***
К плавучему королевству, неторопливо рассекая волны, приближался разноцветный пирожный корабль, чем-то напоминающий судно, на котором в прошлый раз приезжала делегация от семейства Шарлотта. А может быть, это был тот же самый — во всяком случае, носовая фигура улыбалась очень похоже, жутковато вращая глазами. Кажется, Йонджи называл его «тартом»… Время близилось к полудню. Эри выдернули из библиотеки — опять надлежало встречать гостей. От приёма в гостиной те отказались — представители семьи Йонко знали, что короля нет в Джерме, и передали, что не хотят задерживаться. И потому она вышла поприветствовать их к причалу. Девушка слегка нервничала: вести один на один светскую беседу с кем-то, похожим на Перосперо? Или даже с ним самим? Что вообще понадобилось Шарлотте в отсутствие Джаджа? Размышляя об этом, она наблюдала за тем, как борт чужого корабля глухо ткнулся в каменный парапет платформы. С громким плеском ушёл в воду якорь; стукнулся о булыжник площадки переброшенный трап. Девушке померещилось, что с верхней корабельной палубы тоненько запищал младенец. Оттуда же восхищённо присвистнули: — Ох, ну и милашка — там, внизу!.. — и Эри поморщилась: что взять с бесцеремонных пиратов? Навстречу ей по шатким мосткам сошёл человек, не слишком удачно вписывающийся в окружающую его крикливую конфетную роскошь. Он был приземист, широкоплеч и угрюм. Невысокий рост компенсировался внушающим уважение капитанским мундиром с эполетами, накинутым поверх тёмного полосатого костюма, и венчающей голову элегантной дорогой шляпой. Такие, как он, были пиратами лишь во вторую очередь. В первую же — прирождёнными гангстерами. Детство в Зоне беззакония приучило Эри распознавать это на каком-то клеточно-молекулярном уровне. Он был того же склада, что и дон Филиппо. Совсем непохожие друг на друга внешне, оба обладали общей стальной жилкой: в глазах читалась цепкая и жёсткая хватка крупных криминальных авторитетов. Выглядывающий из-за его спины мутный долговязый тип, небрежно покручивающий в руке внушительных размеров револьвер, восторженно и нервно облизнул языком рот (до боли напомнив ей этим Перосперо): — Ты только посмотри на брови! Это же ещё один Винсмоук, отец! — на сына долговязый и близко не тянул — скорее, называл так из почтения. — Сегодня у меня положительно счастливый день, реро! Я в Джерме 66! И повстречал двух Винсмоуков сразу! Эри невольно оглянулась по сторонам, пытаясь понять, где он увидел второго. Вокруг них толпились одни солдаты. — Вы, случаем, не Розовый Яд, реро? — с надеждой уточнил пират. Эри помотала головой, с опаской изучая его револьвер, и долговязый разочарованно прищёлкнул языком. — Перестань, Вито! Веди себя пристойно, это всё-таки член королевской семьи! — одёрнул его босс и приложил руку к полям шляпы, чуть приподнимая её кончиками пальцев: — Мадам… — Мадемуазель, — осторожно поправила его Эри, делая лёгкий реверанс. — Мадемуазель, — исправился тот. — Меня зовут Капонэ Бэдж, в настоящий момент я служу под началом Шарлотты Линлин. На Чаепитии мне отведена роль главы службы охраны. Что же касается моего нынешнего визита… Как и договаривались, семья Шарлотта передаёт вам найденного третьего сына Винсмоуков. Мне и моим людям посчастливилось обнаружить его на Дзо. Пока Эри переваривала эту неожиданную информацию, с трапа неспешно спустился молодой парень со светлыми, слегка взъерошенными волосами и заросшим тёмной щетиной подбородком. Одет он был почти как кузены: в узкие чёрные брюки и шёлковую рубашку — однако, в отличие от них, носил этот наряд хоть и изящно, но несколько небрежно. Да и вообще вид у незнакомца, несмотря на благородные черты лица и дорогую одежду, был капельку дерзкий — как у молодого бандита. Или пирата. Но