Самые важные встречи устраивают души, ещё прежде, чем встретятся телесные оболочки. Пауло Коэльо
Возможно, Сонхуну стоило забыть о Шим Джеюне. Определенно стоило за те несколько дней, что не видел его в стенах больницы. Наверное, перевалило уже за вечер — сложно сказать, когда темнеть начинает раньше. Телефон для Пака лишь существовал — лежал на прикроватной тумбе в беззвучном режиме и выключенным мобильным интернетом. За время реабилитации он успел отвыкнуть от средства связи и решил на время даже не думать брать его в руки. Так было немного легче сосредоточиться на восстановлении, не отвлекаясь на то прошлое, что хранилось в памяти устройства. То же и посоветовал Сону после одного раза, когда Сонхун вместо назначенного дневного сна листал свою галерею, а затем вел себя немного отчужденно, с грустью анализируя прошлое. Когда Пак достаточно отвык от телефона — такое понятие как «время» сильно смазалось. Его он определял по графику тренировок, сна и сдачи анализов. Однако, этим вечером ему впервые отменили вечерние занятия на тренажерах по причине необходимости присутствия Кима на плановой операции. Обязательно настанет день, когда Сонхун вновь будет стоять около операционного стола и делать то, что хорошо умеет, и что делает его жизнь по-настоящему стоящей. А пока, слоняясь по длинному коридору своего этажа и бесцельно шагая из одного крыла в другое, он пытается отвлечься и не умереть от скуки. Джейк… Что такого в его имени, что оно перекатывается на языке с такой горечью? Не может же Сонхун сожалеть о том, что сильно поддался эмоциям и не смог выровнять беседу на более нейтральный лад? Как ни странно, но мысли о странном парне, что вел себя слишком вольно, позволяли переключиться. Их с Джейком перепалка — сущая глупость, и сейчас Пак думает о ней с улыбкой. Неосторожные слова тогда задели его, но, если взглянуть на это с остывшими чувствами, вызванными тогда длительным перенапряжением, то проясняется, что ничего в них ужасного не было. Так уж и быть, Сонхун готов пойти на уступки, что они стоят друг друга — словно взрослые позорники, которые вернулись в детский сад. И, может совсем немного, ему бы все же хотелось поделиться своими переживаниями с кем-то, кто справляется с тем же, что и он сам. Ненавязчивая компания была нужна Паку больше, чем прогулка в одиночестве по своему этажу. Но нужен ли он теперь Шиму после того случая, учитывая, что парень словно сквозь землю провалился? Сонхун давно привык к проектировке больницы, и Асан уже давно не казался лабиринтом, где можно потеряться самому или потерять кого-то. Больше была вероятность, что парня просто выписали. Если так, то может оно и к лучшему. Смысл привязываться к кому-то, когда тебя самого уже выпишут на следующей неделе? Их уже точно не будет объединять ничего, потому что начнется другая жизнь. И у каждого она будет своя. — Господин Пак, ваши родители уже ожидают вас в палате, — проходит мимо него медсестра, которой поручили найти его. — Вы не устали ходить? Мне нужно вас проводить? — предлагает помощь девушка. — Нет надобности, — отклоняет предложение парень и кивком благодарит за сообщение о визите, на самом деле даже не желая теперь возвращаться к себе. Чрезмерная опека беспокоит еще сильнее полного ее отсутствия в прошлом. С родителями стало общаться намного легче, но иногда они перегибают палку. Пак искренне каждый визит надеялся, что хотя бы отец, будучи до смерти уставшим после работы поможет не продлиться новой встрече больше часа. Потому что Сонхун не рассчитывал снова пересказывать свои успехи реабилитации — как будто его лечащий врач вовсе не держит с его семьей постоянную связь о состоянии здоровья. Нужно вернуться в противоположное крыло, если он не хочет, чтобы мама всполошила больницу и лично отправилась на поиски, словно ее сын и правда еще числится в детском саду. Вполне понятно, как может себя накручивать семья, что едва не потеряла единственного ребенка, но…это слишком. Практически ежедневные визиты, звонки каждое утро — такое чувство, что пытается выполниться невозможное, а именно, наверстывание упущенного времени. Подобное немного отталкивает. Эта небольшая часть западного крыла служит переходом в его восточное — здесь немного приглушенный свет, а стенами выступают панорамные окна. На улице уже так темно, что не видно ничего кроме освещенных фонарями парка при Асане и дороги города, что забита в такой час машинами, стоящими в плотной пробке. Небо, по всей видимости, заполонено облаками, и не видно ни одной звезды. В стекле помутненным силуэтом виднеется его собственное отражение. Тело выглядит гораздо лучше благодаря тренировкам и восстановленному режиму питания. Да и гораздо приятнее видеть себя не в инвалидной коляске. В пустом крыле так спокойно и просторно, что не хочется возвращаться в небольшую уже надоевшую спустя столько дней комнату. У Сонхуна есть несколько вариантов: оттянуть время, медленно плетясь