***
Из шести электрических ламп под потолком отсека, куда Эри привела старшая сестра, горело четыре, да и то — одна периодически моргала с неприятным жужжанием, будто где-то внутри, за прозрачным плафоном, угодил в ловушку огромный жук. Вероятно, проводка повредилась из-за недавних сражений, но никто не придавал этому значения. Или попросту не доходили руки. Комната при весьма скромных размерах была заполнена людьми. Посередине на квадратном столе сонной инертной кучкой сидели крупные и пухлые ден-ден-муши, штук пятнадцать, если не больше. Все — с надетыми на них белыми шапочками-капюшончиками с двойной шестёркой. Улитки переглядывались между собой, периодически то одна, то другая принималась бормотать стандартное «пуру-пуру-пуру», и тогда к ним подходил кто-то из работников отсека, снимал трубку и принимал сообщение, без промедления занося его в виде шифра в специальные прямоугольные карточки — в углу для них высился массивный металлический шкаф-картотека. Для полноты картины, подумалось Эри, не хватало, чтобы присутствующие дымили сигаретами и нервно ходили из угла в угол. Но в Джерме всё, разумеется, происходило невозмутимо и по-военному дисциплинировано. Скучно. Единственное, что позабавило девушку, — когда она в сопровождении Рэйджу только-только вошла в комнату, все улитки синхронно развернули к двери глаза-рожки и что-то тихо забулькали, вызвав некоторую озадаченность среди персонала. За спиной у Рэйджу Эри во внезапном озарении приложила к губам палец. Улитки, как по команде, отвернулись и притихли. Ден-ден-муши в кафе на Сабаоди тоже изредка на неё таращилась, когда ей случалось мыть посуду или раскатывать тесто, но та улитка была совсем старенькая и ленивая, а оттого почти неподвижная — вот Эри и не обращала на такое внимания. Четверть часа девушки провели в томительном ожидании — пришли рановато. Наконец их пригласили в отдельную пустую комнатушку с шатким столиком, в центр которого была торжественно водружена одна из улиток отсека. Та задумчиво помялась, потом так же задумчиво запурупурукала. Но едва Рэйджу сняла трубку, как расслабленное выражение мордочки ден-ден-муши изменилось, оно стало залихватским на вид и отчасти рассерженным. — Алло, Рэйджу, это ты?.. — раскатился на всю комнатушку весёлый мужской голос. И тут же рявкнул, но приглушённо, куда-то в сторону: — Чёртово Маримо! Не хватай из-под руки, ещё не готово! — Что неготового может быть в обычных шариках из риса? Ты хотел сделать их квадратными, чёртов кок? — улитка насупилась, заговорила низким голосом и зачем-то зажмурила левый глаз. — И вообще, ты обещал собу. — Моя соба — исключительно для прекрасных леди, тупица!.. — глаз распахнулся, улитка какое-то время издавала сдавленные звуки непонятной, но очень решительной возни. — …Рэйджу, ты там? Надеюсь, одна? Поблизости нет этих ублюдков? С ними я точно разговаривать не буду. — Если ты имеешь в виду братьев, то их нет. Но я не одна, со мной… Эри резко подалась вперёд, нависая над ден-ден-муши и чуть ли не отпихнув старшую сестру: — Санджи! — О, знакомый голос! Годжу-чан! — заискрился неприкрытым удовольствием живой передатчик. — С тобой всё в порядке? — Да… — та от неожиданности слегка охрипла. Пришлось откашляться и повторить: — Да! А у тебя? — Лучше всех! — заверил её кузен. — Эй, Луффи, прекрати таскать начинку! Ты здесь, чтобы обсудить с Рэйджу детали встречи! — Но я та-а-ак го-о-олоден! — протянул кто-то голосом, исполненным вселенской тоски и отчаяния. — Санджи, когда ужин? — Пять минут! Посиди спокойно пять минут, твоё мясо почти дожарилось, троглодит! — невежливо ругнулся на невидимого капитана кузен. — Извини, Рэйджу, у нас тут полный раздрай. Ещё и твой человек добавил нервишек… Мне добавил нервишек, — выразительно отчеканила улитка. — Хорошо, что он успел объяснить, кто его прислал, и передать твоё сообщение, прежде чем я пинком зафутболил его обратно в грёбаную Джерму. Так что, тебя ждать? Мы отправляемся из Вано со дня на день. — Да, я нагоню вас в пути, — сказала Рэйджу, которая всё это время с явным любопытством прислушивалась к «раздраю». — Если ты не против. — Если это ты — я не против, — хмуро пробормотала улитка. — Да и вообще, это забота Луффи — с кем заключать альянсы. Хотя, будь моя воля, я бы больше никогда не имел дел с погаными Винсмоуками. Э-э-э… За исключением тебя, Рэйджу! И тебя, Годжу-чан!.. Так что, мне привязать его к стулу, чтобы ты с ним поговорила и он попутно не разгромил мне весь камбуз?.. — А