***
— Так что, прямо-таки отказывается жениться? — Четвёртый принц, уперев руки в бока, допрашивал одного из дежурных солдат. Йонджи подозвал его, едва только корабль пристыковался к платформе плавучего королевства, и теперь солдат быстро и чётко вводил прибывших Винсмоуков в курс дел. — Так точно, Йонджи-сама! Повторяет это всякий раз, когда кто-то поздравляет его с грядущей свадьбой. Люди немного растеряны. Рэйджу, стоящая поодаль и наблюдающая за разгрузкой своих вещей, усмехнулась, но ничего не сказала. Её, казалось, забавляла описываемая ситуация. В отличие от младшего брата она не была слишком раздосадована тем, что миссия окончилась ничем. Поездка к Дресс Розе, до которой они в итоге так и не добрались, прошла скучно и впустую, если не считать вчерашней короткой встречи с пиратами Соломенной Шляпы. И состоявшегося чуть раньше разговора. Йонджи хмуро покосился на неё: лучше бы она его не затевала. У него и так со дня отъезда было муторно на душе, а потом Рэйджу ни с того, ни с сего заговорила про Эри… вернее, Годжу. Йонджи мотнул головой: на этот раз точно Годжу. Бесполезно цепляться за прошлое, которого не вернуть. «Годжу, Годжу, Годжу», — упрямо повторил он несколько раз, силясь затвердить этот никак не поддающийся урок. — …Где он? — голос Рэйджу вернул его к реальности. — Сейчас не уверен… Но с утра его видели в лазарете. Вы же знаете, Джадж-сама всегда настаивает на осмотре и тестах. — Отец уже в Джерме? — Ещё нет, Рэйджу-сама. — Как скоро его ожидают? — Через несколько часов. Возможно, сразу после обеда. — Хах, полно времени, чтобы повидаться с потерявшимся братишкой, — фыркнул Йонджи. — И постараться убедить его не городить перед отцом ерунды. «Он должен сделать это… Жениться», — проскочила в голове неясная мысль. — А что с Годжу? — спросила Рэйджу, притворившись, что не обратила внимания на то, как при этих словах брат дёрнул оранжевый шейный платок, словно тот ему жал, — видно, до сих пор чувствовал себя неуютно после малоприятной беседы про кузину. — Годжу-сама второй день подряд составляет ему компанию, — отчитался солдат. — Развлекает, как может. — Развлекает, говоришь?.. — выражение лица у Йонджи стало таким кислым, как будто у него заболели все зубы сразу. — «Ошибку» потянуло к «ошибке»? — Делает то, что предписано этикетом, — переиначила Рэйджу. — Стоит признать: в отличие от тебя кузине хорошие манеры удаются гораздо лучше… Йонджи недовольно зыркнул на неё. Сестра всё ещё продолжала мстительно язвить над ним за то, что недавно посмел прилюдно на неё огрызнуться. — Что ж, похвальное поведение, — продолжала она. — Раз в Джерме всё спокойно, я, пожалуй, отправлюсь к себе, отдохну с дороги. Чуть позже тоже схожу на осмотр. А ты постарайся не делать глупостей, братец. Принцесса двинулась в сторону своей башенки, видневшейся в юго-западной части платформы, — грациозно, как если бы вместо рейдкостюма носила изысканное бальное платье. Замысловатые полы короткого плаща, напоминающего крылья бабочки, колыхались в такт её шагам. «Что на Рэйджу нашло в последние дни?..» — Йонджи сложил на груди руки, перекрывая крупную двойную шестёрку боевого костюма, и какое-то время мрачно сверлил взглядом удаляющуюся фигуру сестры. То затевает отвратительные беседы. То целуется на глазах родного брата не пойми с кем. Конечно же, это был не настоящий поцелуй — но высасывать яд из тела человека в такой малопристойной манере… Даже сам Йонджи ощутил неловкость от того, что творила сестра и каким образом она это творила. Вдобавок позволила себе пинать его, принца, перед кучкой низкородных пиратов. А после — любезничать с ними, предполагаемыми врагами, с которыми они случайно столкнулись нос к носу в окрестностях Тотто Лэнда. Нет, чтобы вступить в бой — размяться после прошедшего вхолостую плавания! По правде говоря, Йонджи рвался подраться, выпустить пар — и не только по этой причине. Меньше всего по этой причине. И потому жадно ловил любой намёк на вызов от кучки оборванцев, среди которых — и смех и грех — затесались пара минков, скелет и непонятный тануки, осмелившийся обзывать его «Санджи». Хах, непутёвый братец прекрасно вписывался в эту сомнительную компанию!.. Йонджи уже приготовился к атаке и непременно ринулся бы — да сестре отчего-то взбрело в голову спихнуть его в воду. Как тут не огрызнуться?.. Он задумчиво вытянул из-за пояса мятую листовку: впрочем, эта девица из команды Соломенной Шляпы, Нами, вполне недурна. Прямо красотка. Пожалуй, ему стоило немного отвлечься. Переключиться на что-то другое с той… с того, что никогда не будет ему принадлежать. — Кошка-воровка… — протянул он вслух. — Интересно, это женщина Санджи? — Йонджи тут же фыркнул: не в этой жизни! С какого перепугу эта горячая рыженькая будет вешаться на слабака и размазню вроде его непутёвого братца?.. Он вспомнил, как девчонка пялилась на него — весьма вызывающе и смело. Она и на Санджи так смотрела? Почти как Годжу во время их первых встреч — там, на Сабаоди… Зелёный Брашпиль угрюмо поплёлся по направлению к лазарету: о чём бы он ни думал, его мысли непостижимым образом сворачивали к кузине. Да ещё и недавний разговор с сестрой всё никак не выходил у него из головы. Пристал, как рыба-прилипала. В тот день Рэйджу ворвалась в его комнату с пачкой пожелтевших листков в руке и очень непривычным выражением лица — Йонджи