***
Разгорелся жестокий бой. Квай-Гон, впервые увидевший работу магов, подумал поначалу, что это больше тянет на перестрелку в старой кантине, чем на битву форсюзеров. Но потоки Силы были столь мощны, что сомнений не оставалось – здесь идет настоящая дуэль пользователей Силы, пусть и не та, к которой привык Квай-Гон. Анализируя происходящее в попытке понять возможные дальнейшие действия, Квай-Гон внезапно для себя осознал одну вещь, которая могла бы показаться столь удивительной самим сражающимся, что даже мешать как-то не хотелось. Они оперировали слишком большими потоками Силы. И Сила не могла их за это наказать. Фенрир выпустил куда-то в воздух что-то крайне мощное – настолько, что образовавшийся купол можно было увидеть невооруженным глазом, что уж говорить о Силе. На Тайтоне одно это действие, не уравновешенное светлой стороной, вызвало бы настоящий Шторм Силы, с большой буквы. Но здесь… Никакой реакции. Видимо, Силе все равно, что Сивый заблокировал возможность покинуть пределы купола любому пользователю Силы (а это, очевидно, он и сделал). Она просто продолжала смотреть за происходящим. Это не новый Тайтон. Это новый Татуин. Забытое Силой место. – Фумус Дуо! – внезапный крик мужчины в сером костюме, и выстрел из палочки привел к неожиданному эффекту – во всем амбаре установился плотный слой дыма, от которого у Гарри начали течь слезы. Вервольфы в другом конце сарая начали чихать, а затем, опомнившись, разогнали дым – чтобы увидеть противника, спрятавшегося в укрытие. В это время Гарри успел сам, без подсказки Квай-Гона, спрятаться за пустыми бидонами, а его защитники – в другом конце амбара, за какой-то сельскохозяйственной техникой. Оборотни начали приходить в себя, некоторые и сами достали палочки и принялись стрелять. Защитники Гарри только этого и ждали. – Фенеструм! – выкрикнул мужчина в мантии, и стекло над воротами амбара разбилось на сотню осколков, снова оглушая вервольфов. И Гарри тоже – он забился в угол, пытаясь не оглохнуть. Мгновение спустя начался обстрел. Фенрир сошелся в битве один на один с мужчиной в сером костюме – они обменивались «выстрелами», которые время от времени сталкивались в воздухе и вспыхивали, как сверхновые, чуть не ослепляя даже Квай-Гона. Остальные оборотни, оставшиеся на ногах или в живых, приняли решение поначалу вывести из строя мужчину в мантии со странным именем Квиррел. Почему? Потому что он куда хуже спрятался, очевидно – его защищал колесный трактор, и были видны ноги. В то же время его коллега в костюме спрятался за сеялкой, то есть, по сути, цельным куском металла. Можно сказать, что оставлять союзника одного против пятерых было предательством со стороны мужчины в костюме. Но только из этих пятерых один был полностью недееспособен – Бомбарда Максима просто оторвала ему ногу – и трое были так или иначе ранены – один был контужен, двоих посекло стеклом. В результате Квиррел сражался с одним полноценным магом и тремя подранками… Что, впрочем, было ничуть не лучше – их остервенение было столь велико, что коллективное «Редукто!» буквально испарило переднее колесо трактора, и техника упала, неожиданно для прятавшегося за ней мага. Но маг все-таки смог оценить обстановку адекватно. – Мимбл вимбл! – и вот единственный целый оборотень, приготовившийся уже выстрелить в Квиррела и успевший прокричать «Реду…», под воздействием его же заклинания не может больше нормально произнести ни слова. Не абсолютно немеет – такое ощущение что у него завязался язык. Это замешательство Квиррел использует, чтобы спрятаться… Прячется он, на