BLACK OPIUM

По кровати ползет глухая вибрация телефона. Антон лениво открывает глаза и осматривается. Ничего нового. Все та же кровать, комната, руки Арса, которые довели его ребра до грани надлома. Удивительно, они вместе по взаимному согласию спят всего-то вторую ночь, а Антон уже не может представить, что когда-то было по другому. Вибрация прекращается. Антон закрывает глаза, чувствует, как его голова наполняется сладким туманом… И… И назойливый зуд под ухом возвращается. — Фаааак… Парнишка нащупывает руку капитана и с трудом убирает со своей талии. От появившейся в теле легкости, он был готов просто взлететь, ровно до того момента, пока не перекатился на бок. Все тело ныло и упорно не хотело просыпаться. Да к тому же еще в затылок будто кол вбивали. И пить… Да, пить хотелось адово. Антон с трудом привстает, опираясь на руки, под характерный затекший хруст суставов. Еще пару лет такой насыщенной алкогольной жизни и он развалится. Первак запрокидывает голову вверх в попытках заключить сделку. «Господи, дай мне сил пережить этот день, и я клянусь, что больше никогда не буду пить.» Но наверху все уже знали, что это очередная наебка для уебка, так что страдать тебе Антон не только сегодня, но и завтра. Парнишка рычит и поворачивает голову на источник шума, который находился на тумбочке возле Арса. «Вот спят же люди! Хоть потоп, хоть война! Вообще похуй…» Антон сползает в позе, будто кот вытирает жопу об ковер, падает на пол и на четвереньках карабкается по периметру кровати, пока не ударяется головой об тумбочку. Первак закидывает руку, берет телефон Арса, смотрит на номер и расплывается в улыбке. — Доброе утро, радость моя… — Севшим голосом шепчет Антон, будто у него сеанс секса по телефону. — Доброе утро! Вы потрахались? — Я сейчас в том состоянии, что меня убьет даже вертикальное положение, не говоря уже об активных телодвижениях. — Ууууууууууу, бухать меньше надо! И привяжи уже к себе свой телефон заебешь! — Угу… Антон нащупывает на тумбочке стакан воды, ставит к себе на пол, а следом сметает все таблетки. — Кстати, об активных телодвижениях, ты ведь помнишь, что у нас зачет по физре первой парой? — Я ебал… Антон выдавливает одну таблетку, она падает на пол, он пылесосит ее губами и запивает жадными глотками воды. — А который сейчас час? — Семь, так что поторопись, а то числануться из-за физры такая себе перспектива. — Слушай, а ты можешь взять мою форму на физру, я в общагу не успею. — Уже сложил, еще что-то? — Топор, если можно. — Ахаха… Антон, не драматизируй, все будет хорошо! Давай, целуй своего дружка в щечку на прощание и беги ко мне. — Уже бегу. Антон выключает телефон и упирается головой в тумбочку. «Как же охота постирать себя в стиральной машинке. Почему еще таких не изобрели? Чтобы человек залезал в нее убитым в сопли, его отстирывали, и он вылезал чистым, свежим, бодрым и пах альпийскими лугами! Сукаааа… Никогда больше не буду пить!» Антон пару раз бьется головой об тумбочку, сравнивая боль от удара и боль от литра коньяка в своей голове, и знаете, он бы лучше весь день бился головой об тумбочку, чем ходил с похмельем. Первак отстраняется для очередного удара, прикладывается, но в этот раз не больно. Он поднимает голову - к тумбочке приложена рука Арса, которая смягчила удар. — Начинаете день с самонаказаний, похвально. — Сонный голос Арса звучит так размеренно, что непонятно проснулся тот или говорит во сне. Антон осматривает его и завидует, прямо-таки самой белой завистью. Он выглядел так, будто только приехал с курорта. Нет привычных красных воспаленных глаз и мешков под ними, усталой помятости, сошел бледно-серый цвет лица. Наконец-то он выглядел на свой возраст! «Надо сходить в психичку и попросить, чтобы мне вкололи тоже, что и ему.» — Убей меня… — Обреченно выдыхает Антон. — Ты приговариваешься к смерти через сну-сну. Арс переносит ладонь с тумбочки ему на голову, треплет волосы и улыбается. Антон смотрит вверх на руку, хмурит брови и переводит на капитана взгляд столетнего великомученика, который прошел через все виды пыток по три раза. — Давай, издевайся над больным человеком. Антон на четвереньках, как собака за хвостом, разворачивается на сто восемьдесят градусов, и, тяжело передвигая всеми четырьмя конечностями, ползёт к двери, получая шлепок, по услужливо подставленному мягкому месту. Да, свое первое утро в рубашке в роли секси девчонки он представлял себе по другому. — Пиздец тебе, сейчас вот