это кто? — снова вклинился мальчишеский голос, куда оживлённее и невнятнее, как будто у его обладателя был чем-то набит рот. — Сестра Санджи, это ты? Привет! — Санджи рядом с ним что-то буркнул, и тот добавил: — Кузина?.. Ого! И тебе привет, кузина Санджи!!! — Привет… — выдавила Эри, не зная, как правильно реагировать на подобную энергичность. — Санджи, постой, я не договорила! — вмешавшись, перебила их Рэйджу. — Нужна твоя помощь. Годжу хочет покинуть Джерму, но у неё нет возможности выбраться отсюда. Эри подняла на неё удивлённые глаза: значит, сестра хотела попросить Санджи ей помочь? Её сердце забилось сильнее, с неожиданно вспыхнувшей надеждой: а ведь и вправду… Кто, как не он? Ему-то нет дела до правил Джермы! На другом конце ден-ден-муши повисло недолгое молчание, затем Санджи очень серьёзно спросил: — Какая помощь? Как быстро? — Необходимо, чтобы кто-то забрал её отсюда — тайно, неузнанной, — старшая сестра лукаво подмигнула Эри. — В ближайшие две недели, не позже. — Если бы зависело от меня — отправился бы незамедлительно, но… — похоже, он лихорадочно размышлял. — Вот что, передай ваши приблизительные координаты, а я постараюсь что-нибудь придумать. — Не забудь, это «секретная» миссия, — Рэйджу откровенно веселилась: когда ещё выпадет случай поиграть в заговорщиков? — Понял, — улитка широко и солнечно ухмыльнулась. — Свяжусь с тобой сразу же, как проясню этот «секретный» вопрос. Эри представила, как где-то посреди просторов Гранд Лайна, в неведомых землях страны Вано, на лице Санджи задорно подёргивается завитушчатая бровь — точь-в-точь как у старшей сестры, ведь он явно уловил её шутливый настрой. Вот только ей, Эри, было не до шуток! Рэйджу примирительно улыбнулась кузине, извиняясь за ребячество. — Всё, — шепнула она, кивая головой в сторону выхода, — дальше тебе присутствовать нельзя, пойдёт по-настоящему секретная информация. — Санджи! — успела напоследок вставить Эри, потянувшись к передатчику. — Я так рада, что ты жив! — И я за тебя рад, Годжу-чан! Хоть на что-то эти никуда не годные Винсмоуки сподобились — выручить тебя… …Эри возвращалась на корабль Джаджа через едва освещённый ночной дворик и не в силах была удержать губы от того, чтобы те не расплывались ежесекундно в глупой улыбке — от воспоминаний о бодром голосе кузена. Братец Санджи… жизнь тоже обошлась с ним несправедливо, но прямо сейчас он находился среди друзей, в том месте, которое сам для себя определил. Неприкрытое удовольствие от этого читалось в хрипловато-звенящей теплоте его речи — таким живым и расслабленным Санджи никогда не был за всё время пребывания в Джерме. Несмотря на различные невзгоды, ставшие у него на пути, его приключение в поисках своей мечты продолжалось. И его доброты по-прежнему хватало на то, чтобы бескорыстно помогать другим.***
Спустя два дня после разговора по ден-ден-муши Рэйджу отправилась на встречу с будущим (предположительно) Королём Пиратов. Перед отъездом она шепнула на ухо Эри, явившейся её проводить: «Выставляй каждый вечер в окне своей комнаты зажжённую свечу», — и на вопрос о том, что это значит, только загадочно повела плечами. — Не забывай держать всё в тайне, — напомнила старшая сестра. — Я не боюсь, что кто-то может меня заподозрить — такое бывало и раньше… Просто волнуюсь за тебя. Согнутая решётка в тюремной камере, как если бы это сделал ребёнок для ребёнка, удивительное спокойствие Санджи в разгар суматохи на Чаепитии… — кажется, Рэйджу действительно было в чём заподозрить. — Хорошо, я буду осторожна, — кивнула Эри, разделяя её сомнения. Солдаты были безоговорочно преданны, а после расспросов о Тотто Лэнде старшая сестра провела ревизию персонала, и отдельным неблагонадёжным служанкам указали на дверь. Но стоило оставаться начеку: если придётся очутиться одной в море, без защиты Джермы, то до безродной Эри с Сабаоди никому не будет дела, в отличие от Годжу Винсмоук. — Ты оказалась достаточно смелой. Желаю тебе удачи. Если всё получится — мне будет не хватать тебя, — Рэйджу крепко обняла её — и до Эри вдруг дошло, что всё это всерьёз. Что это, возможно, их последняя встреча. — Рэйджу, спасибо!.. — она уткнулась носом в ключицу старшей сестры, прижимаясь в ответ, впитывая исходящий от её тела слабый аромат цветочных лепестков. Ох, какой же всё-таки вызывающе смелый рейдовый костюм был у старшей сестры — неужели Джадж планировал такой фасон изначально?.. Наконец Рэйджу разомкнула объятия, резковато отстранилась, подталкивая её в плечо: лети, птенчик! — и улыбаясь на прощание. Эри смотрела вслед её удаляющейся фигуре: как колыхались за спиной крылья боевого плаща, а ветер трепал нежно-розовые волосы. Прежде, стремясь прочь от холодной Джермы 66 и Четвёртого принца, Эри и не задумывалась о тех, кого ей тоже предстоит оставить позади: Рэйджу, Козетта, тётушка Эпони… Частичка злодейского королевства всё же пустила невидимые корни в её сердце. …С Козеттой ей удалось поболтать от души немного позже. Со дня свадьбы они виделись в основном за обеденным столом. У новобрачных не случилось положенного свадебного путешествия (в Джерме не придавали значение подобным глупостям), но медовый месяц явно был в самом разгаре — на первых порах Ниджи почти не отпускал жену от себя. На корабле Джаджа по-прежнему царили строгие порядки, и там не привечали посторонних, а в башню Второго принца Эри было не заманить ни за какие коврижки — и потому встретиться было весьма затруднительно. Поэтому Эри так обрадовалась, обнаружив Козетту в библиотеке, среди тянувшихся к потолку стеллажей со старыми фолиантами, поблёскивающими золотом тиснёных корешков, — та с невероятно сосредоточенным лицом склонилась над книгой, вытянутой из сложенной на столе горки (накануне Эри принесла всё прочитанное из своей комнаты, но позабыла расставить по полкам). Пальцы медленно, по-ученически скользили по строчкам, порой Козетта хмурилась в нерешительности, потирая крохотную горбинку на носу, но вот на очередной странице глаза её округлились, и девушка довольно жадно перелистнула дальше. — Интересно? — спросила, пряча улыбку, Эри, до того наблюдавшая за ней некоторое время поверх книжного зазора между полками, и вышла из своей импровизированной засады. Козетта от неожиданности чуть ли не подпрыгнула, ойкнула, заливаясь краской и выпрямляясь на стуле, словно застигнутая на месте преступления. — Эри-чан? — она поспешно закрыла книгу, отодвигая её от себя. — Ты не подумай… я не лазила в твои книги. Ну, во всяком случае, не специально — просто обложка показалась такой занятной… Под её пальцами виднелись нарисованные пальмы и сокровища тропического острова — истории про благородных пиратов пользовались спросом. — Книги не мои — общие, читай на здоровье, — успокоила её Эри. — Извини, что я подкралась — не хотела тебе мешать, так непривычно встретить тебя в библиотеке… — Зато ты постоянно здесь сидишь, Эри-чан, читаешь и читаешь… И такое всё мудрёное, — Козетта смущённо указала на стопку фолиантов и призналась: — А я и читать-то с трудом умею. Вот, решила попрактиковаться, раз у меня появилось больше свободного времени — ведь теперь не приходится готовить сразу на всех. По сравнению с тобой, я сущий неуч… — Ничего страшного, зато я не умею готовить, — заулыбалась Эри. — Каждая из нас в чём-то по-своему хороша. А в чтении главное — не только практика, но и захватывающая история! И, похоже, что ты как раз нашла подходящую. Возьми с собой. А на эти не смотри, — она решительно сдвинула в угол толстенные труды по механике. — Хорошо, спасибо, — Козетта притянула к груди трофейную книжку. — Постараюсь поскорее наверстать упущенное. Стыдно думать, что жена принца настолько неграмотная… К тому же Ниджи умный, с детства прочитал кучу книг и постоянно находит, что сказать, да ещё так остро. — Но не всегда к месту, — пробормотала Эри. — И никогда вежливо. Козетта неловко поёрзала на стуле, снова откладывая книгу на край стола, а потом вдруг прошептала: — Ты не сердишься на меня за то, что я вышла за него замуж? За то, что полюбила его? — Нет, почему?.. Пальцы Козетты оплели её запястье, она продолжила с лихорадочным блеском в глазах: — Он… он признался мне накануне свадьбы в том, что сделал с тобой. И я ужасно разозлилась, даже собиралась поначалу отменить церемонию, ведь это представлялось мне таким несправедливым — праздновать в твоём присутствии. Но я… в конце концов я оказалась такой эгоисткой — не смогла отказаться от него! Для Эри внезапно обрели смысл сбивчивое «прости» у алтаря и виноватое лицо невесты за банкетным столом. Она машинально глянула вверх, в потолок, на перегоревшую навечно лампу. — Всё в порядке, Козетта-чан, — как можно мягче произнесла она, пытаясь сдержать невольно участившееся сердцебиение. — Я простила Ниджи — ты же меня когда-то попросила. И… за это тоже. — Ох, у меня в голове не укладывается, насколько жестоко с моей стороны было просить о подобном! У тебя так исказилось лицо в тот момент, в палате… если бы я знала! — Козетта