***
На следующий день Эдер поправляет горловину водолазки, проверяет, застегнута ли ширинка на брюках, чистые ли туфли... Эссен — трус, и никогда не скрывал этого. Проявлять чувства на публике, брать инициативу — это не для него. В жизни Эдера было три больших удивления от собственных поступков: первый — признание Адаму, второй — поцелуй с Джеромом перед однокурсниками, третий — сегодня. Лина явно обладает какой-то магией фей, потому что Эссен не знает, откуда у него храбрость пригласить Фишера на откровенный разговор. Парень выходит из своего кабинета и направляется на поиски блондина, сталкиваясь с Адамом около входа в опенспейс. — Доброе утро, — старается улыбнуться Эдер, но лицо словно каменное. — О, привет! Прости, сегодня без чая, — фыркает Фишер, приподнимая два стаканчика с кофе. — Обойдусь. — Напряжение не отпускает, но Эссен продолжает с наигранным спокойствием: — Не хочешь сегодня поужинать со мной? Эдер смотрит прямо и замечает, как чужие глаза распахиваются в удивлении, а улыбка застывает. — Ты, — Адам направляет руку с одним из стаканчиков в сторону брюнета. — Приглашаешь меня, — указывает на себя, — на ужин? — Все верно, — сглатывает Эссен. — Мы в параллельной вселенной? Где-то тут скрытые камеры? Ты кому-то проспорил желание? Нет, это невозможно: чтобы ты и проиграл в споре. Чтобы ты вообще спорил на желание!.. — Адам продолжает размышления вслух, на что Эдер даже не знает, как реагировать: хочется одновременно закатить глаза и сбежать. — Прекрати паясничать, — шикает Эссен. — Подожди. Ты точно Эдер? Как зовут мою любимую собаку? — У тебя нет собаки, — в итоге закатывает глаза Эдер. — А крысу? — Брюнет выразительно выгибает брови. — Ой, да ладно, сказал бы Оскар — не прогадал! — фыркает Адам. — Так ты согласен? — Такие предложения поступают раз в столетие! Но... — Вся клоунская атмосфера разом исчезает. — Совместный ужин, Эдер?.. Эссен замечает некий надлом в Адаме. Реакция Фишера убеждает Эдера: не он один думал обо всем, что творилось с ними в последние месяцы. И что сейчас подходящее время. Нужно лишь решиться. И почему-то в голове всплывает образ Адама, говорящего с напускной бравадой: «Зассал, Эссен?». И Эдеру хочется смеяться в голос от абсурдности ситуации, но один его неверный жест — и все рухнет, как карточный домик. Потому парень берет себя в руки, делает глубокий вдох и: — Пожалуйста, Адам, — тихо шепчет Эдер, осторожно и ласково касаясь пальцами чужой руки. — Поговори со мной сегодня вечером... Эссену хочется вцепиться Фишеру в предплечье, потому что от нервов немеют ноги, но в карих глазах столько нескрываемой паники, что Эдер понимает — они оба стоят на тонком канате над пропастью. Все это — обоюдоострый меч надежды. — ... Хорошо, — хрипит Фишер и быстро отступает вглубь офиса. Эдер чувствует, как силы покидают его. Одно упрямство и гордость удерживают Эссена на ногах и заставляют вновь ощутить прочный пол под ногами.***
Эдер видит Фишера около входа в бизнес-центр с сигаретой во рту и сосредоточенным на экране смартфона взглядом. Эссен не замечает, как легкая улыбка появляется на его лице. «Не сбежал», — думает парень, быстрым шагом приближаясь к блондину. Это видимое бесстрашие всегда поражало Эдера. Адам готов в лепешку расшибиться, но никому не показать сомнений или страха. Уязвимым и беззащитным он был перед Эссеном лишь раз — в момент их первой и последней глобальной ссоры. Воспоминание резко стирает улыбку, и брюнет подходит, чуть нахмурившись. — Пойдем? — М? — Адам поднимает на него свой взгляд. — Ага, не против бургеров? — Хорошо, — прячет руки в карманы пальто Эссен. Между ними повисает неловкая тишина, но чуть позже приглушенная музыка в машине заполняет собой пустоту. Адам ведет расслабленно, постукивая пальцами по рулю в ритм песен, и Эдер просто разглядывает его профиль некоторое время. А что, если Фишер