***
Но это не работает. Ни общение с аналитиками, ни проверка тестовых кейсов, ни даже просмотр демо. Вместе с движением часовой стрелки по кругу чувства Адама сменяются с одного на другое. Он успевает пройти через стыд с утра, чуть позже, через пару часов, стыд превращается в отвращение. После полудня начинается самое трудное время для Фишера, и он сталкивается с отчаянием. И с этим чувством он совершенно не может сосуществовать. Поэтому в голову Адама приходит мысль, о которой он потом еще не раз пожалеет. Он собирает в переговорке часть своей команды: трех разработчиков, аналитика и тимлида Зака. — … таким образом, команда Эссена не может работать с текущей архитектурой. Для нас это будет менее болезненно исправить, чем им, так что предлагаю проявить акт милосердия и переделать систему лояльности. Что скажете? — спрашивает он, стараясь не показывать того, что сам относится к этой идее без какого-либо энтузиазма. — Думаю, за неделю-полторы управимся? — пожимает плечами Торрен. — Да, ради тебя, начальник, хоть все разделы переделаем! — смеется Жан. — Ты только скажи, — подмигивает он. Адам улыбается и корчит испуганное выражение лица. — Ага, спасибо, отказываюсь, — смеется он. — Тогда уж точно плакало мое повышение!.. Хорошо, доводите до логического конца текущие задачи и приступайте к новым. Артур, составишь новые таски ребятам? — Без проблем. — Тогда, — Адам негромко хлопает в ладони, — можем расходиться по местам. Еще раз огромное спасибо, ребят! Если переживем этот проект, угощу всех виски, клянусь! Команда постепенно покидает переговорку, а Фишер кивком просит Зака задержаться. Он подходит к парню и тихо говорит: — Пожалуйста, передай Эдеру, что мы займемся этой проблемой, — просит он. — И если нужна будет помощь… ты можешь обратиться и ко мне, если что. Буду рад помочь.***
— … И я урвала его по такой бешеной скидке!.. Угадай, вот сколько я за него заплатила? Звонкий голос Даны и все то, что она наговаривала в наушники Адаму, слились для него в один бессмысленный поток. Парень пустым взглядом смотрит на тлеющую сигарету в пальцах и не сразу понимает, что ему задали вопрос. — Ты меня слышишь? — напоминает о своем присутствии на линии девушка. — Адам, алло-о! — Извини, задумался, — ворчит Фишер, делая затяжку. — Ой! — фыркает в ответ подруга. — Ты меня бесишь, так что продолжим этот разговор вечером! Мы же договорились? В восемь в «Мотолайф»? — Да, увидимся там, — кивает Адам и сбрасывает звонок на мобильнике, не дождавшись прощаний от Даны. Он весь день не может сосредоточиться вообще ни на чем. Едва только Адам успевает отвлечься, так в голову вновь и вновь лезут навязчивые мысли, от которых он бы предпочел избавиться. Слова «ты перешел черту» грохотом камнепада отзываются из раза в раз в его голове, заставляя кривиться от буквально физического дискомфорта. Словно испорченное радио, которое выводит из себя своим треском. Он не видел Эссена весь день, но воспоминаний о произошедшей недавно склоке хватало, чтобы чувствовать себя паршивее обычного. Очевидно, если Адам не соизволит что-то с этим сделать, он сойдет с ума. «Ты воняешь», — воспоминания сами лезут в голову при взгляде на сигарету. Адам кривится и рваными движениями тушит сигарету. Он собирается уйти, но здравомыслие, если его можно назвать таковым, побеждает. — Совсем рехнулся, пиздец!.. — ворчит Фишер, доставая новую сигарету. — Мало ли там что тебе воняет, долбоящер! Зажми нос и не нюхай! Видит бог, с поцелуями лезть не буду!.. Адам замирает от осознания того, что он только что сказал. Его мозг услужливо подсовывает вчерашний инцидент, и все лицо Фишера перекашивает в кислой гримасе. Он начинает крутиться, чтобы отделаться от стыда за самого себя, но это не помогает. Затем его взгляд натыкается на кирпичную стену здания, и Адам со всей серьезностью прикидывает, насколько быстро нужно разбежаться и врезаться в нее, чтобы этот бред закончился.***
