Возможность

Оставив Дамблдора размышлять о собственном поведении и несовершенстве мира, Поттер решил немного пройтись, до отбоя было ещё достаточно времени, чтобы позволить себе безнаказанно прогуляться. Немного посомневавшись, молодой человек решил подышать свежим воздухом, оправданно предполагая, что Выручай-комната занята Малфоем, а больше побыть одному негде. Покинув замок, юноша поплотнее укутался в школьную мантию, запоздало вспомнив, что на улице уже поздняя осень. Согревающие чары были как нельзя кстати, но от порывов холодного ветра они не спасали. Сначала Гарри хотел пойти к озеру — ему всегда нравилось размышлять, глядя на спокойную водную гладь, но, рассудив, что там может быть ещё холоднее, он передумал и направился к хижине Хагрида. Заходить в дом Поттер не стал, так как видеть никого не хотелось, даже добродушный полувеликан сейчас не был подходящей компанией, поэтому молодой человек остановился у кромки леса, где лесничий часто проводил уроки УЗМС. Трансфигурировав какую-то ветку в нечто напоминающее бревно, юноша сел, зябко передёрнув плечами. Тоскливые мысли не покидали его, навевая грусть и ощущение одиночества. Из-за ближайших деревьев выскользнула тень. Прислушавшись к себе, парень не ощутил ни малейшей опасности, даже наоборот — его магия была рада встрече с неизвестным, из чего Гарри сделал определённый вывод. Тень приближалась, и Поттер ощущал внутренний трепет от мысли о том, что они встретятся наедине, пусть это и продлится недолго, и, скорее всего, будет стоить десяток баллов факультету Гриффиндор. Прошла секунда и надежда юноши оправдалась — «тень» обернулась Мастером зелий. — Поттер, — поприветствовал его зельевар. — Профессор, — вежливо ответил юноша, но так и не встал со своего импровизированного бревна. — И что же наша надежда делает в такое время вне стен замка? — саркастично вопросил Снейп, но в его голосе не хватало привычного холода. — Размышляю, профессор, — с иронией в голосе произнёс молодой человек. — Почему бы вам не заняться столь полезным делом в гостиной вашего факультета? Уверен, там теплее и гораздо уютнее, чем здесь, к тому же — скоро отбой, и находиться в подобное время на улице — неразумно. — Вы как всегда правы, профессор, — со вздохом произнёс Гарри, вставая с бревна и возвращая тому первозданный вид. — Хотя здесь думается гораздо легче, и возможно, немного спокойней. — Не сомневаюсь, Поттер, храбрые львы никогда не славились особой тактичностью, а уж о способности не шуметь — и говорить не приходится. — Вы вновь поражаете своей способностью попадать в цель, профессор, весьма ценное умение. — Не могу поверить: Поттер признающий заслуги профессора зельеварения! Весьма польщён вашей оценкой. Они немного помолчали, стоя перед входом в замок. Эта короткая пикировка оказалась их первым нормальным разговором, и им обоим понравилась возможность вот так просто перекидываться словами. — Что ж, спокойной ночи, Поттер. — Спокойной, профессор. Несмотря на слова, оба мага не имели ни малейшего желания расставаться, и каждый из них решил дождаться того момента, когда второй отдалиться на большое расстояние, но ни один из них так и не сдвинулся с места. На то, чтобы понять: в чём дело — много времени не понадобилось, и, глянув в глаза «попутчику», волшебники убедились в правильности своих предположений. — Я собрал свежие ингредиенты, не желаете помочь мне их рассортировать, Поттер? Уверен, даже вы способны справиться с этой задачей, — не смотря на последний комментарий, голос Мастера зелий звучал мягко и немного неуверенно, словно он ожидал отказа. — С удовольствием, профессор Снейп, — хрипло, от еле сдерживаемых эмоций, ответил юноша. Северус кивнул, и, стремительно развернувшись, направился в сторону подземелий, спиной ощущая взгляд парня и мысленно вопрошая: что же он сам творит? Внутренний голос, со свойственной Снейпу ехидностью посоветовал заткнуться и получать удовольствие от жизни, неизвестно ведь, сколько ещё продлится его существование, учитывая поведение обоих хозяев зельевара. Так, препираясь с самим собой, волшебник не успел, и заметить, как подошёл к двери, ведущей в его личные апартаменты, но, называя пароль портрету, охранявшему вход, Мастер зелий ощутил небывалое волнение и жар, разливающийся по всему телу: уже во второй раз этот ученик переступит порог его дома, и сейчас нет оправдания действиям учителя, вроде потери сознания или же невыносимой слабости. «Спешите видеть, Северус Снейп сам пригласил к себе отпрыска Джеймса Поттера» — противным голосом пропел мысленно зельевар, но, как ни странно, ожидаемого отклика сие заявление в нём не нашло, наоборот — реакция была совершенно не предсказуемой: возбуждение и предвкушение разлились по его венам, одновременно ударив куда-то в грудь и в пах. Одно воспоминание о прикосновении рук мальчишки чуть не заставило опытного шпиона застонать