только до ванны доползу и все, пиши пропало, можешь завещание пока составить… — Бубнит первак на прощание и его макушка скрывается за стеной. Арс хлопочет на кухне под Imagine Dragons. Заваривает кашу, наливает кофе, достает вкусняшки и нарезает фрукты. Дверь ванны открывается из нее все также на четвереньках выползает Антон. Потому что, что? Правильно, ебал он столько лет эволюции, чтобы человек получил свое законное право называться прямоходящим. Первак доползает до дивана и вскарабкивается на него, укладываясь на бочок. Арс подходит к нему со стаканом мутновато-белого напитка в одной руке и ложкой с гелем такого же оттенка в другой. — Открывай рот. Антон подбирает под себя локоть и привстает, подозрительно осматривая гель перед своим лицом. — Предупреждаю, меня сейчас чуть от вкуса пасты не стошнило, если что, я не добегу. — Ну, тут давно никто генеральную уборку не делал, так что тебе будет, чем заняться. Я для тебя еще специальный костюмчик горничной прикуплю… — Арс мечтательно смотрит вдаль и радостно кивает собственным мыслям. — Так что, тошнись смело! — Ни за что! Антона передергивает от такой перспективы. Он жмурится, открывает рот, губами снимает гель, запрокидывает голову, чтобы сразу проглотить и не чувствовать этот ужасный вкус, протягивает руку, забирает стакан, быстро запивает, резко зажимает рукой рот и усиленно заставляет свое тело принять всю эту гадость, как вчера приняло литр коньяка. Он отпускает руку и падает обратно. Арс ставит стакан с ложкой на стол, садится в позу лотоса, кладет руки на диван и опускает на них голову. Антон подбирает руки под щеку и рассматривает лицо перед собой, оно выглядит таким блаженным и умиротворенным, будто наконец-то все встало на свои места. — А у меня сегодня зачет по физкультуре. — С легкостью произносит парнишка. Для него уже ничего не важно, ничто не имеет значения, кроме них двоих в эту самую минуту. Он с такой же легкостью мог сказать «а к нам в дверь ломятся зомби, которые сейчас нас разорвут», «а на Землю летит метеорит», «а я нашел бомбу, которая взорвется, через минуту». — Тебя после кремировать или похоронить? — Кремировать, не хочу в земле гнить. Арс улыбается. — Чудесно, надо будет мясо купить, попутно шашлык пожарю, а из твоего праха буду кофе по праздникам заваривать. — А что вы не поделили? — С кем? — С адекватностью, что она решила тебя покинуть. — Сказал человек, который затирал мне про вампиров яблокоедов и телепатию. — Попрошу заметить, я тогда был не в адекватном состоянии, а у тебя такое состояние по жизни. — Хочешь сейчас обсудить мою адекватность? — Сейчас я хочу сдохнуть, оставим на потом. — Может лучше на никогда? Антон хмурит брови и осуждающе щурит глаза. — Хорошо, хорошо, потом дак потом. Пошли завтракать. Антон отрицательно качает головой, но Арс уже проскальзывает руками под его рубашку и приподнимает за плечи. Первак обхватывает капитана ногами и повисает на нем как коала. — Да, секси девчонка из тебя на троечку. — Сжимает Арс бедра Антона. — Я обещаю реабилитироваться. — Бубнит он на ухо. Арс усаживает первака на стул, отходит за кашей, возвращается и с улыбкой наблюдает за растекшимся по столу лужей безысходности. Антон хмурится от звука поставленных на стол тарелок, принюхивается и кривится. Есть не хотелось от слова совсем, тошнило уже только от запаха еды, единственное, что он сейчас мог в себя влить это кофе, без молока, без сахара, прямо такой кофе, который за один глоток, может заставить твое сердце остановиться. Антон тянется к кружке, делает пару глотков и удовлетворенно кивает. Сердце от него конечно не остановится, но кровь по организму разгонит прилично. — Ты бы Твисту позвонил, он волнуется. — Я ему ночью звонил и сегодня утром написал. Антон кивает, берет ложку, зачерпывает кашу и подносит ко рту, не решаясь попробывать. — Это каша ее едят, а не осуждают за существование. — Смеется Арс, припоминая перваку его слова по поводу бургера, но тот явно не в настроении смеяться вместе с ним. Антон переводит недовольный взгляд на своего капитана, который за обе щеки уплетал столь чудесный завтрак. — Ты такой бодрый, аж бесишь. — Шипит он, зажмуривается и засовывает в себя кашу. — Ну знаешь, идеальная пара должна дополнять друг друга, и если сегодня ты способен выдать только один процент, значит, я должен выдать девяносто девять. Психология взаимоотношений. Пятая лекция. Похоже не только Антон с утра до ночи конспекты