Адам буравит взглядом дверь в кабинет Эссена, прекрасно зная, что парень сейчас находится именно там. Фишер проверил все возможные места прежде чем прийти сюда, намеренно оттягивая момент своего разгромного поражения. — Бля, ну вот нахуя ему нужно каждый раз ее закрывать? — едва разборчиво шипит Адам, не в силах заставить себя постучать. Ситуация и без дополнительных испытаний была унизительной. Одна часть Адама понимала, что нужно поступить по-взрослому, что ничего сверхъестественного ему не предстоит, — просто зайти, извиниться, возможно, выслушать очередную нравоучительную лекцию от Эдера в ответ и свалить к чертям. Дело десяти минут. Но вторая часть сверлила взглядом закрытую дверь и отчаянно сопротивлялась. — Аргх!.. — с нечленораздельным рыком Адам разворачивается прочь от двери. Но он не уходит. Он замирает в коридоре, сделав только шаг в сторону. Фишер тяжело вздыхает, взглядом проверяет, что вся одежда чистая и приемлемого вида. Парень косится в сторону кабинета Эссера, и его лицо перекашивает. Адам вновь возвращается на свою позицию, предварительно оглянувшись по сторонам на предмет незваных наблюдателей. Благо, никого нет. Значит только он сейчас наблюдает свою идиотскую панику. Фишер с остервенением задирает рукава коричневого свитшота до локтей, затем разминает пальцы. Будто бы эти движения могут его успокоить. Парень запрокидывает голову, рукой тормоша светлые волосы, которые он уже не первую неделю забывает подстричь. «Почему именно я?! Он же сам меня вывел, так почему сейчас я должен ломать себя?!» — жалуется он сам себе, но понимает, что звучит неубедительно. Адам качает головой и опускается вниз, присаживаясь около кабинета. Он трет ладонями лицо, оттягивая кожу вниз, пытаясь взбодрить себя и наконец заставить действовать. Парень плохо соображает, все рациональные мысли лопаются, словно шары с водой под прессом эмоций, которые раздирают нутро Адама. Фишер смотрит на свои новые белые кроссовки от «Nike», но даже они не радуют его. В этом всем нет никакого смысла, больше нет. Во всяком случае Адам больше не мог его найти для себя. Он думал, что если закроет эту тему, то мысли перестанут разъедать ему мозг. Если придет и выдавит из себя слова раскаяния, то навязчивые мысли пройдут. Адам был уверен в своем плане на все сто, но теперь, сидя на пороге кабинета Эссена, кажется, что он погорячился. Все, с кем парень общался дольше десяти минут, знали, что Фишер импульсивный и вспыльчивый, и во всем, что не касается работы, он сначала действует, и только потом думает. Адам и сам это прекрасно понимал и не раз был наказан за свое опрометчивое поведение. Вначале он пришел, но только сейчас осознал: а что, собственно, будет дальше? Сквозь собственные мысли Адам внезапно слышит щелчок сверху, и от одного звука ему моментально хочется разбить свою тупую голову об пол со стыда. «Бля-ять, Адам, конченный ты олень!..» — с отчаянием падающего в пропасть думает он про себя и решается поднять взгляд вверх. Картина маслом: застывший Эссен в проходе, даже кисть с дверной ручки не снял, с высоко вскинутыми бровями от удивления рассматривает Фишера, который сидит у него в ногах на корточках и отчаянно пытается провалиться на этаж ниже. Лучше сразу на три, чтобы с летальным исходом. — Адам?.. Губы Фишера расползаются в нервной усмешке, но мысленно парень вопит во всю глотку, уткнув лицо в подушку. Он вспоминает все известные ему маты и проклинает себя на чем свет стоит. — Чего? — ворчит Адам, поднимаясь на ноги. — Шнурки поправлял. — Около моего кабинета? «Эссен, сука, умоляю, просто молчи! Я и так уже пожалел!» — скулит про себя парень, стараясь оставаться невозмутимым в лице, пока сердце бешено колотится, пытаясь выскочить из груди его хозяина-идиота. — Надо поговорить. Впустишь? — быстро меняет Адам тему и кивает за спину Эдеру. Тот, лишь тяжело вздохнув, поворачивается боком, чтобы пропустить Фишера внутрь. Адам подходит к столу и присаживается на его край, бросая взгляд на Эдера, что скрещивает руки на груди в ожидании действий от Фишера. Нельзя мямлить. Распинаться и посыпать пеплом голову, словно грешник в церкви, он тоже не должен. Эссен хуже любой акулы, если он почувствует за Фишером вину, — тот уже не выплывет. Прямой взгляд, ровная интонация, открытая поза. Если так подумать, Адам даже может чувствовать за собой превосходство, ведь он первый пришел извиниться, как профессионал. Да, все