вслух. «Это закончится очень плохо» — попытался привести себя в адекватное состояние Снейп. — «Либо мы навредим друг другу, либо кто-нибудь сделает это за нас». Но тело осталось глухо к увещеваниям мозга. Чтобы хоть немного отвлечься, мужчина пригласил юношу пройти с ним, вновь удивляясь самому себе — в его личную лабораторию входа не было никому, даже директору Хогвартса, не говоря уж об учениках. Похоже, заняться сортировкой ингредиентов — единственный способ находиться рядом с гриффиндорцем, и не пытаться раздеть парня, хотя… смотреть и мечтать никто мужчине помешать не мог. Состояние Гарри не слишком сильно отличалось от того, что испытывал его учитель. Он шёл к нему в апартаменты. Нет, не так. Снейп, Северус, его Северус, сам пригласил его спуститься в подземелье и провести некоторое время в компании слизеринца. Что может быть лучше? Разве что они продвинутся ещё дальше. Но Поттер не был настолько оптимистичен, чтобы рассматривать такую возможность всерьёз, достаточно того, что они проведут этот вечер вместе. Вдвоём. Наедине в лаборатории или гостиной Снейпа. Без окружения одноклассников и вечно норовящих взорваться котлов. Только Гарри и Северус, и ингредиенты, или чтобы там ни было. Не хватает только уверенности, что они смогут посидеть возле камина, почему-то хотелось расположиться не на диване, а именно на ковре, так они могли бы находиться ближе друг к другу, и не были бы обязаны смотреть в глаза собеседника, поддерживая разговор, вместо этого волшебники могли бы рассматривать пламя… нда, но это мечты. Приглашение пройти в лабораторию потрясло юношу, уж он-то знал, как Мастер зелий оберегает святая святых — место, где он может творить. Видимо, Северус сам ещё не осознал, насколько доверяет гриффиндорцу, иначе, просто из вредности, наперекор самому себе, ни за что не пустил бы Поттера в это помещение. Полчаса прошли в уютной тишине, прерываемой редкими командами профессора, относительно предварительной обработки, необходимой при консервации некоторых трав, чтобы сохранить их необыкновенные свойства. Бой часов, пробившийся из-за двери, ведущей в гостиную, заставил вздрогнуть обоих волшебников. Казалось, время пролетело слишком быстро. Как ни странно, но при всём возбуждении, охватившем магов, они провели самый спокойный вечер за долгое время, так как присутствие второго человека не напрягало и ни к чему не обязывало. То, что Гарри находился здесь, совсем рядом, не требовало от Северуса изображать радушного хозяина или, не дай Мерлин, послушного подчинённого. И наоборот, то, что рядом был профессор, не означало, что Поттер должен выглядеть заинтересованным в рассказе приятеля товарищем, или же непременно думающем о Волан-де-Морте Героем. Каждый из них мог оставаться собой, и это успокаивало, давало некую свободу. — Вам пора, Поттер, — хрипло произнёс зельевар. — Отбой уже был. — Конечно, профессор, — отозвался юноша, вопреки собственному желанию. — Я могу прийти завтра, чтобы помочь ещё с сортировкой, или с подготовкой ингредиентов? — Зачем? Вы же терпеть не можете зелья. — Похоже, теперь это уже не непреложная истина, сэр. Видимо, я повзрослел, если смог осознать всю важность данного предмета. Кажется, мне необходимо узнать больше об этом. Их голоса звучали спокойно, но ощущали волшебники себя так, словно танцевали, или вели мысленный диалог: «Хочу провести с тобой ещё один вечер» «Зачем? Я же тебя раздражаю» «Я вырос, и теперь ты мне необходим» Но каждый из них не был уверен, что верно истолковал «послание» собеседника. — Ладно, Поттер, пусть будет по-вашему. Завтра в восемь. Если опоздаете, лучше вообще не приходите. «Посмотрим, насколько серьёзно ты относишься к ситуации» — Спасибо, профессор, непременно буду вовремя, сэр. «Ни в коем случае не упущу своего шанса» — Спокойной ночи, Поттер. — Спокойной ночи, сэр. Хотя эта ночь обещала быть довольно насыщенной мечтами и предположениями обоих волшебников. Их встречи стали чем-то необходимым, отдушиной после сложного дня. Маги и заметить не успели, как приблизилось время Рождественских каникул, так как были поглощены новоприобретенной возможностью общаться с кем-то, столь интересным для собеседника. Первые вечера были неловкими и напряжёнными, а ночи, следовавшие за ними, оказались чересчур наполненными образами, не дающими спокойно уснуть ни одному, ни другому волшебнику, но время сделало своё дело, заставив обоих немного успокоиться, привыкнуть к происходящему, и даже нуждаться в этом. Возможно, они не обратили бы и вовсе внимание на то, что уже наступила зима, если бы окружающие не напомнили бы им о приближающемся празднике, своим весельем и предвкушением подарков. Друзья Гарри уезжали домой к Рону, так как, наконец-то, определились в своих отношениях, и хотели провести это время в окружении близких. Они и Поттера приглашали, но он отказался, напомнив, что его присутствие