переписывает. — Заебись, сдашь физру вместо меня? — Оооо нет, как ты там говорил, пусть тело страдает, а мозг запоминает, как делать не надо. — Садист… — Щурит он осуждающий взгляд и впихивает в себя еще одну ложку. Завтрак проходит не важно. Ну, не у всех. Арс вполне доволен своим творением, а Антон раскритиковал все вплоть до нарезки хлеба. Арс уже не раз видел Антона пьяным, но вот с его похмельем встретился впервые. Обычно первак просто умирает два дня с минералкой в обнимку, не сползая с кровати, но сегодня, его такой радости лишили, а когда ребенка лишают радости, он начинает капризничать. Арс же решительно настроен был впихнуть в Антона всю тарелку. В ход шло все. От «открой ротик летит самолетик» до «либо ты открываешь рот, либо я тебе вставляю для него расширитель и впихиваю двойную порцию». В общем, через двадцать минут пыток Антона кашей, он понял, что больше никогда не будет встречать похмелье с Арсом. Зачет по физре включает в себя забег на километр по беговой дорожке, пресс на турнике с поднятием ног вверх, отжимания, прыжок в длину и подтягивания. И так, внимание знатоки вопрос, после сдачи какого норматива, Антон таки проблевался? Правильно, после каждого по разу! Во всей этой ситуации ему было жалко не себя, а труды Арса. Потому что из него вышло все: каша, фрукты, кофе, конфеты и желание жить. И вот первак на дрожащих руках поднимает свое бренное тело, носом задевая перекладину, физрук кивает, подписывает зачетку, парнишка падает на пол и уползает в раздевалку. Нормативы сданы, зачет стоит, Антон помер. — Шаст, пошли перекурим, может тебе полегчает. — Сколько у нас еще пар впереди? — Три. — Не полегчает. Антон лежал на скамейке в опустевшей раздевалке, Макс стоял над ним и усиленно пытался сподвигнуть друга хоть на какое-то действие. Дверь открывается и раздевалка начинает понемногу наполняться студентами, у которых физра стояла следующей. На Антона особого внимания никто не обращал. Мертвые тела студентов под сессию это норма. Их можно найти на подоконниках, в туалетах, на лестницах и в столовке. Главное смотреть под ноги, чтобы не наступить. — Антон, все хорошо? Обеспокоенный голос заставляет парнишку подскочить. Он осматривает раздевалку и видит у шкафчика напротив Пашу. Антон быстро кивает, опирается руками в скамейку и отталкивается, заставляя тело принять вертикальное положение. — Зачет сдавал. — Везет, а мне только предстоит эта пытка. От Паши, как всегда, исходит аура самого лучезарного, доброго и милого человека на свете. Он улыбается Антону своей белой улыбкой, распахивая горящие карие глаза, но первак его успел узнать достаточно хорошо, и сейчас, он отчетливо видит, как его куратор нервничает, нет, более того, он в панике. — Удачи. — Вполне искренне отвечает Антон голосом глашатого из голодных игр. Он поворачивается к выходу, где стоит настороженный Макс, который готов в любой момент метнуть в Пашу кинжал. Антон, правда, не уверен, что он у него был. Но для Паши Макс готов был его материализовать хоть из своих мыслей. — Антон… — Уже куда тише, почти шепотом зовет его куратор. Парнишка останавливается и разворачивается на него. — Я бы хотел поговорить… Паша виновато опускает глаза в пол, обнажая истинное подавленное лицо, но уже через секунду берет себя в руки и становится прежним солнышком лучистым с океаном надежды в глазах. — Шаст, а я бы хотел еще перекусить! Давай уже как-то ускоряйся! — Шипит Макс. Антон смотрит в жалобные карие глаза, кивает им и выходит из раздевалки, вслед за другом. Под перекусить Макс обычно подразумевает кофе, булочку из кондитерской напротив и сигаретку из пачки Антона. Макс не курит на постоянной основе, но в поддержку друга, иногда может и позволить своему спортивному организму немного лишнего. — Чего он от тебя хотел? — Поговорить. — А в прошлый раз дак вы не наговорились?! — Видимо нет. — Ой, не нравится мне это все… — Все будет хорошо. — Антон делает тяжку, запрокидывает голову, улыбается как дурак, и выдыхает дым, который кружится вперемешку со снежинками. — Кстати, ты видел расписание экзаменов? Антон замирает, укусив булочку. Макс закатывает глаза и достает телефон. — У нас первый экз по матану двадцать девятого, а остальные только после восьмого. Так что можно уже брать билеты домулики! — Радостно объявляет Макс, подергивая носиком от предвкушения каникул вне клаповьей общаги. Антон тоже расплывается в улыбке и пару раз подпрыгивает на месте, выплескивая свою радость. В