Звездочёт

      Ещё тысячи лет назад пески покрывали эти земли. Ветры заворачивались в ураганы, навевая песчаные бури, вырисовывали на горизонте барханы и едва давали солнцу пробиваться сквозь пелену. Люди жили среди песков под покровительством жрецов. Покровители сменялись редко, но рождение нового песчаного Солнца знаменовалось великим событием.       И сотни лет назад, будто взрыв сверхновой, родился принц — благородный, изящный, дитя засыпанных песком и звёздами долин, которые потенциально принадлежали ему. Принц ступил на трон, вознёсся с титулом жреца и возглавил народ безымянной пустыни, вёл их за собой к процветанию.       Но никто не знал о скрытых мотивах пустыни, которая под покровом ночи холодела и отторгала новое Солнце. Что-то вращалось против движения жреца, намекая на скоропоспешный разлад. Оазис посреди пустыни горел страшными идеями, которые потихоньку приходили в действие — протест. Жрец оказался подавленным предрассудками. И в какой-то момент пески разорвало на две части: вода разлилась каньоном по государству, встала, как клин, чем-то новейшим и могучим. Из песка выстраивались колонны, спуская с себя лозы цветов и лоскуты водопадов. Резиденция оазиса раскрывалась рифом вдоль каньона, процветая как резиденция на воде. Родился новый жрец с жемчугом в руках, возглавивший протестующую кляксу в песках.       Никто так и не смог узнать, почему божество пустыни рассыпалось на крупицы, не удержав власть и доверие. Почему проклятие, насланное на него, поспешно измыло его, заточило все силы, оставив куклой для бессмысленного существования. И оно продолжало питаться принцем, стирать созвездия с неба государства, лишать рассудка и направлять смертоносный образ природы на пустыню — всё покрывалось мёртвой тишиной: умирало. Всё оказалось на грани войны, но с появлением новой силы в воинах, сила жреца была закована в узду-кандалы, остановив бедствие.       С тех пор появился новый покровитель песков, конечно, взяв титул завоеванием-переворотом. Но так как прежний принц был особым существом, с роду божество, имеющий невероятное количество могущества и своей силы, — он остался при троне. Жрец стал наложником. Годы его были нескончаемы, а сам он — бессилен. Ничего уже не угрожало, ведь проклятие заточено крепко, и лишь оазис, разросшийся во что-то более строгое, страшное и величественное, мозолило глаз и бесило препятствием.       И несколько лет тому назад, после четвёртой смены престола, пустыня пошла на отчаянный шаг — свергать жреца малого океана.

***