впервые заметил что-то, неуловимо напоминающее сомнение. И заявила ни с того ни с сего с порога: — Я должна поговорить с тобой, брат. О кузине. Сидевший на диване Йонджи свернул свежий номер «Международного экономического журнала», так и не дойдя до новостей о недавнем мятеже и перевороте на Дресс Розе, и уставился на неё. — При чём здесь она? — Хотела прояснить вопрос, который не даёт мне покоя. О том, что случилось два года назад. Во время нашей миссии на Сабаоди. Меня интересует, что сделал с Годжу… — она поднесла к глазам один из подозрительных листков и процитировала с него: — …«один зелёный болван и мерзавец». Йонджи как будто ударили под дых. Он невыразительно глянул на неё. — Мне всё известно, Йонджи. О том, кем была та девушка, которой ты увлёкся в нашу давнюю поездку. Годжу ведь тогда звали Эрикой, я права? — Наверное… — пробормотал он: для него она всегда была «Эри». Он и «Годжу»-то с трудом произносил. — Так что тебе нужно? — Мне нужно знать, что именно произошло между вами в те дни. Чем всё закончилось, перед тем как отец её забрал. Ответь честно. — Хочешь знать, что произошло? Неужели твои ищейки плохо поработали? — он кивнул на бумажки в её руках, подразумевая рапорт от разведчиков, и так сильно стиснул челюсть, что прикусил щёку. Сестра невозмутимо смотрела на него, вскинув бровь. И Йонджи неожиданно для самого себя ответил: — Хорошо. Я скажу тебе. Она отказала мне, я вышел из себя и изнасиловал её. Да, именно так. Взял силой — как военную добычу. Помнишь, Рэйджу? Твой совет пригодился. Рэйджу как-то странно, шокировано вздохнула. Вероятно, насилие — не лучшая тема для разговора с гордой и благовоспитанной сестрой. Но Йонджи надоело держать всё внутри. Она хотела знать — что ж, пусть знает, на что способны мужчины. — На неё возвели напраслину, наплели всякой ерунды, унизили. Дурацкое стечение обстоятельств. Я поверил слухам, а она… Она оказалась девушкой. И я её тогда… сломал. Он сумрачно покосился на трещину за своим плечом и сознался: — Веришь ли, в те дни, пока встречался с ней, я был сам не свой. Готов был забрать её с собой, сулил деньги и защиту, даже предлагал фамильное кольцо, лишь бы согласилась, лишь бы отдалась мне! — А она? — Рэйджу напряжённо вслушивалась в поток его откровений. — А она отказалась — гордо ещё так!.. Прогнала прочь. Сказала, чтобы больше не показывался ей на глаза, — и тем самым оскорбила. Да меня в жизни никто так не оскорблял! Казалось бы, какая гордость может быть у простолюдинов… — Но она же работала в хостес-клубе, занималась низким ремеслом… Что, если играла с тобой? — Какая там из неё хостес, не смеши — одно название! Говорю же, дурацкие сплетни. Йонджи устало потёр лицо ладонями. Ему почему-то вспомнилась Эри — нет, не та истерзанная им девушка, недвижно лежавшая на матрасе в задней комнате клуба. А нынешняя, покоившаяся в объятиях старшего брата. Так привольно и безмятежно — Ичиджи она не боялась. В ту ночь, в своей башне, когда сошло первое потрясение от того, что он обнаружил их вместе в одной постели, Йонджи поначалу испытал гнев и разочарование. Из-за того, как нелепо всё обернулось. Какое-то время он бесцельно мерил шагами спальню и чуть ли не рычал, чувствуя себя обманутым. Кровать опасно затрещала, когда Йонджи приподнял её за угол, в яростном порыве выметая из-под неё ногой остатки крысиных забав. Которыми потом принялся швыряться куда ни попадя, пытаясь избыть непонятную злость. Напоследок он метнул смятую в кулаке пряжку ремня поверх дивана, и та, звеня, отлетела в сторону бесформенным металлическим комком, слегка задев клетку. Что-то отвалилось от прутьев — дурацкая, стоившая ему полдня черепушка… Мелкий зверь пискнул — в таком ужасе, что Йонджи наконец очнулся. Остыл. И перестал отрицать очевидное: в том, что Эри предпочла Ичиджи, во многом была его, Йонджи, вина. Гневаться следовало только на себя. Ведь ему так и не удалось завоевать её доверие, он до сих пор оставался для неё насильником и монстром. Убийцей. Тем, кого она боялась — так же, как боялась сейчас крохотная крыса. А ещё ему ни разу не приходило в голову рассматривать брата как возможного соперника. И тот попросту его опередил. Всё равно что протянул руку и спокойно подхватил то, что сам Йонджи упустил столь легкомысленно и небрежно… Утренний непростой разговор в гостиной отчасти подтвердил эти догадки. Ему было невдомёк, что мог предложить ей Ичиджи. Старший брат был вполне способен принудить Эри своей властью — что-то подобное читалось в её словах, — но не из случайной прихоти. Ичиджи всегда поступал рационально. Раз Эри согласилась — значит, сделала это по своему желанию. Значит, брат пообещал ей то, чего у него, Йонджи, отродясь не было. Вдобавок, эти странные слова про продажную женщину… Они прежде принадлежали ему самому и были неправдой — теперь-то он прекрасно это знал и потому ни капли в них не поверил. Так зачем Эри на себя наговаривала? Единственным объяснением было то, что она хотела оттолкнуть его, отгородиться от него. По ледяной улыбке, брошенной ею на прощание, Йонджи понял, что Эри так и не простила его. Он был ей неприятен… Яркий рот Рэйджу сжался в узкую брезгливую полоску — наверняка она была шокирована подобным признанием: с одной стороны, брат был готов нарушить правила Джермы из-за первой приглянувшейся ему девицы. С другой — обернулось