свое несчастье, прямо перед навозной кучей, и вязнет в ней одной из ног. – Орбис! – взревел один из раненых вервольфов, рассчитывая утопить Квиррела в куче навоза, и выстрелил настолько мощным заклинанием, что упал на землю. Только вот Квиррел выкрикнул «Протего!» и, взмахнув палочкой, успел отразить заклинание в того самого оборотня. Его наполовину зарыло в землю спиной, так что только ноги выглядывали. Был даже слышен хруст позвоночника. Врагов у Квиррела осталось двое. Неожиданно Квай-Гон увидел, как тот самый оборотень с завязанным языком расколдовал язык и устремился к Гарри, полагая, что бой проигран, и надо бежать. Но ведь в реальности все оборотни пока продолжали перестрелку… Боевое предвидение все-таки работало. Это радовало, но Квай-Гон боялся представить, что еще у него работает. «Гарри, беги вправо!» «Да!» Пока еще два оборотня пали от палочки Квиррела, тот оборотень уже побежал в сторону Гарри. – Депримо! – и бидон будто испарился, оставляя Гарри один на один с оборотнем… Как думал оборотень – но там, где только что был Гарри, стоял призрак. Оборотень на инстинктах выстрелил в него «Остолбеней!», но заклинание просто прошло сквозь призрака. А вот сам призрак смог толкнуть вервольфа Силой, отчего тот знатно удивился… Это было его последнее в жизни удивление. – Иммобулюс! – оборотень после выстрела мужчины в сером костюме застыл прямо перед носом у Квай-Гона, готовясь нанести удар. – Дуро! – и оборотень, обращенный Квиррелом в камень, упал перед Гарри, словно становясь новой защитой от заклинаний, летавших по всему амбару. Более надежной, чем деревянная опора, за которой укрылся мальчик. Квай-Гон поманил Гарри, и мальчик спрятался за про́клятым вервольфом. Зря мужчина в сером отвлекся. В этот самый момент Фенрир, заметив, что он остался в меньшинстве, метнул в Квиррела… Чем-то таким мощным и страшным, что Квай-Гон предпочел бы никогда не видеть. – Эверте Статум! – Квиррел, уже не успевавший заблокировать заклинание Фенрира, был отброшен союзником в стену. Оборотень, единственный оставшийся стоять на ногах, презрительно засмеялся. – Раз со мной не получается, решил пострелять в друзей? Или ты все же выбрал правильную сторону? Ответом ему был настоящий шквал Силы со стороны мужчины в костюме. И благородная ярость, исходившая от него и усиливавшая магию. Но все было без толку. Ни направленный взрыв, ни паралич не брали Фенрира. Продолжаться это могло до бесконечности – пока кто-то не упадет первым. И что-то подсказывало Квай-Гону, что первым будет мужчина в сером костюме. Надо было что-то делать… Металлический штырь в углу. Кирпичи в другом конце амбара. Фенрир между ними. Идея. У Квай-Гона она возникла. Было безумно, но возможно. «У меня есть план. Сейчас будет краткий курс телекинеза, Гарри». «Крайне внимательно слушаю,» – ответил мальчик, до того момента наблюдавший за происходящим, словно заколдованный. «Сосредоточится на вон том штыре у стены. Попытайся почувствовать его…» «Чувствую, да, но это же не все?» «Попробуй представить, что он летит. Как это тебе угодно, но он летит». Бой на заднем фоне все продолжался. Фенрир и мужчина в костюме усиленно стреляли друг в друга боевыми заклинаниями и отбивались от них на зависть любому любителю дуэлей на световых мечах. Вернее, отбивал мужчина в костюме, уловив ту же идею, что Квай-Гон, а Фенрир не утруждал себя этим – магический щит, очевидно, работал. Но кто сказал, что это навсегда? «Он, похоже, не летит, а парит, и ему тяжело,» – заметил Гарри, подняв металлический штырь на пару сантиметров. В другой