к своей палате, сославшись на усталость в ногах к вечеру, или же вернуться прямо сейчас, быстрее отмучиться, распрощаться с родителями и лечь спать. Если бы нашелся третий вариант, где он бы мог исчезнуть куда-нибудь, то Пак бы выбрал его. — Так и думал, что найду тебя на этом этаже. Сонхун оборачивается, удивленно натыкаясь взглядом на Джейка, почему-то одетого вместо больничной одежды в голубые рваные джинсы и растянутую черную футболку, что открывала взору ключицы. Такой повседневный образ навивает обычной жизнью, поэтому Пак так долго задерживает свой взгляд на каждой детали, отмечая, что его бывший сосед тоже восстановил физическую форму после комы. Кажется, Сонхун так не кстати зависает, что Джейк сам себя неуверенно оглядывает, пытаясь понять, что с его одеждой и не запачкана ли она. Сонхуну неловко читать на чужом лице немой вопрос «что не так?» и он отрицательно качает головой, прекращая свое занятие. — Ты же не знаешь, на каком этаже моя палата. — Я соврал, — Шим все же на всякий случай расправляет чуть смятый низ футболки и, прибавляя шаг, пристраивается рядом с Паком, словно им нужно идти в одну сторону. — Пришлось проходиться по каждому этажу, начиная с верхнего. — Снова стало скучно? — закатывает глаза Пак, пытаясь раскусить намерения парня. — Сонхун, — Джейк по разу хрустит костяшками пальцев, делая небольшую паузу, — я…хочу извиниться за свое поведение. Хочет извиниться… Взгляд, обращенный всецело на него такой искренний, что у Сонхуна появляется ощущение некой вины. — Мог бы сделать это раньше. Какой толк в твоих извинениях, когда ты их предоставляешь через несколько дней? Вопрос остается без ответа, а Шим продолжает идти рядом, потупив голову в пол. Видимо, на этом их разговор благополучно завершен. И смысл было парню искать его, если ему даже нечего сказать? Пустая трата времени. — Ладно, забудь, — не выдерживает Сонхун этой безмолвной пытки, думая, что все же придется закопать свое маленькое желание пообщаться. Все еще не видит никакой реакции со стороны и заворачивает за угол, оставляя стеклянный переход позади, надеясь, что парень перестанет уже за ним следовать, раз беседа себя исчерпала. — Я не мог раньше, у меня были на то свои причины, — повернув налево вместе с ним, Джейк хватает его за локоть и останавливает. — Сонхун, пожалуйста. Зачем ты это делаешь? Почему просишь так, как будто тебе действительно важно мнение едва знакомого человека? Почему не можешь просто выйти из головы? — Мне все равно, я не в обиде, — выдает Пак, и, судя по поджатым губам, парня явно не устраивает такой ответ. — Господин Пак? — из-за стены в коридоре неожиданно раздается голос той медсестры, что ранее просила его вернуться в палату к родителям. — Господин Пак? Немного шуршащий звук от медицинской формы, воспроизводящийся из-за полной тишины и шагов девушки, и Сонхун мысленно проклинает ситуацию, что его все же начали искать. — Хочешь сбежать? — внезапно спрашивает Джейк, кивая вглубь свободного коридора лабиринта больницы. — Что? — Решай. Либо остаешься стоять здесь, либо мы сбежим, — Джейк перемещает свою руку с его локтя вниз, крепко хватая ладонь, и ждет ответа. Сонхун не знает, что им движет — скорее всего его восхищает решимость в чужих глазах. Интерес к авантюре, которых не так много в его жизни, берет верх, и он решается, давая Джейку зеленый свет. Страшно, что ногам будет тяжело и еще сильнее, что у него не получится — но вот стеклянный переход остается далеко позади, а теплая ладонь в его собственной придает уверенности. Сердце бешено стучит, но Пак пытается сохранять стабильность дыхания, чтобы миновать новый поворот коридора. Они словно мальчишки-подростки, которые бегут навстречу неизвестности — туда, где нет определенной точки назначения. Да, это детский сад, но Сонхуну настолько все равно, когда в голову приятно дает адреналин. Почему ты так на меня влияешь? Как у тебя это получается? Они останавливаются, и Сонхун чувствует себя невесомо, весело глядя на свои ноги и возвращая внимание Джейку. Он попробовал, и у него получилось. Спустя месяц он снова может просто…побежать. Шим на пробу дергает ближайшую белую дверь из множества, и та, поддаваясь, пускает их внутрь. Здесь темновато, но несколько вертикальных вставок с запыленным стеклом все же пускали немного света на содержимое внутри. Не рассчитывая, что им попадётся узкая кладовая с инвентарем, где вовсе не протолкнуться через море коробок, Сонхуну остаётся лишь упереться рукой в стену, чтобы совсем не лечь на Джейка, зажатого между ней и его телом. — Если мы снова побежим, — запыхавшись, полушепотом пытается говорить Пак, чтобы их не могли услышать, — то я точно упаду в обморок. — Хватит с нас и одного забега, — с такими же тяжелыми выдохами отвечает Шим. — Смотри, не падай в обморок сейчас — а то совсем придавишь меня. В такой тесноте жутко неудобно развернуться. Сонхун принимает попытку, стараясь отстраниться от