всё так, что та оказалась кузиной… Йонджи поднялся с дивана и, скрестив руки на груди, подарил сестре тяжёлый ответный взгляд. — В том, что случилось, виноват я один, — глухо подытожил он. — Я никогда этого не забуду. И она тоже. — А ты уверен, что Годжу… — Рэйджу, по-моему, ты уже получила ответ на свой вопрос, — грубо оборвал её Йонджи. — Так вот, у меня тоже есть просьба: с этого момента я не желаю говорить или слышать об этом. Никогда. Тебе ясно? — и у той внезапно не нашлось возражений. …Йонджи поморщился, в очередной раз вспоминая холодно сощуренные глаза старшей сестры, когда она развернулась и молчаливо удалилась к себе. И замер, свернув за угол в одном из дальних переходов замка, по которым бесцельно блуждал четверть часа, не обнаружив Санджи в лазарете. На пересечении коридоров он неожиданно приметил светлую макушку непутёвого братца. Эти напоминавшие цыплячий пух волосы, вечно бесившие его в детстве, было ни с чем не спутать. Санджи стоял, задумчиво уставившись в никуда — в ничем не примечательную стену. Быть может, братишка за долгие годы разлуки и скитаний слегка тронулся умом? Потому-то и отказывался жениться? Хах, кажется, семейство Шарлотта ожидает тот ещё подарочек! Йонджи неспешно двинулся к нему, придирчиво изучая, насколько сильно брат изменился за прошедшие годы. Ростом Санджи точно не вышел, хотя какие-никакие мускулы имелись. Взгляд Йонджи рассеянно скользнул по испорченной настенной лепнине: ах, вот оно что… — Навевает воспоминания?.. — громко протянул он, поравнявшись с братом. И ощерился в усмешке: — Давно не виделись! Признаться, я был удивлён, что старый добрый слабак Санджи жив и, вдобавок, стал пиратом. Санджи продолжал молча пялиться в стену, не обернувшись и даже не пошевелившись, словно вовсе не расслышал это ехидное приветствие. Наверняка притворялся! — Ничего не скажешь? — рявкнул Йонджи. Тот наконец разжал губы и коротко обронил: — Проваливай. — Ха-а? — удивился Йонджи, не ожидав от слабака подобной самоуверенности. — Я оборвал все связи с вашей семьёй. Мне нечего тебе сказать. — Зато мне есть, что тебе сказать, — ухмыльнулся Четвёртый принц. — Слышал, ты отказываешься жениться на дочери Шарлотты? Ну ты и идиот! У тебя же нет выбора. Санджи опять не ответил, только щёлкнул зажигалкой — никак обзавёлся привычкой курить? Чего ещё ожидать от жалкого пирата… Йонджи чувствовал медленно накатывающее раздражение — знакомое чувство в присутствии неудачного братца. Отец приказывал им или запрещал — они подчинялись. Всегда. Никто не допускал и мысли, что можно было не подчиниться. Кроме Санджи… Тот вечно творил то, что взбредёт ему в голову, и до определённой поры это сходило ему с рук. Будь до Чаепития побольше времени — стоило бы снова подержать его в темнице, чтобы освежить дырявую память. Как бы то ни было, Йонджи намеревался заставить его выполнить волю отца. Пусть даже при помощи кулаков: вбить в него, как в детстве, послушание. — Ты глухой? — Санджи выпустил струйку сигаретного дыма и повторил: — Сказал же, проваливай. — Вот как? — глаза Йонджи моментально побелели от едва сдерживаемого гнева, который он скрыл под насмешливым вызовом: — А силёнок хватит заставить меня уйти?! Его губы ещё не закончили произносить последнее слово, а нога, не мешкая, отточенным движением рассекла воздух. Братец не растерялся: предугадал этот резкий выпад и, проявив поразительную ловкость, увернулся, отпрыгнул назад. Мигом принял оборонительную стойку — и где только научился? — Diable Jambe! — выкрикнул Санджи, и его правая нога, высоко приподнятая и согнутая в колене, внезапно окуталась языками пламени: он явно готовился к атаке. Тело Йонджи рефлекторно среагировало на этот странный фокус, запуская усилители рейдовых ботинок. Он вновь рванулся в бой, стремясь перехватить инициативу. Его нога, усиленная мощью боевого костюма, столкнулась с пылающей ногой Санджи — и тот с неожиданной лёгкостью блокировал удар. На этом моменте Зелёный Брашпиль впервые испытал нечто, похожее на растерянность: хаки? У этой «ошибки»?.. Впрочем, Йонджи заставил себя отбросить сомнения и яростно повторил атаку. «Я ему покажу! Он обязан жениться! И он женится!» Смутная мысль наконец-таки оформилась, и Йонджи внезапно осознал, что являлось главным источником его гнева. Вовсе не сопротивление Санджи отцовской воле. Не дерзкий вызов от «ошибки» ему самому, идеальному Винсмоуку. А простое умозаключение: если Санджи женится, Годжу останется в Джерме. Там, где Йонджи мог выполнить давнее обещание: защитить её, позаботиться о ней — как бы она к нему ни относилась… Он не вправе был злиться на Ичиджи, а вот на Санджи — вполне. Ведь этот неудачник всё портил своей упёртостью! — Flambage Shot! — Санджи, ни сном ни духом не ведающий про мысли, бродившие в голове младшего брата, и движимый лишь вдохновляющим чувством восстановления вселенской справедливости, сгруппировался и нанёс ответный удар.***
