглыми отверстиями. Девушка нерешительно взяла её, приоткрыла и с любопытством заглянула внутрь. Там сидела маленькая, чуть больше Катышка, полусонная ден-ден-муши с прикреплённым к раковине передатчиком. Эри ахнула, подставляя крошке-улитке ладонь. Та оживилась и довольно шустро выползла наружу.       — Если меня нет рядом, а я тебе понадоблюсь — помощь какая или пойти куда — отправь сигнал: два длинных, три коротких. Запомнила? Повтори!       — Два длинных, три коротких, — откликнулась Эри, завороженно любуясь удивительным созданием. — А почему именно сигналы? Почему не голос?       Йонджи демонстративно постучал пальцем по своим наушникам:       — Голос они не принимают, а простые сигналы — вполне. Для всего остального нужно полноценное устройство.       — А что они едят?       — Наушники?       — Улитки!.. — ден-ден-муши была приятного цвета топлёного молока и с интересом косилась глазами-рожками на Эри в ответ.       — Едят? — по лёгкому сомнению в голосе Йонджи, Эри догадалась, что он раньше о таком не задумывался. — Понятия не имею, никогда не кормил. Обычно меняю их раз в неделю — или около того. По мере необходимости.       — То есть ты — что? Используешь живое существо, а потом выкидываешь его за негодностью и просто берёшь новое? — возмутилась она, потрясая перед его носом ладонью со съёжившейся в раковину от её громкого голоса улиточкой. — Безжалостно доводишь этих малышей до голодной смерти?       — Да кто тебе сказал, что я выкидываю? Или довожу? — оскорблённо рявкнул в ответ Йонджи. — Я их в аквариум выпускаю, слуги устанавливают передатчик, на кого посвежее, а за остальными ухаживают. И кормят, наверное.       — Аквариум? — вопросительно уставилась на него Эри, растеряв прежний запал. Улитка осторожно высунула из раковины рожки.       — А-а-а, похоже, ты не знаешь. Никогда у отца не видела?       Эри покачала головой, и Йонджи выдвинул вперёд свой локоть, после чего выразительно дёрнул бровью, приглашая за него ухватиться. Поколебавшись, Эри аккуратно водрузила улитку обратно в коробочку, поставила на столик и вцепилась в подставленную мужскую руку. Он медленно вывел её в коридор и приоткрыл противоположную дверь — кажется, в кабинет. Эри, всё ещё не освоившись с ограниченностью своего передвижения, смешно подпрыгивала на здоровой ноге, вжимаясь в тёплый твёрдый локоть. Про костыли она забыла.       Строгая комната была выдержана всё в тех же зелёных оттенках и, в отличие от спальни, не могла похвастаться роскошью: всего-то письменный стол посередине, пара стульев, книжный шкаф, на полке которого сиротливо завалились на бок несколько справочников по оружию и доспехам… Привыкшая к рабочему хаосу в комнатах и лаборатории Джаджа, Эри сморщила нос при виде идеально чистой и пустой крышки стола Йонджи.       Справа от двери, в полутёмном углу, обнаружился приземистый столик с метровым прямоугольным аквариумом. В прикрытом крышкой прозрачном ящике большую часть пространства занимали причудливые растения, на широких листьях которых в данный момент колыхалась парочка миниатюрных собратьев той ден-ден-муши, что осталась в спальне, в коробочке.       — Ни за что бы не поверила, что у тебя в комнате есть аквариум с улитками, — пристыженно заметила Эри, вместо того чтобы попросить прощения за прежние резкие слова. — Я думала, ты не любишь… живность.       — Они тихие, компактные, работать не мешают, — пожал плечами Йонджи. — И аквариум весь такой… зелёный. Да и не то чтобы я часто здесь сижу…       — Заметно, — пробормотала девушка себе под нос.       Сумерки за окном постепенно сгущались, комната погрузилась в полумрак. Оба ещё какое-то время постояли молча, наклонившись над аквариумом и всматриваясь в очертания качающихся на листьях равнодушных улиток, а потом Йонджи заявил ни с того ни с сего:       — То, что произошло сегодня в банной комнате… Я не знал, что это ты.       