голове он уже мысленно сидит дома у новогодней елки и точит за обе щеки оливье под бой курантов. Антон ковыляет в сторону старого актового зала. В какой-то момент, примерно паре на второй, он устал страдать, и решил взять вверх над своим самочувствием! Так сказать, изнасиловать изнасилованного себя, сочтется за то, что тебя изнасиловало не похмелье, а ты сам. А в обществе самонасилие обычно возводят в культ и всячески поощряют! Поэтому Антон отсидел три пары, сходил на факультатив, сдал долг по лабе по информатике и теперь победно полз на собрание, которое должно начаться только через час, но сейчас это было даже к лучшему, он успеет поспать на подоконнике. Или не успеет. В актовом зале горел свет, а через окошко можно было увидеть, как Арс прыгает по сцене на пару с Театралом. Антон приоткрывает дверь, машет рукой в знак приветствия, доходит до кладовки, заходит в нее и плюхается на пол, мгновенно проваливаясь в сон. — Что это с ним? — Сессия. — Не отрываясь от листочка с текстом, серьёзно отвечает Арс. — Ну ты хоть так не жести, я вот уже своим первакам вольную дал, еще не хватало, чтобы кого-то отчислили. — Этот вывезет. — Улыбается капитан, кидая взгляд в сторону кладовки. — Смотри чтобы ты вывез. — Смеется Театрал и подгоняет Арса продолжить репетицию. Антон лежит на кровати в общежитии и чувствует, как по его руке что-то ползет, он на автомате смахивает это и продолжает сладко спать. Но это противное ощущение пробегает и по ногам и по лицу. Он трясет ногами, а лицо упирает в подушку. Он чувствует, как маленькие усики щекочут ему нос. Антон сонно открывает глаза и стряхивает с лица противную щекотку. Маленькие лапки пробегают по подбородку и шее. От этого Антон резко просыпается, быстро вскакивает, осматривается — вся его кровать в мелких рыжих противных тараканах. Они везде! На простыни, на ногах, руках, стене. Они выползают у него из под футболки и роятся в его волосах, так и норовя заползти в ухо. Антон кричит, машет руками, скидывая их с себя, соскакивает с кровати и проваливается в черную дыру... — Ааааааа! Антон вскакивает в холодном поту на ноги и быстро начинает срывать с себя китель, рубашку, затем закатывает брюки, усиленно стряхивая тараканов. — Сука! Он тяжело дышит, смотрит на свою одежду, которая валяется на полу, немного приходит в себя, осматривается, в его глаза бьет яркий свет монитора ноутбука. Антон прикрывает глаза рукой. Монитор отворачивается. Темнота. Антон протирает глаза, привыкает к темноте и видит в свете монитора Арса, который сидит в кладовке на полу, вытянув ноги вперед и уперев спину в стену. — Кошмар? — Тихо спрашивает брюнет. — Лучше бы кошмар, а не тараканья мерзость! Антон поднимает рубашку, встряхивает ее и надевает на себя, даже не думая застёгивать. — А ты чего тут? А собрание? А который сейчас вообще час? — Делаю проект. Собрания не будет. Время восемь. Антон накидывает китель и удивленно смотрит на Арса. — В смысле не будет? — Серега и Поз математику сдают, ну как сдают, пока наверно еще только в очереди стоят. — Никогда не понимал преподов, которым в кайф двадцать четыре на семь над студентами издеваться. Арс что-то усердно печатает. Антон падает рядом, упирается спиной в стенку, подтягивает рюкзак и достает пачку сигарет. — Мне пизды дадут, если я тут покурю? — Если ты провоняешь костюмы театралов, то да. Антон косится на Арса и чувствует, что он чем-то недоволен. Он всегда резко дистанцируется от первака, когда хочет ему за что-то въебать. — Ну, я скажу что ты мне разрешил. — Улыбается Антон и закуривает, но реакции в его сторону ноль. — Что за проект? — По экономике. — О чем? — Основа реформирования экономической системы непосредственно связанная с налоговой системой и ее формированием. — Ничего непонятно, но очень интересно. Арс молчит и продолжает, что-то судорожно набирать на клавиатуре. Антон выдыхает дым в потолок и похлопывает себя по карманам, потом переключается на рюкзак, а потом повторяет эту процедуру раза три. Брюнет наблюдает за ним строгим беспристрастным взглядом. — Телефон, не видел мой телефон? Арс опускает руку в карман кителя, достает телефон парнишки, но тот все еще занят поисками, чтобы обратить на действия капитана хоть малейшее внимание. — Точно привяжу его к себе скоро! Можешь мне набрать? — Оборачивается он на капитана, выдыхает дым и протягивает руку. — У меня уже мини инфаркт случился. Арс отпускает телефон, он падает на пол, но Антон вовремя успевает