…«Едва я вернулась с почты, отправив предыдущее письмо, как в наших краях началось новое светопреставление. На полном серьёзе подумываю о том, чтобы продать кафе и переехать. Куда-нибудь в тёплые края — говорят, в Алабасте нынче спокойно, да и мороженое там пойдёт на ура… Это я к тому, что на Сабаоди вновь творилось не пойми что. Почти как два года назад. Обошлось без адмиралов, но по рощам как у себя дома опять разгуливали правительственные Пацифисты и выискивали пиратов Соломенной Шляпы. Один из клиентов божился, что те волшебным образом раздвоились. И пока Дозор, стоптав ноги, ловил их клонов, сами они тихо-мирно отчалили к Острову Рыболюдей. Что за дикий народ, эти пираты! Да и дозорные хороши: один-единственный мальчишка (пусть и с небольшой командой) в очередной раз поставил их всех на уши…» Эри оторвалась от пахнущих табаком и ванилью строчек и ошеломлённо уставилась на Катышка, словно призывая его в свидетели прочитанному. Прямо сейчас мышонок уютно пристроился на письменном столе — на горке буклетов, накрытой распечатанным конвертом. Зверёк не делал ни малейшей попытки куснуть шелестящий, пропитанный канцелярским клеем лист — помнил, что его уже ругали за подобное хулиганство. Вместо этого сосредоточенно грыз кусочек морковки и, кажется, не слишком интересовался тем, что творилось вокруг. Пираты Соломенной Шляпы!.. Одним из них, несомненно, являлся Санджи, это же у его капитана, Луффи, было такое прозвище! Джадж точно говорил именно про этих пиратов, обсуждая с Перосперо и Тамаго розыски потерянного сына. Параллельно на ум ей пришли прежние письма Глории. В первом, двухлетней давности, тоже упоминалось что-то подобное. Стоп! Неужели Луффи, которым так гордился Санджи, величая его будущим Королём Пиратов, был тем самым человеком, кто осмелился поднять руку на тенрьюбито?! Да ещё и умудрился выйти живым и невредимым из той передряги? А Санджи так небрежно называл его раздолбаем… Что же из себя представлял сам кузен, раз входил в подобную команду? Он упоминал, что на корабле занимал должность кока — по всему выходило, что кока весьма боевитого… Вскочив на ноги, Эри походила немного взад-вперёд по комнате, вышла на балкон, возбуждённо обмахиваясь письмом, затем вернулась обратно. Катышек время от времени удивлённо вскидывал перемазанную морковным соком мордочку, поглядывая на её метания. Вдобавок Санджи побывал на Острове Рыболюдей. Могло ли так статься, что он повстречал Кейми? А ведь, по сути, он был принцем — самым настоящим Третьим принцем. Забавно бы вышло, если бы сбылось пророчество её подружки-русалочки… Думать об этом было так волнительно, что Эри не удержалась и не совсем прилично подпрыгнула от восторга, будто уличная девчонка (со стороны стола донёсся одобрительный писк поддержки). Непременно стоило расспросить Санджи обо всём что приключилось с ним на Сабаоди и Острове Рыболюдей, как только представится случай. Подловить в пустынном коридоре и выудить подробности: а вдруг все её догадки окажутся правдой? Нет, ну а вдруг!.. Хотя какой там случай… Эри погрустнела, присаживаясь на кровать: посещение Пирожного шато Большой Мамочки намечалось на завтра. А на другой день Винсмоуков ожидало Чаепитие… Санджи всем своим поведением демонстрировал, что не намеревается вступать в навязанный ему брак, но никогда не угадать, какой козырь припас в рукаве Джадж. А если кузен не сбежит, и свадьба всё-таки состоится — ему будет не до весёлых историй о пиратских приключениях. Остаток письма она проглядела рассеянно и по диагонали: во второй его половине больше не нашлось ничего захватывающего, разве что саркастичные мысли мачехи, пересказывающей сплетни двадцать второй рощи. И лишь на последней странице, где стояла короткая подпись, Эри внезапно спохватилась, вспомнила, почему ждала его с таким нетерпением. Но про Жоана в нём не значилось ни словечка. А что, если она одна про него вспомнила? В желудке заворочался неуютный червячок тревоги и сомнения. Или хуже: она про него не вспомнила, а наоборот — он ей примерещился? Бывают же люди, которые слышат у себя в голове голоса или общаются с невидимыми друзьями. И в её случае просто запоздало проявился неведомый побочный эффект проваленного Джаджем эксперимента. Галлюцинации раньше ей были несвойственны, и Жоан казался невероятно настоящим, но Эри поколебалась, прежде чем перевернуть последний листок. На обороте обнаружилась приписка. «Была занята в кафе несколько дней подряд и потому задержалась с отправкой письма. А в это время произошло что-то непонятное. Я и кое-кто из нашей округи, как по щелчку пальцев, вспомнили мальчишку, жившего неподалёку, на подворье длинноногих, — кажется, ты водила с ним дружбу, а моим кухонным пострелятам он приходился старшим братом. Не успели мы осмыслить это мистическое происшествие, как на третий день его родные получили от него послание. В нём и для тебя была записка, его братишка передал мне, поэтому прикладываю её к письму. Чертовщина какая-то… И что значит «женюсь», а?!» Эри мигом подскочила к столу и бесцеремонно стряхнула с бумажной стопки недовольно заверещавшую мышку. Подхватила конверт, потрясла… Ей на ладонь упал не замеченный ранее обрывок листа, с четвертушку обычного. Она прикусила губу: узнала почерк приятеля. Тот вечно писал порывисто и как курица лапой — ненавидел корпеть над буквами… «Сестричка Эри! Ох, что со мной произошло! Я умудрился попасть в плен к печально знаменитому пирату Донкихоту Дофламинго. Фруктовик из его команды обманом превратил меня — не поверишь! — в живую игрушку. И заставил работать на семью Донкихот в местечке под названием Дресс Роза. Целых два года. Не о таком, конечно, приключении я мечтал. Но недавно меня и моих товарищей по несчастью освободили пираты. Великий и храбрый Бог