Джейка на нормальное, не переходящее личные границы, расстояние, но лишь больно ударяется ногой о наполненную чем-то тяжелым коробку. — М-м-м, — он сильно поджимает губы, сдерживая протяжный стон. Чужая ладонь мигом, словно на рефлексах, накрывает его рот, и Джейк, не отнимая руки, смотрит вниз, ища то, обо что ударился парень. — Не создавай шум, ты не сможешь здесь никак поменять положение, — усмехнувшись, шепчет Шим, не отнимая ладони, касающейся мягких губ. — Не буду, — Сонхун сам осторожно убирает от себя чужую руку и немного виновато глядит на парня, который сам не может никак развернуться, будучи прижатым к стене. Они прислушиваются к звукам коридора, стараясь уловить шаги медсестры, и они им отдаленно откликаются. Конечно, у девушки ведь есть и дела поважнее, чем искать Сонхуна по всей больнице, и парню должно быть стыдно, что он только добавил ей проблем, но…ему на самом деле весело. Вся ситуация, отдышка после бега, радость выздоровления и заразительная красивая улыбка Джейка, заставляющая улыбаться так же ярко в ответ. Боже, да о чем они думают? Стараются быть предельно тихими, чтобы их не нашли, хотя не могут прекратить посмеиваться, глядя друг другу в глаза. Почему мне с тобой сейчас так хорошо и спокойно, хотя в палате меня ждет семья? Они стоят так близко друг к другу… Сонхун смотрит на его до безумия притягивающие приоткрытые губы, с которых осторожно слетает просьба: — Скажи нормально, что прощаешь меня. — Все в порядке, Джейк. Это была нелепая ссора из-за всего накопившегося внутри — я прощаю тебя. — Это мой последний день. Давай встретимся около часа ночи на крыше.***
Время поджимало, но Сонхун все равно продолжал лежать под одеялом в постели, уже будучи в утепленной спортивной кофте на молнии — посчитал, что дутая куртка будет издавать много шума при ходьбе, а ему меньше всего нужно, чтобы кто-нибудь заметил его по пути на крышу. Туда нельзя заглядывать пациентам, и, попадись он охране, точно останется в своей палате до самого утра. Ни о какой встрече тогда не будет идти и речи. Джейк покинул его сразу же после того, как предложил увидеться, оставив Сонхуна наедине со своими мыслями и принятием действительности, в которой ему все же нужно было вернуться к родителям. Сейчас он вымотан семейным общением и, казалось, бесконечным ожиданием подходящего момента, когда в коридоре перестанут ходить те немногие врачи, что задержались на работе и собираются домой. Пора. Сонхун ищет под кроватью кроссовки и, последний раз посмотрев на время, оставляет телефон на смятой подушке. Конечно, более безопасно было направиться к лестнице, ведь на площадке отличная слышимость, которая бы помогла Сонхуну вовремя скрыться за дверью любого этажа и избежать встречи с кем-либо, оставшимся на ночной смене. Однако, это бы заняло много времени, которого, по всей видимости у него нет, если он хочет в последний раз увидеть Джейка. А он хочет. Это кажется таким естественным, что его немного пугает собственная уверенность. На свой риск Сонхун вызывает лифт и заходит внутрь, смотря, как красная стрелка движется вверх через этажи, и про себя молясь, чтобы никто к нему не присоединился по пути. К слову, ему несказанно везет. Сложно сказать, по какой причине его тянет поскорее добраться до назначенного пункта. По темному коридору последнего этажа Пак шагает со всей осторожностью и, на всякий случай, держится близ стены — лишь бы не напороться на что-либо и не споткнуться. Интересно, а Джейк уже на месте? Хочет ли поговорить о чем-то или же просто будет молчаливой компанией? Так или иначе, Сонхуну все равно любопытно, зачем парень попросил его о встрече, ведь они же могли просто обсудить все в той же комнате, где им довелось прятаться, или даже просто в коридоре после ухода его родителей. Джейк каждый раз странный, и это необъяснимо притягивает. Наконец Пак заворачивает на отделенную маленькую лестничную площадку. Здесь, наверху, крыша шумит от того, что на улице гуляет ветер, и до парня доходит, что в своей одежде он не сможет долго пробыть снаружи. Глупо было собираться на крышу, накинув лишь спортивную кофту поверх больничной одежды Он действительно дурак, да и к тому же с ослабленным иммунитетом. В какой момент он так зациклился на Шиме, что все мысли заняла его просьба? Почему это их последний раз? У Джейка же нет никакой злополучной побочки после нескольких лет комы, чтобы говорить такое? Его обволакивает холодный воздух, стоит отворить увесистую дверь и ступить на крышу здания. Ветер неприятно задувает в лицо, острыми иголками проникает под одежду, но Сонхун бегает глазами по периметру, выискивая Шима. Он более внимательно приглядывается к четырехугольной колонне, что возвышением стоит около парапета крыши, и все же замечает того, кого искал. — Нашел, — тихо говорит он сам себе, пряча руки в карманы спортивной кофты. Джейк стоит к нему спиной и не замечает его присутствия. Должен ли Сонхун крикнуть, чтобы