Эри сходу признала в нём давно разыскиваемого Третьего принца — даже не по бровям, которые были непривычно закручены в противоположную, по сравнению с братьями, сторону. У него был такой же холодный, прозрачный взгляд — безупречный взгляд Винсмоуков. За этим скрывалась по меньшей мере ожесточённость или же уверенность в себе. Интересно, что должно произойти, чтобы и её взгляд хоть раз стал таким же — пронзительным и непримиримым?.. Пронзительный и непримиримый винсмоуковский взгляд скользнул по ней быстро и хмуро и упёрся во внушительную и подавляющую громаду замка за её спиной. — Кузен… — нарушила молчание Эри, делая перед ним очередной реверанс. Тот вновь переключился на неё — на этот раз с лёгким недоумением. — Кузен? — Я прихожусь вашему отцу племянницей. Меня зовут Э… — она сбилась и тут же поправилась: — Годжу. Вы же третий сын Джаджа Винсмоука, верно? Санджи Винсмоук? — Чёртовы ублюдки Винсмоуки!.. — огрызнулся парень в ответ, а потом в его глазах промелькнула непонятная искра: он приметил её брови — такие же завитушки, как и его собственные. И, явно стушевавшись из-за «чёртовых ублюдков», автоматически распространившихся и на неё, напряжённо добавил: — Никогда не зови меня Винсмоуком, поняла? Это не моё имя! И он мне не отец! В трёх-четырёх коротких фразах новоявленный кузен произнёс больше дерзостей, чем Эри за всё время пребывания в Джерме. Небо! Джадж впадёт в ярость, если услышит подобное! Король непременно прикажет его высечь — если не убьёт на месте. Ведь он так просто взял и обозначил почти всё то, о чём она сама думала и не отваживалась произнести вслух… Эри смотрела на него с ужасом и благоговением. — Пятая, значит? — Санджи тем временем достал из кармана брюк и сунул в рот мятую сигарету, щёлкнул дорогой золотой зажигалкой, прикурил, выпуская в сторону струйку сизоватого дыма. Знакомый и какой-то уютный запах табака сразу напомнил Эри о Глории и её кухне. В Джерме никто не курил, и она успела позабыть эту терпкую дымную горчинку, щекочущую нос и горло. — Забирай, Бэдж, — он звонко захлопнул зажигалку и протянул её капитану-гангстеру. — Оставь себе, Чёрная Нога, — усмехнулся тот. — Считай это свадебным подарком, — он развернулся, снова приподнимая шляпу на прощание: — Мадемуазель, приятно было познакомиться… Вито, идём! Нам ещё нужно доставить Цезаря, Большая Мамочка не любит ждать. Трап легонько затрещал, продавливаясь под его грузной фигурой. Долговязый Вито поплёлся за боссом, время от времени оборачиваясь и бросая на двух Винсмоуков взгляды, полные сожаления и неприкрытого обожания. Эри, стоявшая в тонком платье, обхватила плечи руками, следя за тем, как из воды со скрипом поднимается якорь, — день выдался пасмурным, и морской ветер холодно пробегался по плечам. — Ко-о-ра-а-абль… — задумчиво попрощался корабль. Они остались с кузеном вдвоём. Тот по-прежнему смотрел на неё невыразительно — кажется, ему нечего было ей сказать. Или всем Винсмоукам — в её лице. Он ничего не знал о ней, но, верно, предполагал, что она была подобна прочим — бессердечное дитя Джермы 66, — раз жила здесь и так спокойно, по-хозяйски вышла встречать его у причала. Эри могла его понять: его выдернули из привычной жизни и привезли в Джерму — как жертву на заклание. Если её за два года худо-бедно подготовили к мысли о браке, то Санджи, очевидно, просто поставили перед фактом. Скорее всего, для него это стало потрясением. Девушка сомневалась, что Третий принц явился в Джерму по доброй воле — учитывая, что когда-то сам отсюда сбежал. Ей смутно помнился сбивчивый рассказ Йонджи о том, как братья третировали Санджи в детстве. Равно как и их мерзкие шуточки, отпускаемые по поводу беглеца. И угрюмая досада, плескавшаяся в скупых, отрывистых