Лесник

— О чем задумался? — Юра сел возле Германа на сено и закурил. Трупы уже упаковали в мешки и увезли в район. Теперь оставалось ждать. Но, как сказал один из экспертов, сила у убившего людей зверя была невероятная. Вряд ли рысь, даже переросток могла бы сделать такое. — Кто опять пришел следом за мной? — лесник аккуратно притушил окурок в снегу и закурил новую сигарету. — А кто сказал, что этого тут не было до тебя. В этом лесу люди пропадали издавна. Сюда и участковый-то не хотел ехать только из-за того, что тут, что попало творится. Ты ж посмотри, половина сельских бывшие заключенные. Еще половина промысловики. А там еще и чипок готовый есть, так что поножовщина и драки через день. У меня обезьянник никогда не пустует, а это на деревеньку, в которой, между прочим и тысячи душ нет. — А тут еще и зверь объявился, сразу трех к праотцам отправил. — Сами виноваты, нечего было зимой в метель лезть на подкормочные поляны. Он там явно засаду делал на косуль, а люди помешали охоте, а зверь голодный. Ничего, метель утихнет, егеря приедут, отстреляют всю нечисть в округе. — Главная нечисть в округе сейчас я. — Герман улыбнулся и Юра невольно поежился, глянув на его острые удлиненные клыки. — Вот ты когда так улыбаешься, мне напиться хочется! — выдохнул он и лесник невольно поморщился. — Да тебе, как бы хватит! — пробурчал он, пуская дым через ноздри, чтоб не чувствовать перегара от минимум трехдневного запоя. Да уж, участковый, как овдовел, так все сильнее начал налегать на бутылку, но блин, сегодняшняя его выходка стала из ряда вон. — И еще, — острый коготь помахал у Юры перед носом, — дашь бухла моему малому, я тебя закодирую! Радикально, собственными, голыми руками. Не то, что пить, жрать только жижку сможешь. — Да сказал же, мелкий твой озяб весь, я ему всего стакан налил, кто ж знал, что он бутылку отожмет! Вам Хендрикссонам сложно отказать. — участковый все еще следил за маячивший перед его носом коготь. — Ты понимаешь, что его ко мне сослали за то, что пьет все, что горит. Так сказать, на перевоспитание. — Так с ним и разговаривай, чего до меня докапываешься, я ж не знал! — А того, что ты представитель закона даешь алкоголь несовершеннолетнему. Ему семнадцать через полтора месяца. И да, с ним я поговорю, но тебя тоже предупреждаю, будешь продолжать бухать, я тебя отучу на всю жизнь. — Напугал ежа жопой, что ж такого сделаешь? — кажется, у Юры в этот момент всплеснула вторая волна храбрости. — Узнаешь! Я умею убеждать! Даже если забухаешь снова то с одной почкой и половиной печени все равно много не выпьешь. — Шутничек. — Какие ж тут шуточки? Дуй в машину. Малого мне доставишь, как раз по дороге отоспится слегка, а я коней погнал, они замерзли и голодные. Ингварра Юра привез уже после заката, когда Герман уже успел расседлать коней и задать части скотины корма. По всему было понятно, что алкоголь не то, что не отпустил мелкого, но, кажется в дороге тот успел догнаться еще и теперь всеми силами пытался выглядеть бодрячком, хотя вменяемости ему явно не хватало. Разгневанный лесник выскочил из двора, с явным намерением вломить участковому, но машина того уже заезжала за поворот, визжа шинами, поэтому весь гнев старшего брата обрушился на младшего. Вот только получив первого леща во дворе, Ингварр внезапно забыл об инстинкте самосохранения и с остервенелым видом бросился на старшего, но Герман, явно готовый к чему-то подобному, пропустил напавшего мимо себя, а после ухватил его за длинные патлы, наподдал под дых и парой движений сорвал парку и свитер вместе с термобельем с зарвавшегося братишки. Пока Ингварр не до конца еще пришел в себя после удара, лесник принялся катать его голым торсом по сугробам, выбивая всю дурь, пока из окна за ними следили перепуганные насмерть девушки. Герману было стыдно за то, что девчонки видят подобные выходки, но младший вел себя вызывающе, сдаваться не хотел, а сдать бой было равносильно смерти. Мелкий оборотень просто возомнил бы себя невесть знает кем и при удобном случае начал бы демонстрировать старшему свою альфачесть. Так что остановить пьяного и зарвавшегося подростка сейчас было делом чести. Особенно после того, как тот вцепился