Сердце Эри в очередной раз за суматошный день ёкнуло. Ворошить свежие воспоминания про купальни было мучительно — не только из-за выходки старших кузенов, но и во многом из-за того, что приключилось до неё, — однако с языка само собой сорвалось:       — А если бы там, в бане, оказалась не я? Ты бы остановился? Часто такое бывает?       — Ну… не так уж и часто… — Йонджи почувствовал себя не в своей тарелке: он почти успел позабыть о том, что любой разговор с Эри имел свойство постоянно выворачивать куда-то не туда. Не то чтобы он стыдился, но почему-то с ней беседовать на подобные темы казалось ему неправильным. Быть может, потому что она была женщиной? Или кузиной? Йонджи немного запутался в собственных выкладках: стал бы он обсуждать свои короткие связи со служанками, скажем, с Рэйджу? Даже если бы та настаивала? Зачем Эри вообще это сдалось?       — Тебе не понравилось? — уточнил он и тут же осознал двусмысленность этих слов. — Чёрт, я не это имел в виду… Я хотел сказать…       Эри была рада, что полумрак скрывал её зардевшееся лицо. И возмущённо фыркнула, отворачиваясь:       — Да поняла я, что ты имел в виду!.. Забудь! Мне нет дела до ваших с братьями… развлечений, — она отпихнула от себя тёплый локоть и, придерживаясь за стену, запрыгала назад, в спальню, свет из которой пересекал коридор и уютно падал через распахнутую дверь на пол кабинета искривлённым тускло-жёлтым прямоугольником.       Йонджи догнал её у порога, несколько сердито хватая за плечо.       — Осторожнее, упадёшь!       — Не стоит волноваться. Ресурс осознаёт свою ценность, — не удержалась, чтобы не съязвить Эри. Её охватила досада на саму себя: отвлечённая улитками, она опять забылась, и ей померещилось, что он решил попросить у неё прощения.       …Два часа спустя, девушка лежала на выделенном ей диване, который служанка, доставившая её вещи, заботливо подготовила госпоже ко сну. И гипнотизировала взглядом стоящую на столике коробочку. Йонджи всё не шёл, и она боролась с глупым навязчивым желанием вызвать его по ден-ден-муши. Служанка перед уходом погасила свет, оставив ей одну свечу, и теперь Эри ощущала себя ребёнком, которого родители бросили одного в пустой и тёмной комнате незнакомого дома. Гипс сох, нога слегка ныла; по стенам и потолку плясали длинные тени, похожие на тянущиеся к ней руки кузенов. Всё-таки у Йонджи, при всей его невыносимости, было какое-то особое свойство — наполнять собой помещение. Возможно, его присутствие могло бы отогнать эти зловещие тени…       Недовольная ходом своих мыслей, Эри покрутилась на диване, устраиваясь поудобнее, повернулась лицом вверх и принялась сосредоточенно разглядывать торчащую над спинкой и незамеченную ею прежде трещину длиной чуть меньше её ладони. Угловатую, неровную, с обсыпавшейся по краям штукатуркой — удивительно неуместную в этом изысканно обставленном покое. В голову ей сами собой полезли погнутые тюремные решётки, выходящие из строя котлы и раскрошившаяся стенная лепнина в коридорах — похоже, Джерма видала лучшие времена и сейчас явно клонилась к упадку. Упадок роскоши, упадок нравов…       Собравшись с духом, Эри приподнялась и резко дунула на стоящую на столике свечу. Ещё чего — ждать его возвращения! Пусть приходит и уходит, когда ему вздумается. Встречается, с кем вздумается. Ей нет до него никакого дела. Как и ему до неё.       Тени исчезли, ушли вместе с дрожащим огоньком. Девушка съёжилась, свернулась в комочек под одеялом, стараясь не тревожить лишний раз загипсованную ногу, и полусонно глядела на слабый и призрачный луч света, падающий на пол из раскрытого окна — где-то там, в небе, высунулась из-за облаков невидимая ей растущая луна.       Что-то легонько кольнуло её в правый мизинец. Эри пошарила рукой и вытащила из складок дивана нечто пушистое и невесомое, оказавшееся маленьким белым куриным пёрышком. С недоумением всмотрелась в него: как оно здесь очутилось? Потом вытянула губы трубочкой и сдула его вниз, на ковёр, наблюдая, как пёрышко крошечным светлым пятном кружится в полумраке.       «Декаданс во всей своей красе».