Усопп вернул нам всем человеческий облик! Не уверен, правда, что он действительно Бог… Прости, что сбивчиво объясняю, ты же знаешь, с письмом я не в ладах. Так что обязательно расскажу всё при встрече. А ещё я вступил в пиратскую команду, как и мечтал. Мой капитан — просто что-то с чем-то! И ты только представь, кого я повстречал на его корабле — механика Винни! За прошедшее время он завязал пить и вообще стал милейшей души стариканом. В общем, надеюсь, что в ближайшие несколько месяцев мы будем на Сабаоди — там и свидимся. Береги себя! Жоан. P.S. Обязательно женюсь на тебе и увезу, куда пожелаешь!» Эри счастливо засмеялась над последней строчкой: Жоан был в своём репертуаре. Письмо вышло коротким и сумбурным и невероятно озадачило её. Но самое главное — Жоан был жив и здоров. И, похоже, преисполнен шуток и оптимизма, невзирая на все злоключения. Как же всё-таки Эри была за него рада! Ей плохо удавалось заводить друзей. Кейми, к примеру, была лёгкая и звонкая, как колокольчик, сама искала новых знакомств — у таких, как она, обычно находилось с десяток приятелей, а то и больше. Наверняка та недолго грустила после её исчезновения… Интересно, она тоже вспомнила Жоана? Козетта была другой — приветливой, но замкнутой, почти как она сама. Эри очень сильно хотелось бы назвать её своей подругой. Если бы не было Джермы, если бы не было Винсмоуков и их сковывающих по рукам и ногам порядков. Их «уроков»… А вот Жоан — он всегда был рядом, всегда был особенным для неё, болезненной книжной девочки, сторонящейся других. Ему, занятому заботой о младших, вечно не хватало времени на нормальных друзей. Случайно повстречав друг друга в Зоне беззакония, они стали довольно странной парочкой приятелей — как виделось посторонним. Но были не разлей вода. Эри мысленно пожелала ему счастья: пусть из них двоих хотя бы ему в жизни повезёт. Она с удовольствием перечитала короткое письмецо и вздохнула: жаль, что свидеться им так и не удастся. Даже если бы у неё получилось каким-то чудом передать ему весточку — Жоану, отзывчивому и смешливому, никак нельзя было попасть в Джерму. И приближаться не стоило. Та перемолола бы его и выплюнула одну пустую шелуху…***
За обедом Эри ненадолго почудилось, что весь вчерашний день ей приснился, и она по-прежнему оставалась единственным Винсмоуком во всём королевстве. Несмотря на то, что башня Четвёртого принца снова возвышалась на старом месте, позади замковых конюшен, кроме неё за столом никого не оказалось. Даже Санджи! Какое-то время девушка рассеянно ела суп, гадая, что могло приключиться с тремя Винсмоуками сразу. Кухарка, заприметив, что тарелка опустела, приблизилась, неся в руках второе. И Эри не выдержала и спросила у неё: — Вы не знаете, в чём дело, тётушка? — «тётушкой» её называл Санджи. А ещё Йонджи снисходительно величал так старую Эпони — и Эри ужасно нравилось это тёплое обращение. — Почему за столом никого нет? — Ох, госпожа… — выражение лица поварихи стало донельзя обеспокоенным. — Полчаса назад случился такой переполох… Йонджи-сама и Санджи-сама поспорили друг с другом при встрече и вступили в бой. Прямо в замке! Рядом с кухней, на пересечении коридоров. Так схватились, что чуть стену не снесли! Нет, чтобы как все — выйти на площадку… Эри ахнула, невольно прижимая ладонь к груди. Внутри всё сжалось от тревоги за Санджи: они же расстались совсем недавно, и двух часов не прошло, в её ушах эхом отдавался его добродушный голос: «Ну же, док!..» Неужели попался Йонджи под горячую руку, когда тот был в дурном настроении? — С ним всё в порядке? Несильно пострадал? Или же он в лазарете? — Почему же в лазарете? В медотсеке, в своей башне, — с каким-то недоумением поглядела на неё кухарка. — Какой башне? У него же нет баш… — Эри осеклась и уставилась на неё округлившимися глазами: — Постой. Ты говоришь про Йонджи? Хочешь сказать, что… Йонджи проиграл?! — Да, госпожа. Санджи-сама так крепко смял ему скулу, что на восстановление уйдёт несколько часов. Удивительно, ведь Йонджи-сама был в полном боевом костюме! Поварята не дадут соврать, они мальчишки смелые, побежали на шум и наблюдали из-за угла. Говорят, когда господина Йонджи уносили, он едва-едва пришёл в сознание. А на господине Санджи — ни царапинки. — Да, удивительно… — дрожащим голосом произнесла девушка. С одной стороны, она чувствовала облегчение: Санджи оказался настолько силён, что смог на равных противостоять своему идеальному брату. С другой — при мысли о том, что Йонджи пострадал, у неё внутри всё перевернулось. Первым же порывом было выскочить из-за стола и отправиться к нему — убедиться, что с ним не случилось ничего страшного. Но в башне Четвёртого принца её отныне не ждали, вход туда ей был заказан. В лучшем случае равнодушно прикажет выставить её прочь. И всё-таки… Победить Йонджи… Это был какой-то хитрый трюк? Эри вспомнила волшебные прыжки кузена в воздухе прошлым вечером. И пламя, охватившее красочный рекламный буклет. Похоже, у Санджи в боевом арсенале имелось много чего интересного, учитывая железобетонную голову Йонджи. И усиленную защиту рейдового костюма. — А где сейчас Третий принц? — спросила она. — В большой гостиной, беседует с госпожой Рэйджу, она распорядилась принести туда закуски. Передала, что корабль Его Величества на подходе к Джерме, и Джадж-сама желает поскорее встретиться с сыном — поэтому они и пропустили обед. — Понятно. Спасибо, тётушка, второго блюда не нужно. Кажется, я уже сыта… Повариха в последней попытке накормить госпожу продемонстрировала ей аппетитную поджаристую корочку на бараньей отбивной. Но Эри виновато покачала головой: после таких новостей еда не лезла в рот. Отложив столовые приборы, она поспешила подняться из-за стола. Ей не верилось, что с Санджи действительно всё в порядке. Из-за чего они так схлестнулись спустя столько лет разлуки?.. Следовало немедленно сходить в гостиную и встретиться с ним. О том, что это подразумевало также встречу с Рэйджу или Джаджем, девушка старалась не думать. Привычное переплетение коридоров Эри миновала чуть ли не бегом. — …Почему бы тебе не насладиться своей принадлежностью к привилегированной знати, вместо того, чтобы оставаться с глупыми пиратами? — услышала она мелодичный голос старшей сестры, едва приоткрыла створку тяжёлой двери гостиной. Санджи что-то неразборчиво пробурчал в ответ, но собеседница не повела и глазом. — Смотри, эти девушки сделают всё, о чём ты их попросишь, — продолжала Рэйджу, пригубив вино из бокала и величаво откидываясь на спинку массивного кресла. Осторожно проскользнув в комнату в разгар их беседы, Эри оказалась прямиком за спинами выстроившихся в ряд служанок, на которых сейчас небрежно указывала рукой старшая сестра. Девушка и сама невольно подчинилась властному тону Рэйджу и внимательно осмотрела их: все как на подбор, высокие, стройные, миловидные, — хотя слова сестры предназначались вовсе не ей, а Санджи. Лицо Третьего принца, только что вернувшегося в комнату с широкого открытого балкона, странно вытянулось. — Всё, что пожелаете, принц-сама, — синхронно поклонились девушки. Безмятежно улыбаясь, они пялились в пол. Кузены остались бы довольны их послушанием… Эри была слегка шокирована тем, как Санджи нервно дёрнул подбородком в их сторону: на долю секунды его глаза выразили восторг и вожделение. Впрочем, он тотчас переборол себя; на лицо кузена вернулись подозрение и холодное недовольство, которые Эри успела немного позабыть за всеми солнечными улыбками. Он глядел на сестру исподлобья. — Это преимущество королевской крови, — усмехнулась Рэйджу. — К тому же наёмники никогда не обеднеют. И тебе не нужно бороться за выживание. Приятно звучит, не так ли? — она протянула руку с опустевшим бокалом, и одна из девушек услужливо наполнила его вновь. Так странно было слушать слетающие с её уст слова, — расхваливающие невероятное превосходство и благополучие семьи Винсмоук. Учитывая то, о чём старшая сестра обмолвилась при ней в лазарете: сделать всё, чтобы Санджи не нашли. Наверное, тогда Рэйджу стремилась побольнее её уколоть, подчеркнуть, что на многое готова пойти, лишь бы нарушающая драгоценное спокойствие кузина поскорее покинула Джерму. — …Я не женюсь! — тем временем рявкнул Санджи на очередную реплику сестры. — Что не так с Пудинг? — та вздёрнула изящную бровь. — Очень красивая девушка. В этот момент Санджи заметил кузину. — Годжу… — он запнулся. Должно быть, порывался прибавить «чан», но сдержался в присутствии сестры. Служанки расступились, и Эри пришлось выйти вперёд. Рэйджу повернула голову и улыбнулась, встречая её с привычной вежливой надменностью: — Кузина? И ты здесь? — она перевела взгляд на брата: — Я слышала, что вы уже познакомились. И как ты нашёл нашу новую родственницу, Санджи? — Довольно милая, — сухо ответил он — не хотел выдавать перед другими Винсмоуками свою приязнь. Проявлял тем самым свою заботу или же, как Ичиджи, стремился скрыть свои слабости. — Вот как? — Рэйджу снова улыбнулась. Почему-то не так холодно, как того ожидала Эри. — Кстати, ты в курсе, что прежде к замужеству готовили её? Если бы не твоё чудесное возвращение, брат, через два дня нас ожидала бы прекрасная невеста, а не хмурый до несварения жених. — Что? В самом деле? — Санджи ошарашенно глянул на кузину: об этом они ещё не говорили. Девушка не успела ответить ему, равно как и подумать над странными улыбками старшей сестры — за дверями послышался шум, они распахнулись, и в комнату решительно и уверенно вступил Джадж Винсмоук, король Джермы. Он так торопился увидеть найденного сына, что сошёл с корабля, не успев сменить боевой костюм на свой повседневный мундир. Джадж почти не обратил на дочь и племянницу внимания — всё оно было приковано к принцу-беглецу, который при виде него сдавленно пробормотал себе под нос что-то, подозрительно напоминающее «ублюдок». Генералиссимус приблизился, они встали друг напротив друга. На королевском лице проступило яростное, ожесточённое выражение. И Санджи тут же — нарочно или нет — безупречно его отзеркалил. Эри хорошо помнила свою первую встречу с Джаджем. То, насколько мощно подавляло окружающих (и её саму в том числе) внушительное королевское присутствие, пусть на племянницу он и не глядел настолько непримиримо. — Сын, — после короткой паузы соизволил уронить король. — Не называй меня так. Как и я не назову тебя отцом, — в Санджи не было ни капли страха перед Джаджем — только какая-то затаённая злость. Служанки ахнули от такой дерзости — и Эри вместе с ними. Вчера, за ужином, она советовала ему не выводить короля из себя — прекрасно знала, чем это может закончиться. Скорее всего, Санджи пропустил осторожный совет мимо ушей — больше интересовался её детством