парень обернулся? В такое время уже мало машин проезжает по близлежащей дороге, а поэтому приятная тишина вокруг хоть и позволяет почувствовать легкое расслабление, но тут же словно беспощадно возвращает ощущение пустоты. Так не должно быть. Последний месяц он постоянно находился под наблюдением врачей, а визитов близких было и не счесть. Это лишь типичное состояние после комы. Ему ясно объяснили, что постепенно все должно пройти. Пак набрасывает капюшон спортивной кофты и обнимает себя руками, пряча ладони подмышками, наивно полагая, что так станет теплее. Еще пару минут, и Сонхун подойдет к нему. Совсем немного, чтобы заморозить странные чувства. Давай, Пак Сонхун, как делал в детстве на льду — чтобы собрать одновременно все переживания и оставить их погребенными в холоде. — Давно тут стоишь? — спрашивает он, приближаясь к парню. — Не очень, — Джейк поворачивает голову, выходя из своего мысленного транса. — Все размышлял, придешь ли ты или нет. — Но вот я перед тобой. — Спасибо, что согласился. Сонхун отвечает Джейку легкой улыбкой и присоединяется к нему, так же опираясь локтями на край парапета и любуясь ночным видом. Луны толком не видно из-за туч, поэтому дороги внизу освещены лишь яркими фонарями с белым светом. Столько времени, проведенного в Асане, и вот они наблюдают мир городских огней, куда настала пора вернуться. Два пациента, что задержались надолго и переполошили больницу своим подвешенным состоянием, наконец войдут в привычную жизнь и продолжат уверенно идти своими дорогами. Абсолютно разными дорогами, которые не пересекаются между собой. — Почему именно на крыше? — интересуется Пак. — Хотел посмотреть на звезды, но если нас поймают вдвоем, то будет не так страшно. — И тебя заранее не смутило, что небо заполонено тучами еще с вечера? — Я просто понадеялся, — говорит так спокойно Джейк, пожимая плечами. — Да и мы с тобой договорились. Не хотелось все отменять. — Знаешь, этой мгле и правда не хватает парочки звезд. — Сонхун, ты когда-нибудь загадывал наивное и довольно отчаянное желание, которому тяжело сбыться? — Загадывал, — произносит Пак, видя, как Шим ожидает услышать продолжение, которым он решает все-таки поделиться. — Когда падала одна звезда, то я пожелал стать значимым и по-настоящему нужным кому-то. А что насчет тебя? С чего такие вопросы? — Когда надо мной также падала звезда, то мне хотелось, чтобы вокруг было больше настоящего и меньше фальшивого. Знаешь ли, когда люди с тобой искренние. — Это немного похоже на мое желание. Тебе могут дарить искренность лишь тогда, когда ты значим для человека. — Забавно, — посмеивается Джейк, показывая свою широкую улыбку. — Что? — ответно не может не улыбнуться Сонхун. — Что ты смеешься? — Мне не показалось, что мы с тобой похожи. Интуиция не обманула. — Странная у тебя интуиция. То ты ссоришься со мной, то извиняешься, а теперь радуешься, что у нас есть что-то общее. — Не осуждай ее, мы с ней на пару находимся в скачущих стадиях принятия действительности после выхода из комы. — И какая же стадия у тебя сейчас? — Похоже на потерянность и смирение с ситуацией. — Джейк, я хотел спросить, — резко начинает Сонхун. — С тобой же все в порядке? Я имею в виду… Ты не пытаешься ничего с собой сделать? Не переживай, можешь мне сказать, а я искренне, как ты и хотел, помогу тебе. — О чем ты? — Шим ошарашен такими вопросами и на пару мгновений просто зависает, непонимающе глядя на Пака. — Ты сказал, что это твой последний день, получается, мы видимся последний раз, к тому же на крыше поздно ночью, говорим о падающих звездах и несбыточных желаниях, и… — Сонхун не знает, может ли о таком спрашивать и в своем ли уме его собеседник, но внезапно берет ладонь Джейка, немного поднимая натянутый рукав куртки и открывая сбитые костяшки, оповещающие о физической травме вследствие какого-то насилия. — Откуда это у тебя? Ты же не причинял себе боль и не собираешься уходить сегодня из жизни только из-за того, что потерял два с половиной года, будучи в коме? — Это… — Джейк смотрит на свои ранки с кровоподтеками, и по телу идут мурашки от того, как ледяная рука Сонхуна вокруг его запястья прожигает кожу. — В ночь перед нашим знакомством в саде я был сильно зол и расстроен одновременно, поэтому ударял кулаком стену. — Только стену? — неверяще и со всей серьезностью смотрит на парня Пак. — Да. Просто всплеск эмоций. Это гораздо лучше, нежели держать все в себе, — Джейк не может понять, почему внутри растет желание всячески заверить Сонхуна, что у него нет никаких жутких мыслей. Надо же… ему действительно важно, то, что думает о нем Сонхун, даже несмотря на то, что они познакомились три дня назад, что они, так и не успев нормально подружиться, больше никогда не увидятся. — Я не собираюсь сбрасываться с крыши, как только ты уйдешь к себе, что бы ты там обо мне не думал. — А почему тогда сегодня наша последняя встреча? — слова даются Паку тяжело, ведь