Осколок льда

      Кейа проснулся от того, что подушка под его головой неиллюзорно хрустнула. Выругавшись, капитан кавалерии вскочил на ноги и обнаружил, что за ночь наволочка и простыня покрылись тонким слоем льда. От столь резкого перемещения в пространстве виски тотчас налились противной ноющей болью: выпитая практически залпом бутылка вина (пусть даже и дорогого) и всего три часа сна дали о себе знать.       Судорожно пытаясь согреться Кейа закутался в плед и, подтянув под себя ноги, свернулся калачиком в кресле. Возвращаться в покрытую льдом постель совершенно не хотелось, а до рассвета оставалось еще несколько часов. Сон тоже не шел, поэтому этот серый предутренний час капитан кавалерии провел в мрачных размышлениях о сложившейся ситуации. Его проблема с Глазом Бога началась чуть ли не с самого его появления: крио всегда было слишком сильным и не поддающимся контролю. Магистр Варка поначалу утешал его: мол с такой проблемой сталкивались все, кто получал Глаз Бога в слишком раннем возрасте. Все из-за неумения контролировать себя в полной мере. Будучи практически мальчишкой Кейа поверил ему на слово и старательно занимался, пытаясь хоть как-то обуздать бушующий внутри холод. Но месяцы сменяли годы, а лучше так и не становилось. Целители только разводили руками, не в силах помочь: эта проблема никак не была связана с физическим здоровьем. Поэтому Кейе только и оставалось, что одеваться потеплее, носить с собой термос с чаем и надеяться, что рано или поздно это всё закончится.       В последние пару лет ему стало действительно легче: спонтанные выбросы случались раз в несколько месяцев и были не такими яркими как раньше. Отчасти действительно помогло то, что он повзрослел и научился как-то регулировать тот хаос, что творился у него в голове, а отчасти помог Альбедо. С молчаливым алхимиком с Драконьего Хребта он познакомился совершенно случайно на одном из приемов, устраиваемых Ордо Фавониус по поводу Зимнего праздника. Буквально одного взгляда друг на друга хватило им для того, чтобы понять, что именно их объединяет: Каэнри’ах. Оба они были родом из этой проклятой богами Селестии страны. Их первый разговор вдали от чужих глаз был неловким, полным недомолвок и стеснения. Но оба они в итоге поняли, что им совершенно нечего друг от друга скрывать. Спустя некоторое время, проникнувшись невольным доверием к своему «земляку», Кейа все-таки поделился с ним проблемой с Глазом Бога. И Альбедо помог. Практически сразу же, без лишних слов и объяснений. И в качестве благодарности попросил лишь об одном: «Научите меня быть человеком, Регент».       И вот, спустя много месяцев работы над собой и таинственных манипуляций Альбедо, с таким трудом полученный прогресс полетел прямиком в Бездну после всего лишь одного проникновенного разговора с Дилюком. В этот момент Кейа его практически ненавидел: у этого человека был непревзойденный талант сжигать всё, к чему он прикасается, совершенно не задумываясь о последствиях.       Как только капитан кавалерии вспомнил своего названного брата, его тело буквально пробило волной обжигающего холода:       − Что, теперь и думать о нем нельзя? – прошипел себе под нос Кейа и полез в шкаф в поисках утепленного плаща: сам бы он с этим не справился, а путь на Драконий Хребет предстоял неблизкий.       Альбедо встретил его так, будто и не было трех недель разлуки: лишь коротко кивнул, полностью поглощенный очередным экспериментом и махнул рукой в сторону стола:       − Располагайтесь, Регент, вы сегодня рано.       − Доброго утречка, уважаемый Принц Мела, − осклабился Кейа, направляясь к указанному месту, − могу ли я осведомиться о вашем самочувствии?       − И к чему весь этот официоз? – иронично изогнул бровь алхимик.       − Могу обратиться со встречным вопросом, это ты первый начал сорить титулами. В ответ Альбедо лишь закатил глаза:       − Помолчи, ради Бездны, хоть полчаса, я скоро закончу.       