начнет высмеивать? Или притворится, что есть дела, и сбежит, как только тема разговора не понравится? Может ведь оказаться и так, что Адам лишь хотел построить нейтральные дружеские отношения, чтобы работалось легче… Подобные мысли выкручивают нервозность Эссена на максимум, заставляя молчать и сжимать повлажневшие ледяные пальцы. — Ты специально оделся во все черное? Если бы не белая кожа, ты бы слился с салоном, — фыркает Фишер, и брюнет чувствует растекающуюся теплом благодарность, что Адам взял инициативу. — Да, собираюсь стать привидением и пугать твоих пассажиров. — Это какая-то функция «Ревнивая жена»? — низко смеется Адам. — Модернизация охранной системы, — улыбается Эссен. … В бургерной шумная и теплая атмосфера, что настраивает их на непринужденный разговор. — Эй, Эссен! — громко зовет Фишер, бросая «снежок» из салфетки в Эдера. — Адам! Не будь свиньей! — хмурится брюнет, подбирая «снаряд». — Ты зависаешь. — Просто задумался. — Задумался, смотря на меня? Я сегодня настолько хорош? — ухмыляется Адам, откидываясь на стуле. — Да, — легко улыбается Эдер, проходясь взглядом по крепким мышцам, обтянутым футболкой по фигуре. Адам идеально пропорционален, и Эссену хочется с нажимом провести руками по прессу и груди. В университете Эдеру было стыдно, что он больше походил на жердь — высокий, худой и костлявый. Уже в отношениях с Фишером брюнет начал следить за питанием и заниматься спортом — чтобы соответствовать, чтобы нравиться. Эдеру хотелось быть желанным. Потому что Адам был желанен всегда. Чуть бронзовая кожа, русые волосы, выгорающие до золотистого, горящие внутренним огнем карие глаза… Фишер был словно сияющая драгоценность, в подчеркивающей оправе из яркой открытой улыбки и притягивающей харизмы. Адам был словно солнце. Боготворил ли его Эдер? Конечно, да. — Поехали? — выдыхает Эссен, пытаясь вернуться в реальность. — К тебе или ко мне? — заигрывает бровями Адам. — Пф, придурок, — фыркает Эдер. — Не знаю куда, просто покатаемся, ты же любишь свою девочку. — Что я слышу?! Ты научился подмазываться, Эдер? Под легкий смех и шутки они выходят из бургерной и садятся в машину. Адам включает на фон «Never Give Up», и какое-то время они едут в молчании. Решиться на откровенный разговор сложно. Эссен весь вечер подбирал момент, но встреча шла так гладко, что портить ее не хотелось совершенно. Эдер просто наслаждался ужином с Адамом и уходил в свои фантазии «А что, если?..». Кажется, что вечер был нарисован воздушной акварелью, — в любой момент эту сказку можно разрушить одним неверным словом. А Эдеру нужно начать говорить про их расставание. Парень проверяет сообщения и читает одно от Лины: «Я проспойлерю тебе каждую дораму, которую ты будешь смотреть в будущем, если отступишь сегодня!». Эссен нервно фыркает. — Давно мы так время не проводили, — улыбается Адам. — Так и хочется сказать: «И чья в этом вина?», но не буду, — бросает Эдер, не задумываясь, и прикусывает себе язык. — Уже сказал, Эссен, — хмыкает Адам. — Ты мастер убивать любую романтику. Эдер горько улыбается и закрывает глаза, чтобы собрать разбегающиеся в страхе мысли и создать из них связную речь. Спустя какое-то время Эссен усталым голосом тихо произносит: — Почему ты тогда так и не поговорил со мной? Он звучит спокойно, но грудь словно сковывает льдом от страха. — Ты же в курсе, что нельзя расстраивать водителя, от этого зависит твоя безопасность, — неловко шутит Фишер, криво улыбаясь. Если кто-то пытался лезть в душу, то Адам всегда защищался юмором. Эссен предполагал подобный ответ. И обычно Эдер уступал, уважая чужие границы. Сорвался только однажды, но, возможно, сегодня стоит попробовать вытащить Адама из его же скорлупы. — Не уходи от вопроса хотя бы в этот раз, — поворачивается к нему Эдер. Адам молчит, и Эссен терпеливо ждет некоторое время. — Так сложно просто поговорить со