беспокойство стоит поперек горла. — Потому что я улетаю из страны. Точнее, родители забирают обратно домой в Австралию из-за этого случая с аварией, и не собираются меня слышать и идти навстречу желанию строить здесь карьеру, ведь это мое желание чуть не лишило их сына. — Улетаешь? — не может поверить Сонхун. Почему в груди так легкие передавливает, когда он смотрит на Джейка и слушает внимательно каждое его слово? — Да, рейс послезавтра, но мне нужно поехать в отель к родителям, чтобы уладить дела с документами и собрать вещи. Да что это, черт возьми, за необъяснимое чувство? — Я не понимаю… — слезятся глаза Пака, и первая соленая капля стекает по щеке, — извини, не знаю, что со мной, — заметив испуг в чужих глазах, спешно вытирает он щеку, переставая держать Джейка за руку. У Сонхуна, кажется, переизбыток эмоций — он сбит с толку, эмоционально вымотан, тоже напуган и не сразу замечает, как его осторожно приобнимают за плечи. Что ты делаешь со мной, Шим Джеюн? — Не извиняйся за свои настоящие чувства, прошу, — Джейк глушит в себе порыв прикоснуться к чужому лицу и помочь вытереть мокрые дорожки, а также расстегнуть свою куртку, пустив в объятия, чтобы согреть подрагивающего парня, чьи аккуратные губы начали бледнеть и сливаться со светлой кожей. — Я лучше других осознаю, что чувствует человек, с которым такое приключилось. Знаю, как ты путаешься в себе, как на тебя свалился груз страха за будущую жизнь. Пока Сонхун пытается успокоиться, отвернувшись на вид многочисленных огней города, то ощущает фантомные касания по волосам. Джейк дотрагивается осторожно, успокаивающе нежно. А Сонхуну не понятны чувства внутри, которые говорят прижаться ближе под эти касания. Пака вводят в ступор чувства, которые кричат о том, что ему нужна близость Шима, словно только его не хватает, чтобы залатать странную дыру пустоты в душе. Так необычно, что, видимо, после столького времени во сне, у него проявляется такая яркая нужда в тактильности из-за ее долгого отсутствия. Постоянная сонливость на протяжении реабилитации, частая смена настроения, усталость организма от обычных прогулок дают о себе знать, как и жуткая потребность в социуме. А они с Джейком, вроде как, правда довольно похожи. Оба потеряны, словно отрезаны от мира. Оба пока переживают внутренний шок и заново приспосабливаются к обыкновенной жизни. Смогут ли они вообще вернуться к этой нормальной жизни? — Наверное, потому что ты лучше всех знаешь, каково мне, так тяжело думать, что наши пути вот так вот расходятся, — Сонхун все же решает сам отстраниться, пока без остатка не утонул в обыкновенных касаниях, которые словно обволакивают безопасной оболочкой в воздухе с низкой температурой. — Сонхун, — привлекает внимание Джейк, неловко прекращая перебирать чужие волосы и вовсе убирая руку в карман куртки. — Одиннадцатый этаж, палата номер 562. Я бы мог тебе предложить приходить в любое время, как заскучаешь, жаль, что теперь в этом уже не будет смысла. Но может…если ты захочешь…может, придешь утром перед моей выпиской, чтобы мы обменялись телефонами? Вдруг у тебя получится как-нибудь прилететь ко мне в Австралию. Хоть меня не будет рядом с тобой физически, но мы бы могли переписываться и поддерживать друг друга. Я бы хотел, чтобы мы продолжили общение… — Я тоже хочу этого, Джейк.***
Когда ты оказываешься в западне, то первое и самое главное для тебя правило — не поддаваться панике. Даже когда единственный выход на свободу отрезан огнем, а ты находишься в горящем метро под землей. Всего мгновение после срабатывания кнопки оповещения о пожаре, и в длинном, почти бесконечном, коридоре торгового центра ярко вспыхивают лампочки и полностью выключается электричество, оставляя всех пребывать во тьме. — Что это было? — спрашивает Чонвон, настороженно глядя на потолок и набрасывая на себя сумку с необходимым для перевязки инвентарем и препаратами первой помощи, как раз после того, как завершил перевязку ноги хозяйки прилавка и собирался на выход. — Чонвон, подойди к нам! — зовет младшего Джей и берет Джейка за локоть, при этом отворяя стеклянную дверь магазина, доставая из кармана телефон и включая на нем фонарик. — Случилось короткое замыкание? — Ян выходит к ним и щурится, когда на него направляют свет фонарика. — Возможно. — Парни, вы же тоже чувствуете запах? — Джейк втягивает носом нечто, похожее на дым, и слышит возмущения людей, которые так же покинули магазины и вышли узнать, что произошло. — Нужно отсюда уходить, — предлагает Джей, и, стоит их троице выдвинуться в сторону выхода, как из-за поворота вспыхивает огонь и начинает двигаться по направлению к ним, поглощая открытые прилавки с одеждой и аксессуарами, заставляя людей в панике бежать от того места к ним навстречу. — Черт, одежда, — Шим с ужасом сглатывает ком в горле от увиденного разгорания прилавков и перекидывания пламени с одного на другой. — Из-за нее мы словно в помещении, залитым