фразах Джаджа. По словам Винсмоуков, Третий принц был слаб — но ведь это было давно, ещё в детстве. Тринадцать лет прошло, за это время он вполне мог измениться. Как в лучшую, так и в худшую сторону. К тому же, упоминая про слабость, они ничего не говорили про характер — пока что Санджи казался ей удивительно похожим на братьев своим надменным и недовольным видом. Вдобавок не следовало забывать, что он был пиратом. Все пираты считались опасными и непредсказуемыми. У него была своя листовка — с невразумительной фотографией, но внушающей уважение наградой. Такую давали разбойникам и грабителям, жестоким убийцам… Лучше было его поостеречься, несмотря на то, что Джадж клеймил его такой же «ошибкой». Возможно, с ним король ошибся как-то по-другому — разочаровать Джаджа было так просто… Принц-пират молча буравил её взглядом непродолжительное время. Наконец отбросил окурок и направился в сторону главного входа. Эри нерешительно двинулась за ним, рассматривая его со спины. Ростом он вышел немного меньше, нежели остальные братья (во всяком случае, куда ниже Йонджи), хотя даже так она едва доходила ему до подбородка. Санджи был не так мускулист, как они, — больше строен и подтянут. Однако при ходьбе его длинные ноги в узких брюках выглядели довольно крепкими и жилистыми, легко и мягко пружиня на каждом шаге. Его запросто можно было представить в танце — или же боевой стойке. Руки, как и Ичиджи, он держал в карманах. Всё-таки в нём чувствовалась какая-то сила… Нет, не так: холодная уверенность человека, знающего о своей силе. Эри сама удивилась, как много ей могла поведать о чужих боевых качествах обычная походка, — пожалуй, сотни воинских тренировок, промелькнувших перед её глазами, оказали на неё косвенное влияние. Появилась насмотренность. — Тебя приставили следить за мной? — остановился Санджи, резко оборачиваясь к ней. — Нет! — пискнула от неожиданности Эри и ткнула дрожащим пальцем в зёв распахнутых парадных дверей. — Просто нам в одну сторону… Ничего не говоря, тот свернул на боковую дорожку, снова щёлкая зажигалкой. — Быть может, вас… тебя… нужно проводить? Показать замок? Там куча лестниц и переходов! — растерянно крикнула она ему вдогонку. — Не утруждайся. Я прекрасно помню это… место, — долетел до неё сердитый ответ.***
В следующий раз им довелось встретиться за обедом. Санджи слегка опоздал. Но вместо того, чтобы сразу сесть за стол, он сначала подошёл к подножию трона, поглядел на него снизу вверх, не вынимая рук из карманов и задумчиво изучая оскал рогатого черепа на его верхушке. Затем мрачно хмыкнул: — Надо же, в детстве казался намного внушительнее… Для Эри королевский трон внушительным казался всегда, особенно в те моменты, когда на нём горой возвышался Джадж. Санджи наконец подошёл к столу и плюхнулся в кресло напротив неё — прямо на место Ниджи. Эри едва не поперхнулась тушёным кабачком, который только что отправила в рот: одно дело воображать такое нахальство, а другое — наблюдать за тем, как кто-то воплощает его в жизнь. Кухарка замерла, не донеся до стола тарелку Третьего принца. — Что? — настороженно глянул он. Наверное, тоже не обратил внимания на порядковые номера на спинках. — Тебе надо сесть рядом. В кресло с цифрой «3»… — обречённо кивнула Эри на своё старое место. Кто бы мог подумать, что дойдёт до того, что она тоже начнёт указывать людям на их место. Пусть и в переносном смысле. Во всяком случае, выражение лица Санджи свидетельствовало о том, что он воспринял это именно так. Поколебавшись, он всё-таки пересел, насуплено поглядывая на неё, и молча принялся за поданное овощное рагу. Еда увлекла его. Он жевал с таким сосредоточенным видом, гоняя во рту каждый кусочек, что Эри не выдержала и почему-то начала