мной? — Да я даже не понимаю, о чем именно ты хочешь поговорить, — прищуривается Адам. — О нас. Я хочу поговорить о нас. — Эдер откидывается на кресло и закрывает глаза. — Я любил тебя. Грудь словно вскрывают ножом, пытаясь вырвать трепещущее сердце. Потому что Эдер знает — его чувства все еще живы, и это почти признание. Эссен не осмеливается открыть глаза и посмотреть на Адама, лишь сглатывает и пытается говорить без дрожи в голосе: — Было больно, когда из-за одной ссоры все разрушилось. — Парень делает вдох, но это мало помогает успокоиться. — Так или иначе мы оба виноваты… Ты просто сорвался на нервах, а я продолжал давить, пытаясь узнать причину. Эдер замолкает и бросает взгляд на Адама, который в напряжении продолжает вести машину. — Я просто хочу обсудить это все сейчас, когда мы немного поумнели, и решить тот конфликт. — Эссен выдыхает и осторожно прикасается к плечу Фишера. — Пожалуйста, давай ты остановишь машину, и мы поговорим? — Ощущение, что я на сеансе у мозгоправа, — нервно дергает уголком губ Адам, Эссен лишь улыбается на это, пряча нервозность, и игнорирует замечание. Эдер знает, что никто из них не хочет ворошить прошлое и вновь тонуть в агонии. И дело даже не в ноющей боли, а в неизвестности — что дальше? Так давно похоронив общие воспоминания, Эдер не представляет, каков будет открывшийся путь. Что случится после того, как они развяжут-разрубят клубок недопониманий и обид, отпустят это... И Эссену до немого крика страшно отпускать. Машина резко останавливается где-то во дворах, и Эдер фокусируется на смотрящем в одну точку Адаме. Эссен делает глубокий вдох, заставляя себя говорить: — Я долго думал об этом… Постоянно возвращался к тем дням и пытался понять, что происходило у тебя в голове. Я могу лишь догадываться, как трудно было, когда это произошло с твоим отцом. Адам, я очень хочу понять тебя. И у меня не получится, если ты не поговоришь со мной. Адам молчит, словно застывшая статуя. Фишер ненавидит говорить по душам, открываться кому-то, доверять. Эдер знает. Он был готов к молчанию. Все сказанное словно натыкается на невидимый барьер и отскакивает подальше. Это игнорирование заставляет внутренний клубок змей неприятно сжимать внутренности. Эссен осторожно касается плеча Адама и пытается хоть немного повернуть к себе лицом, но сдается. Сил Эдера недостаточно, чтобы сдвинуть гору. И эта упертость Адама выводит Эссена из себя. Эдер вновь подстраивается, действует мягко и осторожно, но Фишеру просто плевать на все слова и попытки достучаться. Почему он должен сдерживаться, чтобы не сделать Адаму больнее, если тот в ответ не заботится о чувствах Эдера?! И Эссен решает просто выговориться. Выплеснуть наконец все мысли, крутящиеся в голове, на человека, которому они посвящены. — Ты так внезапно уехал!.. Что я должен был думать?! — Эдер резко отворачивается к окну, впиваясь ногтями в ладони. — На все сообщения отвечал «в порядке» или «потом»!.. Опять выстроил между нами стену и игнорировал меня… Было больно, Адам, — срывающимся голосом шепчет Эдер. — Я обижался и не понимал, что вообще происходит... Он чувствует себя опустошенным. Только сейчас Эдер понимает, что эти эмоции поддерживали его, заставляли говорить и говорить. И теперь словно вытащили все кости — тело обессилело и налилось свинцом. Эссен устал. Эта телесная слабость успокаивает его. Сделав вдох, Эдер продолжает: — Я злился на себя, на тебя, на всю эту ситуацию… и в итоге накрутил себя и тоже сорвался, когда ты наконец вернулся, — горько ухмыляется. — Как какая-то истеричная жена пытался устроить тебе допрос, хах… Я был так рад, что ты приехал, хотел накинуться с объятиями и провисеть так сутки, не меньше. — Грустная улыбка появляется на его лице. — Но мои накрученные до пределов нервы заставили работать язык раньше тела. Адам тяжело дышит, смотря на темный двор, и Эдер