клыками старшаку в больное плечо, а после ещё и с локтя засадил-таки в лицо, разбивая губы. Лесник взвыл, отдирая агрессора от раны, напинал его под зад, утопил мордой в снегу и, словно шелудивого щенка, навалившись сверху надавал еще по незащищенным местам, ломая волю, и за волосы заволок домой, бросив посреди прихожей. Алина кинулась было к любимому, но Карина удержала младшую сестру за руку. В который раз Герман поразился строгости и хладнокровности, с которой действовала Темная сестра. — В комнату идите, я с ним еще не закончил, — процедил он сквозь зубы, хватая младшего брата за плечо, — и не выходить, даже если начнет падать мебель. В комнату все, быстренько! — Да не буду я больше бузить, — Ингварр поднялся и брызгая на пол талой водой и кровью, поплелся в сторону ванны. — Мне плевать. Тебя сюда отправили за тем, чтоб ты избавился от своих вредных привычек, а не усугублял их. — Я испугался, нужно было как-то снять стресс, и вообще, нефиг мне лещей давать, я не малолетка уже. — Да, ты подросток зависимый от алкоголя и веществ. — Ни от чего я не зависимый, — младший скинул вещи и залез в ванну. Отвинтил вентель с холодной водой на полную и замер молча, только гулко вздыхал и подрагивал, кажется, всем телом. Герман в это время снял защитный рукав и с отвращением взглянул на руку. Она вся была просто испещрена шрамами и рубцами, все были свежие. Кожа была искажена буграми а на верху, на дельте и бицепсе красовались две жутковатого вида раны, которые он открыл сейчас перевязать по новой. Кожа тут не зарастала, а по краям, казалось, оплавилась, имела влажные, темные края и под ними нездорово-светлые мышцы. Радовало, что зараза не перекинулась на мышцы, не разъела их, иначе даже оборотню пришлось бы очень несладко. Пока младший брат приводил себя в порядок, он быстро перебинтовал раны, и надел рукав назад. Укус оказался хоть и болезненным, но оставил на коже лишь синяк. Губы же быстро омыл водой и через несколько минут они перестали кровоточить, только слегка саднили. *** — Что у тебя в руках? — Герман наступал на ошалевшего от ужаса младшего, вжав того практически в стену. — Это просто энергетик! — выдохнул тот, но лесник с силой выхватил у него из рук зип пакетик раскрыл и обмакнул палец в белый порошок. Растер пальцами и быстрым движением растер по десне. Задумчиво постоял около минуты и зверем взглянул на брата. — Энергетик, говоришь! Ингварр, ты что, конченный идиот? Или меня за идиота держишь? Решил сдохнуть молодым? — Гера! — младший внезапно упал на колени перед братом. — Я устал, я просто расслабиться хотел! Завтра последнее выступление, а я не могу больше! Я все, выдохся, — у него явно начиналась истерика, поэтому лесник присел и встряхнул. — Прекрати ныть и встань. Нужно перетерпеть, я все понимаю, сам держусь кое-как, не забывай, что у меня раны есть. Давно ты это употребляешь? — Пятый раз. Я только когда чувствую, что фляга свистеть начинает. А сейчас как раз самое время. Еле держусь. Сам же знаешь, домой приеду, мама и там покоя не даст. Забери меня с собой, пожалуйста, я хочу простого отдыха, каникул. — У тебя учеба начнется. — Я и дистанционно могу. Не проблема, но блин, мне хочется просто отдохнуть. — Если обещаешь не употреблять вообще ничего запрещенного. — Гера, клянусь всем, чем хочешь! — Хорошо, я поймал тебя на слове. *** — Ты возвращаешься домой, Инг, — Герман натянул трико, забрался в постель и прильнул к теплой спине Кати. — Что это сейчас было? — она не спала, и теперь, видимо, решила расставить все точки над Ё. — Если ты о драке, то простые мальчишеские разборки на фоне нервного перенапряжения. Если ты о том, что Инг пьяный, то тоже не волнуйся. К девчонкам он не сунется, они сегодня спят внизу, а верх я закрыл. — Это все, конечно очень мило, но сестры очень испугались, поэтому впредь попрошу воздержаться от подобных выходок. Мне не сильно горит потом водить всю толпу к психологу. Спасибо, хоть оборачиваться прилюдно не стали. И она демонстративно сбросила его руку со своего плеча. Лесник вздохнул. Спасибо, что хотя бы не прогнала на диван. Снова из леса потянула какой-то дикой тоской, захотелось бежать в лес, захотелось тишины и свободы.