так. Все правильно. Если думать в таком ключе, то практически не унизительно. Он облажался и готов это признать, но вымаливать прощение не будет. В конце концов, Эссен тоже не святой мученик. — Я… — голос подводит в самый ответственный момент. — Кхм!.. Я погорячился и не должен был орать. И то, что именно я проорал… — Адам тяжело вздыхает и буквально выдавливает из себя слова, — я так не думаю. Фишер не сводит цепкого взгляда с Эссена, словно загнанный охотником зверь, готовый броситься в ответ на любое неосторожное движение. Молчание затягивается, глаза Эдера округляются от удивления, и это начинает выводить Адама из себя, но он все еще сдерживается. И одному только богу известно, сколько еще продлится это чудо самообладания. — Это все, — вздыхает Фишер, разводя руками в сторону. — Я… — он качнул головой, наклоняя ее, — готов выслушать твое недовольство, если есть. А если нет, то я пойду? — Эм… — кажется, что не одного Адама резко подвели голосовые связки. — Нет, ничего. Я просто немного удивился, прости. — Отлично, — Адам хлопает ладонями по коленям и рывком встает. — Рад, что мы это утрясли. Я погнал. Он огибает все еще шокированного Эссена по дуге и подходит к двери, желая исчезнуть из поля зрения коллеги, как можно быстрее. Настроение Фишера будто поднимается с каждым преодоленным сантиметром. Надо сбежать быстрее, чем Эдер придет в себя. — Адам, постой. «Да твою мать!» — Адам жмурится и замирает на мгновение, а затем неимоверным усилием воли заставляет себя развернуться. — Что? Эссен немного наклоняет голову и снимает руки с груди. — Я говорил с Заком сегодня, он сказал, что вы переделаете бекенд под наши требования. Думаю, мне стоит поблагодарить тебя? — вдруг улыбается Эдер. Адам пожимает плечами. Он считает мгновение до момента, когда ему наконец-то позволят уйти. — Спасибо, — слышит он вежливый голос Эдера. Адам поджимает губы и отводит взгляд. Ему на ум приходит множество вариантов ответа, но язык будто каменный. Вопреки всему благодарность Эссена не вызывает в нем ни чувства удовлетворения, ни радости. Ему кажется, что от этого слова стало только паршивее. Фишер хмурится. Теперь парень жалеет о своем решении еще больше, чем когда его застукали на пороге. И Адам решительно не понимает почему. Ведь его даже не стали казнить. Так почему же сейчас все внутри сжимается и сдавливает все органы под многотонным прессом? Парень вновь смотрит на Эдера. Все то же хорошо знакомое ему лицо: острые скулы, стальная дымка в глазах, идеальная укладка черных волос и выразительные губы. Все то, что он уже видел столько раз и что не могло его, казалось бы, удивить. Пауза затягивается. Ему нужно что-то сказать, но все, что приходит Адаму на ум, так это: «Мне не нужен мир с тобой. Я не готов». Пальцы Адама словно коченеют. Он замечает, что взгляд Эссена становится вопросительным. В его глазах нет ни раздражения, ни злости, но почему-то этот взгляд словно разрезает Фишера пополам. И вот-вот из его нутра вывалится то, что Адам так долго прятал. — Увидимся, — выдыхает он и разворачивается.***
Дана, как обычно, выглядит великолепно. Шелковая черная рубашка с выразительным вырезом притягивает к себе все внимание, но Адам игнорирует ее и старается рассматривать либо каштановые пряди волос на плечах, либо лазурные круглые глаза подруги. Если Дана поймает его непристойный взгляд — разгромного скандала не избежать. Иногда ее нелогичные правила вроде «не прикасаться к бывшему, или дружба закончится» здорово осложняют жизнь. — И я раскидала эту папку договоров всего за пару часов!.. — хвастается она, грациозным движениям откидывая прядь волос с лица. — Тоже мне, проблема!.. — Рад, что на новой работе все хорошо, — лениво улыбается Адам. — Не могло быть иначе, — довольно улыбается она и делает глоток скотча. — Чего ты такой хмурый сегодня? Не рад меня видеть? Между прочим, я ради тебя так разоделась! — Ага, конечно, — фыркает Адам. — Рассказывай эти сказки другому. — Ты меня не любишь, — надувает губы девушка, пытаясь изобразить обиду. Но оба они знают, что Дану практически невозможно обидеть. А еще — что она ужасная актриса. — Ну, — Адам улыбается и закидывает