бензином. Парни знают еще одну лестницу в их крыле, которая ведет прямиком наверх. Они сбрасывают на пол все сумки с инвентарем и бегут в нужное место, где уже скопилась толпа людей. Не понимая до конца, что происходит, Чонвон юрко протискивается вперед через толпу, не слушая замечания Джея о том, что они не разделяются. Через шум голосов и ругательств совсем не разобрать, что происходит. Кто-то выясняет, где охранник, кто-то звонит по телефону, возмущаясь отсутствием пожарных, хотя, логично предположить, что таковые не в силах появиться сиюсекундно. Некоторые люди сидят на полу с ужасными открытыми ранами — они едва выбежали из собственных возгорающихся магазинов. Таких необходимо срочно госпитализировать, только вот друзья и сами оказались в роли жертв, а поэтому, большее, что они могут сделать, пока ожидают младшего — это попросить у людей воды, и помочь неспеша поливать ею ожог. И вот Ян так же извилисто высвобождается из столпотворения, испуганно глядя на парней. — Дверь заперта. Торговцы сказали, что другая осталась по ту сторону огня, и все зависит от того, насколько быстро к нам приедет помощь. — Но мы же здесь попросту задохнемся, если не сгорим, — осознает их положение Джейк, глядя в сторону решеток, за которыми вверх простиралась лестница. — К тому же и металлические решетки, которые невозможно выломать… Что мы можем сделать, пока будем дожидаться помощи? — Давайте для начала не будем паниковать, — пытается здраво мыслить Джей, ощутимо замечая, как нагревается воздух, а в носу начинает горчить от едкого дыма. — Мы не сможем справиться с бушующей стихией, но давайте попробуем хотя бы ее задержать, — предлагает Чонвон, указывая на коробку с огнетушителем, прикрепленную к стене. — В каждом магазине, в идеале, должны быть такие баллоны. Хотя бы по одному в каждом. — Предлагаешь побыть пожарными? — недовольно хмурится на своего парня Джей. — Тебе может не нравиться эта идея, но нужно рискнуть, чтобы осуществить единственный шанс и не успеть сгореть заживо. — Такой тактики нам хватит минут на пятнадцать, — Шим кивает Яну, соглашаясь с таким планом, — думаете, столько времени хватит пожарным? — Нужно попробовать, — смиренно выдохнув, тоже соглашается Джей. — К огню слишком близко, чтобы никто из вас не подходил! Разделившись ненадолго, парни собирают в середине коридора сорванные со стен огнетушители, которые были на самом виду, и промочили водой ворот одежды, чтобы закрыть нос от дыма. Глаза сильно слезятся, и не видно уже ничего, за исключением трескающейся впереди стены пламени. Они срывают со своих баллонов пломбу, выдергивают чеку и, направив раструб на огонь, зажимают рычаг, наблюдая, как выходит воздушная пена. Теперь вокруг не видно даже очертаний предметов. Парни и друг друга не могут разглядеть за бело-серой пеленой, лишь на ощупь находя на полу новые огнетушители и продолжая стараться останавливать огонь. Даже если невыносимо жарко и душно, даже если приходится щуриться и сдерживать кашель, только чтобы не раскрывать лишний раз рта и не позволять токсичным газам во много ухудшить их состояние. Такое ощущение, что смысла от их занятия нет, ведь ситуация лучше не становится. — У нас заканчиваются баллоны, подождите, я еще поищу, — Шим бросает в сторону использованный огнетушитель и незамедлительно срывается с места. — Джейк, стой, ты куда? — последнее, что слышит парень от Джея. Стоит забежать в какой-то магазин, Шим тяжело закашливается. Он на ощупь проходится вдоль стены и едва не умирает от счастья, когда натыкается на кулер с водой. Зажимая кнопку, свободная рука тянется к прохладной струе и промывает болящие глаза и лицо, чтобы прийти в себя. Затем Джейк отрывает ткань от какой-то футболки и смачивает ее водой, перевязывая мокрую ткань вокруг головы, чтобы она закрывала нос и предотвращала попадание дыма. Нужно спешить, поэтому Шим раздосадовано сжимает губы в ниточку, когда находит висящую коробку с устройством тушения, но у нее стеклянная дверца, а чтобы ее открыть — необходим ключ, который сейчас нет времени искать. Не мешкая, Джейк немного отходит назад, заводит локоть для удара и сильно бьет им по стеклу, которое рассыпается острыми осколками на пол. Руку сразу прожигает боль, но парень хватает огнетушитель и снова выбегает в горящий ад. По всему коридору стоит громкий шум, похожий на сильный напор воды. Наконец-то приехала помощь. Она по ту сторону огня, но парень надеется, что уже скоро в пламени образуется безопасный коридор, по которому можно будет выбраться. — Чонвон! Джей! — кричит Джейк, несмотря на жжение в локте открывая найденный баллон и распыляя воздушную пену перед собой в радиусе полукруга. Ему никто не отзывается. — Парни, где вы? Снова ничего, кроме сильно шума. Даже людей вокруг нет, будто все куда-то испарились. Джейк хаотично хлопает свободной рукой по карманам куртки и штанов, чтобы попробовать позвонить или хотя бы включить фонарик, чтобы его можно