порывисто вскочила со стула, прижимая к щекам ладони. — Я сказала, что выйду за него при одном условии: если он попросит у тебя прощения — сам, лично! Он же… он же попросил? — Ну-у… — Эри вспомнила «сестрёнку» и неловкие объятия у вазы с пуншем. — Кажется, да. — Кажется? — Да-да, попросил, — заверила Эри, старательно игнорируя её подозрительный взгляд: по крайней мере, Ниджи впервые в жизни максимально к этому приблизился — попросить у кого-то прощения. — Я так рада… Значит, мне не показалось… В любом случае, теперь все за столом видятся мне одной семьёй, — облегчённо выдохнула Козетта. И тут же объяснила: — Я наблюдала раньше, у дверей, когда была для всех невидимкой. Иногда за обедом витало такое неприятное напряжение… А нынче всё так спокойно, даже на меня Ичиджи-сан, бывает, посматривает одобрительно. — Разве? — удивилась Эри. — В смысле, как это можно различить — в их-то непроницаемых лицах? Собеседница всплеснула руками и поспешила поделиться: — Винсмоуки действительно выглядят замкнутыми, особенно в своих ужасных очках, но их расположение распознать довольно просто. Старшая сестра улыбается — но не вежливо, свысока, а с хитринкой, лукавством. Младший принц поглядывает так, хм… искоса, снисходительно. У Ичиджи-сан, как я говорила, в лице проскальзывает одобрение, а у Ниджи — интерес, и ухмыляться он начинает не широко, с превосходством, а кривовато, чуть скаля клыки, словно пытаясь скрыть это от самого себя. Это же очевидно!.. — Козетта смущённо замолкла: очевидно было только человеку, наблюдавшему за ними на протяжении многих лет. — Как-то не замечала такой взгляд у Йонджи, — протянула Эри. — О, он постоянно на тебя так смотрит. Впрочем, большей частью — когда ты отворачиваешься. Наверное, ты очень дорога ему как кузина. — Вот здесь тебе точно померещилось, — отмахнулась Эри. Она хорошо помнила его недавнюю отчуждённость и стылое выражение глаз — за исключением редких моментов «волшебства». Козетта пожала плечами: — Можешь мне не верить, но даже Ниджи пару раз глядел на тебя с интересом. Правда, я пригрозила положить убойную дозу соли в его шоколадный пудинг — и он перестал… Ладно обычная еда, но угрожать покуситься на его обожаемый десерт… Второй принц, похоже, сам не знал, с кем связался на свою голову. Они стоили друг друга! Ошарашенно взглянув на неё, Эри резко сменила тему: — Извини, если прозвучит глупо, но мне всегда было интересно… В каких цветах выполнена башня Ниджи? — жгучее любопытство пересилило в ней смущение от собственной бестактности. Не одна Козетта следила за Винсмоуками — у Эри тоже сложилась собственная классификация, в которой оставался существенный пробел. — Серый и синий? Или, скорее, голубой? Вызывающе сапфировый? Козетта посмотрела на неё с хитринкой, выдержала короткую паузу и, не сдержавшись, расхохоталась — вероятно, ей давно хотелось с кем-то этим поделиться: — Не поверишь, но нет! И близко не угадала! Серый и… пожалуй, не янтарный — ближе к цвету желтоватых осенних листьев. — Не может быть! — изумилась Эри. Мозг протестовал и отказывался встроить ярко-синие пиджаки и галстуки Ниджи, а также его самого, в подобную цветовую гамму. — Может-может!.. — Из чувства противоречия? — предположила девушка. — Или же это его вечный сомнительный юмор? — Хм-м… — протянула Козетта. — По-моему, это вполне в его духе — не соответствовать, а выделяться. А на таком фоне он выделяется. Определённо. Всегда, — она помедлила и продолжила с невинной улыбкой, хотя в карих глазах плясали бесенята: — Но если хочешь, я могу спросить у него. Скажу, что кузина интересуется… — Не надо! — нервно оборвала её великодушное предложение Эри. Не хватало ещё, чтобы Ниджи затаил на неё обиду, если ревнивая Козетта всё-таки сыпанёт соли в его десерт… В последние несколько минут Эри начала склоняться к тому, что именно про милого шеф-повара Джермы сложили поговорку: «В тихом омуте черти водятся». Девушки быстро переглянулись — и синхронно фыркнули. Козетта тут же протянула руки, обнимая её, просто и безыскусно, и Эри доверчиво прижалась к ней в ответ, утыкаясь в её лоб своим и коротко жмурясь от неприкрытой внутренней теплоты другого человека. В этот миг ей ужасно захотелось рассказать Козетте о своём возможном отъезде — но сдерживало обещание, данное Рэйджу. — Он ведь тебя не обижает? Ты счастлива? — вместо этого прошептала она. Козетта замерла, обдумывая этот вопрос, а потом чуть отстранилась, поглядывая на Эри смущённо и в то же время проказливо, как маленькая девочка: — Ниджи груб, заносчив и несдержан. Язвителен настолько, что зачастую мне кажется, что его лишь могила исправит. Но со мной он бывает нежен, а лиши его всего остального… для меня — это всё равно что лишить еду вкуса, пряности. Так что да, звучит нелепо, но рядом с ним я счастлива. Очень счастлива, — веснушки мягко золотились на её раскрасневшихся щеках.***