небезопасно для всех обитателей Норы. Рон обиделся, а Гермиона поняла и поддержала решение Гарри, предложив отложить поездку до лета, когда они смогли бы все вместе погостить у Уизли, но Поттер настоял на том, что им, как новообразовавшейся парочке, необходимо время наедине. Директор тоже проявил активное участие к судьбе Героя, предложив отпраздновать Рождество на Гриммо, куда юноша смог бы пригласить тех, с кем хотел бы побыть немного вместе вне школы, видимо, Дамблдор надеялся таким образом узнать, в ком заинтересован подросток, но Гарри отказался, напомнив, что идёт война, а также о том, что все хотели бы в этот день быть со своими близкими. В отношении ежедневных встреч с профессором Снейпом, парень давно уже толкнул речь о том, что знание зелий ему может очень пригодиться в борьбе с Тёмным Лордом, и Альбус, хоть и не был в восторге от того, что юноша начал усиленно заниматься, всё же не смог ему отказать. Правда, он попытался навязать занятия с профессором Слизнортом, но вынужден был отступить под градом аргументов, выдвинутых молодым человеком, основанных на том, что данный учитель больше заинтересован в компании известных, или подающих надежды учеников, нежели в возможности чему-либо научить студента. — Но вы же не ладите с профессором Снейпом, — выдал последнее возражение Дамблдор. — Война, господин директор, не игра в «хочу, не хочу». Мне необходимо узнать как можно больше во всех доступных областях магии. Я действительно не понимаю, как вы можете ожидать от меня достойного сопротивления Волан-де-Морту, не давая возможности изучить хотя бы часть того, что знает он. — Я хотел, чтобы ты жил жизнью обычного ребёнка. Гарри, я не думаю, что ты должен загружать себя таким количеством занятий, уверен, что когда придёт время — ты справишься с Томом, но ты должен жить не только войной. Тебе же всего шестнадцать лет! — Профессор, я развлекаюсь. У меня есть друзья и квиддич, этого вполне достаточно, чтобы получать удовольствие и отдыхать, но совсем не думать о том, что мне однажды предстоит — я не могу. Всё слишком серьёзно, и я хочу сделать всё, чтобы у меня был хотя бы шанс. На это Дамблдору ответить было совершенно нечего, не мог же он сказать, что в сложившейся ситуации у Поттера шансов практически нет, будь он хоть сильнейшим магом на свете? Разговор с зельеваром тоже не дал никаких результатов, так как Снейп высказал предположение о том, что о пророчестве Поттеру стоило сказать ещё на первом курсе, возможно, мальчишка ещё тогда взялся бы за ум, так как оказалось, что мозги у ненавистного гриффиндорца всё же присутствуют, что не отменяет его наглости и беспардонности. В общем и целом Альбус установил только одно: неприязнь между деканом Слизерина и Героем никуда не исчезла, просто затаилась на время совместной работы. Это вполне устраивало директора, так как давало возможность удержать гриффиндорца от ошибок, и при этом не мешало в том пункте плана, где Мастеру зелий придётся когда-нибудь сообщить Гарри о том, что тот должен умереть, пожертвовав собой. О том, что волшебники смогли найти общий язык, а так же и о том, что им хорошо в обществе друг друга — Дамблдор так и не узнал, уверенный, что прошлогодний опыт успешно доказал невозможность примирения сторон. На каникулы Поттер получил задание от директора: получить воспоминания Слизнорта о разговоре с юным Томом Реддлом, касающемся крестражей. Зелья Удачи у юноши не было, но это не отменяло смерти Арагога и того, что профессор Зельеварения не упустит такой возможности получить редкий яд говорящего паука. Правда, насколько Гарри помнил, до этого ещё было несколько месяцев, что несколько напрягало, так как после известия о крестражах он собирался сообщить директору о том, что при ритуале от него отделилась некая тёмная сущность, и подросток хотел, чтобы эта беседа состоялась как можно быстрее. Впрочем, перерыв в частных занятиях с Альбусом стоил того, чтобы ещё немного подождать с такими откровениями. Пока же можно было наслаждаться отдыхом, недолгими встречами с Северусом, с которым они уже перешли к посиделкам у камина, совсем чуть-чуть, несколько минут после очередного урока, но это было так волнующе, что мальчик ощущал себя счастливым. В ночь перед Рождеством гриффиндорец пришёл к Мастеру зелий под мантией невидимкой, и они сидели на ковре и глядели на пламя, именно так, как парень множество раз видел в своих снах-воспоминаниях, а с последним ударом часов, возвестившим о начале нового дня, молодой человек сам поцеловал своего преподавателя. Смущённый и возбуждённый, он тут же вновь отвернулся к камину, не замечая горящего взгляда учителя. — Счастливого Рождества, … Северус, — прошептал парень. — Счастливого Рождества, … Гарри, — ответил профессор глубоким голосом и притянул юношу поближе к себе, неловко обнимая того рукой за плечи, но, не позволяя себе ничего большего.