было увидеть в непроглядной массе дыма, но не находит телефон. Осознание — забыл в больнице. И сейчас, в момент, когда он поврежденной рукой, превозмогая боль, зажимает рычаг прибора, понимая, что и этого огнетушителя на долго не хватит, он чувствует острую нужду написать человеку, которым сильно дорожит. Он хочет написать… Сонхуну. Сонхун. И Джейк, словно током ударенный, подрывается с подушки посреди ночи и вспоминает все… Их первая встреча. Время, проведенное вместе под одной крышей по вынужденным обстоятельствам. Поддержка во время операции, когда он, слушая четкие инструкции вперемешку с успокаивающими словами, переборол себя и свой страх. Ночи, когда Шиму не давали покоя чужие кошмары, так похожие на его собственные, а предположения и теории разрывали голову на части. Первый поцелуй. Прожигающий страх потери из-за необдуманного действия, избегание, ревность, желание защитить и ответный долгожданный поцелуй, стирающий все переживания. Нежность чувств и правда, которую открывает Джейк своему любимому человеку. Обещание найти его в любом из миров прямо перед страшным пожаром и…собственной смертью… Когда после мимолетного воссоединения он бессильно упал без сознания на плитку больницы, смотря в спину Сонхуну и, к счастью, не видя его страхом наполненные темные глаза. Джейк обещал его найти, и ему сейчас же необходимо увидеть Сонхуна так же сильно, как необходим кислород.***
Если бы только лифт мог приехать быстрее, пересекая эти бесчисленные этажи… Сонхун топчется в коридоре на месте в ожидании спасительной металлической кабины, только недавно проснувшись посреди ночи в холодном поту и выскочив из кровати, даже не удосуживаясь посмотреть, сколько вообще времени на часах. Ощущение его руки в своей и призрак губ напротив собственных будут вечно преследовать Сонхуна, если окажется, что это все было до безумия реалистичным сном. Пожалуйста…пусть это не будет сном. Когда лифт все же приезжает, Сонхун отсчитывает каждый удар сердца, пока выжидает нужный этаж, и ему уже все равно на конспирацию своего вольного хождения по Асану — он просто хочет к Джейку. Скорее всего, судя по темноте за окнами, они расстались всего около двух-трех часов назад. Пака буквально выволокли с крыши за то, что он стал походить на ледышку. А после, уже будучи в палате, ему приснился сон — и нет, это не было очередным кошмаром. Как раз наоборот — было так хорошо, что кошмаром теперь кажется реальность, куда он вернулся. Неужели ты действительно сошел с ума, парень? Какой нормальный человек так отчаянно захочет принимать сновидения за действительность? У Сонхуна было два с половиной месяца — время, которое он провел в коматозном состоянии, пролежав в стенах собственной больницы, где и работал. Лечащий врач четко сказал, что сны в таком состоянии не могут пересекать сознание. Сонхун не мог ничего видеть и тем более пережить все те воспоминания, которые открылись ему этой ночью. Тогда кто такой Джеюн? Реально существующий парень, от которого у него рвет на половины душу и сердце? При чем, к слову, каждую из половинок забирает себе Шим. — Палата 540, 541, 542, — проговаривает себе под нос Пак, поворачивая голову из стороны в сторону, чтобы не пропустить ни единую дверь, пока движется по VIP-блоку в поисках нужного номера. — Ну же…556…559. Дверь в паре метров от него открывается, и он сталкивается глазами с Шимом, по лицу которого бегает растерянность. — Джейк… — у Сонхуна имя на языке ощущается как что-то нереалистичное. Но больше темный коридор не услышит ни единого слова, ведь Шим берет его за руку и утягивает к себе в палату, запирая дверь на защелку. Дернув за ручку и убедившись, что все точно закрыто, Шим медленно проходит по направлению к кровати, запуская ладонь себе в волосы и оттягивая их в сторону — и Сонхун не может понять, от удивления ли это или от недовольства. Пак понимает, что его шорох в коридоре мог разбудить парня, понимает, что в столь поздний час его визит более чем неподходящий. — Джейк, я… — делает шаг вперед Сонхун, будучи готовым сорваться и прижаться к спине, которой к нему повернулись. Но он не будет этого делать. Не будет, потому что если сейчас поддастся, то не сможет собрать осколки своего сердца в случае подтверждения, что его не помнят. — Насколько сильно ты расстроишься, — Джейк чуть разворачивает голову в сторону, проверяя боковым зрением чужое местоположение, — если я скажу, что ужасно пренебрег своим обещанием? — Надеюсь… ты смог отыскать свою падающую звезду? — на пробу задает вопрос Пак, ожидая, какую реакцию вызовет своим вопросом, и находясь в готовности быстро повернуть замок и вернуться к себе в палату в случае промаха, закопав все чувства. Прошу, не молчи. — Джеюн? — все так же неуверенно зовет его Сонхун. — Поговори со мной. Вместо ответа Джейк наконец поворачивается, стремительно подходит вплотную, кладет руки на его плечи и кивает. У Сонхуна горькая улыбка подрагивает на