и мечтою стать механиком. Отвлёк её, упомянув что в их пиратской команде тоже имелся механик — настоящий киборг… Однако король отчего-то сдержался. Вместо вполне ожидаемого приказа принести розги он окинул сына недоверчивым взглядом и буркнул: — Что ты сделал с Йонджи? Он ведь довольно силён. Эри понадеялась, что никто не заметит, с какой надеждой она уставилась на Санджи, ожидая его ответа. — Просто я оказался сильнее его, — небрежно парировал тот, и она поразилась его уверенности. Похоже, дело действительно было в чём-то большем, нежели сказочное везение или пиратские трюки. Джадж замер, обдумывая слова сына. Вероятно, ему пришло на ум то же самое. Потому что король внезапно вскинул подбородок и решительно рявкнул: — Выйдем! — он снизошёл до того, чтобы вызвать Санджи на поединок. Неужели Джадж счёл его равным себе и прочим сыновьям, раз предложил уладить дело, как обычно поступали Винсмоуки — по-мужски, кулаками? Розги и иные «уроки» в Джерме полагались лишь слабым… Они вдвоём покинули комнату: Джадж — впереди, Санджи — следом, держась чуть поодаль и засунув руки в карманы. Эри не отважилась к ним присоединиться, вместо этого, позабыв про присутствие Рэйджу, выбежала на балкон и уставилась вниз, с трепетом выжидая их появления. К центральной площадке понемногу начал стекаться народ: слух о том, что генералиссимус будет сражаться с третьим сыном, о котором мало что было известно, моментально разнёсся по округе. Надежда в сердце Эри постепенно разгоралась всё сильнее. Он победил Йонджи. Что, если сможет одолеть Джаджа? И тот признает, что был не прав? Ведь это значило, что Джермовские порядки, прежде казавшиеся незыблемыми, могли пошатнуться, нарушиться. И кто-то, достаточно решительный и смелый, был способен их изменить! Ей было не до того, чтобы гадать, чем это грозило обернуться для неё самой. Девушку будоражила мысль, что она вот-вот убедится в реальности подобного фантастического допущения. Позади раздался лёгкий перестук каблуков: Рэйджу составила ей компанию на балконе. Её тоже заинтересовало, насколько силён стал младший брат за прошедшие годы. Через несколько минут внутрь широкого круга, образованного толпой солдат, шагнула громада королевской фигуры в сопровождении фигурки поменьше. Отсюда, с высоты, разница в размерах казалась ещё более впечатляющей. Санджи выглядел довольно хрупким по сравнению со своим отцом. Даже его братья не так явно выделялись на королевском фоне. Между противниками произошла короткая перепалка — и Джадж стремительно ринулся в атаку, ловко орудуя своим знаменитым копьём. Санджи остался невозмутим и не выказал ни страха, ни замешательства. Пока что только уклонялся — легко и молниеносно, будто заранее предугадывая, куда будет нанесён очередной удар. Его скорость и реакция были невероятны! Рэйджу, наблюдая за ними, не удержалась и издала выразительное «О!». Эри покосилась на неё. Сестра облокотилась о парапет совсем близко от неё и в то же время свободно, без стеснения, как если бы тяжёлого разговора в больничной палате никогда не было. Возможно, Рэйджу увлекла схватка, и потому до поры до времени она не обращала внимания на неприятную ей кузину. Эри передёрнула плечами и тоже переключилась на сражение. Санджи подпрыгнул, поднимаясь в воздух и нападая сверху, потом завертелся на руках, обрушивая на отца град ударов крепкими тренированными ногами — Джадж прикрылся рукоятью копья и, в свою очередь, контратаковал. Движения обоих были так быстры, что размывались, расплывались перед глазами. Удивительно, но они успевали обмениваться короткими фразами. Рэйджу, вероятно, различала всё, о чём они говорили, но Эри без улучшенного слуха могла лишь догадываться. Судя по напряжённым лицам обоих, о чём-то не слишком приятном для каждого. В очередной выпад Джаджа Санджи не уклонился, а просто поднял ногу, блокируя ею острое лезвие легендарного копья, словно та была сделана из камня или стали, и солдаты вокруг восхищённо загалдели. — А вот это занятно. Но далось ему нелегко, — прокомментировала Рэйджу, имевшая немалый опыт в сражениях, и снисходительно бросила, поясняя: — Хаки. Санджи отскочил — по-прежнему невредимый, но с каким-то болезненным выражением лица. Однако Джадж не стал продолжать атаку. Казалось, способности, проявленные сыном, вызвали у него интерес. Он был зол и раздражён, но одновременно Эри уловила в нём предвкушение экспериментатора. Сын-«ошибка» был ужасен в своей строптивости, но порадовал его учёную и военную жилку — куда больше, нежели абсолютно безнадёжная племянница. Ближайший солдат выскочил вперёд и подал королю меч, который тот швырнул сыну. Заточенное лезвие вонзилось перед ним в землю. — Отец всех нас учил обращаться с мечом, — сказала старшая сестра, с любопытством поглядывая на Санджи. — Правда, только Ниджи это пришлось по душе. — В самом деле?.. — в ту же секунду Эри вздрогнула: Санджи яростно дёрнул ногой, отшвыривая от себя меч, — и смертоносная сталь пронеслась в каком-то сантиметре от виска Джаджа, срезая прядь из львиной гривы его волос. К чести короля, тот даже не шелохнулся. — О, наш малыш стал не просто силён, но и смел, — бестрепетно склонилась над балконным ограждением Рэйджу, словно намереваясь получше рассмотреть младшего брата. И неожиданно спросила: — Переживаешь за него? — Да, — Эри распрямила плечи. Она сомневалась, что