Тёплый огонёк слабо подёргивался за стеклянным экраном, защищавшим свечу от порывов морского ветра с улицы, согревая — наверное, в последний раз — её ладони и щёки. Эри задумчиво исполнила детский трюк, проведя пальцами прямо через огонь, — чтобы не обжечься, надо сделать это быстро, не задерживаясь. Пламя лизнуло кожу, как ласковый кот, и снова выпрямилось. Три недели, выделенные ей Ичиджи, неумолимо истекали: до его возвращения оставался всего день. Девушка каждый вечер послушно выставляла на подоконнике свечу, следуя таинственному совету Рэйджу, но безрезультатно — ничего не происходило. Даже ни одна глупая чайка не решилась сунуться в окно, привлечённая тёплым светом. Надежда истончалась, и Эри уже рисовала в воображении по-мальчишески торжествующую королевскую улыбку. «Может быть, всё-таки попробовать угнать этой ночью улитку?..» Мысли приняли абсолютно бестолковый оборот; чтобы не поддаваться им, она решила отвлечься и спуститься ненадолго, перед сном, в лабораторию. Несмотря на позднее время, работа там шла полным ходом. Эри аккуратно переписала в журнал очередной дневной отчёт, набросанный в виде поспешных каракулей на обороте старого бланка, перебрала пальцами кнопки на консоли, рассеянно прислушиваясь к очередной перебранке Джаджа с Гастино. Потом, перед самым уходом, с непонятным раздражением сдалась и внесла наконец порядок в хаос разлетевшихся перфокарт — рассортировала их стремительно и почти не глядя по полагающимся стопкам. Свежеприобретённая способность никуда не делась, но Джадж в пылу спора и битья пробирок даже не обратил внимания на то, что творила за его спиной племянница. Должно быть, на кону стоял очередной научный прорыв — а значит, оба опять собирались проторчать здесь всю ночь. — Годжу-сама, как вы приказали — лично в руки, — на выходе из лаборатории она столкнулась с ожидавшим её солдатом, который протянул плотный конверт со штампом Сабаоди. Долгожданное письмо от Глории! Эри вскрыла его тут же, на лестнице, перебирая шелестящие, слегка помятые листы почтовой бумаги (ещё один, дополнительный — от Жоана!), и едва удержалась от того, чтобы не начать читать на ходу; у неё разом улучшилось настроение. Она торопливо преодолевала последние ступеньки, когда впереди, из-за дверей её комнаты, раздались приглушённые вопли и звон бьющегося стекла. Мгновение спустя крик или, вернее, визг повторился. Расслышав голос Майры, Эри со всех ног бросилась на помощь: а ну как скучающий Катышек умудрился выбраться из клетки и решил пообщаться с её пугливой горничной? Девушка распахнула дверь, и Катышек тоненько пискнул ей — из своего угла, просовывая нос через прутья домика. В комнате, тускло освещённой настольной лампой, всё было вверх дном: перевёрнут стул, с кровати сдёрнуто покрывало, на полу под окном валялись осколки стекла и потухшая свеча — и там же, у окна, щемил к стене Майру долговязый тип совершенно возмутительной наружности: из-под длинного, вызывающе яркого, малинового кителя торчали одни лишь голые загорелые ноги, обутые в стоптанные ботфорты. «Извращенец… Пират-извращенец! — первым делом подумала Эри, кидая письма на стол и нащупывая забытый там увесистый справочник по паровым двигателям. — Здесь, прямо в центре Джермы! Пираты что — совсем страх потеряли?!» За её спиной от сквозняка громко хлопнула об косяк дверь, этот резкий звук придал ей решимости. — А ну, стой! Отпусти её! — замахнулась девушка своим импровизированным оружием, надеясь на то, что голос прозвучит внушительно. Кого она обманывала: разумеется, голос сорвался, напоминая пронзительный писк. Но пират неожиданно замер, прислушиваясь, его плечи, прикрытые кителем растерянно дрогнули. — Бегите, госпожа Годжу! — высунулась Майра из-за его спины. — Он по вашу душу заявился! Сам только что сказал!.. — Годжу? Так ты — не она? — пират выпустил служанку и поспешно развернулся, как-то неловко стягивая бандану с кучерявых, похожих на спутанное птичье гнездо волос. — Что же ты, малявка, сразу не призналась?.. Нет, китель, хвала небу, оказался наброшенным не на голое тело — спереди под ним обнаружились морская