руку за голову. Его взгляд выразительно проходится по фигуре девушки сверху вниз. — Как минимум, очень глубоко уважаю. Дана в ответ наигранно прикрывает руками грудь, которую полностью скрыть может разве что билборд. — Отвернись! — возмущенно ворчит она. — Этот поезд уже ушел для тебя, дорогуша! Спустя долю секунды они уже оба смеются над этим. Адаму даже начинает казаться, что он почти расслабился. Но Дана возвращает его из мира грез одним лишь вопросом: — Так что с тобой происходит? Я же вижу, что на тебе лица нет. И смех какой-то… вымученный. — Нормальный он. — Адам, ты не сочетаешься со словом «нормальный», ты буквально антоним этого слова! — дергает плечом девушка. — Тогда нахрена ты со мной зависаешь? — вскидывает бровь парень. — Потому что это весело, — непринужденно отмахивается подруга. — А еще ты вроде ничего такой, но я стараюсь об этом не думать! — смеется она. — Но когда ты замыкаешься в себе, с тобой просто невыносимо! — Не придумывай, — кривится Фишер. — Я просто устал после работы. — Ты обожаешь свою работу! — И что? Не могу от нее устать теперь, что ли? — фыркает парень. Дана щурится, окидывая Адама скептическим взглядом. — Знаешь, почему мы расстались? Фишер качает головой и усмехается. — Конечно знаю, — ворчит он. — Ты рассказываешь мне это каждый раз, когда мы видимся. — Так до тебя не доходит, — надула губы девушка. — Вот ты всегда такой — что-то случилось, и ты запираешься в своей голове, — она наклоняется к парню и нежно стучит указательным пальцем по его лбу, — и хоть пытай тебя — ты будешь молчать! Адам улыбается через силу и мягко отстраняет от себя руку девушки. — Тоже мне, великая потеря. Наоборот же круто, когда тебя не достают нытьем и мозгоебством? Аккуратные брови девушки практически сходятся на переносице. — Не нытье, а делиться своими чувствами, — поправляет она друга. — Это называется отношениями, дорогой! Адам вздыхает и оглядывается по сторонам, избегая пронизывающего взгляда бывшей девушки. Если бы он знал, что после пары месяцев отношений Дана будет донимать его с бесполезными расспросами о чувствах, будучи уже его экс, он бы не ложился с ней в одну постель. Глазами Фишер натыкается на парня, что не сводил с их стола внимательного взгляда. Пары секунд хватает, чтобы сложить два и два. — Поэтому я и не люблю отношения, — Адам делает глоток джина. — Слишком много мороки. — Ой, — раздраженно отмахивается Дана. — Просто ты незрелый ребенок, который не умеет справляться со своими эмоциями и переживать их!.. Ему не обидно от этих слов. Они его даже не раздражают. Фишер не может обижаться на претензии Даны с тех пор, как держал ее красивые волосы над унитазом, когда эта дуреха напилась с горя после увольнения. — Я устал, — выдыхает он, кладя смятые банкноты на стол. — Пойду доебусь до кого-нибудь. Тонкие брови Даны ползут вверх. — И ты вот так вот меня подло бросишь?! Адам небрежным жестом руки зачесывает светлые пряди назад. — Конечно брошу, как настоящий друг, — усмехается он, встав из-за стола. — Чтобы тот придурок, что у окна, уже перестал трусить и подкатил к тебе. — Как галантно! — не без разочарования шипит Дана, но все-таки заинтересованно поглядывает в указанную сторону. — Я горячее, — шепчет Адам, на прощание целуя подругу в лоб. — Если что, я буду на баре. — Иди уже, — смеется Дана, хлопая Фишера по спине. Когда Адам садится за барную стойку, Дана уже поменяла столик. И по идиотской улыбке парня, к которому она подсела, Фишер понял, что все пойдет как нужно. Адам безразличным взглядом скользит по полкам алкоголя за спиной бармена, думая, что пить дальше. Он знает: если сейчас не зальет в себя достаточно алкоголя, то этой ночью точно не заснет. Фишер поворачивает голову в бок неосознанно, чувствуя, что за ним кто-то наблюдает. Взглядом натыкается на парня, высокого и симпатичного. Симпатичнее того, что заглядывался на Дану. Это отлично. Они с незнакомцем переглядываются. Адам растягивает губы в своей лучшей улыбке, кивает головой и говорит: — Не хочешь покурить? Незнакомец окидывает Фишера оценивающим взглядом с головы до ног и улыбается в ответ. Впрочем, если уж не спать, так хоть заниматься приятным делом.