перехватить его. — Можно поаккуратней?! — Кидает сердитый прищур первак, переводит взгляд в экран, закатывает глаза и откидывает голову на стенку. — Вот оно что... А я думаю, что ты такой дерганый. Антон смотрит на экран, на нем красуются два сообщения. Антон, привет, ты в комнате? Я зайду. Антон, заебал, Паша приходил, тебя спрашивал. Я сказал, что ты умер, но он не поверил. Парнишка откладывает телефон, тушит об чехол окурок сигареты и достает новую. — Мы с ним сегодня пересеклись на физкультуре. Он хотел поговорить, я кивнул, вот он и написал. Ничего криминального. Брюнет издает глухое шипение и продолжает печатать. — Арс, ну ты серьезно… Мы расстались не очень хорошо, я бы даже сказал очень плохо. А у него взгляд был виноватый, видно, что ему плохо, хотел дать шанс выговориться, чтобы ни я, ни он больше к этому не возвращались. Антон набирает в легкие дым и резко выдыхает в лицо капитана, тот разворачивается с гневным прищуром. — Ого, я думал у тебя шею заклинило, чтобы на меня смотреть. Арс цокает и закатывает глаза, а после разворачивается к своему ноуту. — Ты серьезно злишься на меня из-за этого?! — Скорее возмущенно, чем вопросительно вскрикивает Антон. Брюнет молчит, Антон тяжело вздыхает, подтягивает к себе колени и складывает на них руки. — Я злюсь не на тебя, а на ситуацию. - Наконец-то цедит Арс. — Имеешь право… — Что он сделал, что ты ему нос разбил? Антон удивленно хлопает глазами, тушит сигарету, обхватывает ноги руками и начинает раскачиваться. — Ну там, просто… По сути, то переживать не из-за чего, но если бы я ему не въебал, было бы из-за чего. Да не важно… — Антон. — Да, что! Не хочу я тебе об этом рассказывать! Было и прошло! Теперь все хорошо! — Верещит первак, обрушивая на капитана весь свой праведный гнев, который накопился в нем еще с понедельника. — И вообще, это мои проблемы, я сам с ними разберусь, а ты не лезь, проект вон свой заканчивай, а то отчислят! Антон резко сдувается и утыкается головой в коленки. — Ну ты же в мои лезешь, причем с завидным постоянством. — Как можно сдержанней начинает разбор полетов Арс, но нотки раздражения неумолимо прорываются. — Потому что ты придурошный, и что не день, то проблема! Как маленький! Глаз да глаз за тобой! — Разворачивается первак на капитана и тычет в него пальцем. — А я просил, чтобы ты лез? — Слабо отбивает он руку и тоже разворачивается лицом к парнишке. — А меня не надо просить, я сам могу принять решение, куда мне лезть, а куда нет! — Видимо не можешь! Раз границ не видишь между детской забавой, и обстоятельствами, где у входа красным горит табличка «не входить»! — А что мне надо было делать? А? — Максимум, что от тебя требовалось, позвонить Инне Николаевне, а не играть в героя! Ты хоть понимаешь, чем все могло закончиться? — Арс хватает его за края расстёгнутой рубашки и придвигает к себе. — Да! — Отбивает он руки и отталкивает его от себя. — Очень сомневаюсь! Люди имеют свойство геройствовать только от тупости! — То есть я по твоему тупой?! — Всплескивает Антон руками, охриневая от откровений. — По-другому, я не знаю, как оправдать твои действия! В этот момент даже охранник на проходной выключил свой сериал, потому что эти двое орали на весь универ, как ненормальные. Антон вскакивает, закуривает и встает напротив Арса. — Может разберемся с причиной, а не со следствием? Какого хрена ты там вообще делал?! Какого хрена ты вообще стоишь на учете?! — Тебя это не касается! Ты можешь до меня не доебываться! Вечно лезешь, куда тебя не просят! — Нет уж, позвольте я до вас все-таки подоебываюсь! Почему ты стоишь на учете?! Арс утыкается в ноут, Антон рычит, вырывает его и ставит на стеллаж, сметая на пол какой-то театральный рек. — Отвечай! Или мне твое дело запросить, а что, удобно устроился, свои личные границы мы отстаиваем, а на чужие класть хотели! — Это уже не важно, я уже во всем разобрался! — Как? Как ты разобрался?! — Поговорил с Александром Викторовичем, он снял меня с учета. — Поговорил? И что ты вкладываешь в это слово? Перелом костей? Шантаж? Блять, Арс, у тебя есть пистолет с сонными дротиками, миллион шприцов и лекарств, которых не найти в обычной аптеке! Твист мастер ухода от погонь, а ты чертов Кингсман с перцовыми шашками! Блять, Арс, это что за гребаный пиздец! Можно я уже хоть что-то начну понимать?! Антон закашливается горелым дымом от фильтра и, изнеможенный от такой пламенной речи, падает на пол. Оглушительная тишина. Ноутбук