ситуации Квай-Гон удивился бы столь быстрому прогрессу, но это же Избранный… «Не важно. Представь, что он весит, как перо». Эксплуатация детской фантазии сработала. Штырь поднялся на уровень глаз Квай-Гона. «Дальше ты должен будешь представить, что оно летит в Фенрира». «С огромным удовольствием». «Правда?» «Он убил Дурслей, учитель. Не наказал, не заставил извиниться, не исправил, а убил. И съел». «Рад, что ты не оправдываешь его. Знал, что ты так и скажешь, но все равно рад…» Не сказать, что Квай-Гон прям знал, но предполагал, что Гарри не станет радоваться чужой смерти. Даже если это Дурсли. «Только ты не должен в него попасть». «Думали, что огорошите? Я понял план. Его пытается осуществить мужчина в костюме. Правда, у него пока не выходит». «Действуй, я помогу в нужный момент». Фенрир уже просто стоял и смеялся в лицо мужчине в костюме, когда в него полетел острый металлический штырь. Оборотень, естественно, от него увернулся – и штырь воткнулся в кучу кирпичей за его спиной. Оглядевшись, он увидел Гарри, который смотрел на свой промах с абсолютно каменным лицом. – Промазал, мальчишка! Гарри только посмеялся ему в ответ. Оборотня это явно взбесило еще больше, чем то, что мужчина в сером костюме продолжал пытаться его обезвредить. Сивый, кажется, решил закончить этот спектакль и начать с мальчишки. – Сопляк! Ос… «Выстави руку!» – …тол… «Да, учитель!» – …бе… «Сейчас кому-то будет больно…» – …ней! Заклинание сорвалось с палочки… И отразилось от руки Гарри прямо в Фенрира. Вы когда-нибудь думали над тем, какую главную слабость Темный Лорд может оставить своим подчиненным? Квай-Гон думал. Он много над этим думал. Тот бой с ситхом прокручивался иногда в его голове, будто сам собой, каждый раз вызывая чувство разочарования в самом себе. И Квай-Гон снова и снова приходил к выводу – ситх-ученик был слаб в техниках Силы, и в этом была его польза для учителя. Ученика было легко контролировать. Щит Фенрира явно был продуктом Вол де Морта. Фенрир не врал. Пробить такую защиту было нереально… Только вот как тогда Вол де Морт получил бы мальчика в свои руки? А он явно хочет именно этого, иначе бы Фенрир просто убил Гарри. Ответ Квай-Гон нашел. Затем его, кажется, понял тот мужчина в сером костюме, что сейчас ошарашенно наблюдал за разворачивающейся сценой. Защиту вервольфа пробило его же заклинание. С тяжелым звуком трескающихся ребер Фенрира бросило в кучу кирпичей. Судя по звуку ломающегося черепа, прям на тот самый штырь, что кинул телекинезом Гарри. Больше Фенрир Сивый не двигался. И, судя по тому, что почувствовал Квай-Гон, уже не двинется никогда. Бой был окончен. Он сам в это не поверил до конца, но тутаминис получился. Понятно, что не у Гарри, а у Квай-Гона с помощью магии Гарри. Но это все равно было впечатляюще. Вероятно, не будь Гарри столь хладнокровен на протяжении всего боя, ничего бы у Квай-Гона не вышло. «Поздравляю с первым применением полноценной боевой техники джедая. Пусть и с моей помощью». «Спасибо, учитель… Вы и сами не знали, что это сработает?» «С чего ты взял?» «Если бы знали – не поздравляли. Для Вас это было бы само собой разумеющееся». «Каюсь, ты меня раскусил. Но я был почти уверен!» «Тяжело быть призраком – никогда не знаешь, что тебя затронет и через что пройдешь… Но лично я бы через это точно не прошел сам». В этот миг Гарри напомнил Оби-Вана с его неистребимым юмором… И подумал, что он здесь все же не столько ради старых учеников, сколько ради нового. Ради того, у кого точно есть шанс.***