решается идти до конца ради них обоих. — Так или иначе, чтобы двигаться дальше, нужно научиться решать подобные конфликты. Нельзя все держать в себе, замалчивать или игнорировать проблемы в надежде, что они просто исчезнут, Адам. — Эссен внимательно смотрит на напряженного парня. — Хотя бы в этот раз выбери меня, а не свою броню. — Агхр!.. — рычит Фишер, пальцами сильно сжимая свою переносицу. — Чем тебе поможет этот разговор, Эссен? — бросает он колкий взгляд в сторону Эдера. — Хочешь знать мои чувства?! Хочешь понять, что у меня в голове?! — кривится Адам. — Я что, твоя подопытная мышь?! Кольни иглой и посмотри, что будет?! — Фишер горько смеется. Эдер прикусывает щеку изнутри, чтобы дать Адаму выговориться, и заставляет себя удерживать взгляд. Как бы ни было обидно слышать жестокие слова, Эссен должен молчать и слушать. — Тебе было больно?.. — шипит Фишер. — У меня, черт возьми, весь мир тогда сломался, а времени отстроить его заново ты мне не дал!.. — Адам остервенело отстегивает ремень безопасности и распахивает дверь, выскакивая на мороз. Эссен только сильнее сжимает челюсти и прожигает Фишера взглядом. — Хотел чувства? Получай! — рявкает тот напоследок, захлопывая за собой дверь. Эдер вздрагивает от резкого звука и хочет сорваться следом, выплеснув скопившийся ураган эмоций. Но Эссен лишь до побеления впивается пальцами в кресло и дверную ручку, останавливая себя. — А-а-а! Этот чертов ребенок! — рычит Эдер, гневно следя за Адамом. — Спокойно, — делает он вдох-выдох, — ты знал, что так будет. Кто-то должен оставаться в себе, пока вскрывают нарыв… Эссен берет куртку Адама и вытаскивает ключ. На улице запахивает пальто и с третьей попытки ставит машину на сигнализацию, после чего быстро шагает в сторону, куда ушел Фишер. Адам сидит на скамейке, сжимая и разжимая кулаки. Эссен накрывает его курткой и с выдохом садится рядом. — Я, вроде, поставил на сигнализацию, — спокойно добавляет Эдер, передавая вскинувшемуся парню ключ. — … Спасибо. — Фишер неловко забирает и кладет пульт в карман, доставая оттуда пачку. На автомате вытаскивает сигарету, зажимая зубами, зажигает огонь и только в этот момент вспоминает, кто сидит рядом, поворачиваясь к Эдеру с немым вопросом. — Все в порядке, — отводит взгляд брюнет, и Адам прикуривает. Они продолжают сидеть в молчании. Фишер поглядывает на Эдера, ожидая продолжения мозговыносящей тирады, но этого не происходит. Эссен же внутренне дрожит от страха. Он уже вынул свою душу, препарировал ее перед Адамом, вытащив все свои мысли и чувства на поверхность. И если Фишер даже после этого решит сидеть в своем коконе, то Эссен бессилен. Эдер не слышит ничего — тонны темной ледяной воды смыкаются над ним, утягивая на дно. «Возможно, наши отношения изначально были обречены», — мелькает мысль, и Эссену хочется спрятаться от нее. Он отчаянно не желает верить, что все было ошибкой. Блондин докуривает сигарету и начинает новую, собираясь с мыслями. Тихий голос Адама обрушивается на Эссена ударом молнии: — Прости… Знаешь, отец всегда говорил: «У меня нет времени, Адам» или «Учись решать свои проблемы сам». Я не привык что-то долго обсуждать, говорить… обо всем, — Фишер горько усмехается, качая головой. — В какой-то момент я даже начал просто бить кого-то, если что-то не устраивало, прикинь, да? Ну, в школьное время точнее, в институте поспокойнее был, конечно… хотя… Долбаебом был — им же и остался. — Пожимает плечами Адам, делая затяжку. — У тебя и в институте наблюдались проблемы с агрессией, — нервно усмехается Эссен. — Помнишь того фотографа в клубе, на которого ты наехал тогда? А он просто хотел нас сфоткать вместе, — закатывает глаза Эдер. — Скажи спасибо, что я тогда был трезвым, иначе без крови бы точно не обошлось. И вообще, я тут тебе душу открываю, а ты стебешься, — фыркает Адам. — Да, прости, — поворачивается к нему