оправдываться: — Наш шеф-повар временно отсутствует. Поэтому еда простая и… — она посмотрела на добродушную кухарку, старательно перемешивающую рагу в горшочке на сервировочном столике — вдруг господам захочется добавки. — И сытная. — Отличная еда, — неожиданно подтвердил тот. — Овощи смешаны в нужных пропорциях, да и специй в самый раз. Я бы, правда, использовал оливковое масло вместо подсолнечного, а ещё не помешало бы добавить чуточку тимьяна и орегано… — повариха распрямилась и вытаращилась на него круглыми глазами, словно заслышав иноземную речь, и он запнулся. А потом внезапно улыбнулся: — Но и так очень вкусно, тётушка! Он перевёл взгляд на Эри, и тёплая улыбка мигом пропала с его лица. Возникла неловкая пауза. — И как давно ты живёшь в Джерме, Годжу? — наконец буркнул Санджи, потянувшись за куском хлеба к стоявшей перед ним корзинке. — Что-то не припомню тебя в детстве. Я думал, мне известны все члены этой бессердечной семейки. — Несколько месяцев, — Эри не понравилось, как смело он записал её в ряды прочих Винсмоуков. Возможно, именно этим объяснялась его отчуждённость: трудно держаться расслабленно или откровенничать с кем-то вроде Ичиджи. Неужели она держит себя настолько холодно? Здешняя надменность заразна? Девушка повозила ложкой по наполовину пустой тарелке. — Хотя нет, вру, пару лет. Король долго сомневался, стоит ли представлять меня остальным, и потому большую часть времени продержал взаперти на своём корабле. Какого-то рода карантин — я не входила в число его выдающихся достижений. Эри было в тягость рассказывать о себе. К тому же она не сомневалась, что Джадж не преминет расписать перед Санджи своё разочарование в ней и её отце — не стоило лишать короля удовольствия. — Да? В самом деле? — в его глазах промелькнуло что-то нечитаемое. — Он это любит. Держать взаперти. — А тебя и вправду полгода продержали в темнице? — не удержавшись, спросила Эри. Йонджи упоминал о чём-то подобном, но она не совсем ему поверила: уж слишком дико прозвучала эта история. — В железном шлеме? Девушка вздрогнула: собеседник так сжал ложку, будто готов был свернуть её пополам (кажется, гнуть металлические предметы у братьев было в крови). Взгляд его стал стеклянным от гнева — точь-в-точь как у Йонджи. — Милые семейные истории, да?! Частенько обсуждаете их за обедом? Поднимают настроение? — Что? Нет! Конечно же, нет!.. — она прикусила губу, не ожидав подобного взрыва негодования: привычка говорить, а потом думать по-прежнему оставалась её злейшим врагом. Санджи всё-таки совладал с собой, и ложка не пострадала. Он быстро доел то, что оставалось у него на тарелке, и, резко крутанувшись в кресле, поднялся из-за стола: — Добавки не надо! В его руках в очередной раз нервно щёлкнула зажигалка. Эри проводила его взглядом. Вспышка чужого гнева напугала её, но она никак не могла выкинуть из головы мимолётную улыбку Третьего принца — удивительно неуместную для предположительно жестокого пирата и тем более Винсмоука. Неужели та ей почудилась?***
…Птенец обречённо трепыхался в траве, взмахивая слабыми крылышками. Эри, задумчиво рассматривающая незабудки на могиле Соры — девушка пока не была готова выразить перед ней своё мнение по поводу свалившегося как снег на голову третьего сына, — отвлеклась на странные звуки и подошла к стволу развесистого дерева, у подножия которого раздавался жалобный писк. Протянула руку и бережно подняла из травы крохотного шалуна, не усидевшего в родительском гнезде. Тот чуть подпрыгнул на её ладони и притих, рвано крутя клювом по сторонам. Похоже, упал удачно — ни лапки, ни крылышки не выглядели сломанными. Девушка подержала взъерошенного птенчика в руках, с сомнением и беспокойством поглядывая то на него, то на едва