тельняшка и шорты. Вызывающе короткие летние шорты — чтобы подчеркнуть красоту длинных мускулистых ног его обладателя. А затем пират сделал стремительный шаг вперёд, другой… Эри не успела ничего сообразить, так и застыла в ошарашенном замахе — а тот уже подхватил её за пояс, приподнял и закружил по комнате, обнимая так, что, казалось, у неё вот-вот затрещат рёбра: — Сестричка Эри! Не может быть! Книга улетела в угол, Майра всполошенно заохала, пока Эри, широко раскрыв глаза, всматривалась в радостное юношеское лицо. — Жоан? — потом ойкнула, осознавая реальность происходящего, и сама безотчётно, безо всякого страха, вцепилась в него: — Жоан! — следующие несколько секунд они непрестанно тискали друг друга, бодаясь головами, повизгивая и посмеиваясь, как неуклюжие и игривые щенки. — Каким ветром тебя сюда занесло?! — в конце концов воскликнул парень, неохотно опуская её на пол. — Капитан приказал мне отыскать какую-то Годжу. А нашлась ты! — Жоан отпрянул, осматривая её с головы до пят, и его тёмно-карие глаза восхищённо блеснули: — Ух ты, какая красивая стала, и в платье — прямо как настоящая сказочная принцесса… — А ты прямо как настоящий пират! — парировала она, тотчас пресекая возмущённую попытку Майры доложить этому нахалу, что госпожа вообще-то и есть самая настоящая принцесса. — А я и есть пират. У меня и пистолет имеется — вот, за поясом! Смуглое лицо расплылось в восторженной мальчишеской улыбке, а горничная, которая сумела отойти от первоначального шока и смотрела на дерзкого молодого пирата во все глаза, пожаловалась: — Я кровать готовила ко сну, а тут этот вот… ввалился из окошка — и как начал меня хватать и тащить за собой! Нахально так… Говорит: я, мол, за тобой Годжу!.. Так это ваш знакомый? С чего тогда лазит по окошкам к порядочным девушкам? — возмущённо ткнула она в него пальцем. — Мне, между прочим, ещё замуж выходить! — Ну, перепутал и перепутал! Мне сказали: в нужном окне — свеча, там девушка ждёт, она невысокая, худая. Зовут Годжу. Ты же сама малявка — откуда же мне было знать, что здесь целая куча мелких девчонок? — засмеялся с её возмущения Жоан. — Сестричка Эри — вон, погляди! — тоже мне в пупок дышит. — Мы не мелкие, это ты — каланча! — Майра до того обиделась на слова незнакомца, что потеряла всякий страх, надвинулась на него, подбоченившись, как боевитая курочка. — Это я ещё низенький, в моей семье все ростом не удались, — протянул тот в ответ, а Эри подумала: ничего себе низенький — вымахал за пару лет до одного размера с Йонджи, может, на пару сантиметров даже повыше будет… — Так где же эта ваша Годжу? — наконец спросил он, почесав кончик носа и тряхнув кудрявой головой. — Сестричка, я был бы рад поболтать, но у меня здесь важное задание… — на юношеском лице проступило сомнение: — А тебя, кстати, не надо спасти? Родители мне писали, что ты вроде бы… пропала? — Так вот же она… — растерянно протянула Майра. — Никуда она не пропадала. Госпожа Годжу прямо перед тобой стоит… — Госпожа?.. Эри прикусила губу и виновато пожала плечами: ну да, госпожа, с кем, мол, не бывает. Жоан смотрел на неё ошарашенно. — И с каких это пор ты у нас Годжу? — Всегда была. Это, знаешь ли, моё второе имя! — чтобы скрыть смущение, она упёрла руки в бока и вздёрнула подбородок. Рядом с другом прежняя ехидная девчонка с Сабаоди проснулась в ней так быстро и легко — как будто и не было этих двух с половиной лет. — А почему я о нём впервые слышу? — приятель тоже болтал с ней запросто, совершенно без задней мысли, словно они расстались только вчера. — А оно мне не нравилось, — самое странное было то, что Эри практически не соврала. В некотором роде так всё и было. — Что ж, кажется, пирату взаправду предстоит выручать из башни свою принцессу… — пробормотал юноша себе под нос, вспоминая давнюю шутку и задумчиво пялясь на подружку, как если бы увидел её в первый раз в жизни. — Какая я тебе принцесса? Скажешь тоже… С этими словами Эри пересекла комнату и вытянула из-за клетки с Катышком приготовленную заранее сумку с вещами — Майра бы точно не стала совать туда любопытный нос — вместе со сложенной походной одеждой, представлявшей собой укороченную и ушитую версию повседневного солдатского наряда. Ботинки, правда, придётся опять туго перевязывать шнурками, чтобы не болтались — в Джерме так и не нашлось её размера… — Это что такое вы задумали? — прорезал тишину встревоженный голосок горничной. — Вы что — убегаете?.. — Эм-м, ну да… — пришлось сознаться Эри. — Эй, отвернись, я