– Применил Гоменум Ревелио, да еще и невербально, и почуял нас… А уж об этом приеме, в конце… Молодец, Гарри, быстро сориентировался. – Это был… – Неважно, Гарри, неважно. Помоги с Квиррелом. Гарри и мужчина в костюме несли Квиррела, как мешок картошки. Волшебнику явно досталось – не только от столкновения со стеной, которое оставило ему три сломанных ребра и трещину в лопатке. Поглощенный схваткой, он не заметил, что был ранен в ногу, а потом и вовсе подвернул ее, когда наступил в навоз. Да и рука, в которой была палочка, оказалась повреждена – кажется, слишком частое использование Бомбарда Максима оставило парочку неприятных ожогов. В общем, Гарри и мужчине в костюме пришлось уходить с места боя пешком, неся в руках Квиррела. Уходили они в сторону края установленного Фенриром барьера. Было довольно странно, что он не пал со смертью оборотня, но мужчина объяснил это тем, что источником магии стала сила Вол де Морта, а не самого Сивого. А поскольку темный маг после своего падения явно слаб, хотя и не до той степени, чтобы его можно было просто так подчинить и уничтожить, у барьера наверняка есть слабые места, которыми и можно было воспользоваться. – Нас с Квиринусом послали следить за тобой твои доброжелатели, Гарри, – продолжал рассказывать мужчина. В его голосе сквозили доброта и забота, настолько очевидно, что не потребовалось даже проверять его на ложь… Не потребовалось бы, но Квай-Гон предпочел убедиться. Не врал. – Профессора Квиррела очень попросил директор Дамблдор. А меня – наставник мой и твоих родителей, профессор Минерва Макгонагалл. – Как Вы нашли меня, когда я сбежал? – Я словно услышал крик о помощи. Обратившись к источнику, я почувствовал твое присутствие. Почувствовал потому, что… Узнал эту ауру. Потому что знал твоих родителей. Был близким их другом. Твоя мать помогла мне в сложный период жизни, а отец был одним из лучших друзей, что пошел ради меня на один из самых безумных поступков. Зови меня Римус. «Римус?» – подумал Квай-Гон, ошарашенно глядя на мужчину в сером. Кажется, этот магический мир очень, очень мал… – Римус Люпин? Вы оборотень, ведь так? Как и те, кто напал на Гарри? – А, вот и призрак, о котором предупреждала профессор Макгонагалл, – сказал уже менее добрым – скорее уж грозным – голосом мужчина. – Как Вы определили кто я и как меня зовут? – Я тоже вижу ауру людей, если можно так выразиться. Если говорить вашим языком, то я применил Ревелио и подсказал Гарри, что здесь Вы и Квиррел. И то, что Вы оборотень, вервольф, хотя и… Относительно не опасный, было видно сразу. А имя… Я узнал о нем от Лили. Настал черед Люпина принимать ошарашенный вид. Настолько, что он уронил Квиррела. – От… Вы ее знали? – Я общался с духом-хранителем Гарри. Слепком души его матери. Она мимоходом рассказала мне в том числе о том, как Джеймс Поттер стал ради Вас анимагом. Это многое о Вас говорит, как о человеке, хотя Вы были в этой ситуации чересчур неосторожны. – Я отлучался, но поставил на дом защитный вариант заклятия Конфундус… Стойте, говорили с духом Лили? И ее дух Вас не тронул? – спросил в очень подозрительном тоне Люпин, снова поднимая Квиррела. – Не тронул. – Квай-Гон многое знает о магии, пусть и… Необычной для наших мест, и меня бы такое даже на Вашем месте не удивило, мистер Люпин, – вмешался в разговор Гарри, пытаясь, очевидно, смягчить возникшее напряжение. Квай-Гон был ему благодарен, хотя получалось у мальчика так себе. – Культура и философия моего ордена близка к японской и буддийской, да и само наше магическое искусство близко скорее самураям и тибетским монахам, чем магам. – И как Вы