Кейа понятливо кивнул, устраиваясь поудобнее на жестком стуле и до самых глаз укутываясь шарфом. Когда алхимик работал, отвлекать его было опасно для жизни. Тот сгоряча мог колбу с реагентом швырнуть, потом сетуя лишь на то, что в пустую истратил столь редкий образец.       От скуки капитан кавалерии стал бездумно разглядывать царивший вокруг бардак, который Альбедо величал творческим хаосом: найти в нем что-то определенное мог либо сам алхимик, либо его ассистентка Сахароза, глядящая на Принца Мела как на спустившееся с небес божество и понимающая его, казалось, без слов. Среди привычного беспорядка в глаза сразу бросился мольберт со свеженаписанным полотном. Кейа подошел поближе, ожидая увидеть там очередной заснеженный пейзаж или хиличурлов, танцующих вокруг монолита, но к своему удивлению обнаружил там портрет Путешественника. Молочно-белые тона нежно смешивались с пастельно розовыми, тысячи оттенков золота переливались как будто бы в лучах рассветного солнца. Этот портрет кардинально отличался от всего, что ранее рисовал алхимик. Он казался практически одушевленным, пронизанным теплом и какой-то невысказанной нежностью.       − Ну, давай, расскажи мне про то, что я сошел с ума, − устало вздохнул Альбедо, бесшумно подошедший сзади.       − Да нет же, в этом есть что-то, − Кейа неопределенно провел рукой, − особенное. Прости, я не выспался, у меня сегодня беда с метафорами. Но сразу видно, что нашему Итеру удалось каким-то чудесным образом влезть тебе в сердце.       − Это ничего не значит, − неловко оборвал его Альбедо, отвел нечитаемый взгляд в сторону и поспешил перевести тему. – Лучше расскажи, что привело тебя в мою глушь в такую рань. Хотя можешь и не рассказывать, твой помятый вид говорит сам за себя. Опять обледенел?       В ответ Кейа виновато улыбнулся и развел руками:       − Увы.       − Давно этого не случалось, − нахмурился алхимик, − уже несколько месяцев. Мне начало казаться, что мы справились с проблемой.       − Мне тоже, − устало вздохнул капитан кавалерии, − сможешь с этим что-то сделать?       − Попробую, − утвердительно кивнул Альбедо, взял Кейю за руку и помрачнел еще больше, − как лед. Рассказывай, что случилось.       − Ничего из ряда вон выходящего, − очаровательно улыбнулся Альберих, − заработался, не рассчитал силу и вот… Сам видишь.       − Регент, − усмехнулся алхимик, − хорошенько подумайте, кому вы врете, а потом ответьте еще раз.       − Я имею право хранить молчание.       − Да, в суде. А у нас здесь не допрос, я просто хочу понять, почему ты пытаешься превратиться в ледышку.       − Я поговорил с Дилюком, − выдохнул Кейа, старательно пряча взгляд.       − Поговорил? И что же, он в очередной раз попытался тебя убить?       − Практически. Обнял, пожаловался на жизнь и попросил остаться вместе с ним.       Брови обычно бесстрастного алхимика поползли вверх:       − Он что, перегрелся?       − Кругом одни провидцы, − пробормотал вполголоса Кейа и утвердительно кивнул, − именно что. Притащился на работу с высоченной температурой, отключился, приложился головой и начал нести бред.       − Ты дрожишь, − негромко отметил Альбедо. – Выдыхай, Льдинка, выдыхай. Это вовсе ничего не значит, понимаешь ведь?       − Как же вы мне дороги с этой своей заботой, − вспыхнул вдруг капитан кавалерии, − что ты, что Роза. Носитесь как с тухлым яйцом. Хватит смотреть на меня как на смертельно больного. Все нормально, я в порядке!       − Оно и видно, − хмыкнул алхимик, − только те, кто в полном порядке, обычно не пытаются замерзнуть заживо, мой Регент. Если ты будешь избегать факта наличия проблемы, сама собой она не рассосется.       − Да знаю я, − Кейа устало закрыл лицо руками, − как никто другой знаю. И это бесит неимоверно. Мне одного взгляда на него хватает, чтобы начать вести себя как полный идиот. И мое крио, похоже, сходит с ума вместе со мной.       В ответ Альбедо лишь грустно улыбнулся и притянул Кейю к себе, обнимая и пряча свое лицо у того на груди. Поначалу капитан кавалерии попытался вырваться, но алхимик лишь усилил хватку, не давая пошевелиться.       − У тебя в груди как будто осколок льда, − чуть слышно пробормотал Принц Мела, − он и раньше был, но ощущался гораздо слабее. Иногда наши чувства сильнее нас самих, и именно на это и реагирует Глаз Бога: на гнев, обиду, любовь, одиночество... Как будто это не дар Архонтов, а проклятие для тех, кто так и не смог безропотно ужиться с тем, что твориться под этим солнцем.       − Очень странно слышать от тебя… такое.       − Я просто тоже пытаюсь перестать игнорировать наличие проблемы. Ты же сам этому меня и научил, − с этими словами Альбедо слегка толкнул Кейю в грудь, безмолвно намекая пройти вглубь пещеры.       Альберих не сопротивляясь обогнул высокую ширму и оказался в дальней части жилища алхимика. Там располагалась узкая односпальная кровать и несколько обогревающих механизмов: в этой импровизированной комнате было значительно теплее, чем снаружи и, несмотря на сохраняющийся внутри обжигающий холод, капитану кавалерии все же пришлось снять плащ и шарф. Альбедо вновь начал искать что-то в одном из своих многочисленных шкафов, совершенно игнорируя своего гостя. Привыкший к такому Кейа молча опустился на застеленную кровать и прикрыл глаза. От разливающегося в воздухе тепла его нещадно начало клонить в сон. Очень хотелось прилечь, наплевав на приличия, и отключиться хотя бы на несколько минут, забыв обо всем.       Капитан кавалерии неожиданно вздрогнул, когда кто-то опустился на кровать рядом с ним.       − Все хорошо, Льдинка, − негромко произнес Альбедо и начал бережно разминать плечи Кейи, заиндевевшие от холода, − постарайся расслабиться. Сегодня мне предстоит много работы.       − Спасибо, ты волшебник, − чуть слышно выдохнул Альберих, чувствуя, как сковавшее его крио постепенно отступает, сменяясь обычной усталостью, − без тебя я сдох бы где-нибудь под забором.       − Основное правило алхимии – равноценный обмен, − совершенно серьезно ответил Альбедо и продолжил свои манипуляции, − это меньшее, что я могу для тебя сделать.

*два года назад*

      Кейа приходит к Альбедо несколько раз в неделю. Приносит тому книги, вино, что-то вкусное из «Хорошего охотника» … Потому что сам алхимик зачастую забывает есть, спать и хоть иногда отрываться от работы. Он всецело поглощен очередным экспериментом, с его слов на этот раз по-настоящему важным. Насвистывая себе под нос прилипчивую мелодию, услышанную в таверне, капитан кавалерии привычно пересекает подвесной мост и замирает, увидев следы крови, ведущие к жилищу алхимика. Он ускоряет шаг, практически бежит по багряно-красным пятнам на белоснежном снегу, стараясь не думать о худшем.       К его облегчению Альбедо цел. По крайней мере видимых ран на его теле Кейа не замечает. Алхимик стоит у входа в пещеру и смотрит нечитаемым взглядом на что-то светлое, резко выделяющееся на темном каменном полу.       Альберих подходит ближе, пытаясь рассмотреть детали, но ошарашенно застывает, когда вдруг осознает всю абсурдность ситуации. На полу пещеры в луже крови лежит еще один Альбедо. Кейа нервно сглатывает и осторожно касается плеча стоящего рядом друга. Алхимик поворачивается к нему. В его глазах безмолвным криком разрывается пустота.       − Познакомьтесь с моим двойником, Регент.       − Твою мать, − только и может произнести Кейа, − что случилось? Ты в порядке?       − Не волнуйтесь, я оказался быстрее. Я знал, что они есть, но не думал, что им удастся подобраться так близко. Третий за эту неделю, надо же. Должно быть артерии земли пришли в движение, раз проклятая кровь Дурина, пробуждает к жизни то, чему бы стоило покоиться в толще льда.       − С этим нужно что-то сделать. Похоронить, сжечь… Не знаю.       − Конечно, мой Регент, я займусь этим. Двоих я уже… − с этими словами Альбедо хватается за горло, будто бы задыхаясь.       Кейа осторожно отводит его руку от шеи и видит разодранный ногтями в кровь золотистый ромб на бледной как снег коже. Перехватывая Альбедо за запястья, Альберих прижимает его к себе и просит:       − Не смотри, не надо.       − Почему я жив? Почему я, а не он? Совершеннее, умнее, быстрее? Что… Что со мной не так? – голос алхимика звучит хрипло, как будто до этого он кричал много часов.       И Кейа боится даже представить, чего стоило Альбедо все произошедшее.       В полном молчании они уносят тело из пещеры и закапывают его чуть ли не у самого пика Виндагнира. В звенящей тишине при помощи специальных снадобий они очищают пол и выводят пятна крови со светлой одежды алхимика. И, в конце концов, Альбедо срывается, сотрясаясь в сухих беззвучных рыданиях, уткнувшись Кейе лбом в плечо. А тот не может придумать ничего лучше, чем поцеловать его в ответ, чтобы хоть как-то успокоить. Алхимика также внезапно отпускает. Он задумчиво облизывает губы, прикасается к ним пальцами и чуть слышно выдыхает:       − Тепло, − недоуменно показывает он пальцем на собственную грудь, − здесь стало тепло.       − Все хорошо, я рядом, − только и может ответить ему Кейа, осторожно стирая одинокую слезинку с щеки Альбедо, − все будет хорошо, обещаю.       В ответ алхимик неуверенно, в первый раз на памяти Альбериха, улыбается. И тут же накрывает его губы своими. Кейа не сопротивляется, позволяя вести себя. Альбедо действует осторожно, но настойчиво. Углубляет поцелуй, проводит кончиком юркого языка по зубам, будто пробуя на вкус, после чего прижимается еще ближе, закидывая руки к Кейе на шею.       − Покажи мне, − чуть слышно шепчет он, − что такое быть человеком. Заставь меня почувствовать, пожалуйста. Побыть живым хотя бы несколько минут. Иначе я сойду с ума, иначе все это зря. Прошу тебя, научи меня.       − Ты живой, Альбедо. Живее всех живых. То, что ты сейчас чувствуешь – прямое тому доказательство, − произносит Кейа, покрывая его лицо и шею невесомыми, практически невинными поцелуями, осторожно снимает ленту с волос алхимика, зарывается в них пальцами, плавно опускается в своих прикосновениях на плечи, чуть разминая их и целует еще раз. Глубоко, жарко, по-взрослому. Альбедо выгибается ему навстречу, нетерпеливо стонет в поцелуй. Торопливо толкает Кейю на кровать, снимая с его плеч плащ, утыкается кончиком носа в ямку над ключицей и глубоко вдыхает. После чего, неожиданно для Альбериха, седлает его бедра, плотно обхватывая их своими. Кейа усмехается, слегка прикусывает алхимика за основание шеи, рядом с ромбовидной меткой и нарочито медленно начинает скользить пальцами по его торсу. Альбедо выгибается навстречу прикосновениям, судорожно втягивает воздух сквозь сжатые зубы, сдавленно стонет, когда Кейа задевает особенно чувствительные точки на его теле.       − Научи меня быть человеком, пожалуйста, − шепчет он, снимая рубашку через голову и распуская завязки на одежде Альбериха, − я так устал сомневаться в том, кто из двойников настоящий. Когда я остаюсь один, их голоса звучат в моей голове. Мне страшно от того, что однажды утром вместо меня проснется кто-то другой…       Горько улыбаясь, Кейа обрывает его речь, затыкая губы очередным поцелуем и осторожно направляет алхимика, заставляя того лечь на спину, после чего сам нависает сверху. Альбедо выглядит практически пьяным: на алебастрово-бледной коже проступает лихорадочный румянец, губы покраснели и опухли, а в лазурных глазах отражается совершенно нереальная смесь надежды и тоски.       − Красивый, − выдыхает Альберих, целуя шею, ключицы, скользя пальцами вниз по торсу, осторожно расстегивая ремень штанов алхимика, − ты даже не представляешь какой ты красивый, страстный, живой. Гораздо живее многих жителей Модштадта, можешь мне поверить, я знаю, что говорю.       Альбедо, кажется, начинает плавиться от его прикосновений, загнанно дышит, смотрит открыто и доверчиво, в самую душу. И в этот самый момент Кейа понимает, что сейчас сделает всё, о чем бы алхимик не попросил.       От остатков одежды они избавляются в спешке и суматохе, путаясь в рукавах и штанинах. Альбедо позволяет целовать себя везде, постепенно расслабляется, а затем и сам начинает отвечать, заставляя Кейю млеть от осторожных прикосновений. Когда рука Альбериха наконец добирается до члена алхимика, тот вздрагивает, как будто по его телу прошел заряд электро и закусывает губу, стараясь сдержать рвущиеся наружу стоны.        − Так нечестно, Альбедо, − усмехается Кейа, − если уж решился стать человеком, то отдай этому всего себя без остатка. Ведь в этом и смысл, понимаешь? Просто быть, чувствовать, ощущать течение времени и остроту момента. И понимать, что ты совершенно ничего не можешь с этим поделать.       − Отвлекаешься, − шипит алхимик, оставляя на шее Альбериха дорожку поцелуев-укусов, которые на следующий день наверняка расцветут всеми оттенками фиолетового, и неуверенно касается члена своего «наставника».       − Смелее, я не стеклянный, − усмехается в поцелуй Кейа, − и, по правде говоря, я люблю пожестче.       − Я не могу, не знаю как, − стонет Альбедо и практически жалобно всхлипывает, когда Кейа ускоряет ритм движения своей ладони, заставляя алхимика выгибаться навстречу и тихо стонать.       − Ну тогда просто получай удовольствие, мой принц, − нежно улыбается Альберих опускаясь все ниже и ниже своими поцелуями. В тот момент, когда он обхватывает губами член алхимика, тот как будто бы теряет весь свой запал дерзости и может разве что приглушённо стонать и заполошно шептать:       − Да, да… Пожалуйста, мой Регент, да…       В ответ на его просьбу Кейа ускоряется. Полное доверие и открытая поза Альбедо заставляют его кровь бурлить пузырьками шампанского, заражая каким-то озорным азартом: хочется проверить, где находится предел терпения алхимика, почувствовать, как тот полностью растворяется в ощущениях, позволить ему быть просто сгустком бессловесной материи, которая лежит в основе всего сущего.       Тело Альбедо начинает бить крупная дрожь, он уже близок к краю. Дыхание то и дело срывается, губы обкусаны в кровь, коротко остриженные ногти до боли впиваются в плечи Кейи. Но голос его звучит на удивление тихо и отчаянно:       − Поцелуй меня, пожалуйста. Прошу тебя, Кай.       Альберих отрывается от тела любовника и пристально всматривается в его лицо: в широко распахнутых глазах алхимика стоят слезы. Переполняемый полынно-горькой нежностью, Кейа ласково касается губами скулы Альбедо и шепчет:       − Ничего не бойся, я буду рядом столько, сколько потребуется. Отпусти себя, мой принц, тебе нужно.       С этими словами он плотно обхватывает рукой член Альбедо в и несколько быстрых и четких движений буквально заставляет его кончить. Алхимик изгибается в его руках, шепчет что-то неразборчивое на языке Каэнри’ах, но затем все же не выдерживает, вздрагивает всем телом и закрывает глаза. Кейа чувствует, как по его руке наконец-то стекает теплая струйка семени.       − Прости, прости-прости-прости, − шепчет Альбедо, пряча лицо в ладонях, − я не должен был… Это неправильно.       − Тшшш, все в порядке. Тебе нужен был кто-то, чтобы не сойти с ума. Рядом оказался я, только и всего. Не переживай, мой принц. Я ни о чем не жалею, ты прекрасен. Можно сказать, что я даже искренне завидую тому, для кого ты сможешь открыться по-настоящему. Потому что ты – чрезвычайно редкое сокровище. Удивительный, уникальный… Единственный в своем роде.       − Спасибо, − выдыхает Альбедо, как будто бы с облегчением и наконец-то отводит руки от лица.       − Не стоит, − улыбается Кейа, осторожно целуя кончики его пальцев, − просто помни, что тебе не нужно нести все в одиночку. Пожалуйста, доверься мне.       − Как скажете, мой Регент, − устало выдыхает алхимик и сворачивается в позу эмбриона, обессиленно закрывая глаза.       Кейа накрывает его одеялом, убирает все следы их совместного времяпрепровождения, а затем также молча начинает собирать вещи алхимика.       Следующие несколько месяцев оба они живут в Мондштадте в квартире Альбериха. Альбедо постепенно восстанавливался, возвращая себе привычную высокомерную отстраненность и уверенность жестов. Но Кейа знает, что для него у алхимика всегда будет припасена парочка искренних улыбок и колких замечаний, наполненных заботой и поддержкой. И искренне надеется, что однажды Альбедо все-таки найдет вторую половинку своей растерзанной души.