Эдер. — Я не знаю… — крутит в руке зажигалку Адам. — Сейчас мне кажется, что я всегда как-то вывозил все один. Мне казалось это правильным, что мои проблемы — это только моя головная боль. Отец занимался бизнесом и обеспечивал всем, что я желал — от радиоуправляемых машинок до vip-билетов на концерты. — Адам выдыхает дым. Эссен смотрит на чуть подрагивающие пальцы, что удерживают сигарету, и ему хочется хоть как-то показать свою поддержку. Но Адам на взводе и скорее разобьет Эдеру нос, чем примет «чужую жалость». — Думал, что у меня нет права на что-то жаловаться. Просто плыл по течению, все шло, как шло, — пожимает плечами Фишер. — Потом начали появляться друзья, много друзей… Я и сам не понял, как стал популярным, но мне казалось, это потому, что я был типа «сильным». «У Адама всегда все четко, не парьтесь, он все сейчас порешает, на него можно положиться», — вот что я постоянно слышал, хах, — Адам усмехается и тушит сигарету. Фишер выбрасывает бычки и возвращается. Эссен видит повзрослевшего и возмужавшего Адама, которого обожают почти все девушки в офисе за легкую манеру общения и мимолетный флирт. На которого уверенно полагается команда и кому по-приятельски жалуются в курилках на самого Эдера. Словно надежный атлант, поддерживающий каждого, кто обратится за помощью. Но многие ли видят, как он устал? Как тяжело этому почти всемогущему существу держать груз ответственности своим телом? Чужая сила настолько притягивает людей, что они забывают о ее цене. Зная все это, Эссену тяжело удерживать себя от почти боготворения. Адам — не атлант из мифов и не мраморная статуя. Как любой живой человек, он хрупок. — Ты и в институте был самым популярным парнем на потоке, а потом и среди младших курсов, — улыбается Эдер. — Я до сих пор удивлен, что мне удалось стать твоим парнем. — Это были мои самые долгие отношения, — поворачивается Адам к брюнету. — Я бы даже сказал, что это были мои единственные серьезные отношения. — Вот как… — хитро прищуривается Эдер. — Где моя медаль, что я смог продержаться так долго? — он шутливо пихает Адама локтем в бок. — Ты серьезно? А где моя блядская медаль за то, что я смог терпеть твои доебы почти год? — фыркает Адам. — Ты постоянно критиковал меня: то я неверно решаю домашку, то много бухаю, то слишком ворочаюсь во сне… Что бы я ни делал — все было не так! Поведение, внешка, учеба, да вообще что угодно! Я сходил с ума, Эдер! Я ощущал себя никчемным буквально во всем! Адам зарывается пальцами в волосы, опуская голову вниз. Сделав выдох, он с силой трет лицо и продолжает: — Видит бог, сначала я даже старался, потому что, ну… Ты же был такой… — он взмахивает рукой. — Первый на потоке, любимчик… Я хотел соответствовать. Но нет, бесполезно, — усмехается Адам, запрокидывая голову назад. — Развести тебя на секс в кладовке было проще, чем услышать похвалу в свой адрес, пф, — Адам делает вид, что смеется, но Эдер замечает наигранность и удивленно смотрит на него. Это были первые отношения Эссена, и он совершенно не знал, как себя вести. Эдер так восхищался своим парнем, что дома над ними подшучивали. И невольно эти насмешки брюнет переносил на Фишера, стремясь создать идеальный образ. Собственное поведение теперь кажется нелепым, и осознание этого вызывает у Эдера стыд. — Прости, я идиот... Эдеру хочется прикоснуться к Адаму. Неловко переплести пальцы, прижать к себе в объятии. А еще лучше — чтобы ни миллиметра между ними не было. Но он лишь сжимает свои нервно дрожащие пальцы и смотрит на немного грубоватый и дикий профиль Адама. — Ты всегда был в центре внимания, и мне так хотелось, чтобы все видели, какой ты потрясающий, хотя сейчас я понимаю, что многим это было понятно и без моей помощи. Часто гуляли дурные слухи о твоих запоях и оценках, и я просто хотел заткнуть их всех достижениями… В какой-то момент даже испугался, что ты