переоденусь! — прежде она ни капли не стеснялась приятеля, но теперь, когда он так вымахал и возмужал, ей почему-то стало неловко красоваться перед ним в одном белье. Покрасневший Жоан послушно уставился на кровать. Даже наклонился и поправил стянутое в потёмках, в возне с Майрой, одеяло. Позади него шелестел шёлк — Эри сбросила платье и принялась поспешно натягивать на себя нехитрую одёжку. — Куда же вы одна-то, с пиратами?! Возьмите меня с собой! Горничная метнулась к ней и зашептала, жмурясь от собственной дерзости: — К тому же я врать не умею, и если король… э-э-э… бывший король узнает, что вы сбежали с его корабля в компании не пойми кого, а я вам помогла, он меня выпорет так, что кожа слезет!.. Уж лучше я с вами в пираты подамся — эта каланча, пожалуй, и не тронет, а вот Джадж-сама — наверняка! А мне-то всего полгода оставалось проработать… Эри просунула голову в майку с мыслью: да, Джадж вполне может… — и неожиданно согласилась. — Жоан? — Думаю, капитан очень удивится, когда вместо одной девушки мы доставим сразу двух. Но он гостеприимный, для всех койка найдётся! — заявил Жоан, потирая подбородок и разглядывая резное изголовье кровати. — К тому же для него чем больше новых зрителей — тем лучше… Эй, малявка, поторопись! — Зрителей?.. — недоумённо переспросила Эри, в то время как Майра с громким: «Я мигом!» — и пропустив мимо ушей «малявку», шустро метнулась в свою комнатушку рядом с лестницей. К тому моменту, как Эри оделась и повторно проверила содержимое сумки, горничная уже вернулась обратно, прижимая к груди пухлый узелок, явно связанный на скорую руку из первой попавшейся наволочки. Жоану было доверено нести самое ценное — клетку с подозрительно таращившимся на него Катышком. Юноша скептически осмотрел свою ношу: — До Пухлика не дорос, но на верном пути, — прокомментировал он. Мышонок пошевелил ушами, не понимая: воспринимать ли это как комплимент или издёвку, — но зубки на всякий случай ощерил, указывая лохматому человеку на его место. Лохматый человек усмехнулся: — Забавные черепушки, — и махнул рукой в сторону открытого окна. — Прошу, дамы. Эри лишь сейчас заметила переброшенную через подоконник «кошку» с крепившейся к ней верёвкой — так, собственно, он и проник в комнату. — Спасибо, не надо нам такой… э-э-э… романтики, — тут же отрезала она. — Есть же лестница, — ей не нужно было подходить к окну, чтобы вспомнить головокружительную высоту корабельной башни. Жоану пришлось со вздохом отцепить крюк и смотать верёвку: совсем забыл про давние страхи подружки. Романтики и в самом деле как-то не получилось. Все вполне обыденно спустились по главной лестнице: Эри — впереди, выглядывая дозорных или дежурный патруль, её спутники — следом. Жоан пытался сохранять непринуждённость и казаться естественным в своем ярком кителе посреди строгого мрамора и дорогих дубовых панно — да ещё и с мышиной клеткой в руках. Правда, любопытство перевешивало, и он время от времени принимался озираться по сторонам. Ночной двор встретил их теменью и ползучим влажным туманом; вдалеке то тут, то там пылали округлыми и размытыми желтоватыми пятнами расставленные на ночь факелы и жаровни. Возле выхода из башни факел прогорел, не было видно ни зги, и Эри чудом не налетела на вышедший из-за угла патруль, направлявшийся в очередной обход. Командир вслух удивился, встретив госпожу на улице в такой поздний час, но все солдаты послушно отдали ей честь, синхронно развернулись и растворились в белёсых клубах тумана, отправившись на обход дальних дорожек — едва Эри с невозмутимым видом отдала им такой приказ. — Ничего себе, — шепнул вынырнувший из влажного полумрака Жоан, за локоть которого, чтобы не потеряться, цеплялась Майра, изо всех сил игнорировавшая его мышиный груз. Эри спиной чувствовала подозрительный взгляд приятеля. К счастью, он удержался от дальнейших расспросов, хотя девушка догадывалась: у него их накопилось немало. У белевшей в темноте корабельной балюстрады они остановились, и Жоан свесился вперёд, высматривая что-то в мрачном, затянутом мглистой пеленой море. Волн было не различить, только слышался гулкий, перекатывающийся плеск внизу. Сильнее обычного пахло водорослями. Клетка скрежетнула о булыжник, зажатая между крепкими мужскими ногами; между пальцев юноши расцвели искры — он разжёг небольшую походную лампу, слабо осветив крохотный пятачок площадки вокруг. — Где же они? — Жоан тихо свистнул, откуда-то из отдаления донёсся ответный двойной свист. Полыхнуло