виднеющееся среди веток гнездо. Оставить его здесь означало верную гибель — если не от голода, то от лап хищных замковых кошек. А мышку и птенчика вряд ли можно держать в одной клетке… И вообще: Ичиджи запрещал кормить птиц, но он ничего не говорил про спасение беззащитных крох! Она решилась и с величайшей осторожностью полезла на дерево — насколько позволяла занятая левая рука. По счастью, пара широких ветвей располагалась довольно удобно. Местами их кора была гладкой, отполированной — как будто к гнезду частенько лазили раньше, используя ветки как ступеньки. Эри быстро взобралась наверх и присела на одной из них, покачивая ногой под окружавшим её шелестящим зелёным куполом. С земли, если нарочно не приглядываться, её серого платья почти не было видно. Как и ей не было видно суровых каменных башен. Знай она прежде об этом уютном убежище — забиралась бы сюда почаще… Гнездо над её головой было старым, но крепким и надёжным — наверное, здесь выросло не одно поколение птиц. Девушка привстала, опираясь на чуть прогибающуюся под её туфелькой ветку и осторожно подсадила птенца к пищащим братикам и сестричкам. Тот так же энергично запищал с ними хором — кажется, действительно не пострадал! Она постояла несколько минут, наблюдая, как открываются и закрываются четыре маленьких клювика — то ли все радовались чудесному спасению, то ли просто были голодны и требовали еды. Эри виновато пожала плечами: — Мне нельзя вас кормить, малыши, да и нечем. Ждите маму. В этот самый момент откуда-то снизу раздался оклик: — Эй! Кто здесь? Эри сжалась, замерла, вцепившись в ствол дерева: нельзя, чтобы слуги или солдаты заметили её! Нога в туфельке проехалась вдоль гладкой нижней ветки, с трудом удерживая опору. Птенцы тоже притихли, почуяв её тревогу, прикрыли клювы и завертели головами по сторонам. — А ну, выходи! — недовольный мужской голос показался ей знакомым. Чужие пальцы просунулись сквозь листву и цапнули девушку за лодыжку. Нога соскользнула, и Эри, тоненько взвизгнув, какую-то секунду повисела, держась за дерево одними руками. А затем, не выдержав и обречённо отпустив его, полетела вниз, ожидая болезненного приземления. Однако её подхватили чьи-то крепкие ладони, придержали за талию, аккуратно поставили на землю. Санджи, пялившийся на неё с изумлением с десяток секунд, наконец резко разжал руки и отстранился. — Опять ты? Каким ветром тебя сюда занесло? Не думал, что на кладбище вообще кто-то приходит. — Это почему же сюда не приходят? — Эри вскинула подбородок и расправила плечи. Непринуждённо достала из растрепавшейся причёски зелёный лист — пусть считает, что лазание по деревьям для неё в порядке вещей. — Очень даже приходят. Я прихожу. — Потому что нам запретили навещать мамину могилу, — бесцветно пояснил Санджи. Растерянность на его лице постепенно вытеснялась прежним хмурым выражением. — Разве можно такое запретить? — удивилась было она, но тут же подумала: «Почему бы и нет — Ичиджи вообще запретил мне умирать…» А ведь кузены действительно избегали этого места. Именно поэтому она часто пряталась здесь от посторонних — до сегодняшнего дня. Неужели королевским детям это и в самом деле было запрещено? Эри покосилась на Санджи: наверное, пиратам были не писаны любые запреты. — Можно, — сухо подтвердил он. Сунул в рот сигарету, пожевал её и добавил, поглядывая на незабудки, над которыми плясала пара чёрно-белых бабочек: — Даже если бы не запретили — Винсмоукам и так всё равно. …Санджи помнил растоптанный букет, принесённый им на могилу матери, и жуткую ухмылку Йонджи, когда отец объявил, что живым не должно быть дела до мёртвых: брат злорадствовал, издевался вместе с остальными над его, Санджи, слезами и горем… — Так что ты здесь делаешь? — вернулся он