станешь лучше меня в учебе, — Эдер неловко улыбается на выразительный взгляд карих глаз, — а это единственное, что позволяло мне быть равным тебе! Знаешь, очень не просто вылезти из твоей тени, а это ты еще не старался. — Не смешная шутка, — качает головой Адам. — Я не шучу. — Ты знаешь, скольким я хотел морды разбить, потому что они подходили ко мне и спрашивали, какой ты в постели и как скоро я кину тебя? — Адам берет несопротивляющегося Эссена за подбородок и поворачивает в разные стороны. — Ты свое лицо видел? Да вокруг тебя постоянно кто-то крутился под видом помощи с учебой! Красавчик-мажор со спокойным характером и мозгами — ты серьезно думаешь, что хоть в чем-то проигрывал мне только потому, что не ходил на тусовки?! Нахрена тебе такие большие мозги, если не можешь понять, когда к тебе ласты клеят, Эссен? — смеется Адам. — Мне было некогда разбираться, — Эдер улыбается. — Я в то время смотрел только на тебя. Признание срывается легко, и Эссен понимает — он и сейчас смотрит только на Адама. Фишер на мгновение подвисает, а потом отпускает Эдера и смеется: — Спустя столько лет ты научился флиртовать? Эссен, словно привязанный, еще пару секунд тянется вслед за фантомными прикосновениями Адама, пока не берет себя в руки. — Вряд ли, это работает только с тобой, — фыркает Эдер, закатывая глаза. — Ну хоть с кем-то — прогресс. Они молчат еще какое-то время, и Эдер с опаской решает вернуть их к изначальной теме разговора: — Ты поэтому не смог довериться и рассказать мне, что случилось?.. — Боялся, что, если я расклеюсь, ты уйдешь… Ну, знаешь… — взмахивает рукой Адам. — Я всегда был клоуном, у которого нет проблем, и ты же влюбился в такого меня. Я хотел быстро все решить тогда, но недооценил масштаб… Фишер замолкает и шумно выдыхает. Эдер не решается даже двинуться. — Отец сломался из-за прогоревшего бизнеса, буквально все потерял… Я, блять, даже не знал, за что хвататься первым, — хрустит пальцами блондин, — пытаться поддерживать отца, не забить на учебу или как-то зарабатывать деньги, чтобы оплатить следующий курс?.. Пришлось взять часть обязанностей в бизнесе, потому что мы не могли позволить себе платить всем зарплату… Адам замолкает и вновь закуривает. — Я не хотел думать даже о малейшем шансе, что чего-то не смогу, у меня не было такого варианта!.. Я просто хотел вернуться и сказать, что все в порядке. Но я был не в порядке. Нихуя не было в порядке! Я боялся услышать от тебя, какое я ничтожество, что не могу решить пару проблем. Мы встретились с тобой, и ты сразу атаковал всеми этими вопросами, на которые я даже не знал, что ответить… Я запаниковал и сорвался. Эдер замирает в нерешительности и все же мягко опускает голову на плечо Фишера, на что тот вздрагивает. — Я не хотел так поступать. Даже не знаю, как это вышло… — растерянно ворчит Адам, и Эссен чувствует теплое дыхание на макушке. Мелкая дрожь пробегает вдоль позвоночника, когда Фишер осторожно кладет свою голову на его. — Думал, что приеду, и все решится как-то само. Что ты каким-то образом обо всем догадаешься, и мне не придется ничего тебе объяснять. Но в итоге мы лишь разругались, что было вполне очевидно. Я постоянно жалею о том, что мне не хватило духу прикусить язык, а не срываться на тебя... — Фишер звучит глухо и с надрывом. Эдер находит чужую руку и переплетает со своей, второй пытаясь согреть ледяные пальцы Адама. — Не один ты виноват, — выдыхает Эссен, чувствуя жар, исходящий из самого сердца. — Я же знал, как тебе сложно открываться, но продолжал требовать от тебя этого, и обижался, что ты так холоден. Привык к другому отношению в семье и мерил по себе. Может, если бы я дал тебе тогда немного времени и поддержки, чтобы успокоить, скорее всего, ничего бы этого не было… И мы бы не расстались так глупо в свою первую крупную ссору, — ухмыляется Эдер. — После злости пришло сожаление, — вдруг