старшая сестра ей поверит, но лукавить совсем не хотелось. — Зачем ты искушала его, Рэйджу? Ты же сама говорила, что не любишь Джерму. Мне кажется, он и вправду хороший человек. Здесь таким не место. Санджи тем временем зажёг сигарету и вновь перекинулся с противником парой фраз. — Никогда не угадать, как может измениться с годами «хороший человек», — заметила Рэйджу и, в свою очередь, внимательно посмотрела на кузину. — Как и предсказать то, на что бывают способны мужчины. Ты так не думаешь? Эри молчала, не зная, что ответить. — Рэйджу, скажи, а ты… Ты говорила с Йонджи? Обо мне? — вдруг невпопад обронила она. — Да, я говорила с ним, — подтвердила Рэйджу, и сердце Эри замерло на миг, она побледнела. Хотя сестра глядела на неё почему-то не презрительно, а как-то испытующе, колеблясь. — Но… Это странное «но» осталось без продолжения. Обе они, не сговариваясь, обратили взгляды к площадке — последние слова сына явно вывели Джаджа из себя. Король запустил рейдовые ботинки и взмыл вверх, собираясь обрушиться на противника с воздуха. — Это же атака Гаруды! — узнала Эри. Она охнула: ей довелось видеть это всего несколько раз. Редкое зрелище. От манекена, на котором применялась подобная атака, обычно оставалась груда щепок. Девушка в волнении сплетала и расплетала пальцы: похоже, Джадж был серьёзен как никогда. Казалось, он был настроен если не убить, то покалечить дерзкого сына. Санджи и бровью не повёл: его нога в мгновение ока запылала, и он тоже взмыл в воздух. По толпе внизу пронёсся одобрительный гул: принц прекрасно показал себя на поле боя безо всякого рейдкостюма. Однако Джадж сумел уйти от нападения и молниеносно перехватил ногу сына. Сжав её в своей стальной хватке, король бестрепетно швырнул Санджи вниз — так, что тот пропахал спиной булыжник площадки, проехавшись по ней подобно плугу, взрезающему мягкую пахотную почву. Эри невольно вскрикнула, пряча лицо в ладонях: обычный человек был бы уже мёртв от одного падения с такой высоты — не то что от подобного удара. Но кузина рядом с ней громко хмыкнула, и девушка опасливо развела пальцы. Санджи был жив! И даже не выглядел сильно потрёпанным. Всё дело в этой странной «воле», хаки?.. Передышки не последовало: резко спикировав вниз, Джадж обрушил на сына удар заряженной электричеством ноги. Более того — как будто этого было мало! — придал ей дополнительной мощи акселератором рейдового ботинка. Санджи опять пролетел вперёд, вспахивая в булыжнике новую борозду. Каменные осколки и пыль летели во все стороны, солдаты, оказавшиеся у него на пути, едва успевали отскакивать и уворачиваться. — Он что — действительно хочет его убить?! — в сердцах воскликнула Эри, не в силах спокойно созерцать эту ужасную картину. — Всего лишь испытать, — в голосе Рэйджу всё-таки прорезалось небольшое напряжение. — Но Санджи неплохо справляется. А ведь это лучшие атаки отца. Третий принц лежал без движения у проломленной стены башенки, но Эри различила, как дымилась сигарета, зажатая в его зубах. Он словно раздумывал над чем-то, решал какую-то сложную задачу. Неожиданно Санджи поднялся: легко, ни разу не пошатнувшись, будто встал с кровати. Медленно согнул правую ногу в привычной стойке. Нога вновь загорелась, буквально раскалилась — так ярко, что на неё было больно смотреть. Эри всё больше поражалась мощи Санджи, на что тот был способен без рейдкостюма и генетических модификаций. Теперь ей стало очевидно, почему Йонджи мог проиграть. Санджи и вправду оказался нечеловечески силён. Не так, как братья, но силён! Хотя, казалось, Джадж всё равно оставался недоволен — и дело здесь было не в силе или слабости. А в том, что Санджи изначально был неудачным экспериментом — его, Джаджа, личной неудачей. Короля не интересовало то, чего сын достиг сам. И, по мнению Эри, как раз таки в этом — а не в провальном лабораторном опыте — заключалась величайшая ошибка Джаджа. Генералиссимус с каменным выражением лица перехватил покрепче копьё и в очередной раз рванулся вперёд… — Полагаю, всё решится с минуты на минуту, — Рэйджу чуть повела шеей, сбрасывая лёгкое онемение, и крепко стиснула локти — лишь это выдавало в ней тщательно скрываемое предвкушение развязки. Надежда запылала в душе Эри ослепительным факелом, перекликаясь с пламенем, окутавшим тело кузена: она вдруг поверила, что Санджи способен победить эту закостенелую упёртость. И в этот самый момент Джадж громко — было слышно даже ей — рявкнул: — Стена! И Эри, вздрогнув, отвернулась, а после и вовсе малодушно выбежала в гостиную, а оттуда — в коридор, не в силах снова наблюдать дикое зрелище солдатского самопожертвования. Она откинулась спиной на стылую каменную кладку: луч надежды, вспыхнув на короткий миг ярче тысячи солнц, стал гаснуть быстро и неумолимо. Оставалось только ждать: если Санджи не притворялся, если он действительно был таким, каким она себе его вообразила — добрым, отзывчивым, справедливым, — он просто не мог победить. Чтобы одержать победу в Джерме, было мало одной силы — надо было уподобиться им, Винсмоукам, с их равнодушием, хитростью и бесчестными уловками. Оба эти исхода были по-своему ужасны. Открылась дверь, по коридору прокатился приглушённый и нестройный гул уличного солдатского ликования. Рэйджу, прохладно улыбаясь, посмотрела на неё и покачала головой. Надежда оказалась тщетной. Санджи проиграл.