переходит в спящий режим, и к тишине добавляется еще и темнота. Раздается шорох, от которого Антон даже вздрагивает, а после тишина вновь мягко обволакивает кладовку. Перваку на плечи падают руки и скользят к запястьям. Арс вытягивает его кисти, прикладывает себе на щиколотки, упирая указательные пальцы в шрамики за косточкой. — Чувствуешь? — Что это? — Тут проходит вена. В пансионате мы кололись только в нее, чтобы нас не спалили. А прошлой зимой я проткнул ее циркулем, на обеих ногах. Хотел покончить со всем этим. Меня нашел Твист. Вызвал скорую, тут же приехали менты, родителей, точнее отец. Дальше разговор с психологом о суициде. Отец упек меня в психушку… — У Арса дрожит голос и он замолкает. Антон придвигается к нему ближе и кладет голову на его колени. — Я пролежал там до семнадцатого мая, потом мама и Инна Николаевна меня вытащили. А потом я еще месяц функционировал в состоянии овоща. Меня поставили на учет, который обязывал проходить постоянные обследования и встречаться с психологом. За лето я научился с этим жить, сдал все долги и восстановился. Как-то так. Антон зарывается носом в его колени и обнимает щиколотки. — Какой же вы дурак, Арсений Сергеевич... Антон чувствует, что его капитан улыбнулся. Арс выпрямляет ноги, просовывает их под коленями Антона, берет его за пояс и притягивает к себе, усаживая на бедра. — Не дурачей вашего, Антон Андреевич. Парнишка припадает к шее капитана и втягивает его родной запах. — Антон, пообещай мне, что никогда больше не будешь мне помогать. Никогда. Чтобы не случилось. Никогда. Ты не представляешь, как я испугался, когда увидел тебя в палате. Арсений прижимает его к себе до хруста костей и утыкается в висок. — Буду… — Я этого тебе не прощу. — Я тоже себе этого не прощу. — За что ты мне такой упертый… Арс запускает руки в его волосы и нежно поглаживает. Антон тихо смеется ему в шею. — Инна Николаевна сказала, что ты меня за такое по головке не погладишь, а ты гладишь. Брюнет скользит рукой по скуле парнишки, разворачивая лицом на себя. — Ты спас меня, а я не заслуживаю… Антон льнет к его губам, не давая закончить. Арс замирает от такой неожиданной смелости первака. Антон переносит руки на его торс, сжимает рубашку и ерзает на его бедрах. Капитан тяжело выдыхает, но не отвечает, позволяя себя целовать. Первак с каждым касанием становится все настойчивее, резче, агрессивнее. Он посасывает его губы, кусает, грубо оттягивая, пихает язык между ровных рядов зубов. Антон отстраняется, делает глоток воздуха и опускает взгляд на руки. — Совсем не плохо. — Облизывает губы брюнет. Антон стыдливо бегает глазами по вздымающейся груди капитана и благодарит Бога, что тут темно, и тот не увидит его раскрасневшегося лица. — Хочешь меня? — Мурлычет Арс, поглаживая Антона за ушком. Антон замирает, распахивает на него искрящиеся зеленые глаза и кивает. — Говори. — Это уже не мурчание, а строгий приказ. — Хочу… — Тихо шепчет первак. — Чего? — Того самого… — Чего того самого? — Ему определенно доставляет кайф издеваться над людьми, нет, не над всеми, только над его мальчишкой. Антон сжимает рубашку капитана еще сильнее, тяжело сглатывает, выдыхает, переносит руки на его напряжённые бедра, сжимает их, приближается почти к самому носу и игриво улыбается. Арс чувствует, как рука мальчишки легла прямо на его член, крепко сжимая его, отчего из груди вылетает непроизвольный рык. — Хочу, чтобы ты выебал меня прямо тут. — Выпаливает Антон, покусывая кончик носа капитана. Антон ловит на себя обжигающий горящий взгляд, в котором хороводом танцуют все бесы этого мира, и его сердце трепыхается в груди белой тряпкой. Инстинктивное желание бежать, заставляет его подпрыгнуть, но сильные руки прижимают его к себе, а горячие губы впиваются в тонкую шею. Арсу сносит крышу. Он резко сжимает холку младшего и в наглую засовывает язык в приоткрытый рот, вылизывая его. Антон глухо стонет, скользит трясущимися руками по пуговкам рубашки, почти разрывая их. Арс грубо оттягивает волосы назад, заставляя первака прогнуться всем телом. Он проводит горячим языком вдоль шеи, закусывая и посасывая мочку уха. Антон содрогается в мурашках и впивается рукой в плечо капитана, сдавливая его. Арс обхватывает тело мальчишки и пальцами перебирает ребра, отчего Антон скачет, как ненормальный, и царапается, стараясь выкарабкаться. — А...