продолжает Адам, сильнее сжимая чужую руку. Эдер терзает себя за то, что столько лет тянул с разговором. Постепенно боль отпускает и приходит облегчение. Одновременно с этим Эссен чувствует себя таким абсурдно счастливым от прикосновений к Адаму, что становится плевать — увидит их кто-то или нет. Эдеру хочется быть еще ближе, вжаться еще сильнее. Вплавиться в Адама, который ищет в нем поддержку и вновь становится уязвимым. Эссен нежно рисует круги на крупной кисти Фишера и закрывает глаза, полностью погружаясь в ощущения от прикосновения, запах и голос. — Я долго думал, как все исправить. Но ничего не приходило в голову. Я не успел очнуться, как появился тот парень, — выдыхает Фишер, притягивая их сцепленные руки ближе к себе. — Ты всегда был… таким довольным с ним. И я думал: «То есть это должно было быть так? Он настолько лучше меня? Я должен был больше стараться». Меня это изъедало. Сводило с ума. Все эти сомнения в себе, эти навязчивые мысли: «А что, если бы я сделал так или так?» Как вывез — сам не знаю. Отпустило только тогда, когда я перестал тебя видеть. — Тяжело было игнорировать тебя целый год, — тяжело выдыхает Эссен. — Лина почти поселилась у нас, потому что мне было одиноко. Физически не мог видеть тебя в университете и хотел взять академ, потому что даже трудоголизм не помогал справиться. А позже появился Джер, и я решил просто утонуть в другом человеке, чтобы не думать о тебе. Эмоции накатывают, словно цунами. И Эдер сглатывает ком. Перед глазами воспоминания, как выл в подушку, впиваясь пальцами в собственные ребра, потому что не мог уснуть без родных объятий. Но Эссен даже не заикается об этом. — Ебанутые, блять, — затягивается Фишер. — Согласен. Они сидят в тишине еще несколько минут, после чего Эдер поднимает их сцепленные руки и целует костяшки Адама. — Я не знаю точно, что между нами происходит, но это взаимно, — Фишер переводит взгляд на серьезного Эссена. — Я… хотел бы попробовать быть твоим парнем еще раз. — Эдер сглатывает. — Но с одним условием. — Курить не брошу и не проси, — неловко смеется Адам и не смеет отвести от парня взгляд. — Пф, не буду, иначе ты постоянно будешь ныть, — улыбается Эссен. — Это было один раз! — закатывает глаза Адам. — Научись открываться и доверять мне, — мягко, но твердо произносит Эдер. Адам не отвечает, и Эссен замирает, боясь, что в очередной раз перегнул и надавил сильнее допустимого. — Для меня это сложнее всего. — Знаю. — У-ух, — тяжело вздыхает Фишер. — Тогда у меня тоже есть условие для тебя. — Слушаю, — Эдер счастливо улыбается и прижимает к щеке их переплетенные руки. — Ты перестаешь придираться ко мне по любому поводу. — Справедливо, — кивает Эссен. — Реально? Вот так просто? — подозрительно прищуривается Адам. — У нас уже было сложно семь лет назад, должно же что-то измениться, — фыркает Эдер. — Я замерз, отвези меня домой, пожалуйста. — А что насчет чая? — заигрывает бровями блондин. — Не сегодня, — Эдер чуть розовеет. — Только не говори мне, что придется заново завоевывать твою крепость?! — Адам тянет брюнета в сторону машины. — У меня закончилась смазка и нет презервативов, аптеки уже закрыты. — Всегда есть подручные средства… — лукаво прищуривается Фишер. — Ни за что, мне уже не восемнадцать, знаешь ли, а завтра на работу, — ворчит Эссен, чувствуя, как горят щеки и уши. — Отмазы, сплошные отмазы, — Адам чмокает Эдера в нос и открывает ему дверь. Брюнет уже хочет возмутиться, но, когда видит сияющие глаза Фишера, затыкается. Эдер не знает, как выглядит сам, но вряд ли есть большие различия. Он переводит взгляд на их переплетенные пальцы и не хочет отпускать Адама. Им не нужны никакие слова — замо́к рук говорит куда яснее. — Момент шикарный — романтика, только мы вдвоем, все дела... И я бы простоял так еще, но буду честным — замерз пиздец, — ухмыляется Адам, под смех Эдера.