к прежнему вопросу. — Ты мне помешала. Шпионила? Эри обиделась и в то же время смутилась, не в силах признаться. — Вовсе нет!.. Я… — Что? — Ничего… — она бросила быстрый и суетливый взгляд на дерево. Санджи тоже вперился в густую листву. После чего моментально — Эри охнула — оттолкнулся от земли и поднялся до самой верхушки, непринуждённо двигаясь прямо по воздуху, словно перепрыгивая невидимые лестничные ступеньки. Сейчас точно заметит гнездо! — А-а, вот оно что… — как-то странно протянул он, всматриваясь в прореху между ветвями. Ноги его легонько пружинили, отталкиваясь от воздушной пустоты, удерживаясь в ней безо всяких рейдовых ботинок. В обычной ситуации Эри поразилась бы этому до глубины души, но ей было не до того. — Не трогай их, пожалуйста! — запрокинув голову, взволнованно выкрикнула она. — Я их не кормила, честное слово! Один птенчик выпал, и я всего лишь вернула его на место. Санджи помедлил, изучающе глядя на девушку, будто увидел её в первый раз, а потом неожиданно улыбнулся ей с высоты. — Надо же, не думал, что кто-то в Джерме способен наступать на мои грабли. Эри смотрела на него во все глаза. Он подскочил ещё на метр вверх и в элегантном, выверенном кувырке спустился вниз, на землю, припадая на одно колено. Девушка прижала руки к груди — едва удержалась, чтобы не зааплодировать подобной ловкости. Санджи снова улыбнулся, выпрямляясь. Невозможно было вообразить, что это лицо — идеальное лицо его братьев — способно настолько солнечно улыбаться. И сам он показался ей каким-то лёгким и солнечным. Эри вдруг поняла, кого напоминает ей Санджи — её отца. Третий принц походил на него куда больше, чем Джадж, — оттенком волос, открытым взглядом и этой неожиданной улыбкой. Конечно, отец был гораздо выше и плечистее (да и борода у него была погуще). Ей запомнилось, что на него она всегда смотрела снизу вверх, высоко задрав подбородок. Пожалуй, потому что в последний раз Эри видела его совсем малышкой… Могло ли случиться так, что одной из причин, почему Джадж недолюбливал неудачного сына, являлось некоторое сходство Санджи с его неудачным братом? Как бы то ни было, улыбка Санджи оказалась невероятно заразительной — Эри тоже робко улыбнулась ему в ответ. — Только не выдавай меня Ичиджи, — прошептала она. — Пожалуйста. Ему это не понравится. — Не бойся, не выдам, — заговорщически подмигнул Санджи. И добавил: — Годжу-чан. Он так мило произнёс «чан» — как «чуан», слегка вытягивая губы, словно в поцелуе, — что Эри против воли хихикнула. Хотя «Годжу» в подобном сочетании слышалось удивительно неуместным. В длинных мужских пальцах вновь возникла зажигалка. — Так, говоришь, ты в Джерме всего несколько месяцев?.. — он выдохнул изо рта облачко дыма. Девушка кивнула, а его лицо неожиданно посуровело: — Боишься моих братьев? — Ну-у… — она запнулась, не зная, как ответить. Страх — слишком простое слово, чтобы описать весь спутанный клубок непонимания, боли и обид, сложившийся за всё время, что она прожила бок о бок с кузенами. Вдобавок присутствовало и другое, не только страх и обиды… — Они вызывают у тебя неприятные чувства? — попробовал ещё раз Санджи, видя её колебания. — Скорее… противоречивые, — тактично отозвалась Эри. После недолгого молчания девушка выпалила: — Послушай… я хочу извиниться за то, что сказала за обедом. Не подумала, как ужасно это прозвучит. Наверное, ты крепко обижен на них? На Винсмоуков? — Ничего-ничего, — махнул тот рукой. — Давай просто не будем об этом, хорошо? Не самое лучшее воспоминание. И так мне в замке весь день мерещатся их шаги. В детстве постоянно прислушивался… — И ты тоже? — вырвалось у Эри. Оказывается, она была не одна такая. Девушка увлечённо заговорила, торопясь поделиться давними наблюдениями: — Знаешь, я выучила походку каждого, поэтому заранее могу предугадать, кто выйдет из-за поворота навстречу! Ичиджи, например, всегда ходит легко, но если не приглушает шаги специально, то они получаются чёткими и уверенными. А если на пересечении коридоров есть окно, то он обычно задерживается перед ним. Непонятно, правда, — чтобы взглянуть во двор или на идеального себя, в отражении, — пошутила она, подавляя смешок и одновременно поражаясь тому, как легко у неё это вышло — шутить про Ичиджи. — У Йонджи… У Йонджи шаг тяжёлый, внушительный — прямо-таки возвещающий о том, что идёт Его Высочество Четвёртый принц. Иногда он громко хмыкает на ходу вслед своим мыслям… А вот Ниджи двигается под настроение: может осторожно, практически бесшумно, а может топать твёрдо, почти чеканно — но не так тяжело, как младший брат… Если не прислушиваться специально — есть шанс весьма неудачно столкнуться с ним нос к носу на повороте. Недавно Ичиджи перешиб ему колено на тренировке… ну… так получилось… — она смутилась, скомкав часть фразы, но тут же выправилась: — …и Ниджи начал пришаркивать. Но перед отъездом испорченный сустав отрегулировали, и это ценное отличие, к сожалению, сошло на нет. — Вот это наблюдательность! — удивился Санджи, выслушав всё то, что она выдала чуть ли не на одном дыхании. — Но описано верно. Во всяком случае, очень на них похоже. Эри передёрнула плечами: — Думаю, ты и сам понимаешь, что проще не встречаться с Винсмоуками, чем зависеть от их непредсказуемого настроения. — Да, понимаю… Санджи какое-то время пялился на мраморное надгробие, на котором было выбито имя королевы. Бабочки разлетелись. Пахнущий карамелью ветер лениво перебирал лепестки незабудок. — Если эти подонки хоть раз подняли на тебя руку — скажи мне, они за это ответят! — внезапно заявил он. В его голосе звенела непримиримость. — Я по себе знаю, каково быть слабым в Джерме. Быть объектом их жестоких забав. К тому же ты девушка — если они осмелились тронуть женщину… — Всё в порядке, — поспешно ответила Эри, вынужденно прячась за фальшивую улыбку. Не хватало только впутывать в её проблемы посторонних. Да и у самого Санджи их было выше крыши. К тому же он был один — против всей Джермы 66. Но сердце благодарно ёкнуло: вот бы кто-нибудь, похожий на него, был с ней рядом прежде — кто-то, готовый за неё вступиться, прийти на помощь… — Они просто мерзкие заносчивые кузены. Гадкие принцы. Для которых главное — соблюдать правила Джермы. «Подчиняться». — Правда? — тот поглядел на неё с сомнением. — Не думаю, что с возрастом они могли сильно измениться… В любом случае обращайся ко мне, Годжу-чан. На этот раз он улыбнулся одними губами, но всё равно этот Санджи нравился Эри куда больше прежнего, по-Винсмоуковски хмурого Санджи. Она всё ещё плохо знала его, и весь её жизненный опыт кричал о том, что нельзя верить людям после короткого знакомства, но… Что, если прямо сейчас он не притворялся? И среди пиратов всё-таки встречались справедливые и великодушные люди? Защитники? Пират и защитник — звучало несуразно, но ей пришлась по душе эта фантастическая несуразность. — Скажи, — поинтересовалась девушка, — тебе нравится быть пиратом? Как ты вообще умудрился им стать? — Ох, это долгая история! — его глаза загорелись. — Началось с того, что я работал в плавучем ресторанчике в Ист-Блю, когда однажды к нам заявился самый несносный парень на всём белом свете. Ну, как заявился — разворотил пушечным ядром крышу каюты старика Зеффа… Когда час спустя они вдвоём вышли за парковые ворота, у Эри сложилось впечатление, что в её жизни появилась куча новых знакомых. Санджи в основном описывал не пиратские приключения — он долго и с воодушевлением рассказывал про свою команду. Рассказывал с