оказались… В Гарри? – растянул Люпин, не совсем понимая, как обозвать связь Квай-Гона и Гарри. – Вас удивит, если я скажу, что не знаю? – Удивит, – резко ответил Люпин, смотря на призрака как на врага всего магического сообщества, не меньше. – Тогда считайте, что я подарок Гарри с того света перед днем рождения. А если думаете, что я могу причинить мальчику зло, можете поговорить с духом его матери, отразившим заклинание Авада Кедавра. – Наверняка она защищает от Темного Лорда, но не от Вас. – От целого ряда других вселенцев она его защитила. – Стойте, прошу, не спорьте! – Гарри, я защищаю тебя! – сказали хором Квай-Гон и Римус и, даже не переглянувшись, собирались уже продолжать спор… – Квиррел ранен, возможно, что смертельно, а вы спорите, как два подростка! – накричал на них Гарри, не обращая внимания на то, что они днем находятся посреди пшеничного поля. Квай-Гон замолчал. Люпин тоже. И последний, как понял Квай-Гон, почувствовал себя виноватым. Как и сам Квай-Гон, впрочем. – Никто не знал, что Джеймс стал анимагом, – сказал Люпин, посмотрев на призрака с глубокой печалью в глазах. – Только узкий круг доверенных лиц, все из которых, кроме меня, либо мертвы, либо не могли бы Вам об этом сказать по причине нахождения в самой глубокой дыре мироздания. Но именно о последних я и подумал… Надо было сразу догадаться, что Вы не врете и действительно узнали все от духа Лили, а не от предателя Сириуса. – Извините за мои подозрения… – ответил примирительно Квай-Гон, усевшись задумчиво на пугало, у которого они проходили. – Я ведь тоже дух-хранитель. И в мои обязанности входит в том числе и защита Гарри. Я подозреваю даже самого себя, хотя при жизни не отличался особенной паранойей. – И Вы меня простите… Я думаю, что нам стоит покинуть это место, пока не появились маглы, – сказал Люпин, отыскав трещину в уже начавшем рушиться барьере и пронеся туда Квиррела. – В Хогвартс нельзя… Придется ко мне домой трансгрессировать. – Транс чего? – Телепортироваться, Гарри. Вместе с Квиррелом, чтобы оказать ему хоть какую-то помощь. Не думаю, что в больнице Святого Мунго нас будут прямо-таки рады видеть, а уж проблемы с профессором Дамблдором мне не нужны. – Так она не рассказала… – задумчиво произнес Квай-Гон. – Мадам Макгонагалл – принципиальнейший человек, и если пообещала, что Дамблдор не узнает, то она не сообщит, будьте уверены. Пока не сообщит. Дамблдор сам почувствовал опасность и отправил Квиррела. Пока Люпин готовил ритуал, Квай-Гон решил, что надо обсудить с Гарри один важный момент, о котором опытный мастер думал, пока они шли до края барьера. «Как тебе магия?» «Это было невероятно!» «А если отбросить эмоции?» «Все равно невероятно!» «А если включить голову?» «Хэй!» «Я не шучу, Гарри. Ты заметил, что не делал никто из них, кроме Люпина и время от времени Квиррела?» «Ну… Мне кажется, никто не делал… Защитных заклинаний?» «Именно. То, что мы видели – это, увы, совершенно глупая трата возможностей Силы. Много пафоса, мало толку. Эти заклинания легко отбивались бы, оперируй сражавшиеся маги меньшими, но более эффективными приемами». «Но зачем, если можно сносить врагов наповал?» «Затем, что можно, как соперники Люпина и Квиррела, потерять контроль, увлечься и проиграть. Или просто сойти с ума, как этот Сивый, и вообще потерять связь с реальностью». «Об этом я не подумал…» «До этого доходят на практике. Или на чужом примере… Как я». «Расскажете?» «Долгая история. Она произошла с моим первым учеником…» Не успел Квай-Гон договорить, как само пространство их будто сплющило и проглотило.