арс… — Пищит Антон, но его затыкают настойчивым поцелуем. — Тише... Арс валит первака на спину, впивается губами в его шею, оставляя красное пятнышко, закусывает ключицу и спускается ниже. Антон протяжно стонет от лёгкого прикосновения к своим соскам. Зубы закусывают нежную розовую плоть и оттягивают, заставляя парня выть от боли и кайфа. У Антона эхом в голове отдаются собственные стоны, он закусывает запястье и мычит, стараясь быть тише. Первак зажмуривается, когда рука капитана легко скользит по его ширинке, а когда открывает глаза, угрожающее лицо уже нависает над ним. Арс оттягивает руку Антона и проводит пальцем по следу от зубов. — Не делай так больше. Я хочу тебя слышать. Понял? — Слетает глухое рычание, на что парнишка быстро кивает. — Умка. Арс спускается ниже, оставляя красную дорожку, наливающуюся цветом, следов. Он выпрямляется, хватает Антона за резинку джогеров и одной рукой приподнимает парня вверх. — Бараний вес. — Усмехается капитан, покачивая худые бедра на весу. Антон показывает фак, скользит одной ногой вверх и пробирается под расстёгнутые брюки, пальцами проводя по налившемуся кровью члену. Арс рычит, сдергивает с него штаны вместе с боксерами. Антон стыдливо сводит ноги, перекатывается на колени и оттягивает рубашку. Арс застывает от такого зрелища, пожирая взглядом каждый кусочек тела его мальчишки. Такой невинный, такой нежный, такой горячий… Он с трудом отрывается, поднимается на ноги, вытягивается к верхней полке стеллажа, достает коробку и вздрагивает, ощущая внизу живота прикосновение горячего языка. Арс опускает голову и замирает, ловя на себя игривый взгляд зеленых глаз. Антон нежно покусывает возбуждённую плоть по всей длине сквозь два слоя ткани, слегка смачивая слюной, и довольно урчит, почувствовав, как член дёрнулся под его губами. Арс рвано выдыхает и сдавливает коробку в руках. Антон медленно расстегивает ширинку, спускает брюки, продолжая немного грубые ласки уже сквозь одни боксеры. Первак слышит глухое рычание сверху, зубами подцепляет резинку боксеров и стягивает вниз. — Пиздец… — Выдыхает Антон, смотря на ровный, обвитый венами член капитана, сочащегося смазкой. Антон улыбается размыкает губы и медленно обводит языком бархатную плоть, пульсирующую под его касаниями. Он очерчивает кончиком языка уздечку, проскальзывает по выпирающим венам до основания и возвращается обратно, широким движением полностью накрывая своими губами ярко-малиновую головку. Арс шипит от волн новых ощущений. У него было много парней, но такого не было никогда. Его любимый мальчик, пухлыми губками высасывает из него всю жизнь. Арс опускает взгляд вниз, и дрожь от распирающего возбуждения пробивает его по всему телу. Он видит, как самый строптивый мальчишка на свете послушно погружает член все глубже и глубже в свой ротик, кидая блядский взгляд на своего капитана из-под длинных ресниц. Арс хрипит, нежно берет его за волосы и отстраняет от себя, на что Антон недовольно хмурит брови. Брюнет опускается на пол, усаживая первака на свои бедра так, что два крепких ствола, влажных от смазки, соприкасаются. Антон громко стонет, задрожав, а Арс шипит, чувствуя, как его головка потирается о чужой член. Такие горячие, возбуждённые и сходящие с ума друг от друга… Арс одной рукой обхватывает сразу два члена, начиная ласкать, а другой проскальзывает в коробку, достает тюбик смазки и протягивает Антону. Парнишка дрожащими руками, открывает тюбик и выдавливает густой гель на протянутые пальцы капитана. Арс скользит рукой по дрожащей спине, гуляет пальцами по ложбинке, массируя узкое колечко мышц. Антон рвано выдыхает и припадает губами к капитану, обнимая его за шею. Арс заходит пальцем вовнутрь, загоняя его по фалангу. Антон скулит в губы и подается вперед, но сильная рука удерживает его на месте, прижимая за талию. — Ты такой узкий и горячий… Ты же не девственник? — Арс разминает стенки изнутри, продвигая палец глубже. — Не… А… нет…фак… у меня просто… никогда давно не было… Арс загоняет второй палец, давая Антону немного привыкнуть. Он заглядывает в зеленые глаза, в которых на уголках уже начали проступать слезы, и любя целует его в бархатный носик. — За что мне такое чудо… — Улыбается капитан, покрывая поцелуями лицо младшего. — Ну ты уж определись дурочек я или чудо… — Язвит тот, на что Арс расширяет пальцы внутри первака и вгоняет третий. — Два в одном. — Усмехается он. Антон скулит, пытается высвободится, закусывает плече капитана и царапает его спину. Арс медленно трахает его пальцами, кайфуя от беснующегося мальчишки под