губах, а рука тянется к шее, касаясь пальцами каштановых шелковистых волос. — К счастью, отыскал, — Шим тянется и целует трепетные безупречные губы сперва порывисто, но затем более мягко и тягуче, не пропуская ни сантиметра. — Прости, что заставил ждать. — В его глубоких глазах росток радости пробивается через надломленную тоску. Он не может оторваться от невозможно сладких губ. Хочет как можно больше Сонхуна в своей жизни. Ни в коем случае не желает терять. И Сонхун тонет в этом поцелуе, чувствуя всю горечь, отчаяние и надежду. А затем его на мгновение посещает спокойствие. То самое, когда сбрасываются все отягощающие мысли, и для тебя существуют лишь ты и любимый человек. Джейк все же нехотя отстраняется и приглашает Сонхуна присесть на кровать, устраиваясь лицом к лицу, чтобы не прятать друг от друга ни одну эмоцию. Им правда необходимо поговорить. У Пака осталось мало времени на то, чтобы все решить, прежде чем Джейка выпишут из больницы и его будет ждать жаркая Австралия. — И все же… — неловко касается пальцами он своих распухших губ, а невидимые жгуты беспокойства в очередной раз перетягивают больное от тоски сердце Пака. — Не знаю, что делать со всем этим и как понимать. — Что именно тебя тревожит, Сонхун? — не отрываясь, смотрит на него Шим. — Я боюсь, что всего лишь выдумал тебя, Джейк. Как крик души пронзает душу, стрелой проходя насквозь через хрупкое сердце с глухим звуком хруста. — Я прямо перед тобой, — берет его за руку парень. — Со всеми воспоминаниями, которые пережил. — Но разве это не доказывает, что мы друг другу никто? Что с нами было? — Не говори так, — Шим проводит свободной ладонью по щеке, успокаивающе поглаживая большим пальцем скулу Пака. — Я помню каждую деталь, каждое слово, которое говорил тебе, все, через что мы вместе прошли. Так разве это не доказывает обратное? — Мы все это время лежали в больнице… Джейк хмурится и выдерживает паузу, выражая непонимание возникшему… Что это? Сопротивление? Еще сильнее Джейк сердится на то, что подобные слова Сонхуна сильно бьют в уши, подрывая уверенность. Только вот Шим готов сопротивляться с гораздо большим отпором: — И ты хочешь сказать, что двое взрослых парней выдумали себе целую вселенную? Ты издеваешься? — Я запутался в нас. Сильно запутался, — тяжело выдыхает Сонхун. И Джейк подается вперед, ловя губами чужой выдох и вновь дурманяще целуя. — Как думаешь, — Шим явно недоволен и своими настойчивыми действиями старается доказать обратное, выбив из мыслей Пака все лишнее, — мои чувства тоже выдуманные? Другой новый поцелуй захлестывает Сонхуна с головой. По телу проходят мурашки от того, как парень упоительно играет и кусает в процессе его нижнюю губу, а теплые руки начинают скользить вдоль его ребер, немного поддевая края больничной хлопковой рубашки. Но затем Джейк прекращает мучить ткань и принимается успокаивающе пересчитывать пальцами его позвонки и уже ловит губами россыпь родинок на лице. — Хочешь сказать, что ты сейчас ничего не чувствуешь, ведь между нами ничего не происходило? — произносит Шим у самого уха, обжигая своим горячим сбитым дыханием. — Ты глубоко заблуждаешься. — Я чувствую, в том то и дело. И это еще больше сводит меня с ума. — Тогда послушай, — Джейк заправляет черную прядь Сонхуну за ушко и полностью отстраняется, устраиваясь на простынях и складывая ноги в позе лотоса. — Скажи, а ты веришь в реинкарнации и существование прошлых жизней? — Скорее да, чем нет. — Есть более научная версия. Мне в школе очень нравилась физика, и существует теория квантового бессмертия, где, по сути, каждое действие расщепляет нашу вселенную на две части. Все совпадения, удачи и неудачи не случайны — просто в какой-то момент твоя жизнь делится на несколько миров с разными исходами, а ты остаешься только в том мире, результат которого переживаешь на себе. В одной вселенной мы попали в аварию и слегли в кому, в другой, где нам довелось познакомиться — остались живы. Но, понимаешь, наш реальный мир — он происходит сейчас, поэтому мы вернулись в него из другого неправильного, где нам довелось погибнуть снова. — То есть чужая вселенная сама нас устранила? — Что-то по типу этого. Мы просто вернулись на свой путь. Когда мир расщепился на множество, мы в итоге остались существовать там, где живы. Считай, что мы прожили некоторое время в другой вселенной и помним все. Выбрось лишнее из головы. Мне плевать, что произошло, но ты в моих воспоминаниях живой. А в звёздах ли дело, наших желаниях или загадке о параллельных реальностях — кому какая разница. Ты мне веришь? — Верю, — Сонхун сам сильно прижимается к Джейку, обвивая локтями туловище и цепляясь за ткань такой же как у него больничной рубашки, не желая больше отпускать ни в какую Австралию. — Сонхун-а. — М-м? — Знаешь, — Джейк заботливо поглаживает спину, прикрывая веки и внимательно слушая чужое дыхание, — когда звезда упала — за ней стоило последовать, ведь она вела к тебе.