похожим огоньком. — Почему там? — с недоумением в голосе протянул он — и охнул, отшатываясь назад: сквозь тускло подсвеченный туман проступили очертания огромной, широкой трубы, оканчивающейся чем-то непонятным и круглым. Чуть поодаль вроде бы высилась такая же. Ближайшая «труба» наклонилась, «круглое и непонятное» моргнуло и оказалось глазом. — Морские твари… — сдавленно пробормотал юноша, шаря под кителем — инстинктивно нащупывал рукоятку пистолета. Хотя затруднился бы ответить, чем бы пуля повредила подобному монстру. — Ну какие же это твари, очень милые создания, — удержала его руку Эри, с трудом переборовшая смех, и негромко сказала «трубе»: — Ты не могла бы спрятаться? Нужно, чтобы лодка подошла поближе, пожалуйста! Под «трубой» задумчиво и протяжно гугукнуло, и она так же плавно, как и появилась, принялась опускаться. Скоро внизу послышался скрежет задраиваемого панциря-отсека. — Ну и местечко… Нам дали приблизительные координаты, но так и не объяснили, что к чему, лог-пос сюда не указывает, а сам островок странный донельзя. Кажется, с кого-то причитается куча объяснений… — Жоан, убедившись, что неведомая опасность миновала, осторожно помахал лампой, подавая знак своим невидимым товарищам. И под приближающийся размеренный шум вёсел, почти сливающийся с морским гулом, начал разматывать заброшенную на плечо верёвку. Закрепив крюк, он элегантным и артистичным жестом сбросил вниз канат — и Эри не сумела сдержать тяжёлый вздох: избежать «романтичного» спуска всё-таки не получится. — Я подхвачу, если что, — с каверзной ухмылкой пообещал приятель, перебрасывая за перила свою длиннющую ногу. — Жоан, постой! Письма… — вдруг вспомнилось ей. — Я забыла письма на столе! — Что за письма? Важные? — Письмо Глории, а в нём твоё вложено! Я сегодня получила, ещё не успела прочитать… Надо вернуться! — Не надо, — немного резковато ответил Жоан, пряча глаза. — У нас нет на это времени. А в моём письме — одни глупости. К тому же тётушка Глория через неделю-другую сама с тобой всем поделится. Лично. Ты же на Сабаоди отправляешься, верно? — Да, на Сабаоди. Ну, раз так, то ладно… — протянула Эри, глядя, как он, ловко перебирая руками и ногами, скользнул вниз к приблизившейся к платформе лодке, обозначенной расплывчатым огоньком на носу. Едва Жоан достиг места назначения, как дёрнул за верёвку, и девушки сначала спустили ему мышиную клетку вместе со своими вещами, а затем и Майра с отчаянным писком (не хуже Катышка!) устремилась в своё первое пиратское приключение. Под конец, судя по вскрику и возмущённому: «Тебе было мало того, что ты меня в комнате облапал?!» — она всё же сорвалась, но Жоан, как и обещал, изловчился и вовремя её поймал. Кто-то ругнулся, лодка, покачнувшись, глухо стукнулась бортом об улиточный панцирь, следом раздались приглушённый смех и чужие весёлые голоса — бойкая Майра недолго конфузилась и сразу же приступила к знакомству. Вслушиваясь в происходящее внизу, Эри мялась, не решаясь перелезть за ограждение и завидуя чужой смелости: слишком живы были воспоминания о том, как ей случилось упасть в море и барахтаться среди ледяных неумолимых волн. Верёвка ожила, дрогнула пару раз под пальцами, словно поторапливая, и Эри вскинулась на саму себя: «Неужто после всего того, что ты пережила, тебя можно напугать обычным спуском по канату? Трусиха!..» Через несколько секунд она уже закачалась над провалом туманной бездны. С непривычки, неправильно ухватившись, разом съехала на метр-другой вдоль жёсткой пеньки, больно обдирая кожу на руках, но тут же замедлилась и начала спускаться более осторожно, стараясь не думать про горящие огнём ладони. На подобный случай в сумке имелась заживляющая мазь, которую девушка «позаимствовала» из лазарета после последнего медицинского осмотра (напрочь отказавшись принимать коварные королевские «витаминки»!). Задрав голову, Эри сосредоточилась на крохотном огоньке лампы, оставленной Жоаном на парапете, — главное, как она поняла когда-то, было не смотреть вниз. Огонёк постепенно удалялся — и вместе с ним скрывалась в тумане нависающая тёмная громада башен Джермы, исчезала из её жизни, как причудливый, прерывистый, лихорадочный сон: местами мутный и тяжёлый, местами беспокойный, местами — совсем капельку — воздушный и приятный. Долгий сон длиной в два с половиной года… Увлёкшись, она не сразу сообразила, что спуск окончился, и встрепенулась только в тот момент, как её подхватили тёплые дружеские руки: — Пора возвращаться домой!