своими руками. Он останавливается и наблюдает за реакцией мальчишки. Антон на дрожащих ногах привстает и насаживается на пальцы, отзываясь стонами на каждое движение. Это становится последней каплей. Арс вынимает пальцы, хватает два кителя кидает их на пол и укладывает Антона на живот. Первак изнывая от желания виляет бедрами. Арс достает из коробки презерватив, вскрывает его, медленно натягивая, наблюдая за своим изгибающимся мальчишкой. Антон чувствует, как под него пролазит рука и приподнимает. Он подчиняется, встает на четвереньки, прогибаясь в пояснице. Тут его входа касается что-то намного больше и горячее, чем пальцы. Арс проводит рукой по спине первака, останавливается на бедрах и сжимает их. Антон подается навстречу. Арс проводит головкой члена по ложбинке, надавливая на колечко мышц, заставляя первака трястись всем телом от желания. — Арс… пожалуйста…трахни уже меня! — Жалобно стонет Антон. Брюнет ухмыляется, у него тоже нет никакой выдержки играть со своим мальчишкой дольше. Он приставляет головку ко входу и начинает потихоньку надавливать. Антон громко скулит, закусывает собственную руку и подается назад, но Арс резко выходит, смачно шлепая первака, отчего Антон еще сильнее закусывает свою руку. — Я тебе говорил не закусывать руку? — Рычит капитан. Антон быстро опускает руку на пол и виновато смотрит на Арса. — Я больше не буду… прости… Антона обжигает еще один шлепок, он скулит и придвигается к горячей головке члена. Арс обхватывает Антона за талию и резко входит на половину. Мальчишка взвизгивает и падает на локти. Еще один толчек и Арс входит целиком. Антона буквально разрывает от смеси боли и удовольствия, по щекам катятся слезы, а перед глазами все плывет. Брюнет начинает двигаться в нем медленно, давая Антону привыкнуть к его размеру, и стараясь самому взять себя в руки, чтобы не кончить слишком рано, а с учетом того, что жаркое узкое колечко сжимает его так сильно, это будет тяжело сделать. Но Арс хотел, хотел передать Антону всю свою любовь, всего себя, хотел, чтобы у него снесло крышу, и чтобы он потом трясся на его руках, прижимаясь бархатным носом к его груди. — Быстрее…прошу… Арс… — Скулит Антон, извиваясь всем телом. Капитан улыбается, переводит руку с талии на его голову, хватаясь за волосы, отчего Антон максимально прогибается. Арс начинает наращивать темп, выбивая глухие стоны из груди младшего. В нем трепетала нежность к парню под ним, и одновременно с этим он хотел втрахивать его в пол, чтобы того разбило на атомы от волнующих ощущений. Арс сжимает член Антона и начинает медленно проводить по нему, наращивая темп. Антон скулит, вцарапываясь в пол. — Я скоро… Арс… Блять! Антон прогибается, из его груди вырывается крик. Арс нагибается, закусывает его шею, рычит, сдавливает горло мальчишки, перекрывая кислород. Антон хрипит, чуть не теряя сознание. В руку Арса ударяет вязкая жидкость, Антон обмякает в его руках, капитан рычит и изливается в презерватив внутри первака. Арс выходит, завязывает презерватив и откидывает в сторону. Первак падает на пол, Арс валится рядом, перекладывая его голову на себя. Кладовка наполняется тяжелым хриплым дыханием. — Пиздец… — Сбивчиво выдыхает Антон. Арс улыбается и утыкается носом в его макушку, опаляя горячим дыханием. — План на день считаю выполненным, поздравляю вас Антон Андреевич. — Торжественно произносит капитан. — Какой план? — Ты мне въебал, я тебя выебал. Антон усмехается и легонько ударяет Арса в грудь. — Пиздец… — Антон, хочешь я тебе книгу подарю, словарный запас расширишь. Второй удар не заставляет себя долго ждать. — А все ведь началось с этой кладовки. — Улыбается Антон. Арс обнимает его, заставляя перекатиться и улечься прямо на его торс сверху. Первак привстает, опирается локтями в грудь капитана, смотря ему прямо в глаза. — Дак что, я тебе все еще не нужен? Арс положительно кивает, от чего у Антона гневно распахиваются глаза. Капитан улыбается, притягивает лицо первака за скулы и губами прислоняется к его бархатному носику. — Ты мне необходим. Антон восторженно замирает от таких слов, придвигается к губам капитана и сдавленно выдыхает. — Ты мне тоже. И знай, я тебя не прощу. — За что? — За все то, что ты можешь сделать в будущем, думая что мне во благо. Не прощу. Никогда. Ни за что. На секунду их пронзает тоскливая боль, будто кто-то подкрался к ним и всадил меч, за раз пробивая два сердца. И чтобы заглушить эту боль, они сливаются в нежном поцелуе.