гордостью и любовью, подмечая мельчайшие черты характера и привычек своих компаньонов — те явно были для него чем-то большим, нежели группа соратников по пиратскому ремеслу. Чаще всех прочих Санджи упоминал троих: некую Нами, которую он уважительно и с придыханием именовал «сан», корабельного мечника — Эри не была убеждена на все сто процентов, что того действительно звали «Чёртово Маримо» — и своего капитана. — Луффи станет Королём Пиратов, — заявил Санджи столь уверенно и категорично, попыхивая сигаретой, что Эри удивлённо посмотрела на него. — Это как Голд Роджер? В девятнадцать-то лет? Наверное, твой Луффи — выдающийся человек. — Луффи? — коротко хохотнул собеседник. — Хах, он выдающийся раздолбай! Но при этом выдающийся в своей упёртости — многие противники её недооценили. А ещё у него есть особая черта, такая встречается одна на миллион: он способен видеть истинную суть людей или событий. Иногда за голову хватаешься: что он творит?! С кем водит дружбу?! А в конце приходит понимание: иначе и быть не могло… Это трудно объяснить, проще с ним познакомиться. Обязательно тебя с ним познакомлю, Годжу-чан!.. Санджи осёкся, глядя на окутанные туманом башни Джермы и реющие над ними стяги с двойной шестёркой. Вспоминая, где и по какой причине находится. Он по-прежнему оставался пленником — добровольным, давшим слово, но пленником. И ему предстояло в одиночку попытаться сломить древние бастионы Джермовских порядков. Он не хотел доставлять своим накама проблем. И надеялся — ох, как же он надеялся! — что найдёт в себе силы высказать Винсмоукам всё, что о них думает, и убедит их оставить его в покое. А потом вернётся на «Санни», сбросив с души весь тяжкий груз прошлого, и скажет: «Простите, что пришлось задержаться. Оголодали, небось, без меня?» Такое глупое слово — надежда… — Я была бы рада с ним познакомиться, — утешающе пробормотала Эри, частично понимая его настроение. — Как-нибудь, если случай представится… Она не договорила: из-за ворот раздалось угрожающее рычание. Старый сторожевой пёс ощерил пасть, подслеповато вглядываясь в стоящего за её спиной Санджи. Тот сдавленно выругался. — Отойди-ка в сторону, Годжу-чан. Но, к его изумлению, девушка смело двинулась навстречу рычащей собаке — протянула руку и просто почесала её за загривок. Последовал раздражённый кашляющий тявк, но собака сразу же успокоилась, продолжая зыркать на её спутника с некоторым подозрением. У Санджи отпала челюсть. — Если это тот самый пёс, который сторожил парк, когда мне было лет шесть-семь, то я его помню: он был злой как чёрт, постоянно рычал на всех и даже кусался. Джадж его лично выдрессировал. Эта псина умудрилась однажды цапнуть Йонджи за пятую точку — тому, конечно, было хоть бы хны, разве что штаны порвал… Я спасался только тем, что её подкармливал. — Ну да, он обычно рычит на всех, — призналась смущённо Эри. — Кроме меня. Но я его ни разу не подкармливала. — Да ты настоящий уникум, — приподнял брови Санджи. — Ему просто одиноко, — отмахнулась девушка. — В Джерме всем одиноко… Пёс издал дежурный рык в его сторону и лениво поплёлся к своей лежанке за воротами. Санджи отрешённо уставился ему вслед. — Что ж, раз опасности нет — увидимся за ужином, Годжу-чан. Расскажешь мне о себе. А я, пожалуй, чуток прогуляюсь. Хочу немного побыть один, подумать… Эри кивнула. Болтать с ним выходило так открыто и приятно, как если бы они знали друг друга много лет. Вот бы ещё позабыть, зачем он здесь. Да и вообще — позабыть про это самое «здесь»… Сверкнула искра на конце блестящей зажигалки, превращаясь в крохотный огонёк. Фигура Санджи, дымящего как небольшой паровоз, медленно растворилась в прохладных объятиях сгущающегося вечернего тумана. Джерма поглотила Третьего принца.