Love Like Ghosts

Yes I know that love is like ghosts And what ain't living can never really die You don't want me baby please don't lie But if you're leaving, I gotta know why

— Он мой сын?              Падме стояла у окна и рассматривала оживленный горизонт Корусанта. Планета всегда была полна жизни. Cтранно, мир снаружи продолжал жить, пока ее жизнь рушилась. — Он твой.        — Ты врала мне. Ты врала мне все эти годы, — она не обернулась, но могла видеть в отражении окна, как он расхаживал по комнате. И не надо было быть джедаем, чтобы почувствовать его злость и чувство, что его предали. — Все это время наш ребенок был жив. И ты отдала его Оби-Вану! И не кому-нибудь, а Оби-Вану! Ты не смогла бы придумать способ, чтобы сделать мне больнее, Падме.        — Это было сделано не для того, чтобы причинить тебе боль.        — Да неужели? Ты хотела наказать меня за то, что я разочаровал тебя, и ты вернулась сюда со всей этой своей ложью! Рассказывая, что у меня была дочь, что я убил ее, что… что ты никогда не простишь меня. И я поверил тебе! И я безоговорочно поверил тебе, — он остановился как вкопанный, и от этого у нее по коже побежали мурашки. — Почему ты вернулась? Зачем? Почему ты просто не сбежала с Оби-Ваном?        Она повернулась и посмотрела на него. — Детей надо было защитить от Императора. И тебя. Я знала, что ты будешь искать меня, и что когда-нибудь найдешь нас. Я сделала выбор. Бежать со своими детьми, или отдать их тем, кто спасет их, и вернуться к тебе.        — Ты вернулась, чтобы убить Палпатина, — сказал Энакин. — Чтобы мы могли убить Палпатина вместе.        — Да. Я говорила тебе так… и я не врала об этом.        — Я был дураком, — он сел и схватился за голову руками. Она боялась, что он нападет на нее, была готова к этому. К тому, что он назовет ее вруньей и будет душить до тех пор, пока она не упадет. И на этот раз он даже будет прав. — Я позволил себе думать, что ты вернулась ко мне, — произнес он, голос был глухой из-за рук. — Я позволил себе мечтать, что ты все еще любишь меня, все еще веришь, что во мне есть хорошее. Но я был для тебя не более чем инструментом. Как и Император. Как и джедаи.        — Я отдала детей, чтобы спасти тебя! — жестко произнесла она, ее самообладание дало трещину.        — И ты называешь это спасением? — ответил он в ответ. Потом, — подожди. Детей?        Черт возьми!        Она сделала глубокий вдох. Он встал и сделал несколько больших шагов к ней. — Детей? — повторил он.        — Родились близнецы, — сказала она. — Мальчик и девочка.        — Оба выжили?        Она кивнула.        — И ты отдала их обоих Оби-Вану?              Она покачала головой. Зачем врать теперь? Оби-Ван вернулся на Корусант с ее сыном, готовый выдать ее Энакину. Он и не думал, что все могло закончиться по-другому, так как даже не потрудился скрыть фамилию Люка.        — Было слишком опасно держать близнецов вместе. Я отправила девочку… я отправила Лею жить на Альдераан.        — Принцессу? Подругу Мары? — сказал он ошеломленно.        — Да. — Она наша дочь?        Она собралась с духом. — Больше нет. Я отдала ее. Теперь она Органа.        — Я не отдавал ее. Она все еще моя дочь.        — Но ты отдал, — настаивала Падме. Она выпрямилась во весь рост и окинула его дерзким взглядом. — Ты отдал свое право на отцовство, когда предал всех. Оби-Вана, джедаев, меня. Когда убивал юнлингов!        — Это не дает тебе права…        — У меня оно всегда было, — зловеще произнесла она. — Право матери защищать своих детей. Да, это правда, я врала тебе, когда рассказывала тебе, что ты убил своего ребенка. Но ты мог это сделать! И как после этого я могла доверять тебе? Как я могла доверить жизни моих детей тебе? Как я могла быть уверенной в том, что ты не убьешь их, когда они разозлят тебя? А Император? Ты ожидал, что я вернусь к тебе, и пока ты служишь ему, отдам беспомощных младенцев в его власть?        — Ты должна была сказать мне, что они живы, что ты отправила их в убежище, чтобы спрятать от Императора. Чтобы, как только он будет мертв, мы смогли вернуть их. — Ты не слушаешь. Я не доверяла тебе, Энакин. Я не могла.        Он мрачно кивнул. — Нет, я услышал тебя. И ты права. Мы никогда не доверяли друг другу. Ни в самом начале, ни в самые счастливые дни. А были ли они счастливыми? Или я придумал их в своих воспоминаниях, лжи, что я говорил сам себе, что я мог жить со всем этим?              Она поняла, что не может ответить, потому что этим вопросом она задавалась сама. Была ли это иллюзия, что они поделили на двоих? Их любовь? Их брак? Они были запятнаны, запятнаны смертью, недоверием и секретами.        — Не бери в голову, — произнес он, качая головой. — Это не важно. — Я любила тебя, — выпалила она. — И все еще люблю. Я люблю тебя. — Любовь бесполезна. Смотри куда она нас привела. Он отвернулся и уже собирался уйти, ничего не сказав. — Куда ты? — потребовала она, следуя за ним так быстро, как только могла. — Я так больше не могу. Я должен уехать. — Куда ты поедешь? — Не знаю. Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь. Галактика большая. Возможно, я разобьюсь о какую-нибудь звезду, и мы все избавимся от этой боли. — Не говори так, — произнесла она, беря его за руку. — Никогда не говори так. Он вырвал руку. — Всю мою жизнь мне врали те, кто был мне когда-либо дорог. Теперь мне хочется побыть одному. Наконец-то. Это все, чего я хочу. — Ты скажешь им? Люку и Лее? Ты скажешь им правду? — испуганно спросила Падме. — А есть смысл? Они чужие мне. Хотя в его голосе послышалось сомнение. — Это уничтожит их жизни, — сказала Падме. — Если они узнают правду. — Или, возможно, получат ответы на множество вопросов, которые у них возникали к самим себе, — сказал Энакин. — Возможно, это сделает их свободными, как сделало и меня, — он повернулся спиной к ней. — Но я оставлю это решение тебе. Ты их мать, и ты принимаешь все решения, касающиеся их судьбы, как ты ясно дала мне понять. — Энакин, не уходи. Пожалуйста. Вернись ко мне, больше не будет лжи.       Он просто покачал головой и ушел, а когда попал в свои комнаты, запер дверь, и чтобы она не делала, дверь больше не открылась.